Глава 5. Вечеринка по случаю ухода Мерлина была в полном разгаре

Вечеринка по случаю ухода Мерлина была в полном разгаре. Играла музыка, повсюду висели воздушные шары с пожеланиями удачи, там даже торт был. Единственное, чего не хватало — самого Мерлина.

Дверь в кабинет Артура тихо закрылась, заглушая звуки музыки. Мерлин прикрыл глаза и прислонился лбом к деревянной поверхности. Вряд ли кто-нибудь заметит его отсутствие на собственной вечеринке, а если и заметят, то не станут возражать. Никто не назвал бы его сейчас душой компании.

Мерлин открыл глаза и глубоко вздохнул. На его памяти Артур впервые не пришел на работу, и в кабинете будто чего-то недоставало. Словно света в лампах было недостаточно, чтобы осветить все помещение. Точно так же Мерлин чувствовал себя в квартире вчера вечером, когда Артур решил не ночевать дома.

Дома. Пора бы уже перестать так думать, особенно учитывая то, что он съехал оттуда сегодня утром.

Мерлин медленно подошел к столу, провел пальцем по краю отполированной поверхности. Немного помедлив, опустился в кресло. Может, это всего лишь его воображение, но, кажется, он почувствовал слабый запах ужасно дорогого, протестированного на животных лосьона после бритья. Не успев сообразить, что он, собственно, делает, Мерлин поднял трубку и почти уже набрал номер Артура, как тут же швырнул трубку обратно на рычаг. А секундой позже снова ее поднял.

Три гудка спустя Мерлин даже не дал Гвен сказать «Алло».

— Кажется, теперь я точно в заднице.

— Мерлин? В чем дело?

— Я его потерял, — Мерлин даже не задумался о бессмысленности своего заявления: как можно потерять того, от кого сам хочешь уйти, но, к счастью, Гвен не стала на это указывать.

— Не говори так, — как всегда, с надеждой на лучшее ответила она. — А как же этот ваш девиз, который вы с Лансом без конца повторяете? «Дело не проиграно, пока есть хоть один человек, готовый сражаться за него».

— А что, если я больше не хочу за него сражаться? Я даже не уверен, хочу ли я его видеть. То, что он сделал, — такое не прощают. И потом у него даже не хватило смелости прийти на работу и взглянуть мне в глаза. По крайней мере мог бы зайти домой, чтобы я в последний раз назвал его придурком, — и Мерлин знал, что Гвен поняла: на самом деле он хотел сказать: «Я даже не смог с ним попрощаться».

— Я знаю, ты злишься на него сейчас, Мерлин, но если ты его любишь так, как я думаю, ты найдешь способ оставить это недоразумение в прошлом. Мне пришлось бороться за Ланса, и это лучшее, что я сделала в своей жизни.

— Правда? — с надеждой спросил Мерлин.

— Конечно, — ответила подруга, но тут в трубке послышались какие-то приглушенные звуки, и Мерлин поспешно убрал трубку подальше от уха, когда Гвен вдруг истошно завопила:

— Видит бог, Ланс, если ты еще хоть раз забудешь опустить сиденье унитаза, я лично организую охоту на африканских слонов!

Мерлин потрясенно таращился на телефон несколько секунд, а потом неуверенно сказал:

— Эээ, Гвен, если я не вовремя, я…

Гвен страдальчески вздохнула.

— Послушай меня, Мерлин. Если я и научилась чему-то, так это тому, что в сражениях с человеком, которого любишь, всегда нужно идти до конца. Ты сможешь его вернуть. Просто действуй.

Мерлин подумал об этом.

— А что, если он не хочет, чтобы его возвращали? — спросил он и сам поморщился от того, каким жалобным прозвучал его голос.

Гвен промолчала. Наверное, потому, что была слишком милой, чтобы сказать: «Тогда ты больше ничего не сможешь сделать».

***

Артур провел этот день в квартире Морганы. Не то чтобы он там отсиживался, просто избегал кое-чего, к чему пока совершенно не был готов, например, к тому, чтобы увидеть Мерлина. Само собой, рано или поздно Моргана вернется домой, а Артур вовсе не горел желанием разбираться еще и с ней, и не мог же он вечно держаться подальше от собственной квартиры.

