Глава 4. Напор

Этого парадокса

Я не понимаю.

Смиритесь, что во мне есть

И темная сторона.

Поскольку нелогично,

Что во мне остается

Столько же дьявольского,

Сколько и ангельского.

Milene Famer, "Sans Logique".

Я действительно думала, что поехать на природу это хорошая идея. Чем еще можно было заняться в такую жару, особенно когда в городе не было Калеба. Ева после моих уговоров все-таки согласилась поехать, но по ее настоятельной просьбе, я согласилась на условие – если будет слишком много людей, мы тут же уедем. Это было правильно – жара, люди и молодой вампир, плохая затея. Трудно было не согласиться.

К ее величайшему огорчению на улицах Лутона не то что бы людей много не было, даже не было машин, как мы потом выяснили ситуация была аналогичная с парком, по крайней мере с той его частью что выбрали мы.

Я заметила эту маленькую просеку довольно давно, и все хотела узнать, что там есть, как оказалось, мы натолкнулись на маленький виток реки Леи, с чистой водой, водяными лилиями и время от времени сообщающими о своем существовании лягушками. Поляна около затоки была кем-то вытоптана, значит, о ней знали, но я бы не сказала, что сюда валили толпами люди, так как, не смотря на лето, был разгар рабочей недели.

Те шумные компании, что мы встречали, сопровождали нас всего лишь мимолетными взглядами, желая понять, знакомы ли мы им. Я оставила машину так, что до нее было ходу всего лишь несколько минут. По словам Евы это было нелегально, но меня больше беспокоило то, чтобы в случае чего мы могли быстро попасть к ней. Особенно Ева.

Оценив отдыхающих по дороге сюда, я поняла, что вообще никого не знаю, так же как и Ева, ну если не считать одного профессора что преподавал ей в Бредфорде, но он так и не поднял на нас головы, когда мы прошли мимо него.

- Ужасный зануда, - объяснила мне Ева, так как это было странно – мужчина читал так словно вокруг него не природа, а пропыленный зал библиотеки. Я, конечно, тоже любила книги, но нужно же время от времени расслабляться.

- Никогда не ставил мне высоких оценок, - скривившись, добавила она, напомнив мне тем самым Бет. Та явно будет злиться, когда узнает, что мы ездили на реку без нее, но разговор, который я вела с Евой дома, требовал только моего участия. Бет совершенно не осведомлена о планах Грема, а уж тем более вообще представления не имеет, что такое молодой вампир и каковы его потребности. Что и говорить она толком ничего не знает о себе. Почти все книги об оборотнях, большинство, написанное ими самими или же их родственниками которые были людьми, данные Бет Гремом, так и остались, не прочитаны. Возможно, она посвятила время одной-двум, но не более того. Раньше она любила книги, как же все поменялось.

Ева помогла мне устроить нам удобное место, потому что я в отличие от нее точно буду ощущать все камешки и ветки. Немного затененное пятно земли оставляло место для возможности позагорать, по краю берега росла густая трава, кроме тоненькой тропи, с примятым рядом, очевидно по которой спускались в воду. И лишь потом мы расстелили одеяло захваченное Евой. Прежде чем идти купаться я собиралась еще позагорать, ну и подумать тоже. Рядом я поставила телефон в надежде на то, что Калеб позвонит мне, вспомнив, наконец, о том, что я существую, и тем самым развеет мои тревоги и опасения. Мы ведь довольно странно расстались вчерашним вечером и мне теперь это совершенно не нравилось.

Я подняла голову вверх, на мое лицо падала тень, и это не слепило глаз, зной расслаблял и убаюкивал, но трудно было действительно расслабиться, когда я думала о Калебе.

Оглядываясь в воспоминаниях назад, я думала о том, что такого могли сказать мои родители, чтобы он вдруг так отреагировал. Мы ведь говорили о Еве и Греме, так может дело в этом. Но потом он говорил со мной о моих просьбах дать мне немного свободы и места совершать свои ошибки или просто учиться жить и действовать. Так может он решил ненадолго уехать, чтобы подумать над этим? Или же дело все-таки в Греме?

