Modern Talking – миссия невыполнима

Это ждало своего претворения в жизнь и длилось, по-видимому, месяцами. Взрывоопасная смесь из отвращения, невежества, неудовольствия и желания саморазвития. Никто из нас двоих не хотел рассматривать эту ситуацию, чтобы просто не допустить крупного взрыва. Я был в пути из Берлина в Росток, где в тот вечер в июне 2003 года должен был состояться наш концерт, открывающий турне, посвященное выходу альбома “Universe”. Насколько же часто за прошедшие месяцы я чувствовал это недомогание в подложечной ямке желудка. Мне на самом деле было плохо, когда я думал о Дитере. Со своей женой Клаудией я проживал в нашем любимом отеле «Адлон» в Берлине. Мой водитель забрал меня оттуда для поездки в Росток и поприветствовал меня дружеской и полной уважения фразой: «Добрый день, господин Андерс», когда он открыл мне дверцу лимузина. Клаудия осталась в отеле. Она уже видел десятки шоу Modern Talking, и у нее не было желания встречаться с Дитером Боленом. Однако каждый раз до начала шоу в запасе оставалось несколько измученно произнесенных пустых вежливых фраз. Как правило, после него Дитер не говорил нам даже «пока».

Итак, я сидел в машине, а прошедшие месяцы проносились мимо перед моими глазами в моем сознании как ландшафты, мелькавшие справа и слева автомагистрали. Всегда были одни и те же вопросы, которые занимали мой разум: отчего отношение между мной и Дитером снова подошло к (нулевой) отметке, как в 1987 году, при первом распаде дуэта Modern Talking? Конец настанет, но никто не знает, когда! Ладно, мы стали старше, а также уравновешеннее, чем в 80-е годы, и мы же должны были, как два взрослых человека, прийти к тому, чтобы поговорить друг с другом. Однако у нас это просто не получилось. Дитер и я еще никогда не могли здравомысляще обходиться друг с другом. Теперь, когда конец был однозначно предопределен, у нас у обоих определенно было одинаковое чувство страха «совершить окончательный выстрел и убить» проект Modern Talking. Сделать подобное всегда бывает непросто.

Что же за причина была всей этой неразберихи, кто был виноват в этом? С тех пор как Дитер начал участвовать в жюри на кастингах телевизионной передачи «Германия ищет суперзвезду» (DSDS) на канале RTL и его книга «Ничего кроме правды» заняла первое место в списке книг-бестселлеров, на мой взгляд, он потерял интерес. К проекту Modern Talking и ко мне. Я чувствовал это. Дитер размышляет совсем просто, возможно он задумался: к чему делить деньги с другими, если он же может иметь все для себя. Почему он должен подстраиваться под своего музыкального партнера, если ведь он как патриарх, спустившийся со святых небес на грешную землю, мог бы проворачивать все дела в одиночку?

Самым прекрасным во взрослении является опыт, который приобретают. Люди больше не игнорируют маленькие знаки судьбы, которые в юности совсем не замечают, будучи в избытке чувств. Между тем я знал Дитера вдоль и поперек. Поэтому я знал, что крупный взрыв и вместе с ним конец нашего дуэта точно был предначертан.

***

Осенью 2002 года дуэт Modern Talking впервые получил заявку на проведение шоу в Нью-Йорке и Атлантик Сити. Как здорово! Пожалуй, каждый год мы давали много концертов в рамках одного турне или на частных элитных и закрытых вечеринках на территории Европы, но Америка еще никогда не была досягаема. Мне было примерно понятно, что Дитер мог бы посчитать это «мегаздоровским» и, как обычно, побежать к своим друзьям, работающим в газете “Bild”, и похвастаться: «Эй, как классно! Теперь я «уделаю» США». Однако я сильно ошибся.