Когда Артур вернулся домой, то сразу понял, что Мерлин уже уехал. В квартире было тихо, так, как никогда не было, когда он в ней жил, словно воздух вибрировал по-другому от одного его присутствия. Не успев даже толком об этом подумать, Артур очутился на пороге второй спальни. Вещей у Мерлина никогда не было особенно много, но без привычного беспорядка комната казалась пустой. На стенах ничего не висело, шкаф опустел, а постель была аккуратно заправлена. Артур хмуро разглядывал ровно подоткнутые углы. И понадеялся, что Мерлин сменил простыни, после того как они с Уиллом…

Артур захлопнул дверь и взлетел по ступенькам на крышу, ему вдруг почудилось, будто собственная квартира душит его. Однако никакого облегчения это ему не принесло, потому что первое, что он увидел, открыв дверь, был этот дурацкий сад. Артур прикрыл глаза, и в голове тут же вспыхнули картинки из прошлой ночи: Мерлин в объятиях Уилла, его розовые блестящие губы прижаты к губам счастливого соперника. Артур невольно сделал шаг назад, и тут под ногами что-то хрустнуло. Он посмотрел вниз и увидел осколки зеленого стекла и красное пятно. Артур осторожно поддел ногой осколок, а потом с силой наступил на него, раскрошив в порошок и стискивая зубы так, что им грозила та же участь. Не помня себя от гнева, Артур подлетел к навесу и оторвал сетку от стены.

Бабочки, такие же бестолковые, как и их хозяин, даже не поняли, что нежданно-негаданно обрели свободу. Несколько крылатых созданий пролетело мимо по неровной дуге, но большая часть, казалось, отнюдь не рвалась покидать золотистые лепестки. На секунду Артур задумался, зачем же тогда вообще ставить навес, но тут его взгляд упал на зеленое нечто, свисающее с одного из листьев. Рассмотрев непонятную штуковину повнимательнее, Артур понял, что это кокон припозднившейся гусеницы, у которой, видимо, не хватало мозгов понять, что когда она станет бабочкой, температура на улице будет опускаться все ниже и ниже, а листья поменяют цвет с зеленого на красный и золотой. Будет уже слишком поздно.

Осознание нахлынуло на Артура с силой цунами. В голове снова зазвучали слова Мерлина, словно тот проорал их в мегафон: «Знаешь, не так уж это и сложно — измениться. Даже для такого безмозглого осла, как ты».

Может, Мерлин и вел себя как идиот почти все время, но в редких случаях он умудрялся удивить Артура своими озарениями. И в этих редких случаях Артур к нему прислушивался.

Он даже не знал, хотел ли вернуть Мерлина, или, раз уж на то пошло, принадлежал ли тот ему вообще когда-нибудь. Но одно Артур знал совершенно точно: он не сдержал слово и глубоко ранил Мерлина. А еще он знал, что не способен предать друга. Ему нравилось думать, что он выше этого. Возможно, пришло время это доказать.

Взглянув на кокон еще раз, Артур очень осторожно поднял горшок и перенес в тепло квартиры, в порыве вдохновения поставив его на свой стол.

А потом сел за самую трудную речь в своей жизни.

***

Мерлин закинул ноги на столик. На коленях у него лежал неизменный синий фартук, а рядом остывал латте с соевым молоком. По древнему телеку шел повторный показ «Холлиоукс», но Мерлин почти не обращал на него внимание. Он окончательно перестал смотреть, когда Джон Пол и Крейг укатили в закат. Везучие, сволочи.

Тут в комнату ворвалась Гвен и направилась прямиком к телевизору.

— Эй! Вообще-то я это смотрел!

— Нет, не смотрел, ты хандрил, — строго сказала Гвен и остановилась на канале, который искала.

Мерлин мельком взглянул на экран. Оттуда на него смотрел Артур, мать его, Пендрагон, невыносимо прекрасный в золотистых лучах солнца.

— О нет, только не это. — Он привстал было с кресла, но пугающе сильные руки обхватили его сзади и усадили обратно.

— Это для твоего же блага. Чем скорее ты одержишь победу над своими страхами, тем быстрее вернешься к священной борьбе, — торжественно возвестил Ланселот.

Мерлин вздохнул. Он знал, что Ланселот надеется снова увидеть его среди добровольцев ЕдинОРОГа, но, по правде говоря, Мерлин сомневался, что вернется в их стройные ряды. Теперь все казалось таким бессмысленным.

Гвен прибавила громкость, и в комнате зазвучал чистый и сильный голос Артура:

— …хотел бы поблагодарить всех собравшихся здесь сегодня. Этот проект предоставит новые рабочие места, как и уникальную возможность для семейного отдыха и общения. Это шаг вперед для нашего общества в целом и обещание от лица сотрудников «Пендрагон Корпорэйшн» всегда уважать и ценить лондонцев.

Мерлин протестующе застонал и хотел уже встать, но Гвен положила руку ему на плечо и пригвоздила к месту взглядом, достойным самой Морганы, когда та вселяла в окружающих страх и ужас. Мерлин неохотно перевел взгляд обратно на экран и стал мрачно наблюдать, как Артур бегло просматривает свои записи.

