Кумраниты 22 страница

Очередная склейка прототекстов. Здесь уже описывается совершенно иная традиция: незаметное, внезапное наступление конца дней. Но вся предыдущая часть главы перечисляла многочисленные знамения апокалипсиса: войны, разрушения и т.п.

В целом, можно предположить, что концепция внезапного конца дней является аутентичной или, по крайней мере, в значительной степени разработана христианами. Она вполне может происходить от гностиков, для которых царство небесное было, прежде всего, духовным опытом, лишенным апокалиптических катаклизмов. А традиция знамений конца была взята из апокалипсиса иудейских сектантов.

24:40-41: «Тогда будут двое на поле: один берется, а другой оставляется; Две мелющие в жерновах: одна берется, а другая оставляется».

Лк17:34-35: «в ту ночь будут двое на одной постели: один возьмется, а другой оставится; Две будут молоть вместе: одна возьмется, а другая оставится».

Вставка Лк17:36: «Двое будут на поле: один возьмется, а другой оставится».

Фм61:1: «Двое возлягут на ложе; один возьмется, другой оставится».

В рамках одного тезиса Матфей приводит одни примеры, Фома – другой, а Лука – все вместе. То есть, видно интенсивное редактирование (и дополнение) этого удобного для христианства текста. Ни одна из фраз не присутствует в достоверном тексте всех трех Евангелий.

Похоже, что среди христиан ходило много сентенций такого рода (благо их легко строить: есть двое {делающие то-то}; один возьмется, а другой оставится), приписываемых Иисусу. Авторы или, скорее, поздние редакторы не могли упустить такой распространенный тезис. Но популярность не идентична аутентичности.

Такая угроза («другой оставится») очень удобна для сектантов, стремящихся удержать собственную паству и привлечь новую. Но он представляется чересчур жестким для Иисуса, учение которого привычно считать гуманным.

M.Sanh7:11: «Двое могут собирать {ядовитые}огурцы. Один собирающий может быть невиновен, а другой – виновен». Конструкция не была изобретена христианами.

Лк17:37: «На это сказали Ему: {берутся} куда, Господи? Он же сказал им: где труп, там соберутся и коршуны». У Матфея этот же тезис довольно неубедительно помещен в контекст 24:27-28: «как молния… будет пришествие Сына Человеческого; Ибо, где будет труп, там соберутся и коршуны».

Тезис не вполне понятен. Возможно, он указывает на разрушение Иерусалима (тогда «коршуны» - римляне. На их штандартах был изображен орел, по-гречески называется так же, как и «коршун»). Тогда понятно, почему Матфей перенес его в контекст апокалипсиса.

Фм61 – явно не аутентичный текст. «Саломея сказала: 'Кто Ты, Господин? Ты взобрался на мое ложе и ешь с моего стола, как будто Ты послан кем-то’. Иисус сказал ей: ‘Я Тот, Кто приходит от целого…' ‘Я Твоя ученица’».

Женщины не ели с мужчинами. Достоверно не известно, возлежали ли женщины во время еды.

Отметим, что обращение Саломеи (и, видимо, других учеников) «господин» отнюдь не свидетельствует о констатации ими божественности Иисуса. Сам Иисус в Фм72 обращается так к человеку.

Возможно, существует параллель между Фм61 и обычаем ессенов допускать чужих к участию в трапезе. Аналогично, Саломея выясняет, кем послан Иисус, и удовлетворена этим, признавая его право есть вместе с ней.

24:42: «Итак, бодрствуйте, потому что не знаете, в какой день Господь ваш придет».

Вести праведный образ жизни («бодрствовать») необходимо независимо от времени пришествия. Ведь даже те, кто умер, не дождавшись пришествия, все равно предстанут перед Судом.

Перикоп сомнителен уже употреблением «Сын Человеческий» в отношении Иисуса и призывом к христианам бодрствовать: т.е., исполнять заповеди Иисуса, пока ожидают его прихода. То есть, его можно датировать периодом, когда уже появились сомнения в скором пришествии.

Возможно, сюда странным образом попал отголосок ранней мессианской концепции иудаизма: только те, кто живы в момент пришествия, предстанут перед судом и смогут жить в мессианскую эру.

