2015-06-30
308
Может оказаться, что ученик Христа не обладает никакими особыми духовными способностями. Далее, может оказаться, что он не отличается силой и смелостью. Но ни одному ученику не может быть прощено отсутствие рвения, ревности в следовании за своим Учителем. Если его сердце не исполнено пламенной любви к своему Учителю, он погиб.
Христиане - последователи Того, Кто сказал: "Ревность по доме Твоем снедает Меня" (Иоан. 2,17). Их Спаситель был измучен страданиями за Бога и Его волю. Среди следующих за Ним нет места для малодушных.
Господь Иисус Христос жил на земле в состоянии духовной скованности. Это проявляется в Его словах: "Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится!" (Лук. 12,50). И далее - примечательное высказывание: "Мне должно делать дела Пославшего Меня, доколе есть день; приходит ночь, когда никто не может делать" (Иоан. 9,4).
Ревность Иоанна Крестителя была засвидетельствована Господом, сказавшим: "Он был светильник, горящий и светящий" (Иоан. 5,35).
Апостол Павел также был ревностным служителем Господа. Некто попытался передать его рвение следующими описанием:
"Это человек, не заботящийся о том, приобретает ли он друзей или теряет, не испытывающий ни желания, ни стремления к земным благам, не скорбящий об издержках земной жизни, безо всякой заботы о земной жизни, без страха смерти. Это человек без состояния, без отечества, без положения в обществе, человек с одной мыслью - Евангелием Иисуса Христа. Человек, преследующий одну лишь цель: прославление Бога. Безумец - и доволен тем, что слывет безумным ради имени Христова. Если мир называет его мечтателем, фанатиком, болтуном или еще кем-либо - Павлу это безразлично. Пусть мир изощряется в пустословии. Но если бы он вдруг приобрел репутацию торговца, хозяина, патриота, богача, светского человека, ученого или даже человека с нормальным рассудком - он уже не был бы апостолом Павлом. Он должен говорить или умереть, и если бы ему предстояло сейчас умереть, он все равно бы говорил. Он не может сидеть на одном месте, он спешит через моря и земли, через непроходимые горы и пустыни. Он громко взывает, не жалеет слов, и ничто не может удержать его. В темнице он возвышает голос свой, и в опасности на море он не умолкает. Перед страшным консилиумом и перед коронованными императорами он свидетельствует об Истине. Ничто, кроме смерти, не может заставить умолкнуть его голос, и даже за мгновение до того, как топор отделяет его голову от тела, он проповедует, молится, свидетельствует, просит, спорит и, наконец, благословляет окружающую его рассвирепевшую толпу".
И другие мужи веры имели такое же жгучее желание угодить Богу.
Ч. Т. Стадд как-то писал:
"Существуют люди, мечтающие жить настолько близко к церкви, чтобы каждый день слушать колокольный звон. Я же хочу основать предприятие по спасению человеческих душ и вести дело в метре от дверей ада".
Между прочим, к полной отдаче себя служению Богу Стадда побудила одна статья, написанная атеистом. В ней были следующие строки:
"Если бы я твердо верил, как это утверждают миллионы, что знание и воплощение в своей земной жизни религии определяет судьбу жизни загробной, то религия означала бы для меня все. Я бы почел вздором все земные удовольствия, земные заботы - бессмыслицей и земные мысли и чувства - пустой суетой. Религия была бы моей первой мыслью при пробуждении и последней картиной перед глазами при погружении в бессознательность сна. Я жил бы исключительно во имя нее. Я бы считал одну спасенную для Неба душу достаточным вознаграждением за целую жизнь, полную страданий и слез. Все мои мысли были бы устремлены лишь к Вечности. Житейские дела никогда не искривили бы моего пути и не заградили бы моих уст, мир с его радостями и страданиями ни на миг не вкрался бы в мои мысли. Я стремился бы смотреть лишь на Вечность и на бессмертные души вокруг меня, которые уже через миг могут опоздать выбирать между вечной радостью и вечным страданием. Я бы вышел на улицы и проповедовал - ко времени и без времени, и моя проповедь была бы следующей: " Что пользы человеку в том, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?'