— Но чтобы по-настоящему доказать кому-то, что ты заботишься о нем, нужно быть с ним предельно откровенным. Я убедился в этом на собственном горьком опыте. В моей жизни был… кое-кто, я не говорил ему всей правды и больно ранил этого человека. — Мерлин еле сдержал удивленный возглас. — Я пообещал ему, что сделаю все от меня зависящее, чтобы сохранить часть этой земли для заповедника, чтобы спасти от исчезновения редкий вид бабочек, живущих только здесь. Он доверился мне, а я предал его доверие. И за это я прошу у него прощения.

Мерлин изо всех сил старался не обращать внимание на участившийся пульс, сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.

— Но одно я не предам точно, и это — мой долг перед компанией и перед лондонцами. — На секунду Мерлин снова почувствовал ярость, но тут Артур продолжил, и гнев растаял без следа. — Долг «Пендрагон Корпорэйшн» — задумываться не только о настоящем, но и о будущем. Этот крохотный кусок земли останется незастроенным, мы должны сохранить его для будущих поколений, — Мерлин придвинулся чуть ближе к экрану, будто вместо изображения был настоящий, живой Артур, и он мог разглядеть, говорит ли тот правду, просто встретившись с ним взглядом. Следующие слова Артур произнес немного мягче, и, хотя по многострадальному телевизору определить было трудно, Мерлину показалось, что Артур криво усмехнулся:

— Если этот человек и научил меня чему-то, так это тому, что две противоположности, такие, как бетон и природа, не обязательно должны противостоять друг другу. Они могут идти рука об руку, дополнять друг друга, создавая тем самым гармоничный союз. «Пендрагон Корпорэйшн» гордится быть частью этого союза.

— Но в первую очередь нас характеризует не долг и честь, а то, как мы относимся к тем, кто нам дорог. Мне стыдно это говорить, но я очень плохо обращался с этим человеком. Он верил в меня, а я его подвел, — Артур чуть опустил голову. — Несмотря на то, что он бывает очень упрямым и не идет на компромисс, а еще ужасно одевается, — Мерлин фыркнул, но не отвернулся. — Он… он очень похож на бабочек, которых надеется спасти… Немного неуклюжий и странный, но стоит к нему приглядеться, как он… покажется даже красивым. И единственным в своем роде.

Мерлин даже не понял, насколько близко подобрался к телевизору, пока не упал со стула, приземлившись на задницу. Но даже это не отвлекло его от экрана.

Артур перестал пользоваться своими записями, он даже в камеру больше не смотрел. Он задумчиво глядел куда-то, и в его голосе зазвучали чуточку смущенные, нежные нотки, как всегда, когда Мерлин неожиданно для него делал что-нибудь полезное.

— И хотя я больно ранил его и оттолкнул… он стал другой стороной моей монеты. Он дополняет меня. С ним я чувствую себя целым.

Мерлин задумался, не пропустил ли он объявление об изменении воздушной среды, потому что ему вдруг стало невероятно трудно дышать.

Артур откашлялся и, казалось, немного пришел в себя.

— Таким образом, мы сохраним часть земли необработанной, потому что «Пендрагон Корпорэйшн» ценит жителей Лондона и потому что… потому что я ценю его. Больше всего на свете.

Артур сошел с экрана под аккомпанемент сотен вопросов и вспышек фотокамер. Репортеры тут же принялись превозносить его до небес и гадать, каких изменений ждать на рынке. Мерлин завороженно уставился в экран, ничего не видя. Гвен примостилась рядом с ним на полу и осторожно взяла его за локоть. Когда Мерлин повернулся к ней, ему показалось, что влажный блеск карих глаз отражается в его собственных. Хриплым срывающимся голосом он выдавил бессмысленное:

— Гвен… я…

Ланселот бросил ему ключи.

— Возьми мою машину, — сказал он. — У меня Приус.

***

Мерлин несся на сумасшедшей скорости.

Он лавировал по узким улочкам и проезжал на красный так часто, что сам удивился, когда добрался до «Камелота» целым и невредимым, не говоря уже о том, что не попал в участок за превышение скорости. Когда дверь лифта не открылась сразу же, как он нажал кнопку, пришлось приложить усилие, чтобы не броситься вверх по лестнице. Он возблагодарил себя за сентиментальность и рассеянность, благодаря которым так и не снял с брелка ключ от квартиры Артура, и, как только открыл замок, мигом взлетел по винтовой лестнице, зная с уверенностью, которая немного пугала, что найдет Артура там.

Мерлин даже не дал себе отдышаться и толкнул дверь на крышу, ловя ртом прохладный, почти осенний воздух и пытаясь сообразить, что за картина открылась перед ним. Артур сидел под навесом, подклеенным с одной стороны. У него на коленях лежал ноутбук, и он во все глаза смотрел на Мерлина из-за стекол очков, которые надевал, только когда хотел придать себе побольше серьезности и зрелости. Мерлин раскрыл было рот, не зная, что сказать, и сам поморщился, когда первым, что пришло ему в голову, стало:

— Я не спал с Уиллом.