Впрочем, не исключено, что автор вставки не слишком задумывался над красивой фразой. Он мог взять популярную у мистиков (и, в некотором роде, у уже известных тогда буддистов) концепцию бодрствования (внимательного отношения к жизни). Потом решил, что неплохо ее и доказать для сомневающихся. Ожидание пришествия показалось автору неплохим объяснением. Не утруждая себя проверкой собственного тезиса, он вставил его в текст Евангелия.

Мал3:1-4: «Вот, Я направляю посланника Моего приготовить путь предо Мною, и Господь, Которого вы ищете, внезапно придет в Свой храм. Посланник завета, в котором вы радуетесь, - вот, он идет, говорит Господь духов. Но кто может ожидать его явления, и кто может выдержать, когда он придет?… он очистит наследников Левия… пока они не будут приносить жертвы Господу в праведности. Тогда приношения Иуды и Иерусалима будут приятны Господу…»

Иисус не выглядит как этот посланник, особенно на фоне разрушения Иерусалима (предсказание которого фальсификатор ему же и приписывает). Тогда Малахия говорит о другом Мессии, который должен прийти.

24:43-44: «Но это вы знаете, что если бы ведал хозяин дома, в какую стражу придет вор, то бодрствовал бы и не дал бы подкопать дома своего. Потому и вы будьте готовы, ибо, в который час не думаете, придет Сын Человеческий».

Это может быть вставка. 24:42 является окончанием тезиса, а 24:43-44 начинает и оканчивает его заново. Поздняя датировка видна из того, что Лк12:39-40 содержит идентичный текст, также вставленный в контекст.

Иисус сравнивает себя с вором, от которого должен охранять себя бдительный хозяин. Автор вставки неправильно подобрал контекст, исказив тем самым смысл.

Возможно, автор ошибочно заимствовал традицию parousia (пришествия) 1Фесс5:2: «день Господень так придет, как разбойник ночью». Это вполне здравое рассуждение о неожиданном наступлении последнего дня. И вполне традиционное. Например, Sanh98: «Сын Давида придет, когда никто не ждет его».

Похож на аутентичный текст Фм21:5-7 (и аналогично Фм103): «Поэтому Я говорю, если владельцы дома знают, что идет вор, они будут на страже перед приходом вора, и не дадут вору войти в их дом и украсть их вещи. Что же до вас, то будьте на страже против мира. Приготовьте себя с большой силой, так что грабители не смогут пробраться к вам…» У Фомы Иисус связно излагает гностическую концепцию противостояния человека миру. У Фомы вор – это дьявол, а не Иисус.

Возможно, «быть на страже» объяснено в ТайнИак3:11: «Итак, Я говорю вам, станьте полны {понимания} и не оставляйте внутри себя пустого места, иначе тот, кто должен прийти, сможет подделать вас». ТайнИак3:18 уточняет: «Итак, станьте полны духом, но пусты мыслью. Ибо мысль от души, она – душа». ТайнИак7:7: «Ибо без души тело не грешит… Дух оживляет душу, а тело – убивает ее…»

24:45-51: «Блажен тот раб, которого господин его, пришедши, найдет поступающим так… над всем имением своим поставит его. Если же раб тот… скажет в сердце своем: ‘не скоро придет господин мой’, И начнет бить товарищей своих… То придет господин раба того… в час, который не думает, И рассечет его, и подвергнет его одной участи с лицемерами…»

На позднее происхождение указывает «не скоро придет господин мой»: христиане уже не верили в скорое второе пришествие.

Характерные признаки фальсификации: грубая, прямолинейная притча, режущий слух реализм, отношения «раб - господин», угроза, апокалипсис. Типичный фольклорный сюжет о плохом рабе.

Лк12:42-48 еще конкретнее: злой раб будет подвергнут одной участи с неверными. Лк12:48: «А который не знал и сделал достойное наказания, бит будет меньше… и кому много вверено, с того больше взыщут». Фальсификатор потерял уже всякую связь с контекстом: начав с раба, оставленного вести хозяйство, он теперь упоминает раба, который не знал поручения. По-видимому, добавили и критику иудеев с гарантией их осуждения: «кому много вверено».

Мф24 выглядит как фальсификация. Выраженно апокалиптический текст, иной стиль.

