Взрывать?

Безусловно, подумала Элфи и нажала кнопку да.

Чан взорвался, выбрасывая в воздух шестиметровую колонну красной краски. Еще несколько чанов быстро последовали за ней, стреляя, как бомбометы, с силой запуская содержимое в небо Морокко.

Симфония цвета, подумал Артемис со своего насеста. Дворецки видно не было.

Ниже в торговых рядах рынка незамедлительно началось столпотворение. Кожевники зашумели и заорали, как зрители фейерверка, восхищаясь и показывая друг другу каждый новый фонтан цвета. Некоторые осознали, что на их ценные кожи попадают не те оттенки краски и начали лихорадочно собирать свои изделия и инструменты. Несколько секунд шел дождь из капель краски и пространства между чанами наполнились исступленными рабочими и перепуганными туристами.

Юный Артемис стоял неподвижно, не обращая внимания на краску в воздухе, его взгляд был прикован к Дэймону Кронски и лемуру в его руке. Следи за животным. Им нужно животное.

Кронски визжал при каждом взрыве, балансируя на одной ноге, как напуганный артист балета.

– Забавно, – подумал Артемис и заснял несколько секунд видео на телефон. Что-то еще должно произойти, он был уверен.

И он был прав. У Артемиса осталось смутное впечатление, что земля разверзлась перед ногами Кронски. Грязь взорвалась, какое-то движение в завесе земли и лемур исчез.

Доктор Кронски остался держать кусок слизи, который чуть-чуть светился в вечерних тенях.

Упали последние капли краски, и хаос медленно отступал. Кожевники удивленно потрясли головами, и стали проклинать судьбу. Заработок за день пропал.

Кронски вопил несколько секунд, после того, как грязь осела, держа ноту как оперный певец. Артемис злобно ухмыльнулся. – Ноту может держать толстая леди, а ты, думаю, сейчас замолчишь.

Доктора остановил тон Артемиса. Он собрался, стоя на двух ногах и дыша так глубоко, что красные пятна выступили на его щеках.

Когда он захотел вытереть слизь, то понял, что лемура в его руке больше нет.

Не веря своим глазам, он уставился на свои пальцы, чувствуя, как слизь покрывает его пальцы и, застывая, превращается в мерцающую перчатку.

– Ты что сделал, Артемис?

– Ах, – подумал Артемис. – Ты вдруг смог произнести мое имя.

– Я ничего не делал, Дэймон. Я доставил лемура, ты его потерял. Теперь это твои проблемы.

Кронски побагровел. Он сорвал очки и открыл налившиеся кровью глаза.

– Ты меня обманул, Фаул. Ты здесь как-то замешан. Я не могу созвать Выжигающих на конференцию без соответствующего вступления. Принесение лемура в жертву было моим огромным приветствием, каждому!

Телефон Артемиса завибрировал, и он взглянул на экран. Короткое сообщение от Дворецки.

Миссия выполнена.

Он положил мобильный в карман и широко улыбнулся Кронски.

– Соответствующее вступление. Я могу тебе с этим помочь. За определенную сумму, естественно.

Артемис старший сидел в шаре-хамелеоне, наблюдая за событиями, разворачивающимися внизу. Все шло точно по плану, исключая чаны с краской, которые, на самом деле, превысили ожидания Артемиса.

– Дворецки вообще не видно, – подумал он. А потом внутри вдруг похолодело. – Конечно! Я не ставил Дворецки в том окне. Я поставил туда приманку, потому что это одно из пяти мест, куда логично поставить снайпера. Во все пять мест я поставил приманки, а сам Дворецки спрятался где-то в торговых рядах рынка, на земле, готовый вмешаться, если те надоедливые лемурокрады снова объявятся. А они могли объявиться, потому что, видимо, знали каждое мое движение. Я, Артемис Фаул, сам себя одурачил.

Вдруг его осенила ужасная мысль.

– Элфи, – закричал он в подушечку микрофона, приклеенную к пальцу. – Отбой! Отбой!

– Что… – послышался шипящий ответ. – Шум… Я думаю… поврежден.

Затем несколько секунд белого шума, резкий треск и тишина. Слишком поздно. Все, что оставалось Артемису – прижать палец к экрану и беспомощно смотреть, как один из кожевников скинул с плеч одеяло и выпрямился, оказываясь намного выше, чем был раньше. Конечно, это был Дворецки, а перед собой он направлял ручной инфракрасный сканнер.

– Дворецки. Не делай этого, старый друг. Я знаю, тебе мои махинации никогда не нравились.

Три быстрых широких шага и телохранитель был у чана Элфи, он накинул на эльфа одеяло. Она сопротивлялась и сражалась, но у нее не было ни единого шанса против огромной силы Дворецки. Через десять секунд Элфи была связана по рукам и ногам и лежала на плече телохранителя. Еще через пять секунд Дворецки скрылся за воротами и потерялся в толпе Медины.

Все это произошло настолько быстро, что челюсть у Артемиса отвиснуть не успела. В какой-то момент все было под контролем, и он самодовольно наслаждался осознанием, что он самый умный человек в метафорической комнате. В следующий момент он с треском упал на землю, пожертвовав королевой за ладью, осознавая, что он был лицом к лицу с кем-то таким же умным, как и он сам, только вдвойне более безжалостным. Он почувствовал, как бледность отчаяния наползает на лицо, оставляя за собой покалывающие следы.

Элфи у них. Выжигающие будут пытать ее, обвиняя в том, что она дышит человеческим воздухом.

Ему в голову пришла мысль. – У каждого подсудимого есть право на хорошего адвоката.

Глава 12

Ушедшие навечно

Владения людей, территория Extincrionists, Фес.

Молодой Артемис согласился посетить особняк Доктора Кронски, расположенный недалеко от Медина. Автомобиль Кронски был более роскошный, чем арендованный Артемисом. Он был оснащен мощным кондиционером и водяным холодильником, сиденья его были драпированы шкурой белого тигра. Артемис пропустил мех сквозь пальцы и совсем не удивился, обнаружив, что мех настоящий.

– Неплохие сиденья – прокомментировал он сухо.

Кронски не ответил. Он не очень-то был разговорчив, с тех пор как потерял лемура, лишь бормотал в полголоса, проклиная несправедливость всего произошедшего. Также не было похоже, что он слишком переживал о том, что краска с его костюма въедалась в мех дорогой драпировки.

Хотя путь до особняка занял не больше пяти минут, Артемис использовал это время, чтобы обдумать план дальнейших действий. К тому времени, когда автомобиль миновал укрепленные ворота, он выровнял все в неточности в своей стратегии. Оставшиеся две минуты он посвятил одной из романтических новелл, которые он время от времени писал под псевдонимом Виолеты Тсирблоу.

Машина проехала под аркой четырехметровой стены. Артемис смотрел по сторонам, отмечая вооруженных охранников, патрулирующих особняк, расположение источника энергии и служебного помещения.

Информация – сила.

Особняк был построен в стиле пляжных коттеджей Калифорнии: с плоской крышей, огромным количеством стекла и искусственным пляжем с волновой установкой и спасателем. Рядом с особняком было построено огромное здание для конференций, на крыше которого возвышался шпиль. Двое мужчины заканчивали укрепление медного изображения на конце шпиля. Несмотря на то, что большая часть изображения была закрыта холстом, Артемис видел достаточно, чтобы бы понять что это. Человеческая рука, сжимающая мир в кулаке. Символ Extinctionists.

Шофер Кронски остановил машину у парадного входа, и доктор молча прошел внутрь особняка. Он жестом указал на покрытый шкурой диван и ушел в спальню. Артемис надеялся принять ванну и сменить одежду, но вероятно Кронски был так расстроен произошедшим, что забыл о вежливости, поэтому Артемис был вынужден дергать в разные стороны воротник зудящей рубашки и ждать возвращения хозяина дома.

Зал приема Кронски был жутким местом. Одна стена была заполнена сертификатами extinction. К каждому сертификату прилагалась фотография несчастного животного и дата, когда Extinctionistорам удалось убить последнего представителя вида.

Артемис бегло просмотрел фотографии на стенах. Здесь были изображения японского морского льва и озёрного дельфина, гуамской летающей лисицы и балийского тигра.

Все они ушли. Навечно.