Я перевернулась на живот, в этом купальнике, который я захватил из дому по дороге в Лутон, хорошо загорала спина. Поставив голову так чтобы смотреть на Еву, я лишь теперь подумала о том, что сегодня в доме не было Грема. Может они уехал вместе?

- Калеб уехал с Гремом?

Видимо я застала этим вопросом Еву врасплох, она дернулась от неожиданности, но тут же расслабилась, с укоризной посмотрев на меня. Тогда я поняла, что она не мечтательно вглядывалась в зеленые деревья, а прислушивалась к людям, которые были скрыты от наших глаз листвой.

- Ты уверена, что с тобой все в порядке? Мы можем уйти? – я приподнялась на локтях и в упор посмотрела на подругу, надеясь, что если она будет мне лгать я пойму. Все же Ева еще не так в этом поднаторела как остальные вампиры. Под моим взглядом ее лицо не стало виноватым, и я облегченно вздохнула.

- Все в порядке. Я слушаю их сердца, но радуюсь тому, что никаких порывов во мне это не пробуждает. Так тяжело всегда контролировать себя, но сегодня все в порядке, даже не смотря на жару. Вчера мы были на охоте, и Грем заставил меня насытиться до предела.

Я облегченно вздохнула, потому что мне действительно не хотелось отсюда уходить. Ева была как раз той компанией, которая мне нужна. Она много не говорила, что давало возможность думать о своем, не прыгала по деревьям, как маленький шимпанзе, и уж тем более не рычала на котов. Да уж, в последнее время отдых с Бет ставал экстремальным, и Ева была очень большим контрастом. К тому же жара так приятно действовала на меня и уставшее сознание, которое постоянно упиралось самому же себе.

Снова вернувшись в расслабленное положение, я все же не забыла о своем вопросе.

- Так Грем и Калеб…

- Да, они уехали на несколько дней в Лондон, но зачем я не знаю. Скорее всего, дело в помощи, которую Грем оказывает семье Человечных, в ответ на помощь, что они предоставили нам зимой.

Я опять взметнулась вверх, потому что даже представить себе не могла такого. Ева наморщила лоб, понимая, что рассказала мне то, чего, наверное, не должна была.

- Это все что я знаю, и знаю только потому, что случайно подслушала. Если тебе станет легче, меня Грем во все это не посвящает. Но знаю, что они помогали Человечным еще зимой, помнишь, когда Ричард и Мизери искали какие-то бумаги?

Да я помнила об этом, в тот день мы поссорились с Калебом, потому что я вела себя, как самодовольный щенок оборотней, говоря о своей силе. Просто я тогда совершенно не интересовалась этим. И теперь не могла узнать от брата, так как он и Мизери уехали ненадолго отдохнуть, покататься по свету. Конечно же, Ричард часто с нами связывался, но тогда постоянно был кто-то из моих рядом, желая послушать их рассказы. А Мизери забирала трубку у Ричарда, чтобы послушать Соню и Рики. Теперь мне об этом они не расскажут. Была бы Мизери здесь, то сказала однозначно. Мы сдружились с ней, и Самюель также начала ее понимать, хотя Мизери явно была человеком неординарным.

- Понятно. Значит, все-таки я не знаю об этом, не потому что меня считают ребенком, которого от всего нужно защищать, – констатировала я. Ева в ответ пожала плечами, опираясь на локти.

- Ну, или же просто и меня тоже считают ребенком, но не с моими же клыками, - говоря это, Ева приоткрыла рот и продемонстрировала мне свои зубы, включая и вышесказанные резцы, выступающие только тогда, когда они этого хотят. Утешительное зрелище. Чувство юмора Евы тоже перетерпело изменение с ее новой ипостасью.