То есть, конечно, апокалипсис присутствует и в иудаизме. Собственно, Откровение Иоанна считается иудейским апокалипсисом в христианской редакции. Многие тексты (например, Sanh97) рассказывают об ужасных знамениях, предшествующих приходу Мессии. Sanh98 упоминает, что многие раввины даже молились, чтобы Мессия не пришел при их жизни.

Но учение Иисуса, насколько мы его себе представляем (прежде всего, по отдельным высказываниям у Фомы и Матфея), далеко от детализированной проповеди апокалипсиса. Не только теологически, но и психологически трудно совместить Фому и описание вполне физического конца мира.

Эти взгляды иудеев трудно связать с историей Иисуса – ведь ему непосредственно не предшествовали глобальные катастрофы. Но мы не встречали этого довода в ранней критике христианства. Противоречия не существует, если христианство возникло после 70г. Тогда разрушение Храма вполне выглядело как пре-мессианское потряснение. Именно пророчество Иисуса о разрушении Храма является единственным историческим событием евангельского апокалипсиса. Заодно датирование миссии Иисуса периодом после 70г. позволяет объяснить и почти полное отсутствие в Евангелиях описаний Храма и критики ритуалов.

Апокалипсис в христианстве весьма отличается от иудейской традиции (но похож на описываемый другими сектами). В христианстве: разрушение, приход Мессии, Суд. У Павла, пожалуй, нет однозначно выраженной концепции всеобщего разрушения перед вторым пришествием. Нет у него и мессианской эры, вместо которой (причем после воскресения) наступает Царство Б. гностического типа. Тогда Иисус пребывает в людях и они в нем. Как отмечает Knox, здесь отражение популярного философского тезиса о возвращении всего обратно в божественное состояние, не отягощенное мирским телом.

В иудаизме нет единого мнения о структуре апокалипсиса, но присутствует характерный длительный мессианский период всеобщего благополучия. Традиционное мнение состоит в том, что после него наступит Суд и воскресение. С этической точки зрения, это все-таки более гуманистичная концепция: тысячелетие радости облегчает приход на Суд. Тем более что в этот период все будут праведниками, и не должны будут бояться Суда.

Другое дело – христианский апокалипсис. Насколько справедливо ожидать суда после и без того жутких страданий, когда даже праведники могут оказаться не в силах творить добро?

Иудейская концепция структурирована таким образом, что человек получает максимальную помощь в том, чтобы стать праведником. Если уж и в мессианский период он остается злым (если допустить такую возможность), то он будет осужден. Христианство же предполагает создание условий, при которых едва ли многие могут сохранить праведность. Справедливо ли осуждать человека, который не был добр в таких ужасных условиях? Те, кто не попал в царство небесное в иудаизме – люди абсолютно, вне сомнения, злые. Те, кто в него не попал в христианстве, вполне могут быть добрыми и хорошими людьми.

Мф25 начинается двумя притчами. Они очень прямолинейные, нетипичные для Иисуса.

25:1-13: десять девушек вышли навстречу жениху с лампами. Пять из них взяли запас масла, и дождались жениха с зажженными лампами. Пяти масла не хватило и, пока они ходили за новым, жених пришел и закрылся в комнате с другими пятью.

Такого обычая у иудеев не было. Нет свидетельств такого обычая и у соседних народов. Вероятно, фальсификатор имел весьма абстрактные познания об Иудее.

На позднее происхождение притчи указывает и 25:5: «как жених замедлил…» То есть, христианам уже потребовалось объяснить задержку второго пришествия.

Притча похожа на языческую переработку тезиса Лк13:25: «Когда Хозяин дома встанет и затворит двери, тогда… станете стучать и говорить: ‘Господин! Господин! отвори нам’. Но Он скажет…: ‘Не знаю вас, откуда вы’».

Лука по-своему развивает этот тезис в Лк13:26-30: «Тогда станете говорить: ‘мы ели и пили пред Тобою…’ Но Он скажет: ‘…отойдите от Меня, все делатели неправды’. Там будет плач и скрежет зубов, когда увидите…пророков в Царствии Б., а себя изгоняемыми вон».

Здесь типичное сектантское требование немедленного обращения под угрозой невозможности спасения в дальнейшем.