Мы получили заявку с помощью нашего агентства по букингу во главе с Лютцем-Райнером Зайделем из Берлина, который занимался организацией наших выступлений. У Лютца была скрепленная подписью доверенность на заключение договоров, но он постоянно подстраховывался у нас, из хороших побуждений, по факсу. Одно факсимильное сообщение отправлялось Дитеру, одно – мне, и мы подтверждали их собственноручными подписями. Когда поступила заявка на выступление в США, Дитер обратился ко мне с просьбой о назначении деловой встречи. «Ты, Томас, что ты об этом думаешь? Это же классно? Я тоже так думаю. Собственно говоря, у меня совсем нет времени, ты знаешь, я должен находиться в жюри телевизионной передачи DSDS и так далее, и я же должен еще сделать наш новый альбом и так далее – а потом еще спродюсировать победителя телевизионной передачи DSDS. Мы не сможем перенести это на февраль?» «Да. Что касается меня, нет проблем», сказал я, «только ты же знаешь, как мы всегда хотели выступить в США. Нам бы не следовало упускать подобный шанс. Но я поговорю с Лютцем. Он должен перенести деловую встречу с организаторами из США на февраль 2003 года».

Некоторое время спустя нам снова было предоставлено на рассмотрение новое деловое предложение из США. Те же самые города, только с датами на конец февраля. Итак: Лютц снова отправил нам два факсимильных сообщения, чтобы мы могли подтвердить свое согласие. Через несколько дней пришел ответ от Дитера: «Не смогу! ДБ». Ага, что это было? Я был встревожен. Это снова появилось, возникло внушающее опасение чувство в желудке. Я достаточно хорошо знаю Дитера, чтобы осознать, что он бы никогда не упустил сделку, о которой с давних пор он тайно помышлял, которая принесла бы более лучшие результаты. Несмотря на это я не смог так просто принять его отказ. Я схватил трубку телефона и позвонил Гётцу Кизо. Гётц был нашим общим адвокатом по законным интересам проекта Modern Talking, также в то время он был начальником Дитера. Однако об этом я еще расскажу позже.

Гётц всегда был посредником между нами двумя. Он брал Дитера за грудки, когда того было не в силах больше остановить в своих «полетах души», и он часто спрашивал у меня объяснения в трудных ситуациях. Я рассказ Гётцу о ситуации с Америкой.

Я был не против, что Дитер Болен хотел реализовать себя на телевизионной передаче DSDS или изобразить свою жизнь в виде комиксов в своей книге. Но я был немного против того, когда я и проект Modern Talking были брошены на произвол судьбы. Я спросил Гётца, что мне нужно было делать. Так как я люблю стоять на сцене, и, в конце концов, таким образом, я зарабатываю свои деньги. «Сейчас я во второй раз откажусь от выступлений в США. Когда же самое лучшее время для альтернативного варианта проведения деловой встречи?», спросил я Гётца. «Этого я не могу тебе сказать», прозвучал его краткий ответ. «Но я ведь не могу ждать, пока у Дитера когда-нибудь снова появится желание выступать с группой Modern Talking», возразил я. Я никогда не забуду ответа от Гётца: «Томас, я дам тебе хороший совет, возьми с собой то, что ты можешь унести». Это сообщение стало для меня бесспорным! «Великий мастер» больше не имел ни малейшего желания заниматься проектом Modern Talking, но еще не знал в своих мыслях, как он мог бы использовать распад группы для себя.

В ответ на это я написал Дитеру факсимильное сообщение, что я совсем не понимаю его отказ, но в качестве альтернативного решения я мог бы еще раз попытаться назначить деловые встречи на май. Я также изъявлял желание в том, что я один в полной мере мог бы провести данные выступления, объяснил я ему. Я никогда не получал ответа от Дитера на подобные сообщения.

Тем временем Лютц-Райнер Зайдель снова и снова находился в контакте с нашим агентом касательно работы в Америке. Лютц объяснил ему, что Дитер не может выразить согласие на проведение концертов в США. Над этим ответом я даже сегодня, спустя несколько лет, могу лишь горько посмеяться: он просто спросил, в чем проблема? «Тогда Томас Андерс просто должен выступить без своего гитариста».