- Знаешь, не думаю, что хочу их видеть, - отозвалась я и получила в ответ улыбку. Еве нравилось, когда я не вела себя так, словно она заразна.

Подтянувшись, я села, и взглянула на воду – однозначно лучше было идти купаться, чем предаваться сомнениям и мыслям, которые приводили меня в тревогу. Вода манила своим зазывным прохладным светом – отражением солнца в воде, и я устремилась туда. Ева не стала отставать.

Мы погрузились в невероятно бодрящую воду, и ощутив восторг, я даже пожалела Еву в том, что она наверняка не сможет это оценить, так как я. И если я собиралась не думать о Калебе, то наивно ошибалась. Мне тут же вспомнилось мое лечение, и как мы плавали вместе. Вода была такой же замечательной, и солнце грело, как и теперь. Его руки сливались с водой, и я тонула, не буквально, но это было чем-то похоже на то чувство страха, когда внезапно ощущаешь что идешь под воду.

Я нырнула, погружаясь глубоко, чтобы ощутить тяжесть воды и ее силу, чтобы казалось, что Калеб рядом. И тогда в воде я заметила Еву, она лежала на дне, лицом к поверхности, и выглядела теперь действительно мертвой. Она указала мне рукой наверх, чтобы я всплывала, и мне это показалось странным. Но стоило моей голове показаться над поверхностью, как причины ее поведения стали ясны. К нам пожаловали гости. Сеттервин.

- Привет, - вполне дружелюбно сказала она, помахав мне рукой, рядом с ней были две ее подруги, которых я, как и Сеттервин, терпеть не могла. – Ты что одна?

- Не совсем, - буркнула я, и глянула вниз в воду, отметив, что белое пятно, Ева, оставалось на прежнем месте. Мне нужно было срочно избавляться от нежелательных гостей, потому что мне бы не хотелось, чтобы Ева сидела там. Как я понимаю она тоже. И что ужасно, она никак не могла выбраться из воды незаметно.

Сеттервин не заметила моего неприветливого тона, или же сделала вид, что не заметила. Ее подруги, нагло улыбнулись, отметив мое недоброжелательство, и у меня тут же появились кровожадные желания, которые я уже довольно давно сдерживала. И все же я их подавила в себе, потому что я дала себе обещание не ставать монстром. Я изобразила подобие улыбки и поплыла в их сторону, белое пятно осталось далеко позади, и глубоко, так что они наверняка не могли бы его увидеть.

За то время, что я плыла, девушки успели сесть на наше с Евой одеяло, и я едва удержалась, чтобы не выскочить из воды и не понадавать им по шее. Они вели себя слишком уж нагло для простого визита вежливости. Только интересно, видели ли они нас с Евой раньше, или же совершенно случайно сюда забрели? Хотя совершенно случайно, и та наглость, сквозившая в поведении подруг Сеттервин, явно не сочетались.

Когда я шла к ним, то отметила, что были они только в купальниках, кроме Сеттервин, на которой была набедренная повязка, а я знала, что, такие как они далеко не отходят от своего телефона. Значит, они не пришли сюда купаться. Тогда что же им понадобилось? Я могла бы поверить, что Сеттервин действительно, просто пришла поздороваться, но я знала ее довольно давно, чтобы не верить в совпадения или в ее вежливость.

- Вот решили зайти к вам с подругой, один парень из нашей компании увидел вас, и узнал тебя, так что… - она замолчала, не зная, что дальше сказать, но я уже догадывалась, в чем дело.

Не смотря на то, что в прошлом учебном году Бет хорошо надавала ей, Сеттервин продолжала время от времени распускать сплетни, но теперь довольно осторожно. Так как она наверняка знала, что я поступаю, а Бет уезжает, ей видимо хотелось знать, не появилась ли в городе новая конкурентка. Конечно, я даже не тешила себя мыслью, что она считает меня своей конкуренткой, но таковой была Бет. Даже то, что она встречается с Теренсом, не останавливало некоторых парней флиртовать с ней. Видимо парень из компании Сеттервин не узнал Еву, и это было хорошо, но он отметил ее внешность. Что и говорить, Ева была прекрасна, и это было заметно даже из далека – ее длиннющие ноги, заставили бы сердце любого мужчины остановиться. Как теперь и ее зубы.