Есть только один способ увидеть этих животных: надо как-то развить скорость перемещения быстрее, чем скорость света и вернуться в прошлое.

Мебель в комнате, наглядно указывающая на цели организации, вызывала ужас и отвращение. Диван был обит шкурой фолклендской лисицы. Абажуром торшера служил череп западного черного носорога.

Артемис из-за всех сил старался сохранить спокойствие.

Я должен покинуть это место как можно быстрее.

Но слабый голос совести напомнил ему, что его отъезд не будет означать того, что это место больше не существует, а продажа странного существа Кронскому только привлечет внимание людей к действиям этой организации.

Артемис мысленно представил себе отца.

Чего бы это не стоило. Чтобы не понадобилось сделать.

Кронский появился в комнате в чистом, ниспадающим свободными складкам кафтане. Его глаза были красными, как если бы он плакал.

– Присядь, Ах-темис,- сказал он, указывая жестом на диван.

Артемис окинул взором диван:

– Нет. Я останусь стоять.

– Ах, понимаю. Слишком большой диван. Трудно оставаться серьезным, когда твои ноги не достают до пола, – сказал Кронски, садясь в офисное кресло.

Доктор потер коренастыми пальцами глаза и надел фирменные солнцезащитные очки.

– Ты даже представить себе не можешь, каково это: быть таким, как я, Ах-темис. Переезжать преследуемым из страны в страну из-за моей веры, как какой-то уголовный преступник. И теперь, когда я наконец-то нашел место, которое могу называть домом; теперь, когда я уговорил комитет проводить собрания здесь – я потерял лемура. Этот лемур был основной целью конференции.

Голос Кронски был спокоен, и казалось, что доктор постепенно приходит в себя, после постигшей его неудачи.

– Члены комитета Extinctionistоров очень влиятельные люди, Ах-темис. Они привыкли к удобству и комфорту. Морокко едва ли можно назвать удобным. Я построил этот особняк, чтобы привлечь сюда комитет, для этого пообещал грандиозную открытую конференцию. А теперь все, что я могу показать – пустые руки.

– Еще не все потеряно, доктор, – мягко сказал Артемис, – я могу предоставить вам что-то, что разнообразит вашу организацию и сделает ее всемирно важной.

Взгляд Кронски был скептическим, но он наклонился вперед, его руки слегка напряглись.

Его лицо говорит: нет, подумал Артемис, но язык его тела говорит: да.

– Что ты продаешь, Ах-темис?

Артемис открыл галерею в телефоне и выбрал фотографии.

– Это, – сказал он, передавая телефон Кронски.

Доктор изучил фотографии, и скептицизм на его лице заметно увеличился.

– Что это? Фотографии поддельны?

– Нет. Они неподдельны. Это существо живое.

– Да ладно, Ах-темис. Всего лишь латекс и костные имплантаты. Ничего больше.

Артемис кивнул:

– Это нормальная реакция. Вы не заплатите, пока сами не убедитесь в подлинности этого существа.

– Я уже заплатил.

– Вы заплатили за лемура, – возразил Артемис, – Это неоткрытый вид. Возможно угроза человечеству. Это как раз-то, чем занимаются Extinctionists. Представьте, сколько участников организации будут требовать пожертвование для вашей церкви, когда вы раскроете эту угрозу.

Кронски согласился:

– Ты приводишь хорошие аргументы для десятилетнего мальчишки. Сколько я должен буду заплатить?

– Пять миллионов евро. Это не обсуждается.

– Наличными?

– Брильянтами.

Кронски недовольно поджал губы:

– Ты не получишь ни одного камня, пока я не буду убежден в подлинности этого существа.

– Это будет справедливо.

– Не слишком ли ты сговорчив, Фаул. Откуда ты знаешь, что я не обману тебя? После всего, я вполне уверен, что ты приложил руку к произошедшему на базаре. Чем обернулась для меня честная игра, которую я вел?

– Ты можешь обмануть меня, Дэймон. Но ты не обманешь Дворецки. Ты же не глупый мужчина.

Кронски был впечатлен:

– Не дурно, парень. Ты все предусмотрел, – доктор посмотрел на свои руки, – ты когда-нибудь думал, Ах-темис, как такой ребенок, как ты, оказался против такого старого обманщика, как я?

– Я не понимаю, в чем ваш вопрос,- честно признался Артемис.

Кронски захлопал в ладоши и рассмеялся.

– Ты восхищаешь меня, Ах-темис, – сказал он, – Какой еще мальчик живет так, как ты?

Его смех оборвался внезапно, как будто отрезанный гильотиной.

– Теперь перейдем к делу. Когда я смогу изучить это существо?

– Немедленно, – ответил Артемис.

– Отлично. Тогда, звони своему Дворецки, чтобы он приехал, как можно скорее. Допустим, на то, чтобы добраться сюда, у него уйдет около 30 минут, еще десять, чтобы миновать охрану. Мы можем встретить его в Великой Ложе через час.

– Я сказал немедленно, – сказал Артемис, щелкнув пальцами. Дворецки сделал шаг вперед из-за занавески. В руках у него была шерстная сумкой марки Kevlar.

Кронски пронзительно вскрикнул, а затем закатил глаза.

– Нет, я не могу это контролировать…Из-за этого дела с коалой из Кливленда. Это слишком беспокоит меня…

Отложить и сохранить,- подумал Артемис, – Коала из Кливленда.

– В любом случае… – продолжил Кронски, – Как вы сюда проникли?

Дворецк пожал плечами:

– Так же как и вы.

– Вы были в машине, – догадался Кронски, – очень умно.

– В общем-то, не очень. Каждая неточность в вашем плане, выглядит продуманной деталью в нашем.

– Я запомню это. Товар находится у вас?

Дворецки сжал губы. Артемис знал, что лимит его лояльности на пределе. Продажа лемура было достаточно плохим делом, но это существо в сумке была в какой-то мере женщиной.

Не говоря ни слова, телохранитель поставил сумку на стол. Артемис собрался открыть сумку, но Двореци остановил его.

– У нее есть некоторые гипнотические способности. Я однажды встречал парня из Лаоса, который мог сглазить вас, но я никогда не видел ничего подобного этому. Она пыталась применить свои чары на мне на базаре, и я чуть не столкнулся с верблюдом. Поэтому я заклеил ей рот скотчем. Так же мы знаем, что она может становиться невидимой. Когда я открыл сумку в первый раз, то не увидел ее. Я подумал, что она сбежала. У нее могу быть и другие возможности – кто знает, что она может проделать своими ушами. Вы согласны пойти на этот риск?

– Да, – ответил Кронски, начиная злится, – абсолютно согласен. Откройте сумку.

Дворецки убрал руку и Артемис расстегнул молнию, показав фигуру внутри.

Кронски не поверил своим глазам. Он ощупал уши существа, подергал их. Осмотрев существо, он шатающейся походкой подошел к офисному бару и дрожащими руками налил себе стакан вода.

– Ты получишь пять миллионов сегодня же, – сказал он, – Ты сказал пять и я согласился. Никаких изменений в цене теперь.

Артемис улыбнулся. Доктор попался на крючок.

– Пять миллионов,- сказал он, – Плюс расходы.

Взрослый Артемис ехал на складном скутере ЛеППРКОНа. Ифранские дороги за пределом великолепного города были частью плодородного бассейна реки Феса. По краям дороги росли оливковые деревья, а дальше были площадки для гольфа.

Античность и современность. Сосуществование.

Звезды над головой казались ближе и ярче, чем дома в Ирландии; они сияли, как огни стадиона, как будто бы Африка каким-то образом была ближе к вселенной.

Я потерял ее. Потерял Элфи.

Но у него был план. В общем-то, неплохой план. Все, что ему нужно – некоторые волшебные технологии, чтобы открыть пару дверей. И тогда у них будет шанс. Потому что без Элфи все не имеет смысла. Ни у кого из них не будет будущего, если с Элфи что-то случится.

Ему потребовался почти час, чтобы найти поле для гольфа, где Элфи оставила шаттл ЛеППРЕКОНа. Не то, чтобы на поле было много отличительных признаков: Элфи остановила шаттл глубоко в сухом песке и выставила защитный щит. Артемис нашел шаттл только благодаря непосредственной помощи навигационных систем скутера.