Две недели спустя я узнал от третьих лиц ключ к этой загадке. Дитер уже достаточно давно подписал контракт о турне с участниками телевизионной передачи DSDS, планируемое на май 2003 года, и поэтому у него больше не было времени на проект Modern Talking. Я сразу же позвонил Лютцу и сказал: «Пожалуйста, подпиши договора на проведение шоу в США. Я сделаю это один».

***

После поездки, длящейся приблизительно два с половиной часа, мы приехали в Росток и остановились у концертного зала. Я сразу же пошел в свою уборную. Я не знал, был ли там Дитер. Но у меня даже отсутствовала срочная потребность дружелюбно его поприветствовать. Я сказал «Привет» своим музыкантам и мы настроились на шоу. Это всегда вызывает особое чувство до начала концерта, открывающего тур. Программа выступления еще не обыграна на сто процентов, мы поем новые песни, мы просто более сильно нервничаем, чем обычно.

Тем временем Дитер и его спутница жизни Эстефания, сопровождавшая его в то время (которую, собственно говоря, зовут Ингрид Стефани), тоже приехали. Мы тепло кивнули друг другу. За несколько минут до начала шоу Дитер попросил зайти меня в его гримерную, и там я узнал, что снова сгустились тучи. Он недовольно посмотрел на меня и спросил: «Ты выступил в Америке?». «Только не принимай такой вид, как будто ты этого не знал. В конце концов, прошло уже несколько недель», ответил я. «На этот раз хватит», фыркнул он, «я запрещаю тебе выступать, исполняя песни проекта Modern Talking». «Ты не можешь мне это запретить», резко ответил я. «А я могу это сделать! Я запрещаю тебе выступать, исполняя мои песни. («Ага», подумал я, «это еще и его песни»). Я являюсь продюсером и автором песен». Мои друзья знают, насколько самодовольным я умею быть, если кто-то ведет себя наглым образом. Я ответил с ледяной улыбкой: «Запретить это может мне только звукозаписывающая компания, так как она владеет правами на песни. Однако это произойдет в том случае, если я воспользуюсь треками в оригинальном звучании. Но я этого не сделаю. Помимо этого, не ты являешься владельцем прав на продюсерские работы, а звукозаписывающая компания. И так как я могу придать всем песням новое звучание, ты ни в чем не сможешь меня обвинить. Это ты знаешь также хорошо, как я».

Также, если поверить ему и вспомнить, что написано в его книге, что он был «совершенно спокоен», на самом деле Дитер закипел от гнева и выкрикнул: «Это мы еще посмотрим!». «Не говоря уже о том», сказал я, «что я считаю все это «выдающимся», чтобы до начала шоу и турне выходить на сцену в подобном настроении». «Мне все равно, черт возьми!». «Конечно, тебе все равно, черт возьми. Как и все остальное. Факт в том, что ты снова чересчур выставил напоказ свое самодовольное «я». Ты являешься и остаешься дерьмом!». Произнеся эти слова, я развернулся и оставил его одного. Я пошел в свою гардеробную и был в полной растерянности. Однако каким низким и эгоистичным типом был этот Болен!

«Самые сливки», верх этого эгоизма мне потом даже попал прямо в уши. В качестве хедлайнера нашего шоу в тот момент был объявлен победитель тогдашнего сезона телевизионной передачи DSDS: Александр Клаус. При этом компетентно стоит упомянуть, что я, конечно же, ничего об этом не знал. Мне даже не принесло морального удовлетворения, что он был освистан публикой. Поклонники хотели видеть нас – а я сидел в своей уборной и знал, что звон оповестил о последних минутах проекта Modern Talking.

Я был рад, что Клаудия не присутствовала при этом. Тогда она бы имела предчувствие, что в этот вечер большая глава в истории музыки и одновременно важная глава моей жизни должна была подойти к концу. Если бы Клаудия была бы здесь, мы бы сидели в моей уборной с поникшими головами и пытались объяснить ситуацию друг другу и проанализировать жеманство Дитера. Насколько же часто в те минувшие годы. Просто Клаудии в очередной раз не стоило испытывать неловкость из-за мальчишеского поведения Болена.