Джон Весли был ревностным служителем Бога. Он сказал: "Дайте мне сто человек, любящих Бога всем сердцем и ничего не боящихся, кроме греха, и я приведу в движение весь мир".
Джим Эллиот, христианин-мученик из Эквадора, был факелом, горящим для Христа. Однажды, раздумывая над словами: "Ты творишь... служителями своими пламенеющий огонь" (Евр. 1,7), он записал в своем дневнике:
"Горюч ли я? Боже, избавь меня от ужасного асбеста "других дел". Напитай меня маслом Святого Духа, чтобы я мог возгореться. Но пламя преходяще - часто оно горит лишь мгновения. Вынесешь ли ты это, душа моя, - короткую жизнь? Во мне живет Дух Того великого, Чья жизнь была так коротка и Кого снедала ревность о доме Господа. О пламя Божье, дай мне быть твоим топливом!" (Из книги "Под сенью Всемогущего").
Последняя строка процитирована из молитвы Эми Кармайкл. Разве неудивительно, что Джима Эллиота вдохновили эти строки:
От молитвы с просьбой об охране
И спасении из рук моих врагов,
От страха перед трудностью дороги,
От спотыкания на тропке к небесам,
От дьявольского "я", Господь, освободи Ты
Своего слабого, но верного бойца.
От любви к обольщениям мира,
Легкой доли, широкой тропы
Ты избавь меня, о Агнец Божий,
Ведь не так закаляется дух.
Ведь не так пройден путь на Голгофу,
Легкий жребий лишь взор притупит.
Дай любовь мне, что к Небу стремится,
Веру дай, что сомнений чужда,
И надежду, что не постыдится,
И стремленье сгореть до конца
Не оставь меня сгнить в этом мире,
Пламя Божье, зажги и меня!
Это позор для церкви двадцатого столетия: коммунисты и сектанты зачастую проявляют гораздо больше ревности в своем труде, чем христиане.
В 1903 году один одержимый коммунистическими идеями человек с 16-ю сторонниками начал свое наступление на мир. Его имя было Ленин. В 1918 году число его последователей превысило 40 000, и с этими сорока тысячами он взял под контроль 160-миллионную Россию. Это движение, распространяясь, охватило уже треть земного шара. Как бы мы ни относились к их идеологии, рвение этих людей вызывает изумление.
Многие христиане чувствовали себя глубоко задетыми, когда Билли Грэм публично прочитал письмо, написанное одним американским студентом, примкнувшим в Мексике к коммунистическому движению. В письме он объяснял своей возлюбленной, почему он решился на разрыв отношений с ней:
"У коммунистов относительно высокий процент смертности и прочих несчастий. Мы - те, кого расстреливают, вешают, линчуют, обливают смолой, сажают в тюрьмы, всячески чернят, высмеивают и изгоняют из общества, кому всеми возможными средствами стараются испортить жизнь. Многих из нас убивают. Мы живем в полной нищете. Мы жертвуем каждую монету нашей партии, исключая лишь тот минимум, который нам необходим для существования. Мы, коммунисты, не имеем ни денег, ни времени на многочисленные кинофильмы и концерты, для жирных котлет или приличного жилья и машин. Нас называют фанатиками. Да, мы - фанатики! Вся наша жизнь направляется одной великой, все затмевающей идеей - борьбой за коммунизм во всем мире.