Он бросил скутер внутрь диска размером с летающую тарелку и спустился вниз.

Мульча Рытвинг праздно вертелся вокруг себя в стуле пилота.

– Это мой скутер, Вершок, – сказал он, – Он оторвался от вагонетки, поэтому я заберу его с собой.

Артемис закрыл люк.

– Где лемур? Где Джуджу?

Мульч ответил вопросом на вопрос:

– Где Элфи? Ты ее потерял?

– Да, – Артемис признал случившееся, – Мальчишка перехитрил меня. Он знал, что мы придем за лемуром, и использовал это, чтобы поймать Элфи.

– Умный, – сказал Мульч, – Так или иначе, я ушел…До встречи…

– До встречи? До встречи? Один из твоих волшебных товарищей в беде, а ты собираешься просто так уйти?

Мульч поднял руки вверх:

– Эй, спустить на землю, Вершок. Сотрудники ЛеППРЕКОНа – мне не товарищи. У нас был договор: я помогаю вам поймать маленькую меховую зверушку, а вы отдаете мне шаттл. Работа сделана, обе стороны счастливы.

В этот момент Джуджу высунул голову из-за круглой двери уборной.

– Что он там делает?

Мульч усмехнулся:

– Угадай с двух попыток.

– Лемуры не умеют пользоваться уборной.

– Как знаешь. Чтобы он там не делал, я доверю Джуджу.

Он поманил волосатым пальцем, и лемур быстро вскарабкался по его руке на голову.

– Видишь, он признает меня главным, – Мульч сдвину брови, – Надеюсь, ты не собираешься менять его на Капитана Малой?

– Нет смысла, – сказал Артемис, открывая базу данных ЛеППРЕКОНа, – С тем же успехом можно попытаться поменять шпильку на Экскалибур.

Мульч сжал губы.

– Я немного знаком с историей Экскалибура, поэтому знаю, что ты пытаешься сказать. Шпилька -бесполезная; Экскалибур – чудесный и так далее. Но в некоторых случаях шпилька гораздо полезнее. Теперь, если бы ты сказал резиновая шпилька. Понимаешь, что я хочу сказать?

Артемис не обращал на него внимания, яростно стуча по v-образной клавиатуре. Ему нужна была вся возможная информация о Extinctionists, и Жеребкинс хранил достаточно огромное количество файлов об этой организации.

Мульч щекотал Джуджу под подбородком.

– Мне не безразлична судьба Капитана Малой, хотя это и вопреки моим правилам. Я думаю, я могу подкопать под особняк и выкрасть ее.

Это была искренняя попытка помочь и хорошее предложение, поэтому Артемис потратил драгоценное время, чтобы ответить.

– Не возможно. Кронски уже видел наше спасение через туннель, и он не допусти этой ошибки. По моим расчетам, ты не сможешь выдержать температуру в течении дня. Даже под землей, ты не будешь в безопасности. Земля настолько сухая, что трещины могу уходить в глубь на пятнадцать метров. Одно маленькое неточное движение днем и ты будешь трещать, как старая книга в домашнем камине.

Мульч вздрогнул.

– Понятно. Твое описание очень наглядно. И что же ты собираешься предпринять?

Артемис использовал волшебные технологии, чтобы распечатать карту с изображением леопарда и серебристой голограммой Extinctionists.

– Я пойду на конференцию сегодня вечером,- сказал он, легонько щелкнув по карте указательным пальцем, – Кроме этого, у мене есть приглашение. Все, что мне нужно – немного маскировки и некоторые медикаменты.

Мульч был впечатлен.

– План действительно очень хорош. Ты почти так же хитер, как и я.

Артемис развернулся обратно к v-образной клавиатуре. Ему требовалось время, чтобы укрепить свой будущий образ.

– Ты даже не представляешь как, – сказал он.

Будущая конференция Extinctionists полностью зависела от Кронски и его нервы были на пределе. Он танцевал по дому в одном банном полотенце; его мысли крутились вокруг мелодии Joseph and the Amazing Technicolor Dreamcoat. Кронски часто мечтал, что он будет носить пальто-Technicolor, вышитое шкурами редких животных, которых он убил. Эта мечта всегда заставляла его улыбаться.

Все должно быть идеально. Эта ночь будет лучшей в моей жизни. Спасибо, маленький Ах-темис.

Предстоящий банкет установит тон выходных, а значит и всей конференции.

Что может быть важнее, чем открытие нового вида? Extinctionists станет всемирно известной.

И как раз вовремя. По правде говоря, Extinctionists перестала быть новинкой. Пожертвования снижались, и, впервые после открытия, на конференции будут присутствовать не все члены организации. В начале все было замечательно – много увлекательных видов животных, на которых можно было охотиться, чтобы прибить к стене. Но теперь страны защищали своих редких животных, особенно больших. Больше не было полетов в Индию для охоты на тигров: жители районов, расположенных к югу от Сахары, были настроены очень агрессивно, когда встречали хорошо вооруженных людей Extinctionists, охотившихся на слонов. Эти охоты всегда обнаруживалось, особенно в странах, где правительство не брало взяток. Не брало взяток.

Была и другая проблема Extinctionists, хотя Кронски никогда не говорит о ней вслух. Организация была основана наиболее ревностными сторонниками. Но ее искренняя ненависть к животным привлекла кровожадных сумасшедших, которые не могут видеть, как пули попадают в молчаливых животных. Они никогда не поймут философию организации. Человек – король, а животные могут продолжать существовать лишь до тех пор, пока это угодно их хозяевам. Животные, которые не используются в каких-либо целых, а только расходуют драгоценных воздух, должны быть уничтожены.

Но это существо изменило всё. Все захотят увидеть ее. Камеры будут снимать весь процесс суда и казни, а потом лента попадет в СМИ, и мир падет к ногам Дэймона Кронски.

Один год пожертвований, думал Кронски, и я смогу наслаждаться моим богатством.

Пять миллионов. Эта фея, или кем бы она не была, стоит в десять раз больше. В сто раз больше.

Кронски около минуты постоял под сильным потоком воздуха кондиционера, а затем выбрал костюм из открывшегося платяного шкафа.

Пурпур, подумал он, сегодня я буду императором.

Подумав немного, он достал шляпу, украшенную кисточкой шерсти каспийского тигра.

ЛИЧНЫЙ САМОЛЕТ ФАУЛОВ, 10 000 МЕТРОВ НАД ГИБРАЛТАРОМ.

Десятилетний Артемис пытался расслабиться в одном из шикарных кожаных кресел самолета, но нервный узел в его голове не давал ему этого сделать.

Мне нужен массаж, подумал он, или отвар из трав.

Артемис отлично понимал, откуда взялось это напряжение.

Я продал существо… личность для Extinctionists.

Так как Артемис был очень умен, он без труда смог найти оправдание своим действиям.

Ее друзья освободят ее. Они практически умнее меня, и они, несомненно, умнее Кронски. Эта фея уже, возможно, отправилась с лемуром в руках обратно, откуда бы она ни появилась.

Артемис отвлек себя от этого сомнительного довода, сосредоточившись на Кронски.

Нужно что-то сделать с этим человеком.

Титановый Powerbook мягко загудел на раскладном столике. Артемис разбудил экран и открыл свой персональный Интернет-браузер, разработанный в качестве школьного проекта. Благодаря мощной, но незаконной антенне в грузовом отсеке, самолет мог принимать радио-, теле- и Интернет сигналы практически в любых частях света.

Такие организации, как Extinctionist живут и умирают в зависимости от репутации, думал Артемис, Это будет забавным упражнением – уничтожить репутацию Кронски, используя силу Интернета.

Все что для этого было нужно: поисковая система и размещение небольшого видео на некоторых наиболее популярных сайтах сети.

Двадцать минут спустя, когда Дворецки вошел в его кабину, Артемису оставалось сделать пару завершающих штрихов.

– Проголодался?- спросил телохранитель, – В холодильнике есть хумус и я собираюсь приготовить йогурт и фруктовый коктейль.

Артемис выложил видео на последний веб-сайт.

– Нет, спасибо, – пробормотал Артемис, – я не голоден.

– Чувство вины будет терзать твою душу, – сказал Дворецки, открывая холодильник, – как предателя на старых костях.