Безусловно, концепция – хотя и в более мягком виде – присутствует в раввинистической традиции. Похоже, что она в той или иной форме присутствует во всякой религии. Действительно, трудно было бы уговорить соблюдать определенные правила, если бы их несоблюдение могло быть прощено в результате раскаяния в будущем мире. Вряд ли кто-нибудь, при виде рая, не раскается в своих земных поступках, препятствующих его допуску туда.

25:14-30: притча о получивших от господина по несколько талантов, где двое пустили деньги в оборот и принесли доход господину, а один свой талант зарыл и был за это господином наказан: «лукавый раб и ленивый!… надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с прибылью…» Получившие же прибыль отдали деньги господину, а сами были назначены им начальниками.

Возможная мораль притчи – самосовершенствование. Тогда притча крайне неудачна: рабы отдают заработанные деньги господину, и вновь остаются ни с чем. Должность начальников даст им возможность, опять же, приносить доход господину.

Притча может быть и откровенно направлена на нужды церкви, требуя обращать новых христиан, а не довольствоваться соблюдением заповедей Иисуса в личной жизни.

Лк19:11-27 содержит эту же притчу, но в ней описывает правителя, отправившегося в далекую страну, чтобы получить царство. Возвратясь, он наделил хороших рабов властью.

Тогда очевидный смысл притчи: действия (самосовершенствование, проповедь) христиан в ожидании второго пришествия. Весьма похоже, что какая-то существующая притча была грубо обработана, чтобы придать ей такой смысл.

Притча использует в 25:29 тезис 13:12: «Ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у не имеющего отнимется и то, что имеет». Речь идет о имеющих веру и возданаянии им в конце дней. Очевидно, фальсификатор рассчитывал таким заимствованием придать достоверность своей вставке. Контекст довольно неудачный: старательные рабы отдали все деньги господину и, как раз, ничего не приобрели. У раба технически не могло быть никакой собственности. Лука, с одной стороны, более реалистичен: в итоге, рабы наделены не собственностью, а властью. С другой стороны, рабы, конечно, не могли править городами.

Лк19:27 доводит этот тезис (25:29) до логического завершения: «Что же до моих врагов, которые не хотели, чтобы я был их правителем – приведите их сюда и убейте в моем присутствии». Если считать этот тезис аутентичным, то что останется от любвеобильного христианства.

Притча использует жесткие отношения «раб - господин», причем явно одобряя их – типично для христианства. По-видимому, Иисус в аутентичных тезисах не отзывался положительно о рабстве, о мирском подчинении человека. Для иудейской культуры характерно гуманное отношение к рабам, на нем настаивали раввины. Вопросы отношения к рабам занимают немало место в Талмуде.

Кстати, и типичные для фальсификаций фантастические особенности. Так, рабу дали 5 талантов. Даже серебром это была бы сумма, большая, чем он бы заработал за всю жизнь. В тот же период, подарок от царю царю в 30 талантов считался очень большим.

Лк19:12-27 упоминает десять мин на десять рабов. Сто динариев – реальная для раба сумма, около трехмесячной зарплаты наемного работника. Редактор Матфея характерно склоняется к экстравагантным подробностям, переходя на таланты.

Лк19:17: «Поскольку ты был честен в очень малом…» и раб получает много. 25:23: «ты был честен в немногом…» Очевидно направление редактирования: Матфей сохранил смысл, но увеличил сумму. В итоге, оказалась нарушена логика: несколько талантов названы «немногим».

25:13: «Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дни, ни часа, в который придет сын Человеческий».

Здесь точное повторение 24:42, причем в поздней редакции. Дело в том, что некоторые тексты 24:42 содержат «не знаете, в какой день», а другие – «не знаете, в какой час». Автор 25:13, вероятно, имел перед собой обе эти редакции. Эта фраза отсутствует в ранних манускриптах.

Притча начинается 25:14: «Ибо Он поступит, как человек, который, отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих и поручил им имение свое…»

Во-первых, несмотря на «ибо», притча никак не связана с бодрствованием. Поведение рабов не изменилось бы от того, когда вернется их хозяин. Во-вторых, Иисус не поручал людям заботу о мире на время своего отсутствия. Тем более что его отвергли.