Нет, хорошо, что все произошло так, как произошло.

Наше шоу началось с инструментального фрагмента в вид вступления. Дитер и я стояли позади сцены наготове и не удостаивали друг друга даже взглядом. Еще десять секунд… девять, восемь и… вперед!

9 000 ликующих поклонников, довольные лица, бурные аплодисменты и настроение эйфории. Блаженство для людей, не знающих правды!

Мы провели наше шоу. Благодаря своему профессионализму и дисциплине я, к счастью, не позволяю недопониманию и проблемам вывести меня из равновесия. Все, что со сцены принадлежит мне, это публика. В конце концов, эти люди неделями радовались, ожидая этого дня. Они заплатили много денег за входные билеты и, возможно, приложили неимоверные для себя усилия, чтобы суметь нас увидеть. Это заслуживает уважения, и я делаю все для того, чтобы их самый значимый день стал для них незабываемым.

Потом он проявил к публике из Ростока, к сожалению, негативное отношение.

«Привет, дорогие поклонники», выкрикнул Дитер в разгаре шоу, «я должен вам сказать, что с сегодняшнего дня проекта Modern Talking больше нет».

Бомба взорвалась. По опыту, словно разыгралась сильная гроза! Люди посмотрели на небо, увидели молнию – и затем с небольшим опозданием раздается оглушающий уши грохот. У меня создалось впечатление, что в течение первых секунд большинство зрителей подумали, что это шутка от Дитера Болена. Это были именно те секунды, которые требуются головному мозгу, что принять неожиданную информацию через ушные раковины, идущую до нервных окончаний и понять смысл высказывания. ВСЕ! СТОП! КОНЕЦ!

Наша публика негодовала и свистела, у поклонников на первом ряду брызнули слезы. Я стоял на сцене и думал: что за низкое отношение Дитера. Ему было, черт возьми, все равно, что в течение последующих двух недель нас хотели увидеть еще 50 000 человек, которые ждали от нас радости. Он не оказывал ни капельки уважения музыкантам, техникам, работникам сцены или организаторам. Дитеру снова следовало бы переступить через себя, это бы и означало, «где собака зарыта». Это было понятно именно по его настроению, так как он был обижен из-за поездки в США. Он представлялся мне маленьким ребенком, который не понимает и не осознает своих поступков. Ведь я уже достаточно имел представление о нем.

***

Около полуночи я снова сидел в машине и был со своим водителем в дороге, ведущей обратно в Берлин к отелю «Адлон». Я взял свой мобильный телефон и набрал номер Клаудии. «И как все прошло?», спросила она. «9 000 человек, полный аншлаг», ответил я. «В каком настроении сегодня был Дитер?», хотела она узнать, погрузившись в сон. «Находясь на сцене, он обнародовал конец проекта Modern Talking», сообщил ей я совершенно спокойно. «Что???», Клаудия вдруг сразу же расхотела спать. Ее голос звучал растерянно. «Да, все кончено», ответил я. Между мной и Клаудией воцарилось молчание. Мы были в шоке. Нет, не из-за конца проекта Modern Talking. Мы были шокированы, так как мы освободились от тяжелой ноши. В конце концов, фразы «мы не знаем, в каком настроении он сегодня» больше не существовало. Больше никаких сплетен за моей спиной, ввиду чего я должен испытывать чувство страха, что он попытается «выбить» больше денег за мой счет для самого себя. Больше никаких опасений, что он меня захочет оклеветать, чтобы придать себе значимость.

Чувства разочарования не возникало, а просто то, что мы наконец-то могли спокойно дышать. Наконец-то мне снова можно было быть самим собой!