– Спасибо за сравнение, Дворецки, но, что сделано, то сделано.

– Нужно ли было оставлять оружие Кронски?

– Пожалуйста… Я установил заряд самоликвидатора на мой жесткий диск. Ты действительно думаешь, что такая прогрессивная раса оставит свои технологии незащищенными? Я не буду удивлен, если пистолет сейчас тает в руках Кронски. Я должен был оставить оружие для эффекта.

– Не думаю, что существо сейчас тает.

– Прекрати, Дворецки. Я совершил сделку, и давай больше не говорить об этом.

Дворецки сел напротив.

– Хмм. То есть теперь тобой руководит своего рода кодекс. Честь среди преступников. Интересно… Итак, что ты придумываешь на своем компьютере?

Артемис растирал напряженное место на шее.

– Пожалуйста, Дворецки. Все это – для моего отца. Ты знаешь – это должно быть сделано.

– Один вопрос, – сказал Дворецки, разрывая пластиковую упаковку от столовых приборов, – Хотел ли бы ваш отец, чтоб это было сделано таким путем?

Артемис не ответил, только сидел и растирал напряженное место на шее.

Через пять минут Дворецки сжалился над десятилетним мальчиком.

– Я подумал, что мы можем развернуть самолет обратно и оказать небольшую помощь этому странному существу. Аэропорт Феса открыт, поэтому на это уйдет всего лишь пара часов.

Артемис сдвинул брови. План Двроцки был правильными действиями в создавшейся ситуации, но это был не его профиль.

Дворецки свернул бумажную тарелку Артемиса вместе с едой.

– Артемис, я хочу повернуть самолет обратно, и я собираюсь сделать это, если только ты не скажешь мне, не делать этого. Все, что тебе нужно – сказать одно слово.

Артеми видел, как его телохранитель возвращается в кабину пилота, но не сказал ни слова.

Марокко

Особняк Кронски гудел от постоянно подъезжающих из аэропорта Extinctionistоров. Каждый из них нес свою ненависть к животным на руках, или на голове, или на ногах. Кронски узнал леди в высоких сапогах из кожи каменного козла. Из Пиренеи, если он не ошибался. Затем он увидел старого Джеффреи Кутнез-Меуерс, одетого в костюм из шкуры квагги, и Котессу Ирину Костович, бледная шея которой была защищена от вечернего холода мехом хондосского японского волка.

Кронски улыбался и тепло приветствовал почти каждого по имени. Каждый год было несколько новых людей, допущенных в круг влиятельных людей, но скоро все изменится, после судебного процесса. Кронски прошел к банкетному залу.

Зала был разработан Schiller-Haus в Мюнхене, и на самом деле являлся огромным сборным комплектом деталей, которые прибыли в контейнере и были установлены немецкими специалистами меньше, чем через четыре недели. Действительно невероятно. Зал был впечатляющей структурой, более формальной внешне, чем особняк, который был более красивым. Но серьезные дела должны проходить здесь. Суд над феей и казнь.

Суд над феей, подумал Кронски и хихикнул.

Главные двери охраняли двое сильных мужчин из Марокко, одетых в вечерние костюмы. Кронски сначала хотел, чтобы охранники были одеты в парашютные комбинезоны, но потом передумал, решив, что это слишком похоже на Бонда.

Я не Доктор Ноу. Я Доктор Ноу-Животных.

Кронски быстро прошел мимо охранников, спустился вниз по коридору, покрытому роскошным ковром, и вошел в банкетный зал с потолком двойной высоты. Потолок был сделан из трехкратного увеличительного стекла, поэтому звезды были так близко, что, казалось, можно протянуть руку и схватить одну из них.

Оформление зала со вкусом соединяло в себе классику и современность. За исключением сделанных их лап гориллы пепельниц на каждом столе и ряда ведерок для охлаждения бутылок шампанского, сделанных из слоновьих ног. Кронски вышел через двойные двери, прошел через кухню и вошел в морозильную камеру.

Существо сидело в окружении трех охранников. Она была привязана к детскому пластиковому стульчику, позаимствованному из детского сада персонала особняка. Лицо ее было мрачное и настороженное. Ее оружие лежало неподалеку на железной тележке.

Если бы она могла стрелять взглядом, подумал Кронски, поднимая небольшое оружие и взвешивая его на руке, я был бы похож на решето.

Он направил пистолет на один из замороженных окорока, висячих в ряд под потолком, и нажал на курок. Не было ни пих-пах, ни вспышки света, но окорок дымился и был готов к употреблению. Кронскый поднял темные очки фиолетового цвета, которые носил днем и ночью, чтобы удостовериться, что его видение было правильным.

– О, Боже, – сказал Кронски изумленно, – это в некоторой степени игрушка.

Он посмотрел на существо.

– Никаких туннелей в это раз, – предупредил он, – ничего похожего, что ты делала на базаре. Ты говоришь по-английски, существо? Ты понимаешь, что я говорю тебе?

Существо закатило глаза.

Я бы ответила тебе, говорило ее выражение, но мой рот заклеен скотчем.

– И для оправдания, – сказал Кронски, – мы все знаем о твоих гипнотических способностях. И невидимости, – он ущипнул ее за щеку, – твоя кожа практически, как человеческая. Что ты? Фея, не так ли?

Еще одно закатывание глаз.

Если бы закатывание глаз было спортом, то это существо было бы золотым медалистом, подумал доктор. Впрочем, возможно серебряным. Золото, несомненно, выиграла бы моя бывшая жена.

Кронски обратился к охраннику.

– Она двигалась? – спросил он.

Мужчины отрицательно покачали головами. Это был глупый вопрос. Как она могла двигаться?

– Замечательно. Очень хорошо. Все идет согласно моему плану.

Теперь Кронски закатил глаза.

– Послушаете меня. Все идет согласно моему плану. Похоже на Доктора Ноу. Я должен идти и сделать себе железные руки. Что вы об этом думаете, джентельмены?

– Железные руки? – спросил новый охранник, непривычный к громким словам Кронски. Двое других хорошо знали, что большинство вопросов доктора риторические, особенно связанные с Эндрю Ллойд Уэббером и Джойсом Бондом.

Кронски проигнорировал нового парня. Он приложил на секунду палец к губам, чтобы обозначить важность момента, и заговорил глубоким шепотом.

– Ладно, джентльмены. Все слушают? Этот вечер не может быть более важным. От него зависит будущее организации. Все должно быть максимально идеальным. Не спускайте глаз с заключенного. Никуда не переносите ее и не открывайте ей рот. Никто не должен ее видеть до начала суда. Я заплатил пять миллионов в брильянтах за привилегию грандиозного обнаружения этого существа, поэтому никто не должен войти сюда, кроме меня. Понятно?

Это бы не риторический вопрос, однако, новому парню потребовалось несколько секунда, чтобы понять это.

– Да, сэр. Понятно.- выпалил он, после остальных.

– Если, что-то пойдет не так, то ваш вечер закончится похоронным обрядом, – Кронски подмигнул новому охраннику, – и вы знаете, как говорят: один ушел, другой пришел.

Атмосфера на банкете была немного вялой – до тех пор, пока не подали еду. Большинство Extinctionists были очень придирчивы к еде. Некоторые так ненавидели животных, что были вегетарианцами, что существенно ограничивало меню. Но в этом году Кронски решил пригласить повара из вегетарианского ресторана в Эдинбурге.

Первым блюдом был помидорно-перечный суп, в панцирях маленьких черепах. Затем легкая партия жареных овощей, смешанная с небольшим количеством греческого йогурта, поданных на подносе из черепов обезьян. Все было очень вкусно, к тому же вино расслабило гостей.

Из-за волнения Кронски не мог съесть ни кусочка, что было очень необычно для него. Последний раз он испытывал такое головокружение в свой первой банкета в Остине, который был очень дано.

Я на краю величия. Скоро мое имя будут упоминать так же как Bobby Jo Haggard или Jo Bobby Saggart. Я буду великим евангелистом Extinctionists. Дэймон Кронски – человек, сохранивший мир.

Только две вещи сделают этот банкет самым значимым, из всех проведенных.

Основное блюдо и казнь.

Основное блюдо восхитит всех. И людей, которые едят мясо, и вегетарианцев. Вегетарианцы могут и не есть его, но в любом случае они оценят способ приготовления.