- Нет, Сеттервин, эта моя подруга не собирается здесь жить, она приехала погостить, так что она тебе не конкурент. Не стоит думать, что я так глупа, - я остановилась прямо над ними, и когда вытирала голову, сделала вид, что не замечаю, как на них падают капли. Девочки дернулись, от леденящих капель, злобно переглянувшись. Я могла себе представить, о чем они мечтают в данный момент. Наши желания совпадали.

Сеттервин едва смогла удержать улыбку на губах, но лицо ее начало медленно искривляться. Честное слово, любая злая мачеха из сказки позавидовала бы Сеттервин в ее настырности. Я бы на ее месте тут же бы ушла, услышав такое. Хотя нет, я бы по такому поводу даже бы не пришла. Вообще себе такого представить не могу.

- Ну, зачем ты так Рейн, я просто зашла справиться о твоих делах, - Сеттервин мастерски вернула улыбку на лицо и зафиксировала. Ее прическа изменилась с того времени, что я видела в последний раз, и со смехом, про себя, я отметила, что это такие же кучери, как у Бет. Это было чересчур даже для Сеттервин. Оливье бы никогда не позволила себе подражать кому-нибудь, а вот Сеттервин вполне до такого опускалась. Вот Бет будет смеяться, когда я ей расскажу. Ну а потом, скорее всего, побежит выдергивать Сеттервин эти кудри. Может и не стоит рассказывать, иногда не знаешь, что ожидать от Бет.

- Да, я поняла, это называется разведка боем, - сухо отозвалась я, и красноречиво уставилась на них, троих. Девушкам явно не хватало такта, понять, что я очень не хочу их здесь видеть. Они продолжали тупо смотреть на меня, чуть щуря глаза от солнца. Нет, встать и уйти, сидят и смотрят. Интересно, когда до них дойдет, что я хочу избавиться от их компании?

- Рейн, я понимаю, что раньше у нас были трения, но я думала, так как ты уезжаешь, мы могли бы наладить хотя бы нормальные отношения.

Да, вот это выдержка. Зря Сеттервин никуда не собиралась поступать, в ней погибал такой политик, что я даже позавидовала. Пока я изучала ее лицо, на нем не дрогнул ни один мускул. Мне даже как-то отхотелось делать нечто не приятное с ее мозгами.

- Вот и чудненько, наладили? Тогда может вам нужно спешить к своей компании, а то скоро вернется моя подруга, не хочу знакомить ее с местной фауной.

- Ты слишком уж заносчивая, - Сеттервин подскочила на ноги, а за ней как верные спаниели ее подруги, я краем уха услышала, как одна спрашивала у другой что такое «фауна». Вот теперь я не смогла удержаться от смеха.

- Да уж, ты права, я чрезвычайно заносчива, по крайней мере, мои друзья хотя бы знают что такое «фауна». Ты специально подбираешь себе таких тупых друзей, чтобы на их фоне выглядеть умной?

Я даже сначала не поняла, что сама провоцирую Сеттервин. Ведь я могла избавиться от нее еще 5 минут назад, просто поведя себя мило. Но ситуация с Калебом, Евой, и снами сделала меня злой, и потому опасной. Я хотела, чтобы Сеттервин сделала что-то такое, из-за чего я могла бы причинить ей боль. Я почти что вынуждала ее, хотя в этом не было особой нужды. Сеттервин была мне не интересна, ее слова и действия меня не задевали, как и ее присутствие или существование вообще. Она была просто мишенью, хорошей мишенью для вымещения своей злости. И я уже чувствовала, как приготовилась к тому, чтобы захватить ее сознание. Я подбиралась к ней аккуратно, даже не отдавая себе отчет в том, что делаю, и злила ее еще больше. Вот, я уже ментально была в ее голове, и заставляла себя ненавидеть. В то же время меня начала брать мелкая дрожь, поток адреналина устремился к сердцу, и это придавала особую остроту моменту.