«Молодец, Мерлин, не успел открыть рот, как все испортил», — съязвил внутренний голос. Артур, судя по приподнятой брови, был с ним совершенно согласен.

— Э… Я хотел сказать… Я видел твое выступление, — ляпнул он. Интересно, возможно ли повернуть разговор так, чтобы они полностью раскрылись друг перед другом, так, как он себе представлял, когда мчался сюда как угорелый. Когда единственным ответом Артура был несколько оторопевший взгляд из-за стекол на удивление не уродующих его очков, Мерлин решил, что пора высказать все начистоту. В конце концов, теперь его черед.

Собравшись с духом, Мерлин шагнул вперед.

— Артур… Я встаю по утрам ради тебя, — глаза у Артура округлились, и Мерлин прерывисто вздохнул, прежде чем продолжить: — И не потому, что нужно приготовить для тебя одежду, и завтрак, и вытащить тебя из постели… хотя и это тоже, но… Дело тут не в работе. По крайней мере не совсем. Я хочу сказать, да, приходится бегать по всему городу, чтобы захватить для тебя кучу всего, а еще стирать, и чистить твою одежду, но это далеко не все. Ты великий человек, Артур. Когда не ведешь себя, как придурок. И я… не хочу другую работу. Я рад служить тебе до последнего вздоха. Вернее, до того дня, как получу достойную пенсию, но… в общем, ты понял.

Мерлин сделал еще один нерешительный шаг вперед. У него задрожали руки, но голос его звучал все так же отчетливо:

— И даже если я и правда временами ненавижу эту работу и по-прежнему считаю тебя болваном, я бы не… Я хочу только тебя.

Артур снял очки и отложил их в сторону. Его бесстрастный взгляд мог означать, что он так же смущен его признанием, как и сам Мерлин, или же он думал, что у помощника окончательно отказали мозги. Наконец, когда больше нельзя было мириться с напряжением, Мерлин тихо спросил:

— Может, скажешь что-нибудь?

Немного помедлив, Артур отвел взгляд.

— Мне нужно вернуться к работе.

Мерлин побледнел.

— А.

Все еще не глядя на него, Артур пояснил:

— Нужно предоставить отцу новое предложение, так что… — на лице у него дергался мускул, но не считая этого, его выражение было начисто лишено эмоций.

— Само собой. Конечно. Ну, я… — и Мерлин неопределенно махнул рукой в сторону двери. Когда Артур ничем не показал, что ему не все равно, и все с тем же загадочным выражением продолжил смотреть куда угодно, только не на него, Мерлин просто кивнул и пошел к выходу. Каждый шаг болью отдавался в груди. Как можно было так ошибиться? Он был так уверен, что сможет все уладить, что они оба хотят одного и того же. Он знал, что Артур сказал все это не просто так. Может, речь Мерлина не была столь же красноречивой, но неужели Артур счел ее такой неудачной, что передумал дать их отношениям второй шанс? Само собой, они всегда будут ругаться друг с другом, как кошка с собакой, но и хорошего тоже будет много. Про их слаженную работу слагали бы легенды. Как Артур мог отказаться от всего этого? Мерлин медленно шел к двери и думал, как же можно было надеяться на то, чтобы склеить свое сердце, когда ему нанесли такой сокрушительный удар.

Мерлин уже взялся за ручку, когда Артур схватил его за плечо и развернул к себе, зарываясь одной рукой ему в волосы и целуя так, словно от этого зависели судьбы мира. Секунду спустя Мерлин обнял его за шею и ответил на поцелуй.

В этот миг все встало на свои места, словно единственное, в чем нуждался Мерлин, чтобы чувствовать себя живым, это прикосновение губ Артура к его губам. Поцелуй вышел жадным, влажным и самую малость сентиментальным, казалось, отчаяние в нем перевешивало ласку, но Мерлину было все равно, в голове билось лишь: «Да, да, да, наконец-то». Артур прижал его к двери, и Мерлин вцепился ему в плечи. Это было все, чего он так страстно желал, но ему хотелось еще и еще. Артур втиснул бедро между его ног, и потребовался бы лом, чтобы оттащить их друг от друга. Всего две минуты, и Мерлин кончил бы в брюки прямо здесь, на этой долбаной крыше. Собрав в кучу мозги, что еще не растеклись от блаженства, когда Артур покусывал и посасывал его нижнюю губу, Мерлин пробормотал между лихорадочными поцелуями:

— Артур. В постель.