Кронски ударил в небольшой гонг около его кресла и встал, чтобы представить блюдо, в соответствии с традицией.

– Дамы и господа, – начал он, – позвольте мне рассказать вам историю вымирания одного вида. В Июле 1889 года, профессор Д.С. Джордан посетил Озера-Близнецы в Колорадо. В 1891 профессор издал книгу Bulletin of the United States Fish Commission. В этой книге он объявил, что обнаружил новый вид – желтый плавник убийца. В своей статье Джордан описывает эту рыбу, как серебристо-оливкого цвета, с широкими лимонно-желтыми оттенком вдоль тела, нижние плавники были ярко-золотого цвета, около горло темно-красная черта – поэтому и «головорез». Примерно до 1903 «желтый плавник» продолжал жить в Озерах-Близнецах. Однако эти рыбы вымерли вскоре после того, как в Озера запустили радужную форель. Другая форель скрещивалась с радужной, но желтый плавник быстро исчез, и теперь полностью вымер.

Никто не заплакал, но многие зааплодировали.

Кронски поднял руку.

– Нет, нет. Это не повод для радости. Говорят, что желтый плавник был очень вкусной рыбой, с особенным сладким ароматом. Как жаль, что мы никогда не сможем, узнаем этот вкус, – последовала драматическая пауза,- или сможем…

В конце комнате, огромная стена отъехала, показывая красные вельветовые шторы. Кронски нажал кнопку на пульте дистанционного управления, и шторы раздвинулись. За ними стояли тележки, которые были нагружены миниатюрыми ледниками.

Гост выглядели заинтересованными.

– Что, если сто лет назад, на Озерах-Близнецах была неожиданная вспышка замерзания?

Среди присутствующих послышались шептание. Нет.

Конечно, нет. Невозможно.

– Что, если замороженный кусок озера, застрял на глубине в почти нулевом течении?

Тогда бы это значило, что…

Внутри куска…

– Что, если этот кусок всплыл около шести недель назад и был выловлен моим добрым другом Томми Киркенхазардом. Одним из наших преданных членов.

Томми встал и сделал поклон, махнув ковбойской шляпой из шкуры серого техасского волка. Хотя он и улыбался, его глаза стреляли в Кронски огнем. Всем в комнате было известно, что эти двое ненавидят друг друга.

– Тогда было бы возможно, неоправданно дорого и сложно, но возможно, доставить кусок льда в эту комнату. Кусок, сохранивший «желтого плавника убийцу», – Кронски шумно вздохнул, чтобы обозначит невероятность происходящего, – Тогда мы, дорогие друзья, могли бы быть первыми людьми за последние сто лет, кто попробует эту рыбу на вкус.

Эта перспектива понравилось даже вегетарианцам.

– Смотрите, Extinctionists. Смотрите и восхищайтесь.

Кронски щелкнул пальцами, и дюжина специально приготовленных мужчин развернули тяжелые тележки в цент банкетного зала, где уже был установлен железный гриль. Рабочие сняли форму, под которой оказались костюмы обезьяны.

Не переборщил ли я с костюмами обезьян? засомневался Кронски, Может это слишком похоже на Бродвей?

Но, взглянув на своих гостей, понял, что они в восторге.

Рабочие на самом деле были обученными цирковыми акробатами одного из Cirque du Soleil, имитирующих путешествие по северу Африки. Они были только рады выделить несколько дней программы, чтобы дать личное шоу для Extinctionists.

Рабочие обступили ледяные блоки, вооруженные цепными пилами, пламенным мечами и огнеметами, казалось, появившимися из ниоткуда.

Это было поистине захватывающее зрелище. Лед разлетался в разные стороны, попадая на гостей; гул машин был оглушителен.

Вскоре косяк «желтого плавника убийцы» был высвобожден из голубого мрака льда. Рыбы были заморожены в пол-оборота, застывшие с широко раскрытыми глазами.

Что за потрясающий способ умереть, подумал Кронски, абсолютно ни о чем не подозревая. Восхитительно.

Рабочие начали вырезать рыбу в блоках льда, и передавать ее поварам. Затем рабочие увезли блок льда, а умелые повара поджарили филе рыбы в оливковом масле с мелко нарезанными овощами и размельченным чесноком.

Для вегетарианцев была приготовлена Champagne mushroom risotto, хотя Кронски не думал, что оно будет нужно. Вегетарианцы ели рыбу только, чтобы нанести ущерб природе.

Ужин был большим успехом, и уровень восхищенных отзывов переполнял зал.

Кронски смог съесть только часть филе, потому что слишком переживал.

Восхитительно. Изысканно.

Они думают, что это основная часть программы, думал Кронски, на самом деле они еще ничего не видели.

После кофе, когда Extinctionists расслабили пояса и достали сигары, Кронски проинструктировал рабочих установить зал суда.

Они отреагировали быстро, не хуже команды Формула Один. Это было не удивительно после трех месяцев тренировок. Буквально. Рабочие убирали тележки, некоторые убирали остатки «желтого плавника». Закрыв эту часть комнаты, рабочие открыли вторую часть.

Два подиума и скамья подсудимых въехали в центр зала. Оба подиума были оснащены компьютерами, а деревянная скамья подсудимых находилась внутри клетки. Клетка была закрыта леопардовой шкурой.

Разговор гостей смолк: все выжидающе смотрели на клетку. Этого момента все давно ждали, эти миллионеры и миллиардеры, платящие огромные деньги, чтобы почувствовать неограниченную власть: будущее вида зависело от их решения. Показать всей планете, кто здесь хозяин. Гости не знали, что зал, в целях безопасности, окружен вооруженными людьми, на тот случай, если существо проявит новые магические способности. Была небольшая возможность подземного подкопа, потому что зал был установлен на фундаменте из железа и бетона.

Кронски растягивал момент, вставая со своего места и медленной походкой направляясь к подиуму прокурора.

Он сложил пальцы крестиком, понимая важность момента.

– Каждый год мы судим редкое животное.

Сред зрителей послышались свист, но Кронски проигнорировал его.

– Настоящий суд: с прокурором и один из вас будет защищающим. Идея проста. Если вы сможете убедить жюри…

Еще свист

… что это существо в клетке способно приносить пользу человечеству, то мы освободим это существо. Так, хотите верьте, хотите нет, произошло однажды в 1983. Немного до моего времени, но я уверен, что это действительно произошло. Если же защита не сможет доказать пользу этого животного, то я нажму на эту кнопку.

Кронски повертел в руках дистанционный пульт с большой красной кнопкой.

– И животное будет брошено из клетки в яму, где лазерный луч активирует огненную струю. Вуаля: мгновенная кремация. Позвольте мне продемонстрировать. Это доставляет мне удовольствии, яма совершенно новая. Я тестировали ее всю неделю.

Он кивнул одному из сотрудников, который потянул рычаг железной решетки. Кронски выбрал дыню со стола и кинул ее яму. Все услышали звуковой сигнал, сопровождаемый сине-белым пламенем. Дыня была сожжена, остались лишь черные угольки.

Некоторые восхищенно зааплодировали, но не все оценили этот эффект.

Джеффри Кутнез-Меуерс сложил руки рупором:

– Живей, Дэймон. Что за существо на этот раз? Только не обезьяна. Каждый год это обезьяна.

Обычно Кронски очень раздражало, когда его перебивали, но нес сегодня. Сегодня все грубияны, даже остроумные, будут отправлены на второй план.

– Нет, Джеффри, не обезьянка. Что если…

Джеффри Кутнез-Меуерс тяжело вздохнул:

– Пожалуйста, больше никаких что если. Нам было достаточно истории с рыбой. Покажи нам проклятое существо.

Кроснки изобразил поклон:

– Как вы желаете.

Он нажал на кнопку дистанционного пульта, и опустился огромный экран. Затем нажал на другую кнопку, и занавес скрывающий существо в клетке плавно отъехало к одной стороне.

Элфи была привязана к детскому стульчику. Ее взгляд был острым и взбешенным.

Первой реакцией было замешательство. Кто эта маленькая девочка? Это же ребенок.

Кронски сошел сума? Я знал, что он высокого мнения о себе, но это?

Когда же Extinctionists посмотрели на экран, то увидели изображение камеры, установленной внутри клетки.