Сеттервин краснела с каждой секундой, и я видела, как она злиться, как хочет сказать мне что-то и просто жаждала это услышать. Ну, давай, сделай же это, как ты того хочешь! – кричал мой разум ей. И все же я медлила, выжидала, терпела, и хотела снова ощутить чувство триумфа преобладания над кем-то живым. Сеттервин даже перестала быть человеком в этот миг – всего лишь мишень. Кроткая, послушная, как марионетка, которой я могла управлять.

Внезапный всплеск привлек мое внимание, и я отвернулась от Сеттервин, испугавшись, что это Ева, и сейчас они ее заметят. Потому я отпустила связь с Сеттервин. И только тогда поняла, что чуть не сделала, что чуть не вынудила ее сделать что-то против меня, чтобы потом же ее и наказать.

Гладь воды пустовала, никого не было видно, и даже если это была Ева, она успела исчезнуть от наших глаз. Медленно мое тело отпускало ощущение напряжения и тепла, я понимала, что чуть не произошло. А когда я вернулась в сознание Сеттервин, оказалось, что она вовсе не хотела говорить мне гадостей. Это были только мои фантазии и желания. Мои ужасные фантазия, и то, как я хотела этим насытиться, на миг выбило почву у меня из под ног.

Мы все четверо молчали, Сеттервин и ее подруги почувствовал, что сейчас должно было произойти что-то плохое, и потому выбрали лучшее решение – уйти.

Они ничего не сказали, а просто поспешно ретировались, и смотря в их удаляющиеся спины, я поняла, как мне стало плохо. Я чуть не потеряла контроль над собой. Я так хотела сделать Сеттервин больно, заставить ее страдать, и увидеть это снова, что меня чуть не вывернуло.

Внезапно с дерева что-то свесилось и спрыгнуло прямо передо мной.

- Мы уходим, - тихим голосом сказала Ева, и начала хватать наши вещи, я наблюдала за ней бессловесно, потому что понимала, что так нужно. И когда она пошла прочь отсюда, проверяя, нет ли поблизости Сеттервин и ее подруг, я пошла за ней, словно бестолковый скот.

Мне было так плохо, что я едва ли не сгибалась под тяжестью этой боли. Внутри меня шла борьба, я хотела и не хотела одновременно причинять боль Сеттервин, и это заставляло мою голову гудеть. В один миг проносилось столько мыслей, и чувств, что я не сразу же поняла, как стала внезапно открыта всем разумам присутствующим поблизости. Я была словно открытый сарай, куда как мухи набивались сознания, протягивая ко мне свои руки. Я кое-как смогла захлопнуть эту дверь. Не без усилий и боли, мне это удалось, но на ногах я почти не держалась к тому моменту, как мы оказались в машине. Меня выворачивало наизнанку от ощущения пустоты внутри.

- Что случилось? Когда я выбралась из воды, у девочек были белые лица, я даже на миг подумала, что они меня заметили, - встревожено переспросила Ева, хватая меня за руку, когда мы устроились в машине. Мой пульс бешено бился, и Ева могла это просто услышать, а от ее прохладных рук мне стало плохо. Взглянув не Еву, я разрыдалась. Я так давно не плакала, что теперь плач был почти истерикой. Я даже не заметила, как начала ей рассказывать все о снах, чувствах и ощущениях, так как не могла этого сделать с Калебом, потому что боялась его осуждения. Я боялась того, что он просто может перестать меня любить, но Ева, она не сможет осудить меня, потому что такая борьба ей знакома.