Мы, коммунисты, имеем жизненную философию, которую невозможно измерить деньгами. Мы имеем правое дело, за которое мы боремся, и ясную цель нашей жизни. Наше маленькое "я" подчиняется великому движению человечества, и если наша личная жизнь кажется тяжелой и наше "я" порой страдает под диктатом партии, то мы все же щедро вознаграждаемся той мыслью, что каждый из нас в отдельности вносит свой вклад в создание чего-то нового, истинного и лучшего для человечества. Существует лишь одно, что для меня превыше смерти - это коммунизм. Это моя жизнь, моя работа, моя религия, мое хобби, мое богатство, моя жена и возлюбленная, мои хлеб и вода. Я работаю для коммунизма днем и вижу о нем сны ночью.
С каждым днем я все больше и больше принадлежу партии. Поэтому я не могу позволить себе никакой дружбы, любовной связи или даже беседы, не связанной с этой великой силой, определяющей и направляющей всю мою жизнь. Я оцениваю людей, книги, идеи и поступки лишь по их влиянию на построение коммунизма и отношению к нему. Я уже побывал в тюрьме за свои убеждения, и, если будет на то необходимость, я готов предстать даже перед тайной полицией".
Если коммунисты могут быть так преданны своему делу, то насколько же больше христиане должны были бы с радостью и любовью дарить Господу свои жизни! Если Господь Иисус что-нибудь значит для нас, то Он должен значить для нас все. "Если христианская вера вообще стоит того, чтобы верить, то это - героическая вера" (Финдли).
"Если Господь действительно сотворил через Иисуса нечто такое, от чего зависит судьба мира, и если Господь возвестил об этом, то обязанность каждого христианина - непреклонно бороться против всего, что скрывает, извращает и отрицает эту истину" (Джеймс Денни).
Бог нуждается в людях, безоговорочно подчиняющихся голосу Святого Духа. Эти люди могут показаться окружающим похожими на пьяных или одержимых, но знающие их ближе делают вывод, что они движимы "глубокой, великой, непрестанной и неутолимой жаждой общения с Богом".
Если бы каждый малодушный ученик Христа понял необходимость ревности о Боге и, прося, получил бы ее! Если бы он стремился соответствовать описанию, набросанному епископом Райлзом:
"Ревностный верующий в первую очередь - человек дела. О нем недостаточно сказать, что он серьезен, с горячим сердцем, стоек, предан делу всей душой и пламенеющий духом. Он видит лишь одно, заботится лишь об одном, взят в плен одной лишь мыслью - угодить Богу. Живет ли он или умирает, здоров ли или болен, богат или беден, признаваем людьми или отвергаем, слывет умным или глупцом, пожинает хвалу или насмешки, уважаем или презираем - все это ревностного служителя Бога вообще не волнует. Он горит ради своего дела, которое -угодить Богу и прославить Его. Если этот огонь ревности и разрушает его тело, он все равно доволен. Он чувствует себя созданным, подобно факелу, для горения, и если он и сгорит, то сделает этим лишь то дело, для которого призвал его Господь.
Такой человек всегда найдет практическое применение для своей духовной ревности. Если он сам не может проповедовать, работать и жертвовать, он будет плакать, молиться и взывать к Господу. Даже если он бедняк, лежащий на одре болезни, он, молясь, будет бороться с грехом вокруг себя. Если он не может сражаться в долине вместе с Иисусом Навином, он будет помогать Моисею, Аарону и Ору на вершине холма (Исх. 17,9-13). Если он не может трудиться самостоятельно, он будет взывать к Господу до тех пор, пока Он не пошлет помощь и работа не будет сделана. Это я имею в виду, говоря о рвении в служении, о "духовной ревности".
Вера
Без глубокой веры в живого Бога не может существовать ученичество. Кто хочет именем Божьим совершать великие дела, должен сначала слепо довериться Ему. "Все великие мужи веры были слабыми людьми, которые потому творили великие дела во славу Бога, что твердо полагались на присутствие Господа" (Гудзон Тэйлор).
Истинная вера всегда основывается на каком-либо обетовании Божьем, на Его Слове. Это важно. Верующий читает или слышит о каком-либо обетовании Господа. Дух Святой раскрывает ему смысл этого обетования и делает его важным лично для этого верующего. Христианину становится ясно, что это обетование дано Богом лично для него. Будучи полон доверия к Давшему это обетование, он считает истинность обетования - с человеческой точки зрения, возможно, нереального - столь очевидной, как если бы оно уже было исполнено.