О, боже. Ее уши. Посмотри на ее уши.

Она не человек.

Кто это? Что это?

Томми Киркенхазард встал.

– Для тебя будет лучше, если это не розыгрыш, Дэймон. Или мы повесим тебя.

– Две вещи, – мягко сказал Кронски, – во-первых, это не розыгрыш. Я обнаружил новый вид; как факт – я верю, что это фея. Во-вторых, если бы это и был бы розыгрыш, вы бы все равно никого не повесили, Киркенхазард. Мои люди убили бы вас, до того как вы бы взмахнули своей нелепой шляпой и закричали йа-ху!

Иногда есть что-то хорошо в том, чтобы заставить людей вздрогнуть. Напомнить им, где власть.

Что-то было хорошее

– Конечно, мне понятен ваш скептицизм. Для того чтобы убедится, что это не розыгрыш, мне нужен волонтер из зрителей. Как насчет тебя Томми?

Томми Киркенхазард залпом выпил пол стакана вина, чтобы успокоить нервы, и затем пошел к клетке.

Хорошее исполнение, Томми, подумал Кронски, Это практически, как если бы не договорились о этом небольшом спектакле, чтобы добавить больше вероятности.

Киркенхазард постоял около Элфи, как будто набираясь храбрости, затем протянул руку и медленно пощупал ее уши.

– О, Господи, это не поделка. Они настоящие, – он сделал шаг назад, и правда случившего заставила его улыбнуться, – вы поймали фею.

Киркенхазард бросился к Кронски и стал пожимать ему руку и хлопать по спине.

Итак, мой самый большой критик исправился. Остальные последуют его примеру, как овца. Полезные животные эти овцы.

Кронски мысленно поздравил себя.

– Я буду в качестве обвинителя, такова традиция,- сказал Кронски толпе, – Но кто будет защитником? Неудачливый участник, который вытащит черных шар. Кто будт и?

Кронски кивнул метрдотелю.

– Принесите мешок.

Как множество стариных организации, Extinctionists соблюдали традиции, и одна из этих традиций была в том, что существо на суде может защищать любой из членов организации по желанию или, если никто не выразит такого желания, то защитник будет выбран лотереей. Мешок с белыми камнями, и лишь один из них черный.

– Нет нужды в мешке, – раздался голос в толпе, – Я буду защищать существо.

Головы зрителей повернулись на голос. Это был молодой человек с козлиной бородкой и пронизывающими голубым глазами. На нем были слегка затемненные очки и легкий льняной костюм.

Кронски замечал его раньше, но не мог вспомнить его имени, что очень раздражало.

– И кто вы?- спросил Кронски, поглядывая на компьютер, установленный в подиуме.

Молодой человек улыбнулс.

– Почему бы не дать вашей компьютерной программе несколько секунд, чтобы ответить вам на ваш вопрос.

Кронски нажал enter, и через пять секунд компьютер, обработав фотографию, выдал информацию о участнике организации, из личных архивов Extinctionists.

Малачи Пастеур. Молодой французско-ирландский наследник скотобойни. Делал большие пожертвования в казну Extinctionists. Его первая конференция. Как и большинство присутствующих, прошедших обряд инициации внес большие пожертвования, чтобы получить право быть на конференциях.

Кронски был очарован.

Мистер Пастеур, мы рады приветствовать вас в Марокко. Но, скажите мне, почему вы захотели защищать это существо? Ее гибель уже практически одобрена.

Молодой человек взошел на подиум.

– Мне нравится сложные задачи. Это интеллектуальная задача.

– Защита преступника – интеллектуальная задача?

– Особенно преступников, – ответил Пастеур, поднимая крышку ноутбука, – Легко защищать рабских, полезных животных, таких, как коровы. Но это? Это будет не легким сражением.

– Будет жаль проиграть сражение таким молодым, – сказал Кронски и его губы сложились в притворной симпатии.

Пастеур постучал пальцами по подиуму.

– Я всегда любил ваш стиль, доктор Кронски. Вашу преданность идеалам Extinctionism. Годами я следил за вашей карьерой, еще с тех пор, когда я был ребенком в Дублину. В последнее время, однако, мне кажется, что организация сбилась с намеченного пути, и это не только мое мнение.

Кронски сжал зубы. Значит так. Вызов его руководству.

– Будьте осторожны в том, что вы говорите, Пастеур. На ступаете на опасную землю.

Пастеур посмотрел на пол под ним, где была разлита вода.

– Вы имеете в виду, что я могу уснуть с рыбками. Вы убьете меня, Доктор? Простого мальчика. Не думаю, что это увеличит доверие к вам.

Он прав, подумал Кронски, я не могу убить его; я должен выиграть этот суд.

Доктор натянуто улыбнулся:

– Я не убиваю людей. Только животных. Таких, как животное в этой клетке.

Некоторые участники поддержали Кронски аплодисментами, но было много и воздержавшихся.

Некоторые участники поддержали Кронски аплодисментами, но много было и тех, кто воздержался.

Было ошибкой прийти сюда, – внезапно осознал Кронски. – Слишком далеко. Негде приземлиться частному самолету. В следующем году я попробую найти местечко в Европе. Я объявлю о переезде сразу же, как только разотру в порошок этого нахала.

– Позвольте огласить правила, – продолжил Кронски, думая “Оглашение правил позволит мне выиграть несколько голосов, с психологической точки зрения”.

– В этом нет нужды, – сказал Пастеур резко. – Я прочитал несколько версий. Обвинитель излагает свою точку зрения, защитник – свою. Несколько минут живых дебатов, после чего проводится голосование. Не могли бы мы начать, доктор? Никому из здесь присутствующих не хочется попусту тратить время.

– Умно, молодой человек. Поставить себя по одну сторону с присяжными. Не имеет значения. Я знаю этих людей, а они ни за что не оправдают зверя, каким бы тот милым не казался, – подумал Кронски.

– Ну что ж. Приступим. – он взял документы со своего стола. Его вступительная речь. Кронски знал ее наизусть, но все же тот факт, что слова были перед глазами, успокаивал.

– Люди говорят, что экстинктионисты ненавидят животных, – начал Кронски – Но суть не в этом. Мы не испытываем ненависти к бедным бессловесным животным, скорее, мы любим человечество. Мы любим человечество и сделаем все, что ни потребуется, чтобы убедиться что оно, как раса, проживет настолько долго, насколько это возможно. Ресурсы этой планеты не безграничны, и я считаю, что они должны быть в нашем распоряжении. Почему люди должны голодать, в то время как животные жиреют на глазах? Почему люди должны мерзнуть, в то время как звери нежатся в тепле своих мехов и шкур?

Малачи Пастеур произвел звук, нечто среднее между кашлем и смешком. – Действительно, доктор Кронски, я прочитал несколько вариантов этой речи. Каждый год, кажется, вы повторяете одни и те же наивные аргументы. Не могли бы мы сфокусироваться на существе, представшем перед нами?

Легкий смешок прошелся среди приглашенных на банкет гостей, и Кронски пришлось сделать усилие, чтобы сдержать себя. А ведь так недавно казалось, что исход битвы был уже в его руках. Ну что ж, посмотрим.

– Что самое удивительное, мальчик, я собирался быть с тобой поласковее, но теперь шутки кончились.

– Нам приятно это слышать.

Нам? Нам? Пастеур повернул экстинктионистов на свою сторону, а те даже и не подозревали об этом.

Кронски призвал остатки харизмы из глубин своей личности, обратившись к своей молодости, к тем летним дням, которые он проводил, наблюдая за своим папочкой-евангелистом, воодушевлявшим людей под тентовым навесом.

Он сцепил пальцы и поднял руки, вытянув их до хруста в суставах.

– Мы говорим не об этом, люди, – прогремел он. – Не думаю, что мы проделали путь до сюда, чтобы поглазеть на милую словесную перепалку. Вот в чем суть экстинктионизма, – Кронски указал неподвижным пальцем на Элфи. – Избавить нашу планету от существ, таких как она.

Кронски боковым зрением взглянул на Пастеура, который подался вперед, опустив подбородок на ладони, сотсутствующим взглядом на лице. Обыкновенное поведение несогласного человека.

– Мы обнаружили новый вид существ. Вид опасных существ. Существ, которые могут становиться невидимыми и даже гипнотизировать через речь. Это существо было вооружено!