После концерта в Ростоке в преддверии турне были запланированы несколько выходных дней, так называют свободные дни во время тура. Я забронировал для себя и своей семьи перелет из Берлина на Майорку, чтобы навестить друзей. Это были Пасхальные выходные, и я хотел, прежде чем начнется турне, два дня зарядиться солнцем. Таков был план. Так о покое больше не шло и речи. Отклики в средствах массовой информации были обескураживающими: «Конец проекта Modern Talking»; «Дитер Болен закрывает проект!»; «Томас Андерс и Дитер Болен расстаются во второй раз»; «Участники дуэта Modern Talking поссорились, не имя надежды на мир» и так далее, заголовки, напечатанные большими буквами, пестрели во всех без исключения газетах. Мой мобильный телефон больше не замолкал. Интервью, заявления и обсуждения с моим менеджментом без перерыва.

По сравнению с нашим первым распадом в 1987 году, когда я скрылся с глаз общественности как смертельно раненая косуля, теперь я находился в полной боевой готовности. Я воспользовался основами высказываний из бульварных средств массовой информации и сформулировал точку зрения. Я объяснил, что время для расставания с Дитером было выбрано неверно, и он просто не обращал внимания желания и надежды нашей публике. Я подчеркнул, что, во всяком случае, несмотря на все разногласия между мной и Дитером я был готов провести турне до конца. Безоговорочно!

Как я позднее услышал из его окружения, оглядываясь назад, он, однако, посчитал свою реакцию на мои выступления в Америке немного преувеличенной и хотел поставить ее под сомнение. Однако я достаточно хорошо знал его настоящее лицо. Тут мне приходит в голову цитата от Гётца Кизо, которую Дитер снова и снова описывал следующим образом: «Откуда я должен знать, что я думаю, если я еще не услышал, что я сказал». Вербально точно сформулированная точка зрения!

Наша звукозаписывающая компания и наш организатор концертов потребовали от Дитера, что бы он со мной должен был выступить еще на одном прощальном концерте 23 июня в Берлине на площадке «Вульхайде».

Само собой разумеется, я согласился. По меньшей мере, я смог вернуть нашим поклонникам то, что у них было отнято самым гнусным образом. В первой половине дня, 23 июня, я вылетел с Клаудией и несколькими друзьями из Франкфурта в Берлин – в голове рождались сотни мыслей, которые приходили мне в голову. Что бы произошло вечером? Каким оружием Дитер бы развернул бой на сцене? Честно, по-человечески, или он снова задумал подлость внутри, чтобы, в конце концов, самовлюбленно ухмыльнуться в камеру и позволить выставить меня глупцом?

Также и во время поездки к площадке «Вульхайде», где должен был состояться концерт, я был погружен в размышления. Все мы знаем ощущение, когда мы находимся на пути к чему-то неизвестном и неприятному. С одной стороны, люди желают себе, чтобы дорога туда была бы длиннее. С другой стороны, люди хотели бы быстро прийти у цели, чтобы все быстро закончилось.

За кулисами площадки «Вульхайде» царила наигранное веселое настроение. Неважно, были ли это мои друзья или окружение Дитера. Люди пытались никому не мешать. И, однако, когда они встречали кого-то из «другого лагеря», они кивали друг другу и снова быстро смотрели в ином направлении. Боссы нашей звукозаписывающей компании молились, чтобы не разразился скандал, так как в понедельник после нашего последнего концерта дуэта Modern Talking должен был поступить в продажу наш альбом “Best of”. А дурное настроение это всегда плохой продавец.

Также и для этого шоу, вот опять без моего ведома, на сцену был доставлен «продукт» от Дитера Болена: Ивонн Каттерфельд. Ее ждала та же судьба, как и Александра Клауса в Ростоке, и она была освистана публикой.

Нервы поклонников были на пределе. В течение всего выступления царила легкая меланхолия и вопрос «Почему?» был у всех на уме! Почему это должно было зайти так далеко? Все знали ответ интуитивно.