Артур издал звук, который можно было расценить как одобрение, что-то среднее между стоном и вздохом. Затем он снова прижался к Мерлину бедрами, и тот подумал, что ошибся, не две минуты, а две секунды. Он отталкивал от себя Артура, пока тот не отстранился с недовольным стоном. Взгляд его был не просто жадным — плотоядным, губы — припухшими и влажными, и он не сводил потемневших глаз с губ Мерлина, ясно давая понять: он напрягает всю силу воли, чтобы не наброситься на Мерлина снова, и у того ушла целая секунда, чтобы взять в толк, почему нельзя этого допустить, по крайней мере пока.

Не отрывая от Артура взгляда, он повторил голосом, который и сам едва узнал:

— Артур. В постель.

У того на лице заиграла почти маньячная улыбка, затем он отодвинул Мерлина в сторону и пинком (что было совсем ни к чему) открыл дверь в квартиру.

***

Артур практически нес Мерлина на себе всю дорогу до своей комнаты. Они пытались раздеть друг друга, сгорая от желания прикоснуться наконец к обнаженной коже, но не хотели прерывать поцелуй и вообще отрываться друг от друга хотя бы на пару сантиметров. Артур ушиб локти и пальцы на ногах, пытаясь всего-навсего снять с Мерлина рубашку, Мерлин же в свою очередь сумел расстегнуть всего три пуговицы Артуровой рубашки, и то благодаря чистой случайности. Удивительно, как они не убили друг друга, прежде чем добрались до спальни.

На мгновение они отвлеклись друг от друга, когда Мерлин споткнулся о бесценный напольный светильник Тиффани, и оба они повалились на кушетку, в очередной раз соприкоснувшись бедрами. Но даже то, что светильник разлетелся на тысячи кусочков, не вызвало у Артура должной реакции, потому что Мерлин лишь что-то пробормотал и сильнее прижался бедром к его члену. Артур застонал и положил руки ему на задницу. Мерлин задрожал и чуть отстранился, жарко дыша ему в шею.

И поскольку Артур все же был придурком, он не удержался и с усмешкой прошептал Мерлину в ухо:

— Я вычту это из твоей зарплаты.

Мерлин негодующе вскрикнул, то ли в знак протеста, то ли от того, что именно в эту секунду Артур слегка прикусил мочку его уха.

Артур провел руками по горячей обнаженной груди, взял лицо Мерлина в ладони и притянул его в еще один обжигающий поцелуй. Мерлин оставил тщетные попытки снять с Артура рубашку и принялся расстегивать его ремень. Запустив пальцы ему в волосы, Артур спихнул их обоих с кушетки и потащил Мерлина в спальню. Несмотря на то, что он беспрерывно подталкивал и тянул Мерлина в нужном направлении, они дважды запутались друг у друга в ногах, а потом Мерлин чуть отодвинулся и выдохнул Артуру в губы:

— Черт побери, Артур, мои уши — не ручки.

Артур уперся внутренней стороной коленей в кровать и скользнул руками на мягкое местечко у Мерлина на шее.

— Не моя вина, что ты не умеешь одновременно ходить и раздеваться. В самом деле, Мерлин, ты же вроде говорил, что хорош в этом.

Мерлин смерил его раздосадованным взглядом, и в следующий миг брюки Артура оказались расстегнуты, а сам он лежал на спине в кровати. Ну ладно, это и впрямь впечатляло. Мерлин лег на него, запустив руки под рубашку, и прильнул влажным ртом к шее.

— Может, если ты прекратишь наконец командовать… — прорычал он.

Артур провел ладонями по его ягодицам, вжался в него пахом и потерся своим членом о его. Мерлин осекся и со свистом втянул в себя воздух.

— Ну, кто-то же должен, ты-то ведь этого не умеешь от слова совсем. Даже рубашку как следует не расстегнул.

Мерлин яростно дернул за ткань и оторвал две последние пуговицы.

— Ты что, кончаешь от того, что портишь мои рубашки? — спросил Артур дрожащим голосом, а потом совсем не по-мужски вскрикнул, когда Мерлин прикоснулся губами к его соску и сделал что-то совершенно распутное, непристойное и невероятное. Артур отчаянно выгнулся и прошептал:

— О черт, — потому что ему показалось, что все нервные окончания его тела внезапно сосредоточились у Мерлина под языком. — Теперь ясно, что ты тогда имел в виду… насчет языка, — беспомощно выдохнул он.

Артур кожей почувствовал самодовольную улыбку.

— Да ты еще ничего не видел, — сказал Мерлин и стал покрывать поцелуями его тело, спускаясь все ниже. Не успев дойти до пояса брюк, Мерлин стащил их вместе с боксерами, но не до конца, и вместо того, чтобы стянуть их совсем, погладил член Артура и взял его в рот.