Наз8 излагает притчи 24:45-51 и 25:14-30 совсем иначе. Это одна притча: один слуга пропил полученные от хозяина деньги, другой получил на них прибыль, третий – спрятал. Первого хозяин отправил в темницу, второго – возвысил, третьего – критиковал. Такая редакция выглядит более естественно.

Неизвестно, какая редакция (Мф или Наз) является оригинальной. Вряд ли какая-то из них аутентична, иначе трудно представить себе, как верующие христиане (соответственно, назореи или Матфей) полностью поменяли тот или иной ее смысл. Разве что если они относились к Иисусу без современного пиетета. Но и это разрушительно для христианской традиции: если близкие к Иисусу (во времени, культуре и пр.) и очень тогда доверчивые люди не воспринимали его как богочеловека, то чем, кроме политики церкви, можно объяснить его дальнейшее возвеличивание?

Христиане легко могли редактировать текст, если они считали его обычной притчей, мудростью, без уникального происхождения.

После притч, с 25:31, - резкий переход к описанию принципов благодарности Иисуса в день Суда. Повествование в третьем лице, Иисус именуется «Сыном Человеческим», Царем, должен вершить Суд.

25:31-32: «Когда же придет Сын Человеческий во славе Своей и все святые ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, И соберутся пред Ним все народы, и отделит…»

Автор, видимо, не отличался глубоким пониманием иудаизма. С одной стороны, явные заимствования из традиций Даниила и Еноха. Дан7:13-14: «вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему. И Ему дана власть, слава и царство…» 1Енох61:8: Господь ангелов посадил Избранного «на престоле своей славы». Мы полагаем, что идет речь о престоле славы Б., т.е., об освящении места или события, избранного Б., в данном случае, отмеченном пребыванием Мессии (или Мессия отмечен славой Б.) Писание никогда не употребляет этот термин даже по отношению к ангелам. Матфей же неправильно понял пророчество как описывающее славу Иисуса.

Дан7 не подходит к Иисусу и вследствие анахронизма. По версии Иоанна, Иисус изначально был божественным. Матфея – обрел святой дух в результате крещения. Павла - после воскрешения. В любом случае, он должен был сидеть на престоле не позднее вознесения. В Дан7 же Сын человеческий подходит к Б. и получает престол только в последний день, уже после того, как сели судьи. Иначе пришлось бы предположить суд как постоянно идущий процесс, что уже совсем расходится с иудейской традицией.

Кстати, Дан7:9-10: «поставлены были престолы… судьи сели, и раскрылись книги». Судьи – святые Израилевы, видимо, подвергавшиеся притеснениям в период оккупации Иудеи. Если престол Иисуса и был одним из них, то это никак не вяжется с его декларируемо более высоким статусом. Тем более, что Дан7:13 упоминает «как бы Сына человеческого» отдельно от судей и престолов. Многие теологи обоснованно считают, что образ Сына человеческого является метафорой народа Израиля.

Сын человеческий Даниила присутствует на суде. Причем, настолько интенсивном, что судей – множество. «Раскрылись книги» - людей собираются судить по их поступкам (делам - а не в соответствии с верой). Но ведь Иисус готов был всех простить?

Даже встав на значительно более жесткую позицию церкви Павла, необходимо предположить, что христиан, все-таки, судить не должны. Тогда – очевидно натянуто – пришлось считать их как раз теми праведниками, которые раскрыли книги. Такой статус праведников нельзя совместить с критикой Павлом общин. Потом, когда церковь победила, и христиан стало очень много, невозможно было признать их безгрешными, и церковь откатилась на позиции той доктрины, что и христиане подлежат суду.

Впрочем, христиане необычно много внимания уделяют Даниилу. Это самая поздняя книга Библии, ок.169 до н.э. Даниил написан через четыре столетия после окончания череды библейских пророков. Если книги пророков рассматриваются как, в некотором роде, менее святые, чем Тора (пришедшая непосредственно от Б., а не через откровения ангелов пророкам), то статус Даниила значительно ниже. Считая, что Даниил описывает преследования иудаизма сирийским селюкидом Антиохом Эпифаном до победы Маккавеев, можно предположить, что победа праведных, о которой он пишет, совершилась изгнанием греков из Храма за двести лет до проповеди Иисуса.

