Большая любовь

Первая любовь. Описанная в литературных произведениях сотни тысяч раз. Пережитая миллиардами людей. Всегда нечто невероятное! Задумываются ли люди о первой или шестой любви? Нет, это постоянно лишь первая любовь, которая открывает ворота в еще доселе неизвестный мир чувств и в течение всей жизни остается в сердце и мыслях. Неизгладимые впечатления.

Во время учебы в школе я увлекался многими вещами. Возвышенное чувство, когда одноклассница обращала на меня внимание во время совместной работы или жаркой дискуссии. Известные крепкие объятия на вечерниках, чтобы испытать себя. Все это относится к периоду взросления.

Самым ужасным в период полового созревания является то, что самые привлекательные девочки в классе всегда обращают внимание на мальчиков постарше, и вследствие этого, будучи мальчиком, вздыхаешь по более юным девочкам. Но как-то между мной и моими одноклассницами никогда ничего серьезного не возникало. У моих родителей был подвал, где они проводили вечеринки. Там на выходных днях часто встречалась моя компания. В конце семидесятых годов у нас была горячая пора вечеринок с игрой «в бутылочку». Это было великолепно. Можно было так долго обниматься, насколько этого хотелось, не имея серьезных намерений. Согласно девизу: «Что же я могу сделать, если бутылочка снова укажет на меня, и я должен буду поцеловать тебя…». У нас дома проходило много вечеринок. Мои родители расслаблялись и широко отмечали такие вечеринки, поэтому они очень мало знали о том, где болтаюсь я. К сожалению, часто случалось так, что моя маленькая сестра Таня всегда прибегала в подвал, в котором мы проводили вечеринки, когда я как раз держал милую девочку под руку. Сломя голову она мчалась к моим родителям и кричала: «э-э-эх, Бернд обнимается!».

***

В 17-18 лет я снова и снова играл в маленьком бистро на фортепиано и пел под его аккомпанемент. Мой репертуар, конечно же, расширился – от Барри Манилоу до Лайнела Ричи и Билли Джоэла. Мне доставляло удовольствие играть баллады и привлекать зрителей к своему исполнению.

На одном празднике, проходящий в бистро, ко мне за фортепиано в поздний час подсела Штефани. Она была немного старше, чем я, и уже немного реализовала себя профессионально. Ладно, это было не ново. Так как по сравнению с моей большой уверенностью в себе Господь вложил мне еще и ясный ум в голову при моем росте 174 сантиметра.

Штефани нравились моя музыка и я, и мы общались до самого раннего утра. Ее тогдашний друг тоже был вечером среди гостей в бистро, но он не обращал на нас никакого внимания. Даже забавно. Либо отношения между ними двумя давно «сошли на нет», либо он не воспринимал меня, 18-летнего подростка, всерьез. Последнее мне совсем не нравилось, но месть сладка!

На следующий день у меня возникло странное чувство, что я до этого ничего не умел, и его невозможно было описать. Но именно это создает первая любовь. Люди не знают подобного чувства, его нельзя определить, у человека нет опыта. Во всех схожих моментах, которые позже еще происходят в жизни, люди знают: человек влюблен. Но в первый раз об этом они еще не знают!

Я осмеливался думать о любви. Я чувствовал себя робким.

При-и-и-и-ве-е-е-ет! И что же это такое? Я и неуверенность в себе! Этого же просто не может быть. К счастью, Штефани спасла меня из сложившейся ситуации. Она позвонила мне.

Почему-то влюбленные люди по телефону всегда ведут себя глупо. «Ах, привет прекрасно, что ты позвонила. Мммм. Нет, вчера вечером было здорово. Да, да, я хорошо добралась до дома. О, да, я тоже сильно устала. Не-е-е-т, мне тоже она кажется ужасной. Ах, эта классная баллада Лайнела Ричи. Я думаю, что песня просто отличная. Да, да, очень романтичная». Бла-бла-бла. «Как? Ах, нет, на сегодняшний вечер у меня нет никаких дел». – «Да, здорово! Тогда увидимся сегодня в 8 вечера в ресторане «Джузеппе». – «Я рада!» - «Я тоже рад». Я положил трубку.

«Эй, да у тебя свидание», такая мысль пронеслась у меня в голове. Штефани взяла инициативу в свои руки. Я люблю самостоятельных женщин! Вот даже до чего дошло.

Но, в то время у меня еще не было собственного автомобиля. И я отбивался руками и ногами от подержанного автомобиля, который мой папа постоянно пытался всучить мне. Это мне не подходило. Я не садился в старый драндулет, в котором до меня, кто знает, десятки людей творили невесть что. А мой новый автомобиль еще не доставили. Поэтому я снова попросил родителей, чтобы они смогли мне на вечер одолжить машину.

Между тем мои родители отнеслись к моей просьбе с должным пониманием.

В тот день, когда я получил водительское удостоверение, я захотел в тот же вечер поехать в Кобленц. Но я не принял в расчет своего отца. «Конечно, у тебя есть водительское удостоверение, но я решу, когда ты поедешь на моем автомобиле», был его ответ. О дискуссии не могло быть и речи.

После того, как я несколько раз поездил с ним вместе, наконец-то, он испытал достаточно доверия к моему новому искусству – управлению автомобилем, и с чистой совестью передал мне свой автомобиль.