И, чтобы вызвать возгласы толпы, Кронски достал Нейтрино Элфи из своего кармана.

– Хочет ли кто-нибудь из нас столкнуться с будущим, где эти штуки будут направлять вам в лицо? Хотим ли мы этого? Ответ, полагаю, однозначен – “нет”. Более того, я собираюсь утверждать, что это существо – не последнее из ему подобных. Я совершенно уверен, что тысячи подобных ему эльфов, или чужих, или как бы они не назывались, находятся среди нас. Но значит ли это, что мы должны унижаться перед ними и выпустить это маленькое существо? Я говорю нет. Я говорю, что мы покажем им. Казним одного, и остальные поймут, что мы не шутим. Мировые правительства презирают нас, но завтра они будут стучаться в наши двери, прося совета, – настало время последнего аргумента. – Мы экстинктионисты, и наше время пришло!

Это была хорошая речь, вызвавшая несколько волн оваций, во время которых Пастеур не снимал с лица отсутствующее выражения, таким образом пытаясь выйти из невыгодной для себя ситуации.

Кронски принял апплодисменты, делая боксерские движения, после чего обратился к трибуне оппонента.

– Зал ваш, мальчик.

Пастеур расправил плечи и прочистил горло.

…Артемис расправил плечи и прочистил горло. Накладная борода, приклеенная к его подбородку чертовски чесалась, но он противился импульсу содрать ее. В честном бою он бы уничтожил бы аргументы Кронски в пять секунд, но бой, в котором он участвовал, был далеко не честным и вряд ли его можно было назвать разумным. Эти люди были кровожадными, пресыщенными миллиардерами, использовавшими свои деньги, чтобы купить впечатления, полученные от противозаконных действий. Убийство было всего лишь еще одной вещью в списке купленного. Ему нужно было работать с этой толпой крайне осторожно. Нажать на нужные кнопки. Прежде всего, нужно было выставить себя как одного из них.

– Что ж. Когда я был молод, и моя семья проводила зиму в Южной Африке, мой дедушка рассказывал мне истории о временах, когда люди правильно относились к животным. “Мы убивали их, если нам это было нужно”, – говорил он мне. “Когда они могли удовлетворить наши потребности”. В этом вся суть экстинктионизма. Виды не были под защитой, если людям не было пользы от их существования. Мы убивали их, если это приносило нам выгоду. Если животное использовало ресурсы планеты и не давало прямой пользы нашему здоровью, мы его уничтожали. Вот так все просто. Это было идеалом, за который сражались. За это стоило убивать. Но это… – Артемис указал на яму под ним и Элфи в своей клетке. – Это цирк. Это оскорбление памяти наших предков, которые тратили свое время и деньги в целях экстинктионизма.

Артемис старался изо всех сил, пытаясь держать зрительный контакт с как можно большим количеством людей, на мгновение задерживая его на каждом.

– У нас есть удобный случай побольше узнать об этом существе. Мы должны отдать должное предкам и узнать, что она может нам дать. Если это настоящий эльф, то кто знает, что за магией она обладает. Магией, которая может стать вашей. Если мы убьем этого эльфа, мы никогда не узнаем, какое невообразимое богатство может умереть вместе с ней.

Артемис изогнул бровь. Он высказал свою точку зрения. Он знал, что произнесенное им не заставит кровожадных экстинктионистов изменить свое мнение, однако этого будет достаточно, чтобы заставить Кронски чувствовать себя менее самоуверенным.

Доктор простер свои руки прежде, чем угасло эхо голоса Артемиса.

– Сколько раз мы должны выслушивать подобные аргументы? – размышлял он. – Мистер Пастеур обвиняет меня в том, что я повторяюсь, в то время как сам повторяет слова любого адвоката, которого нам только доводилось слышать. – Кронски сложил свои губы в гримасе ужаса. – О, давайте не будем убивать существо за его потенциальные возможности, которые могут быть источником нашей власти и богатства. Помню, я сам одно время пытал счастья с безракушечным моллюском, про который говорили, что он может вылечить артрит. Всем, что я получил, была дорогая слизь. Это все всего лишь предположение.

– Но это существо обладает магией, – протестовал Артемис, ударяя по трибуне кулаком. – Мы все слышали, что она может становиться невидимой. Вы заклеили ей рот, чтобы она не смогла загипнотизировать нас. Представьте силы, которыми мы сможем обладать, если раскроем секреты этого дара. Если же она ни на что подобное не способна, она может получше подготовить нас к встрече с остальными ей подобными.

Главной проблемой Кронски было то, что он соглашался с большей частью аргументов своего противника. Было совершенно понятно, что, для того, чтобы спасти существо, ему придется выманить из нее все ее секреты, однако он не мог себе позволить отказаться от этого аргумента. Если ему ве удастся, он может перехватить лидерство.

– Мы пытались допрашивать ее. Наши лучши люди пытались, но она не сказала нам ни слова.

– Трудно говорить с заклеенным ртом, – сухо заметил Артемис.

Кронски поднялся во весь свой рост, для пущего эффекта понизив тембр голоса. – Человеческая раса столкнулась с самым своим смертельно опасным врагом и вы хотите втереться ему в доверие? Экстинктионисты так не поступают. Если есть угроза, мы ее уничтожаем. Так это было и будет всегда.

Эта реплика вызвала одобрительный рев толпы, кровожадность всегда берет верх над разумом. Несколько участников кричали стоя. По их мнению, время доводов вышло, и они хотели решительных действий.

Лицо Кронски осветила победоносная улыбка.

– Ему кажется, что все кончено, – подумал Артемис. – Бедняга. – Следующей его мыслью была – Как же чешется эта борода.

Он подождал, пока наступит тишина и угаснет произведенный фурор, после чего выступил из задней части трибуны.

– Я хотел пожалеть Вас, доктор, – сказал он. – Потому что очень Вас уважаю.

Кронски прихлопнул губами. – Пожалеть меня, мистер Пастеур?

– И Вы знаете, почему. Я думаю, что вы достаточно долго отводили всем глаза.

Кронски ни чуточки не переживал. Мальчишка проиграл и все, что ему оставалось, раздраженная болтовня. Все же, почему Пастеур еще не вырыл себе яму?

– И что же вы имеете в виду?

– Вы точно хотите, чтобы я продолжал?

Зубы Кронски обнажились в улыбке, – О, совершенно точно.

– Как пожелаете, – сказал Артемис, подоходя к делу. – Это существо не есть наше исходное подсудимое. До вчерашнего дня им должен был стать лемур. Не то что бы обезьянка, Мистер Киркенхазард, но нечто достаточно близкое. Я говорю, что у нас был лемур, но на самом деле у нас почти был лемур. Его потеряли в момент покупки. Затем, и это важно, затем мы купили это существо у того же самого мальчишки, который почти продал нам лемура, на оплату за которого пошли деньги из средств фонда экстинктионистов. Никому не кажется это подозрительным? Мне, например, так кажется. Этот мальчишка оставил себе лемура и продал предполагаемого эльфа.

Кронски больше не выглядел самоуверенным. Этот Пастеур знал многое.

– Предполагаемого эльфа?

– Совершенно верно. Предполагаемого. Единственное доказательство, которое у нас есть, это Ваше слово, и, разумеется, слово этого мистера Киркенхазарда, который, несомненно, является вашим заклятым врагом. Никто не купился на этот трюк, я Вас уверяю.

– Не хотите ли проверить существо лично? – выпалил Кронски, пытаясь отвести обвинения от Киркенхазарда. Этим простым доводом я выиграю себе победу.

– Спасибо вам, доктор, – сказал Артемис. – Я определенно был бы не против.

Артемис приблизился к клетке. Теперь наступила сложная часть плана, и ему потребуется ловкость рук и координированность, – та часть плана, которую обычно проделывал Дворецки.

Его карман слегка оттопыривался, поскольку в нем лежала парочка лейкопластырей, позаимствованная из аптечки Мульча. Охране пришлось сказать, что это никотиновый пластырь, чтобы ему позволили пронести их на банкет. Пластырь становился липким при соприкосновении с кожей и принимал форму, текстуру и цвет того, к чему его прикладывали.