Фейерверк удовольствия вспыхнул у Артура в голове. Мерлин быстро прошелся языком по головке, подразнил щелку, и Артур издал звук, услышали бы который только дельфины. Затем Мерлин, этот обламывающий кайф садист со склонностью к суициду, выпустил изо рта его член и улыбнулся. Он позволил нижней губе, розовой и блестящей, скользнуть по головке и поинтересовался как бы между прочим:

— По-моему, сейчас самое время обсудить повышение, как думаешь?

Артур изо всех сил вцепился в простыни, чтобы не задушить Мерлина, хотя бы по одной-единственной причине: не хотелось умереть от спермотоксикоза.

— Мерлин, — предупредил он сквозь зубы.

Тот в ответ провел языком по всей длине члена и облизал головку, отчего по всему телу Артура прокатились волны удовольствия. Он прикусил губу и попытался не ерзать, когда Мерлин продолжил делиться с ним своими мечтами:

— Или, может, отдельный кабинет? Было бы здорово.

Артур застонал и выдавил:

— Сделаю тебя вице-президентом минета, если хочешь, только продолжай, мать твою.

— Ты от природы не способен попросить по-человечески, да?

И поскольку Артуру было уже плевать на гордость, лишь бы Мерлин снова прикоснулся к его члену в ближайшие десять секунд, он взмолился:

— Мерлин, пожалуйста.

Тогда Мерлин взял его в рот почти до конца, и Артур выгнулся в беззвучном крике.

Но тут он резко вернулся в реальность, обнаружив одну руку Мерлина у себя на щеке, а другую у основания члена. Голос Мерлина немного прояснил туман у Артура в голове:

— Нет, Артур, еще рано. Оставайся со мной. Я сдохну, если окажется, что я ждал все это время только для того, чтобы ты отключился всего через пять минут.

— Сволочь, — почти всхлипнул Артур. Если Мерлин и это превратит в столкновение характеров, как и все, что они делали вместе, тогда он не прочь сжульничать. Артур взял Мерлина за руку и медленно облизал его пальцы.

— Твою мать, — с чувством выругался Мерлин. Глаза у него расширились и потемнели. Артур зарылся пальцами в его волосы и влажно поцеловал в губы.

— Мерлин, — простонал он. — У нас еще будет время, сколько угодно, просто… Я больше не могу ждать. — Артур устал ждать. Он хотел этого так сильно и так долго, сам об этом не подозревая, что желание нарастало в нем, как лавина, грозящая поглотить все на своем пути, в том числе и его самого.

Мерлин прерывисто дышал ему в губы.

— Ладно, — выдохнул он. — Но ты мой должник.

Он вернулся к прерванному занятию и в этот раз не стал дразнить, а быстро заскользил по члену губами, слегка касаясь языком. Немного погодя Мерлин засунул влажные пальцы в тесный вход, легонько задев нежную кожу за яичками, и Артур потерялся в наслаждении. За доли секунды он разлетелся на тысячи кусочков и снова стал одним целым, и, похоже, мозги вернулись не в том состоянии, в котором были прежде, потому что руки и ноги отказывались слушаться, а веки — приподниматься, и все, на что он оказался способен, это просто лежать, пытаясь отдышаться.

Мерлин, видимо, понял, что Артур на грани того, чтобы потерять сознание.

— О, нет, только не это. Артур! Не смей отключаться, слышишь!

Словно издалека Артур услышал, как Мерлин снял с себя брюки, но все, что он смог, — это раздвинуть колени чуть шире, чтобы тот устроился между его бедрами. Каменно-твердый член коснулся его собственного, все еще довольно чувствительного, так что прикосновение вышло почти болезненным. Мерлин вжался в него бедрами, вдавливая в матрац. Артур сумел-таки вытащить одну ногу из брюк, по-прежнему удерживающих в плену его щиколотки, и закинул ногу Мерлину на бедро. Все, на что его хватало, — просто лежать и стонать чуть слышно, пока Мерлин пользовался его телом, чтобы взять то, в чем он так нуждался, и что Артур с радостью готов был отдать. Мерлин тихо постанывал ему в шею и, когда Артур повернулся и приник губами к резко очерченной линии его подбородка, с криком кончил.

Придя в себя, он раздраженно проговорил:

— Можно было догадаться, что ты просто ляжешь и заставишь меня сделать всю работу, скотина ленивая.

Артур хотел сказать: «Ты не дал мне время восстановить силы. Мне только что подарили самый лучший минет в моей жизни, и я не в состоянии сейчас отвечать за свои действия», но произнес лишь: «Угу». Он попытался снова, на сей раз с большим успехом:

— Не я виноват в том, что ты не можешь немного подождать. Даже брюки с меня не снял.

— Никто тебе не запрещал, мог бы и сам это сделать.

Артур приподнял бровь.

— Что, теперь я еще и раздевать тебя должен? — продолжил Мерлин.