25:32-33: «И отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов, И поставит овец по правую Свою руку, а козлов – по левую».

По правую и левую руки у Иисуса уже должны были расположиться апостолы. Таким образом, место даже по левую руку Иисуса довольно почетно.

В практическом плане непонятно, как совместить такое разделение (причем черно-белое, на абсолютных (или относительных?) праведников и абсолютных же грешников) с тезисом Иисуса «не судите».

Дан7 описывает Суд (и, очевидно, разделение праведных и злых) как производимое Б. и святыми, а не сыном человеческим.

A.Zarah26 ставит в один ряд идолопоклонников и «пастырей мелкого скота». Причем, р.Абайя (Abahu) отделяет их от иудейских сектантов, minim. Похоже, что под «пастырями» имелись в виду гностики. Поскольку термин никак не разъясняется, это, очевидно, была устойчивая идиома. Тогда мы можем видеть здесь следы ассимиляции христианством гностицизма.

25:34-36: «Тогда скажет Царь…: ‘придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира…’»

Фальсификатор имел в виду христиан, но ошибся: «от создания мира» Царство Небесное было обещано («уготовано») иудеям. Едва ли Иисус называет себя, даже аллегорично, «царем».

«Ибо Я был голоден, и вы дали Мне есть,… был странником, и вы приняли Меня; Был наг, и вы одели Меня… в темнице был, и вы пришли ко Мне… так как вы сделали это одному из наименьших Моих братьев…»

То есть, под «благословенными Отца» понимаются помогающие христианам. Необоснованная ссылка на Ис58:7: «Раздели с голодным хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом, когда увидишь нагого – одень его…» Аналогично и Иез18:5-9: «Если кто праведен… хлеб свой дает голодному и нагого покрывает одеждою… поступает по заповедям Моим и соблюдает постановления Мои искренно…он непременно будет жив, говорит Господь Б.» В обоих случаях речь не идет о помощи христианам.

«Наименьших братьев»: если христианство основано на вере, а не на делах, как же «братья» различаются? Все они верят, все одинаковы, а совершенные ими дела (как полагал Павел) не имеют значения. Ко времени написания этого перикопа уже была сформирована церковная иерархия.

25:37-40: «Тогда праведники скажут Ему в ответ: ‘Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили?’… И Царь скажет им в ответ: ‘так как вы сделали это одному из наименьших Моих братьев, то сделали Мне’».

Иисус говорит о себе в третьем лице. Причем рассказывает не только о том, что спросят христиане, но и что он ответит. Но ведь знание ответа делает бессмысленным сам вопрос. Зачем христиане будут спрашивать, зная ответ? И неужели в день Суда христиане будут пререкаться с Иисусом, сомневаясь в том, правильно ли он их поставил справа от себя?

В 25:37 речь внезапно идет не обо всех христианах, но только о праведниках. Причем праведниками считаются только те, кто помогал христианам. А если христиане очень бедные, и не могут помочь другим – они лишены возможности стать праведниками? А христианские странствующие проповедники, которые живут подаянием, а не помогают сами, лишены ли они царства небесного? Если лишены, то почему же туда попадают те, кто помогает им (то есть, что за достоинство помогать «козлам»)? Или христиане – отшельники, у которых не было возможности кому-то помочь? И как часто они должны помогать, достаточно ли, например, одного раза, чтобы войти в царство небесное?

Причем, фальсификатор указывает такую помощь не в качестве одного из способов попадания в царство небесное, а в качестве, видимо, необходимого условия: «так как вы сделали это…»

25:41: «Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: ‘Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный дьяволу и ангелам его…’»

Обычный агрессивный тон вставки. Если огонь уготован дьяволу и его ангелам, то причем здесь неверующие в Иисуса? И неужели природа испепеляющего огня одинакова для совершенно разных творений: неверующих людей и дьявола (кстати, истинно верующего в Иисуса – ведь он же знает наверняка об истинности Иисуса)? И кто же будет управлять огнем, если на нем сожгут дьявола и всех его бесов? Любвеобильные христиане займут их место в аду, контролируя огонь? И почему же огонь вечный: ведь тогда всегда будут существовать (хотя и мучиться) дьявол, бесы и неверующие в Иисуса. Тогда и всеобщий рай наступить не может.