Я больше не могу вспомнить о многих вещах, произошедших во время шоу. Но я знаю, что оно протекало очень напряженно. Дитер и я «наклеили» на лица наши улыбки дуэта Modern Talking и умышленно и профессионально не обращали внимания друг на друга. Высказывания во время паузы между несколькими песнями звучали радостно, как всегда. То ссылка на следующую песню, то снова меткое высказывание, которое должно было рассмешить людей. Однако как-то никто не хотел смеяться в тот вечер. Я чувствовал это очень сильно наравне с публикой. 16 000 человек, которые пели все песни вместе с нами, неистово ликовали, чтобы потом убедиться в том, что они с каждой песней все понемногу аплодировали однозначному концу проекта.

На всех наших концертах в течение прошлых лет каждый раз на бис звучала наша песня “You’re my heart, you’re my soul”. Сингл, купленный миллионами людей и любимый хит еще большего количества людей. Неважно, “Cheri Cheri Lady”, “Brother Louie”, “You Are Not Alone” – в конце каждого выступления публика ждала “You’re my heart, you’re my soul”. Дитер знал, как и мы все, что после “You’re my heart…” самый последний концерт подойдет к концу. Однозначный конец! Однако и на этот раз ему не удалось прыгнуть выше собственной головы и сделать людям что-то хорошее.

Итак, концерт приближался к концу. Было оговорено, что после “Cheri Cheri Lady” мы должны были вместе уйти со сцены, чтобы потом снова возвратиться на нее, чтобы спеть “You’re my heart…”. До сего дня я не знаю, было ли это просчитано или, возможно, нервная система Дитера была недостаточно устойчива, как он обычно отговаривается. Уже почти прозвучали последние ноты “Cheri Cheri Lady”, Дитер объявил “You’re my heart, you’re my soul”. «Ой, идиотизм», подумал я. Как я могу спасти ситуацию? Мы ведь должны были выйти на бис. Это наше самое последнее шоу и оно фактически должно закончиться без исполнения на бис? Я зашел в тупик. Музыка звучала. Я пел песню точно также, как и сотни раз прежде. Меня можно разбудить ночью в 2 часа 47 минут, и я спою “You’re my heart, you’re my soul”, будто мне нажали на кнопочку. В то время, когда я пел, я был постоянно погружен в размышления и искал решение проблемы. Однако я его не нашел.

Все, песня закончилась! Аплодисменты, ликование, топот, поднятые руки, слезы на лицах, тысячи людей кричали и умоляли об исполнении на бис. Я поклонился и снова изо всех сил задумался, как можно было спасти ситуацию. Но где же был Дитер? Я посмотрел направо, затем налево, в сторону музыкантов. Я искал глазами, ища помощи, нашего промоутера, и увидел сквозь толпу из концертных администраторов и техников, как Дитер сел в лимузин и уехал прочь. Боже мой! Что за подлая выходка!

Что за убогий конец дуэта, который был вписан в историю музыки.

Все же для меня наступила длинная ночь. Клаудия, друзья и директор моего музыкального издательства, Майк Веллер – все мы праздновали в отеле «Адлон» в Берлине и мне как автору в тот вечер передали «золотой диск» за альбом “Universe”. Мы праздновали! Не конец проекта Modern Talking, а выдающуюся карьеру дуэта Modern Talking и начало нового этапа жизни.

***

«Уважаемые дамы и господа, я приветствую Вас на борту нашего самолета, вылетающего из Берлина на Ибицу, и желаю вам приятного полета», раздалось из бортового динамика самолета компании Air Berlin. Я летел со своей семьей, как и каждое лето, на Ибицу, и просто хотел там отдохнуть, проведя время в нашем доме. Последнее шоу проекта Modern Talking закончилось всего лишь день назад, однако прошло уже достаточно много времени. Мне был нужен отпуск. Просто больше совсем ничем не заниматься! Просто погрузиться в день. Долгая ночь еще и выбила меня из сил. Я смертельно устал. В то время как у меня закрывались глаза, я в мыслях создал краткий отчет о последних месяцах и годах своей жизни. И до того как самолет поднялся в воздух, я уж заснул и начал мечтать…

Глава 2