Село. Улица

Встречаются Лена и Артем.

АРТЕМ. Привет, Ленка. Как вдовствуешь?

ЛЕНА. Да пошел ты, алкаш.

АРТЕМ. Какой я алкаш? Просто посидел, выпил.

ЛЕНА. Все вы так - просто сидите, а потом просто лежите. В ближайшей канаве.

АРТЕМ. Не надо, я еще ни разу в канаве не лежал.

ЛЕНА. У тебя еще все впереди.

АРТЕМ. Ты вообще куда намылилась?

ЛЕНА. В город поеду. Мужика нормального искать.

АРТЕМ. Ага. Нормальный, это, по-твоему опять чурек?

ЛЕНА. Сам ты… беляш всмятку. Ты что ли нормальный?

АРТЕМ. А чего? Все мое при мне. На здоровье не жалуюсь.

ЛЕНА. И куда ты, здоровый, пошел?

АРТЕМ. На кладбище. Представляешь, сидел сейчас, пил, и вдруг мне в голову стукнуло – мы же Лехе зажигалку забыли положить. Прикинь, сигареты положили, а прикурить – нет… Хоть на могилу положу. Как ты думаешь - так можно?

ЛЕНА. Делайте со своим Лехой что хотите? Мне наплевать. (Уходит).

АРТЕМ. У-тю-тю… Леха ей не хорош. Я тоже. Да чем мы хуже этих … чуреков? Объяснила бы хоть раз. Че, у них яйца по-другому растут? Нет. Водку не пьют? А это еще вопрос. Может они гасятся от всех и втихую пьют. Чтоб никто не видел… Их только застукать нужно.

Село. Строительный вагончик.

Хурам и Отец сидят внутри. Артем ломиться в закрытую дверь, бьет кулаками, пинает ногами.

АРТЕМ. Эй, вы, в будке! Чего закрылись? Я же знаю, что вы там. Чего вы попрятались, как крысы? Открывайте! Какого хрена вы тут живете, да еще и закрываетесь. Приехали и закрываются. Вас, чего, звали? Я вас не звал. И Леха не звал. Эй, чуреки, я чего, сам с собой разговариваю? Вам, че, сложно ответить? Молчат… Я вас, бля, щас мочить буду!

Артем дергает дверь за ручку, открывает ее и падает. Пытается встать, стоит на четвереньках.

Все равно мочить буду. Нехрен закрываться.

Хурам берет нож со стола и подходит к двери.

ОТЕЦ. Сядь. И молчи. Он пьяный. Постучит и уйдет.

ХУРАМ. А если нет?

ОТЕЦ. Тогда плохо будет.

Артем встает и снова ломиться в дверь.

АРТЕМ. Я вас щас подожгу. Будет вам плов с шашлыками.

Ищет зажигалку по карманам.

Да, бля… Да что за хрень. А, я же ее на кладбище оставил.

Артем бродит вокруг вагончика, выбирает палку покрепче из строительного мусора, находит лом.

АРТЕМ. О-о! Щас я вас точно мочить буду! (Ломает дверь, смеется). Во, веселуха.

ХУРАМ (держит дверь). Чего тебе надо?! Зачем дверь ломаешь?

АРТЕМ. Выходи, побазарим.

ХУРАМ. Скажи так.

АРТЕМ. Чего, обделался? Я через дверь говорить не могу. Мне скучно. Я твою рожу загорелую видеть хочу?

ХУРАМ. Зачем?

АРТЕМ. Затем, чтобы начистить! Давай, открывай дверь.

ХУРАМ. Не буду! Уходи! Уходи по-хорошему.

АРТЕМ. Чего? Еще всякий чурек угрожать мне будет.

Артем ломает дверь, она уже поддается.

ХУРАМ. Уходи! Правда всем лучше будет! Я тебя очень прошу. Не буду я драться. И тебе не надо. Пожалуйста, не надо…

Артем высаживает дверь «с мясом», вваливается в вагончик и натыкается на Хурама и его нож. На какое-то время Артем словно обнимает Хурама, потом отходит, держась за бок.

АРТЕМ (удивленно). Ни хрена себе… Ты чего? Больно же.

ХУРАМ. Я же просил тебя – уйди. Я же тебя очень просил. По-хорошему просил. Я не хотел… Мне от тебя ничего не надо. Совсем нечего.

АРТЕМ (весело). Блин, кровища-то хлещет.

ОТЕЦ. Хурам, вызови ему «Скорую».

АРТЕМ (весело). Эй, чуреки, а правда, что в человеке три литра крови? Не в натуре, правда-нет? Есть банка, давайте проверим…

Артем теряет сознание и падает.