Фальсификатор даже не удосужился соотнести свой текст с кротостью и прощением Иисуса. Характерная особенность фальсификации – конкретизация образов: народы расставят по правую и по левую руки, «тьма внешняя» сопровождается огнем. Фальсификатор изрядно дополнил теологию: адский огонь уготован и дьяволу. У него даже появились свои ангелы – очевидно, бесы.

Тенденция называть бесов «ангелами дьявола» появилась в развитом христианстве. Она совершенно не вытекает из Писания, хотя присутствует в иудейской традиции.

25:42-43: «Ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть…»

В ад попадают только за отказ в гостеприимстве христианских проповедников! Это уже совсем другая эсхатологическая концепция. Нет связи даже с верой в Иисуса: ведь приютить христиан можно и без веры, в силу обычных моральных соображений. Аналогично, отказ в гостеприимстве христианам может быть продиктован вполне практическими соображениями человека, верящего в Иисуса.

26:3-4: «Тогда собрались главные священники и старейшины во дворце первосвященника, по имени Каиафа, и положили взять Иисуса хитростью и убить…»

Если потребовалась хитрость, то вокруг Иисуса, вероятно, была группа сторонников, стычка с которой могла послужить предлогом для римлян ко вмешательству.

26:5: «Но сказали: ‘Только не в праздник, чтобы не было волнений среди народа’».

Тезис не согласуется с синоптиками: Иисуса схватили как раз в ночь Песаха. По иудейскому календарю, в котором день начинается с предыдущего вечера, это как раз и был день праздника.

Формально здесь нет противоречия с Иоанном, у которого Песах наступает на следующий день после казни Иисуса. Однако едва ли бы Иисуса распяли за день до праздника, если опасались волнений.

26:6-7: «Когда же Иисус был в Вифании, в доме Симона прокаженного, приступила к Нему женщина с алебастровым сосудом мира драгоценного и возливала Ему, возлежащему, на голову».

Мессией становятся именно в результате помазания (возливания масла на голову). «Мессия» как раз и означает «помазанный» (маслом). Тем самым эпизод приводит к мысли, что до помазания в Вифании Иисус не был Мессией. Конечно, такая трактовка была бы неприемлемой для Матфея.

Вероятно, здесь компиляция гностического прототекста. Именно гностики считали, что Иисус обрел божественную сущность в результате распятия и воскрешения, которые они воспринимали как аллегорию посвящения. Тогда логичным выглядит помазание непосредственно перед распятием. Наличие аналогичного эпизода в Ин12:3 свидетельствует в пользу предположения о гностическом происхождении перикопа.

Похоже, что возлежали (полулежали) только во время еды. Умащивание во время еды категорически противоречит иудейской традиции.

Лк7:36-50 описывает еще менее достоверную историю. У него дело происходило в доме фарисея, а женщина была известной грешницей. Понятно, что не только бы она не смогла войти в дом фарисея, но окружающие не потерпели бы такого нарушения традиции (женщина, публично целующая ноги у мужчины и т.д.)

Одобряя поведение женщины, Иисус Луки упрекает хозяина дома – фарисея в том, что он: не предложил ему воды помыть ноги, не поцеловал и не полил масла на голову. Само предположение о возможности такого поведения фарисея выглядит абсурдно. Заодно отметим: Иисус противопоставляет женщины, вытершую ему ноги маслом, и фарисеи, не полившего даже на голову. У Матфея же женщина как раз на голову и поливает: делая то, что Иисус Луки считает чересчур малым.

Лука выглядит более ранним текстом. Матфей же превратил эпизод в церемонию помазания. Более того, у Луки эпизод присутствует в середине Евангелия, и лишен значения погребального обряда или финальной церемонии Матфея.

26:8-9: «Когда ученики увидели это, они вознегодовали и говорили: ‘К чему такая растрата? Ведь можно было продать это благовоние за большую сумму денег, и раздать деньги бедным’».

Конечно же, это вымышленная история. Ученики сами просили подаяния (Ин12:6; собственно, иных источников дохода у них и не было), собирали колосья на поле и т.п. Вряд ли бы они стали раздавать деньги. А вот автору, привыкшему в христианской общине к постоянной раздаче пищи (Деян6:1), такой подход казался естественным.