Итак, затем я отправился в Кобленц в итальянский ресторан «Джузеппе» и к Штефани.

Это было прекрасно. Это было в новинку. Это было волнующе и удивительно. Я был влюблен… и она тоже!

По сравнению с девочками, с которыми до того момента я был знаком, в моих глазах Штефани была уже по-настоящему взрослая, самостоятельная женщина. Она жила в Бонне, у нее была своя квартира. Я все еще жил в Мёрце у своих родителей и даже еще не сдал экзамена на получение аттестата зрелости. Штефани работала лаборанткой в фармакологической компании и зарабатывала хорошие деньги. В дальнейшем мы встречались почти каждый вечер у нее в Бонне. Так как у меня у родителей была только детская, мы наслаждались временем, проводимым в ее квартире, и могли позволить заняться себе тем, что хотели. Спустя неделю это произошло, у нас случилась сексуальная близость. Для меня это был первый раз. Что касается этого, Штефани совершенно точно была немного опытнее меня. Это стало для меня невероятно прекрасным опытом. Полностью романтическим и чувственным моментом. Так, как я всегда представлял себе это в своих грезах. Штефани и я проводили время друг с другом потрясающе. Наши отношения были на должном уровне, и их невозможно было сравнить с этим типичной подростковой перебранкой между ровесниками. Когда я ездил к ней в Бонн, я рассказывал своим родителям, что я еду в Кобленц к Гидо и ночую там.

Я до сих пор не знаю, догадывались ли они о моей лжи. Если да, то это доказательство их родительской любви, что они не мучили меня никчемными расспросами. Если я бы захотел поговорить об этой первой любви, я бы, конечно же, рассказал им об этом. Однако я все еще не решался этого сделать. Мои родители должны были это почувствовать. Они хотели предоставить мне возможность спокойно остаться наедине со своими чувствами и полностью погрузиться в мою новую ситуацию и насладиться обоими моментами одному.

Это была по времени краткая, но наполненная чувствами любовь. Спустя примерно полгода наши пути снова разошлись. Штефани оставила меня. Я был опечален, испытывал ужасное чувство любовной тоски. Она имела в виду, что я был для нее слишком молод и не мог ей предложить перспективного будущего. Мы расстались, переполненные уважения друг к другу, поэтому, к счастью, мой внутренний мир ни на йоту не рухнул. В дальнейшем я снова смог поверить в большую любовь.

Разница в возрасте между Штефани и мной, в конце концов, была слишком велика. Моя первая любовь, мой первый раз с женщиной, которая уже имела твердую позицию, стоя на жизненном пути. Конечно, это причиняло боль, но я чувствовал, что так и должно было случиться.

***

В середине девяностых со Штефани произошла весьма неприятная история. Я до сих пор сожалею о ее обстоятельствах, и меня всегда мучает совесть, когда я об этом думаю. Телеведущий Франк Эльстнер в те годы вел телепередачу «Моя первая любовь». Вместе с Ингрид Штегер я был у Франка в гостях на его передаче. Так как Штефани и я в прошлом время от времени созванивались, я спросил ее, не возникло ли бы у нее желания поучаствовать в этой передаче. Штефани сказала, что, собственно говоря, у нее на это не было ни малейшего желания, так как она находилась в поле зрения общества по сравнению со мной. Но она хотела сделать мне приятно и согласилась. Франк Эльстнер и команда операторов поехали к Штефани в Мюнхен и сняли с ней на пленку небольшой материал. Эта магнитная видеозапись, так называется эта запись в телевизионной индустрии, было показана во время телепередачи. Я сидел на студии в прямом эфире и получал от Франка Эльстнера различные вопросы, которые он мне задавал о моей первой большой любви. В качестве примера Штефани рассказала, что во время наших отношений я ей кое-что подарил, что до сих пор стоит на ее каминной полке. Затем запись остановили и Франк Эльстнер пр работающей видеокамере задал вопрос: «Ну, Томас, ты же знаешь, что ты тогда подарил Штефани?».

Мне просто стало невыносимо страшно. Видеокамера показывала мое лицо крупным планом таким образом, что любой зритель, находясь дома пере экраном телевизора, мог видеть моргание моих глаз и движение моего рта. На ум мне совершенно ничего не приходило. У меня не было ни малейшего представления, что же это был за подарок.

Это была маленькая фарфоровая кошка.

Франк Эльстнер мог бы меня убить, я до сих пор не знаю, в связи с каким событием я должен был подарить Штефани этот сувенир. Затем загадки продолжились по этой же схеме. Я не смог ответить ни на один вопрос. Я потерпел полное фиаско! Мне было бесконечно жаль Штефани. Совсем не желая этого, я выставил ее перед видеокамерой в дурном свете. У зрителей должно быть родилось впечатление, что мне наши отношения были совсем не важны. Это не соответствовало действительности. Но к тому времени мы так много лет провели порознь. В то время со мной произошли такие события, как: мировая карьера с группой Modern Talking, 60 миллионов проданных альбомов и брак с Норой. До сего дня мне очень стыдно перед Штефани, что я не осмелился ей позвонить еще раз, чтобы перед ней извиниться.

Милая Штефани, если ты читаешь этот фрагмент – прости!!!

Глава 11