Может быть, это скорее заповедь, чем обетование. Вера не проводит между ними различия. Если Бог повелевает что-либо исполнить, Он даст и силы для этого. Когда Иисус повелел Петру пойти по воде, Петр мог быть уверен, что Господь даст ему для этого необходимые силы (Матф. 14,28). Если Он повелевает нам проповедовать Евангелие всей твари, мы можем быть уверены в Божьем благословении для этого поручения (Map. 16,15).
Вера живет не в царстве "возможного". Слава Господа не открывается в делах, свершить которые под силу человеку. Вера скорее начинается за пределом человеческих возможностей. "Область веры начинается там, где кончается вероятность и бессильны глаза и разум" (Георг Мюллер).
Вера говорит: "Если невозможность - это единственное препятствие, то все может произойти!" "Вера призывает руководителем Бога, и поэтому ей вообще неведомы проблемы. Более того, она смеется над невозможным. В определении понятия "вера" Бог - исчерпывающий ответ на все вопросы, Он - великолепное решение всех проблем. Вера все предоставляет Ему. В конечном счете, вере безразлично, идет ли речь о 600 тысячах или 600 миллионах долларов, она знает, что Бог преизобилует всем. В Нем она находит все необходимое. Неверие говорит: "Как может произойти то или иное?" Оно полно различных "как". Но вера знает великий ответ на эти десятки тысяч "как". Этот ответ - "Бог" (Ч. Г. Макинтош).
По человеческому разумению, Аврааму и Сарре было невозможно произвести на свет ребенка. Но Бог обещал, и для Авраама лишь одно было невозможным: что Бог может это обещание не исполнить.
И Авраам "поверил с надеждою, чрез что сделался отцом многих народов, по сказанному:,,...так многочисленно будет семя твое". И, не изнемогши в вере, он не помышлял, что тело его, почти столетнего, уже омертвело, и утроба Саррина в омертвении; не поколебался в обетовании Божием неверием, но пребыл тверд в вере, воздав славу Богу, и будучи вполне уверен, что Он силен и исполнить обещанное" (Рим. 4,18-21).
Вера истинная заповедям верит,
Зная, что Создатель нам их дал.
Там, где всех сомнения смущают,
Говорит она: "Свершится, только верь!"
"Ибо у Бога не останется бессильным никакое слово" (Лук. 1,37). "Есть ли что трудное для Господа?" (Быт. 18,14). "Невозможное человекам возможно Богу" (Лук. 18,27).
Вера использует обетование: "Все возможно верующему" (Map. 9,23). Она радуется вместе с Павлом: "Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе" (Фил. 4,13).
Сомненье видит все преграды,
А вера - между ними путь;
Сомненье - сумрак непроглядный,
А вера - луч звезды в ночи.
Сомненье в страхе: как ступить мне?
А вера города берет.
Сомнение в сомненье: "Веришь?"
А вера без раздумий: "Да!"
Поскольку вера имеет дело со сверхъестественным и Божественным, она не всегда кажется "разумной". Авраам не послушал голоса "здравого смысла", когда он пустился в путь по повелению Бога, не зная, куда и зачем идет (Евр. 11,8). Иисус Навин не хитростью, а верой захватил Иерихон (Ис. Нав., гл. 6). Мирские люди высмеивали кажущуюся бессмысленность его действий. Но он добился своего!
В действительности же вера - нечто совершенно разумное. Что же может быть разумнее для творения, чем послушание своему Творцу? Разве безумие - верить Тому, Кто не знает лжи и ошибок? Доверять Богу - это самое разумное, достойное и истинное из всего того, что вообще может сделать человек. Вера - не прыжок в неопределенность. Вера требует безошибочного доказательства и находит его в безошибочном Слове Божьем. Еще никто, надеющийся на Бога, не разочаровывался в своей вере; ни с кем это и не произойдет. Вера в Господа исключает риск.