Мы просидели в машине долго, когда мне полегчало, и дыхание перестало пресекаться от рыдания и рассказа, мои волосы были почти сухими, как и купальник спереди. В отличие от той части, на которой я сидела. Но мокрые сиденья машины меня волновали меньше всего. Я посмотрела на Еву, так же ожидая, что она может меня осудить, но лицо Евы было каким угодно, только не осуждающим. Масса эмоций, но ничего общего с презрением.

- Если ты думаешь, что я скажу тебе, что это не ужасно, то я не могу сказать так, - наконец отозвалась она. Ее лицо наклонилось вперед, на некоторое время, прикрывая свет ее кожи от меня волосами. Когда же она посмотрела в мою сторону, ее глаза были до боли сочувствующими. Я читала в них все то, в чем боялась признаться себе. – Но если кто-то тебя и понимает, то это я. Не смотря на то, что твои родители, Калеб и Грем говорят что понимают, что я ощущаю, то это не так. Для них все было слишком давно, и те воспоминания, и жажда притупилась, стала не такой сильной, а я переживаю ее каждый день, и теряюсь в ней, а потом борюсь. Так как и ты, борюсь каждый день, и это нужно продолжать. Но Рейн, я ведь вампир, я уже не человек, а ты все еще остаешься ним, и не должна подаваться такому.

Ева была похожа на Калеба – она не осуждала меня, но и не принимала. Потому что для меня это было легко, продолжать жить, продолжать быть человеком, а я стаю сама, добровольно монстром, и подпитываюсь злобой, как будто это нормально.

Мы замолчали, и ненадолго тишина повисла в салоне машины, отчего гул в голове стал четче. Я казалась себе чайником, который медленно закипал, и если сейчас не начнет свистеть, то взорвется. Но Ева давала мне возможность отдохнуть, потому что я не получала из ее сознания никаких призывов.

- Ты права, что не рассказываешь Калебу. Лучше не надо. Он будет во всем винить себя.

Я посмотрела в зеленые глаза Евы, и позволила ей привлечь себя. Но облегчения от ее объятий не было. Она права, если Калеб узнает об этом, то никогда не обвинит меня, а себя, и тогда будет страдать. И от этого будет только хуже.

Ева не позволила мне вести, и эта дорога домой, когда я не была ни чем занята, кроме размышлений, показалась мне, чуть ли не самой длинной. Широкий спектр времени для самобичевания ужасная вещь. Но то, что я выговорилась, действительно принесло облегчение. Мне казалось, что даже язык болит, горло точно болело от рыдания, но чтобы болел язык – со мной такое впервые.

Когда мы оказались возле дома Евы, то она не сразу же вышла из машины, а повернувшись ко мне, посмотрела своими добрыми любящими глазами. Она словно застыла на миг, не двигалась, рассматривая меня, и что главное вовсе не осуждала. Ее тело, такое совершенное в купальнике, казалось не правильным на этом сиденье, точнее нереальным, и я была рада как никогда что мы не взяли с собой Бет. Я вряд ли бы смогла с ней поделиться всем тем, что меня мучило, так как рассказала Еве.

- Знаешь что хорошо во всем этом?

- Что?

Я недоумевающе посмотрела на нее. Что могло быть хорошего в том, что сегодня произошло? Я хотела сделать Сеттервин больно, даже не испытывая к ней настоящей ненависти. Хуже чем я, не было никого во всем мире. Мои руки до сих пор тряслись от неудовлетворения непонятной тяги причинить кому-то больно.

- То, что ты смогла себя удержать. Для этого тебе потребовалось несколько минут. А мне на это уходят часы. Думаю, мы уедем скоро с Гремом.

Она выскользнула из машины, до того, как я смогла хоть что-то ответить. Значит ли это, что Ева целый день сдерживалась возле меня? Или это значит, что я все-таки сделала то, чего от меня добивались родители – убедила Еву?