Эмулирование и симулирование

Довольно широко распространено мнение, что экспертные системы, помимо их практической ценности как эффективных инструментов в нескольких узких областях применения, имеют также общую спекулятивную (или чисто когнитивную) ценность, поскольку существенно способствуют пониманию нами методов человеческого рассуждения. Это мнение отчасти верно (и это объясняет, почему эти системы часто принимаются во внимание в философии разума (mind) и в когнитивных науках), однако за ним могут скрываться некоторые двусмысленности, присущие искусственному интеллекту (подобластью которого являются экспертные системы). Чтобы ясно понять эту проблему, надо иметь в виду, что искусственный интеллект есть по существу ветвь инженерии и, следовательно, его инструменты, методы и цели относятся к инженерии. Общая цель инженерии – создавать «машины» в самом широком смысле этого слова, способные выполнять определенные специфические операции. Операции, в свою очередь, определяются как процедуры, которые, если в качестве входа дано некоторое «положение дел в мире», производят в качестве выхода другое хорошо определенное положение дел в мире, причем независимо от того, каким образом осуществлен этот переход, и от того, какой предмет производит эту операцию. В частности, если одна машина выполняет эту операцию более эффективно, чем другая, это всегда происходит потому, что первая машина выполняет одну и ту же операцию по-другому и благодаря другому устройству. Следовательно, общая цель инженерного дела – улучшать выполнение существующих операций, создавая новые, более эффективные машины (которые по разным причинам отличаются от уже существующих машин), или изобретать новые машины для выполнения ранее технически не реализовавшихся операций. Это может касаться, в частности, материальных операций, ранее «естественно» выполнявшихся людьми, но также и «ментальных» операций, если только они явно определены как операции, а не как ментальные функции. Что это означает? Рассмотрим, например, операцию умножения двух натуральных чисел, определенную как сложение слагаемых, равных первому множителю, повторенному столько раз, сколько обозначено вторым множителем. Когда дети начинают изучать арифметику, они выполняют умножение, действуя в соответствии с этим определением, но вскоре им приходится заучивать на память данные «таблицы» базовых умножений и в конце концов выучить довольно сложную вычислительную процедуру, требующую выполнения некоторых правил, в которой нет уже и следа исходного определения этой операции. Умножение чисел обычно рассматривается как ментальная, или мыслительная, операция, но на самом деле для нее требуется некоторая материальная поддержка (такая, как запись цифр на бумаге и манипулирование этими знаками по определенным правилам). Поэтому мыслительная операция умножение двух чисел уже может выполняться по крайней мере двумя разными только что описанными операциями типа «карандаш и бумага, но также и с использованием счетов, старинным механическим кассовым аппаратом, одним из самых ранних электромагнитных компьютеров, одним из новейших цифровых компьютеров: операция остается той же самой, с двумя числами в качестве входов и одним точным числом в качестве выхода, или результата, но способ получения этого результата разный в этих разных случаях, а также инструменты, артефакты, используемые для получения этого результата, весьма различны. Это – предельно общее замечание, и если рассматривать инженерию, инженерное дело как обширную область, занимающуюся проектированием и созданием сложных артефактов (машин), то легко понять, что всякое усовершенствование эффективности существующих артефактов, как и изобретение новых артефактов для выполнения операций (материальных или мыслительных), опирается на теоретическое и технологическое знание, специфическое для инженерии. Это знание включает прежде всего естественные науки, некоторые специальные разделы математики и логики, теорию информации и множество технологических ноу-хау. Понимание человеческих рассуждений играет здесь лишь маргинальную роль, в том смысле, что не слишком вероятно (по только что рассмотренным причинам), что если мы обнаружим некоторую схему человеческого способа рассуждения, эту схему можно будет с пользой имитировать на компьютере, хотя она может быть полезной как возможное эвристическое подспорье для проектирования чего-то технологически эффективного.

Говоря вообще, можно сказать, что цель технологии (в частности, инженерии) не подражание природе (или, как сейчас говорят, ее симулирование), а ее эмулирование в некоторых специфических и узких проявлениях. Эмулировать – значит попытаться сделать лучше, эффективнее, и на самом деле артефакты, создаваемые инженерией, эффективнее природных агентов в выполнении конкретных операций, для выполнения которых они спроектированы, и это верно и известно и в отношении мыслительных операций человека. Симуляция человеческого рассуждения не собственная цель искусственного интеллекта и экспертных систем, хотя иногда они могут служить орудием нахождения новых технологических решений некоторой технологической проблемы.

И все-таки симуляция мыслительной деятельности человека может представлять интерес для понимания этой деятельности, поскольку она создает возможные модели последней, а создание моделей есть нормальная практика науки. И потому нормально также, что когнитивные науки серьезно относятся к результатам исследования искусственного интеллекта и экспертных систем как к гипотетическому описанию реального функционирования, скажем для краткости, разума. Не следует, однако, забывать два капитальных факта:

1. Гипотезы надо проверять непосредственно в той области, которая является предметом исследования, а в нашем случае это значит, что исследователь должен точно указать ментальные соответствия структур, отношений, функций, присутствующих в физической модели. Это вряд ли можно сделать, и сказать, что мыслительная деятельность и ментальные состояния – явления того же рода, что явления и состояния экспертной системы, это просто произвольный редукционистский ход, обычный в некоторых направлениях философии разума, но мы уже подчеркивали, что тождество операций не влечет тождества способов ее выполнения и природы ее операторов.

2. Симуляция, как мы видели, может относиться только к операциям, т.е. к преобразованиям положения дел во «внешнем мире». Однако, многие виды человеческой деятельности, в частности умственной деятельности, не вызывают никаких изменений во внешнем мире, а изменяют субъекта, усиливают его, делают его лучше или хуже, преобразуют его «внутренний мир». Эти действия нельзя перевести в операции и потому невозможно симулировать. Короче говоря, мы можем сказать, что это такие операции, в которых на разных уровнях присутствует интенциональность. Осознание этого факта говорит нам, что экспертные системы не могут симулировать эту важную часть, или аспект, мыслительной деятельности человека, включая рассуждение, и в результате, что существует существенное ограничение возможности предлагать этого рода «модели» как модели ментальных измерений человека в целом.