Вера прославляет Бога и чтит Его как единственную достойную абсолютного доверия Личность. С другой стороны, неверие есть неуважение к Богу, утверждение Его лжецом (1. Иоан. 5,10). "И снова искушали Бога, и оскорбляли Святого Израилева" (Пс. 77,41).
Вера ставит и человека на его законное место -смиренно, во прахе и пепле, вопрошающего Создателя всего сущего.
Вера есть нечто совершенно противоположное зрению. Павел напоминает нам, что "мы ходим верою, а не видением" (2. Кор. 5,7). Ходить видением означает иметь видимые опоры, запасы на будущее, это человеческая мудрость, проявляющаяся в страховании себя от возможных неприятностей будущего. Путь веры - совершенная тому противоположность; он означает постоянное полное доверие одному лишь Богу. Это полная и непрестанная отдача себя в распоряжение Создателя. Наша плоть страшится положения полной зависимости от невидимого Бога. Она пытается застраховаться от возможных несчастий. И если плотской человек совершенно не знает, как ему жить дальше, это состояние грозит ему нервным стрессом. Но вера движется вперед в послушании Слову Божьему, возвышается над житейскими проблемами и знает, что Господь удовлетворит все нужды.
Каждый ученик Господа, решающийся ходить в вере, может быть уверен в том, что его вера будет испытана. Рано или поздно его человеческие возможности будут исчерпаны. В большой нужде он, конечно же, может попытаться найти помощь и утешение в своих ближних. Но если он действительно доверяет Господу, он будет взирать лишь на Него.
Для любого ученика Господа естественно стремиться к росту в вере (Лук. 17,5). Он доверил Иисусу спасение своей души и теперь старается расширить сферы своей жизни, подвластные контролю Господа.
Испытывая болезни, искушения, трагедии и тяжелые потери, он глубже и ближе познает Бога, и его вера растет. Он подтверждает истинность обетования: "Будем стремиться познать Господа" (Ос. 6,3). Чем более достойным доверия он находит Бога, тем больше он хочет довериться Господу и в больших делах.
Так как вера от слышания, а слышание - от слова Божия, сокровенным желанием учеников должно быть все больше углубляться в познание Слова Божьего, слушать, читать, изучать, сохранять его, днем и ночью думать о нем. Оно - его карта, его компас, его путеводитель и утешитель, его светильник и свет на пути.
В хождении верой всегда достаточно простора для роста и прогресса. Если мы читаем, чего только не было достигнуто верой, то познаем, что мы подобны маленьким детям, играющим на берегу великого океана Истины. Великие подвиги веры встают перед нашим взором, когда мы читаем 11-ю главу Послания к Евреям, стихи 32-40. Они звучат мощным хором, восхваляющим Бога:
"И что еще скажу? Недостанет мне времени, чтобы повествовать о Гедеоне, о Вараке, о Самсоне и Иеффае, о Давиде, Самуиле и других пророках, которые верою побеждали царства, творили правду, получали обетования, заграждали уста львов, угашали силу огня, избегали острия меча, укреплялись от немощи, были крепки на войне, прогоняли полки чужих; жены получали умерших своих воскресшими; иные же замучены были, не принявши освобождение, дабы получить лучшее воскресение; другие испытали поругания и побои, а также узы и темницу. Были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча, скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли. И все сии, свидетельствованные в вере, не получили обещанного, потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства".
Еще несколько слов в заключение: мы только что упомянули, что ученики, ходящие в вере, обязательно выглядят в глазах мирских людей, а зачастую и христиан, мечтателями и фанатиками. В такой ситуации полезно вспомнить, что "вера, дающая человеку способность следовать за Богом" (Ч. Г. Макинтош), дает ученикам и возможность оценить взгляды окружающих их людей.