Артур уставился в потолок и поразмыслил над этим. К несчастью, Мерлин не дал ему додумать.

— И не мечтай. Черт побери, Артур, я не собираюсь тебя раздевать. По крайней мере пока ты не выучишь, что значит «взаимность».

Артур не надул губы, нисколечко.

— С моим членом во рту ты мне нравился больше. Тогда ты хотя бы молчал.

Артур успел получить секундное предупреждение, а потом его огрели подушкой.

***

Если Мерлин и боялся, что станет всего лишь одним из многих, и утром Артур вышвырнет его из постели, его страх быстро рассеялся, когда он проснулся в предрассветный час и обнаружил, что Артур крепко прижимает его к себе и лениво вычерчивает у него на бедре узоры. Улыбнувшись, Мерлин поцеловал его в шею и приоткрыл глаза. Оказалось, что Артур смотрит на него с нежной улыбкой.

— Спи, — сказал он, и Мерлин послушался.

Через несколько часов его ждало куда менее приятное пробуждение. Его выдернул из сна звук разбившегося горшка и приглушенное бормотание Артура, донесшееся из соседней комнаты. Недовольно ворча, Мерлин поднялся и завернулся в одеяло, потому что было еще слишком рано для такого сложного занятия, как поиск разбросанной всюду одежды. Он сонно прошлепал в свою бывшую спальню и, прищурившись от света, заглянул в нее. Артур, одетый в одни пижамные штаны, наклонился над чем-то.

— Что делаешь?

Артур повернулся, и Мерлин никак не мог разглядеть, что у него в руках — грязь?

— А, прости. Я тебя разбудил?

Мерлин застонал, словно хотел сказать: «Да, черт тебя дери, ты разбудил меня ни свет ни заря, так что будь добр, объясни, что стряслось». Он потер глаза тыльной стороной ладони и снова взглянул на Артура. На сей раз ему удалось разглядеть коричневато-красные черепки, небольшую горку земли и лежащий у Артура в ладони желтый цветок. Мерлин недоуменно уставился на него.

Но Артур, как и полагалось истинному мерзавцу, сказал только:

— Ну, раз ты проснулся, помоги прибрать здесь. Принеси щетку и совок.

Мерлин смерил его рассерженным взглядом, который должен был передать: «Ты прекрасно знаешь, что я ни на что не годен, пока не выпью кофе», а еще: «Прошлой ночью ты умолял дать тебе кончить, с этого дня ты больше не можешь мной командовать». Но судя по выражению лица Артура, его взгляд был больше похож на мордочку обиженного щенка.

Артур закатил глаза и вздохнул, давая понять, что дальнейший разговор снизит его терпение до минимума. Он схватил с ближайшей полки бесценную (и потому необычайно уродливую) вазу эпохи Мин, сунул в нее цветок и снова поставил китайскую безвкусицу на полку. Только тут Мерлин заметил, что вся полка уставлена цветами из сада на крыше. Он быстро оглядел всю спальню и убедился, что так и есть: цветы украшали почти все свободные горизонтальные поверхности.

— Какого…

Артур выпрямился и вскинул подбородок, как всегда, когда обижался на что-нибудь.

— Я подумал, если ты хочешь, чтобы сад перезимовал, нужно перенести его в квартиру.

Мерлин нахмурился.

— И ты решил, что моя комната для этого подходящее место?

Артур развернулся и снова принялся собирать черепки.

— Ну, она же тебе все равно больше не понадобится.

Мерлина словно обухом по голове ударили. Так он сюда не вернется?

— Не… не понадобится?

Артур фыркнул и посмотрел на Мерлина как на идиота.

— Конечно, нет. Не говори ерунды.

Мерлин привалился к косяку, поплотнее завернулся в одеяло.

— А, — тихо ответил он. Наверное, и правда не стоило надеяться, что он получит обратно свою работу. Ведь они доказали, что в их работе друг с другом наряду с плюсами есть и довольно существенные минусы, и, судя по всему, Артур решил, что жить вместе после всего, что случилось, будет уже чересчур. Они оба ранили друг друга, и он не думал, что все тут же станет как прежде, но он надеялся… Он надеялся. И…

— Мерлин, — позвал Артур, внезапно оказавшись прямо перед ним. Он взял лицо Мерлина в ладони и посмотрел на него с досадой и вместе с тем с такой нежностью, что она почти причиняла боль. — Ты и правда с утра никуда не годишься без своего кофе, да? Спальня тебе не понадобится, потому что ты будешь спать у меня. В нашей спальне.

— А, — ответил Мерлин красноречиво и потом снова: — А.

И кинулся Артуру на шею, не обращая внимания на слетевшее одеяло. И когда он упал на кровать, увлекая за собой Артура, то увидел краем глаза, как в банке расправляет крылья только что появившаяся на свет бабочка.

ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ

— МЕРЛИН!

Мерлин возился на кухне с яичницей из заменителей, когда из спальни вылетел Артур в одних черных носках, синих боксерах, майке и красном галстуке. Учитывая дикое выражение лица, выглядел он просто уморительно.

— Мерлин, чертов придурок! Потрудись объяснить, почему все мои рубашки вдруг стали розовыми? — взревел Артур, размахивая упомянутыми предметами одежды.

Мерлин отвернулся, чтобы скрыть смущенную улыбку.

— Ну, я это… Наверно, случайно постирал твою любимую красную рубашку вместе с белыми. — Он бросил на Артура взгляд из-под ресниц. Он выяснил недавно, насколько быстро этот взгляд мог выручить его из беды. — Не страшно, купишь новые.

Артур поджал губы, словно старался сдержать рвущиеся на волю ругательства. В конце концов он только вздохнул:

— Нет, ну честное слово. Таких разгильдяев-помощников у меня еще не было. И за что я только тебя терплю, а?

Мерлин ухмыльнулся.

— Могу подсказать пару причин. — Он приподнял бровь и облизал губы.

Артур завороженно смотрел на его рот, и Мерлин медленно провел языком по нижней губе.

Артур сузил глаза и бросил рубашки на пол.

— Ладно. Но чтоб ты знал, если отец спросит, почему мы опоздали, я скажу, что виноват ты.

В следующую секунду Артур усадил его на барную стойку и накинулся на его губы, словно умирал от жажды, и все о чем думал Мерлин, стаскивая с Артура рубашку, было: «О. Кухня. Тут мы этого еще не делали».

***

Позже этим утром — гораздо позже, но он не чувствовал мук совести — Мерлин залпом допил остатки кофе и поспешил вслед за Артуром. Тот так увлекся перечислением поручений, припасенных им для Мерлина, что никто из них не заметил Моргану, нетерпеливо поджидающую их у дверей в кабинет Артура.

— Где вас носило? Канен ждет уже битый час!

— Расслабься. Сомневаюсь, что он против, ведь ждет он нас только затем, чтобы мы окончательно уничтожили его крохотную компанию.

— Ну ладно, ладно, давай быстрее уже, — она развернулась, чтобы вернуться в кабинет, но потом оглянулась и с усмешкой добавила: — И кстати, розовый тебе идет.

Артур помрачнел и повернулся к Мерлину.

— И к концу дня купи мне целый шкаф новых рубашек, надо компенсировать ущерб от неудачной стирки.

Мерлин закатил глаза.

— Ладно. Тогда я постараюсь вставить это между нашим с тобой обедом и моей битвой с гребаным ксероксом.

Артур улыбнулся краешком губ, а потом в его глазах блеснул озорной огонек, который Мерлин уже научился распознавать за последние две недели.

— Раз уж речь зашла о том, чтобы кое-что вставить, встретимся через час в кладовке для оборудования на восемнадцатом этаже.

Мерлин вопросительно изогнул бровь, и его голос опустился до шепота:

— Я думал, ты сказал, что хочешь меня на своем столе.

Артур наклонился к нему с хитрющей улыбкой и почти невесомо коснулся его губ своими.

— Не вижу причин, почему бы нам не сделать и то, и другое.

Мерлин не удержался от улыбки, которая превратилась в глупый смешок, когда Артур довольно чувствительно ущипнул его за задницу.

Из кабинета раздался голос Морганы:

— С этой минуты у тебя больше нет права смеяться надо мной. По крайней мере я никогда не устраивала шоу для сотрудников.

— Нет, ты просто любишь смотреть, как они устраивают шоу для тебя, — ответил Артур и неохотно отпустил Мерлина. — И кстати… Мерлин, не забудь отключить в кладовке камеру слежения.

Мерлин не сказал бы наверняка, но, кажется, в глазах Морганы мелькнула тень разочарования.

Артур с Морганой отправились на встречу, а Мерлин, проследив за ними взглядом, направился в собственный кабинет, расположенный рядом с кабинетом Артура. На его лице цвела все та же идиотская улыбка до ушей, которая, казалось, приклеилась к нему в последние дни. И она стала еще шире, когда Мерлин заметил у себя на столе маленький рисунок в рамке, наполовину спрятанный за бесчисленными фигурками единорогов, которых он так и не смог выкинуть. Он поднял картинку, чувствуя как сердце заходится от счастья.

Это было изображение распустившейся розы в простой черной рамке, а под ней слова: «Судьба: Ты был мне предназначен. Вероятно, как наказание».

Вице-президент «Пендрагон Корпорэйшн» по защите окружающей среды с улыбкой приступил к обязанностям.

Как ни странно, стирать Артуру носки пришлось и на новой должности.

Fin