Пальцы Артемиса полезли в карман, но было еще не время прикасаться к пластырю. Приклеить его к своей руке не составит труда. Вместо этого, он полез в другой карман и достал телефон, украденный из Бентли в парке Рэтдоун.

– Этот телефон для меня бесценен. – сказал он экстинктионистам. – Он слегка больше других, но это все потому, что я годами совершенствовал его. Это действительно удивительная вещица. Я могу смотреть кино, проверять котировки своих акций, помимо стандартных функций. В нем также в есть встроенная камера, работающая в рентгеновском диапазоне и экран. Погодите секунду. – Артемис нажал несколько кнопок, соединяя телефон по Bluetooth’у с лэптопами, а оттуда с большим экраном.

– Вот, смотрите, – сказал Артемис, проводя телефоном поверх своей руки. На экране возникли фаланги пальцев; пястная кость и кости запястья были темнее светлых областей плоти. – Вы отчетливо видите кости в моей руке. Хочу вас поздравить, доктор Кронски. У вас замечательный проектор.

Улыбка Кронски была такой же фальшивой, как и обращенные к нему поздравления.

– У вас есть мысль, Пастеур, или мы должны убедиться в том, насколько вы умны?

– О, у меня есть мысль, доктор. И она состоит в том, что если бы не эти широкие надбровные дуги и заостренные уши, это существо весьма сильно напоминало бы маленьку девочку.

Кронский фыркнул. – Уши и бровная дуга. Это и есть все ваши аргументы?

– Точно, – сказал Артемис, и провел телефоном перед лицом Элфи. На экране показывался короткий видеоролик, который он сделал в шаттле. Он показывал череп Элфи с темными уплотнениями правильной формы в области висков и на ушах.

– Импланты, – возликовал Артемис. – Совершенно очевидно, результат хирургического вмешательство. Этот эльф – искусная подделка. Вы пытались одурачить нас, Кронски.

Протесты Кронски потонули в реве толпы. Экстинктионисты поднимались со своих мест, осуждая попытку столь наглого обмана.

– Ты лгал мне, Дэймон, – гремел Томми Киркенхазард, как если бы его ранили. – Лгал мне!

– В яму его, – кричала графиня Ирина Костович, ее лицо пылало яростью волка, чья шкура лежала на ее плечах.

– Пускай Кронски сам вымрет. Он заставил нас приехать сюда, и после всего этого он заслуживает такой участи.

– Кронски прибавил звук микрофона на своей трибуне. – Это нелепо. Вас обманывают, равно как и меня. Нет! Я не верю в это. Этот мальчишка, этот Пастеур, он лжет. Мой эльф настоящий. Дайте мне шанс, и я докажу это.

– Я не закончил, доктор, – кричал Артемис, тяжело ступая по фундаменту. В обеих руках он держал лейкопластырь, который успел прилепить к своим ладоням во время шумихи. Он чувствовал, как жар колет ему руки по мере того, как активировалась клейкая часть пластыря. Ему придется действовать быстро, или успешность его плана серьезно поколеблет пара кусочков ткани цвета его собственной кожи.

– Эти уши мне кажутся ненастоящими. А ваш друг мистер Киркенхазард был слишком осторожен с ними.

Артемис скрутил лейкопластырь, так что клеящая сторона больше не соприкасалась с его пальцами. Он просунул вторую руку между прутьев решетки и сделал вид, что с усилием трет кончики ушей, в то время как на самом деле приклеивал второй лейкопластырь к уху Элфи, укрывая им весь кончик уха и большую часть ушной раковины.

– Оно отдирается, – пробормотал он, убедившись, что закрыл камеру, установленную в клетке своим локтем. – Оно у меня.

Секундой позже лейкопластырь высох и одно из ушей Элфи стало полностью видно. Артемис поглядел ей в глаза и подмигнул.

– Подыграй, – говорило подмигивание. – Я вытащу тебя отсюда.

По крайней мере, надеялся Артемис, подмигивание передавало эту его мысль, и в нем не было намека на возможность еще одного поцелуя.

Пора возвращаться к делу.

– Это подделка, – крикнул Артемис, поднимая сжатый в руке мятый лейкопластырь телесного цвета. – Он отклеился и упал прямо мне в руку.

Элфи услужливо подставила свой профиль в поле зрения вебкамеры. Ухо больше не было заостренным.

Ярость – так можно было описать реакцию, последовавшую со стороны подавляющего большинства экстинктионистов.

Кронски обманул их всех, или, что еще хуже, его обманул какой-то мальчишка.

Артемис держал предполагаемое поддельное ухо, сжимая его так, как если бы это была ядовитая змея.

– И это тот человек, которому мы доверили возглавлять нас? Имеет в таком случае доктор Кронски право судить?

Артемис швырнул “ухо” на землю. – И, предположительно, это существо может всех нас загипнотизировать. Я скорее поверю, что ее рот заклеен, с той целью, чтобы она не могла говорить.

Одним быстрым движением, он сорвал изоленту со рта Элфи. Она вздрогнула и выстрелила в Артемиса суровым взглядом, но затем быстро расплакалась, безукоризненно играя роль человека-жертвы.

– Я не хотела этого делать, – всхлипывала она.

– Делать что? – спрашивал ее Артемис.

– Доктор Кронски забрал меня из сиротского приюта.

Артемис приподнял бровь. Из приюта? Элфи явно импровизировала.

– Он сказал мне, что если у меня есть импланты, то я могу жить в Америке. После операции я передумала, но доктор не позволил мне уйти.

– Приют, – сказал Артемис. – Почему, это невероятно.

Подбородок Элфи упал. – Он сказал, что убьет меня, если я проболтаюсь.

Артемис рассвирипел. – Он сказал, что убьет тебя. И этот человек правит нашей организацией?! Человек, который охотится на людей, как на животных. – Он, обвиняя, указывал пальцем на ничего не понимающего Кронски. – Вы, сэр, еще хуже, чем животные, которых мы все презираем, и я требую от вас освободить бедную девочку.

Кронски был уничтожен, и он осознавал это. Но из этой неразберихи еще можно было выбраться. У него еще были номера счетов группы, и он был единственным, кто знал комбинацию к сейфу. Через два часа он будет далеко отсюда с достаточным количеством денег, чтобы безбедно прожить несколько лет. Все, что ему нужно сделать, это как-нибудь остановить этого мальчишку Пастеура, который переиграл его.

И тут он вспомнил. Игрушка!

– А что насчет этого? – прогремел он, размахивая пистолетом Элфи. – Полагаю, это тоже подделка?

Экстинктионисты подались назад, забираясь под сидения.

– Разумеется, – рассмеялся Артемис. – Детская игрушка. Ничего больше.

– Готовы поспорить на свою жизнь?

Артемис, казалось, начал колебаться. – Н-не стоит драматизировать, доктор. Признайте, Вы проиграли. Примите это.

– Нет, – сказал Кронски резко. – Если пистолет настоящий, значит, существо тоже настоящее. А если она не настоящая, значит, как Вы настаиваете, вам нечего бояться.

Артемис призвал свою храбрость. – Очень хорошо, сделайте свою самую ужасную ошибку. – Он стоял, расставив ноги перед маленькой иголкой оружия, подставив грудь.

– Вы сейчас умрете, Пастеур, – сказал Кронски без симпатии в голосе.

– Возможно, если вы соизволите снять пистолет с предохранителя. – сказал Артемис, как будто бы подгоняя доктора к действию.

– Тогда увидимся в аду! – пролаял Кронски и нажал на кнопку.

Но ничего не произошло. Лишь выскочила искорка и раздалось небольшое жужжание изнутри оружия.

– Оно сломалось, – выдохнул доктор.

– Кто бы говорил, – сказал Артемис, который, дистанционно из шаттла уничтожил Нейтрино.

Кронски развел руки – ОК, мальчик, ОК. Дай-ка мне поразмыслить.

– Просто отпустите девчонку, доктор. Сохраните хотя бы кроху достоинства. Мы же не казним людей.

– Я здесь главный. Только мне нужна секунда, чтобы собраться с мыслями. Этого не должно было произойти. Она об этом не предупреждала…

Доктор положил локти на кафедру, протирая глаза под темными очками.

– Она об этом не предупреждала? – думал Артемис. Кто еще замешан в происходящем?

Пока