Теория нарратива. Давно хотелось иметь духовое ружье и паровую машину

давно хотелось иметь духовое ружье и паровую машину. И он получил и то и другое. Все остальные ребята тоже выбрали кто что хотел, и, когда Пеппи закончила свои покупки, в магазине почти не оставалось игрушек: одиноко лежали на полке несколько книжных закладок и пять-шесть «Конструкторов». Себе Пеппи ничего не купила, а господин Ниль-сон получил зеркальце. Перед тем как уйти, Пеппи купила еще всем по дудке, и, когда дети вышли на улицу, каждый дул в свою дудку, а Пеппи отбивала такт рукой манекена.

АстридЛиндгрен

«Три мушкетера»

Пока они плыли, миледи ухитрилась развязать веревку, связывавшую ее ноги. У бере­га она легко выпрыгнула из лодки и побежала. Но земля была мокрой, и, подскольз-нувшись, миледи упала на колени.

Ее поразила суеверная мысль: она решила, что небеса отказывают ей в помощи, и ос­талась сидеть в том положении, как упала — склонив голову и сложа руки.

С другого берега было видно, как палач медленно поднял обе руки, и лунный свет сверкнул на лезвии большого меча. Руки с силой опустились, послышался свист меча и крик жертвы, затем обезглавленное тело упало от удара.

Палач снял свой красный плащ, расстелил на земле и положил на него тело, голову ки­нул туда же, завязал плащ за четыре угла, взвалил себе на спину и снова вошел в лодку.

Александр Дюма

«Мастер и Маргарита»

Нагая и невидимая летунья сдерживала и уговаривала себя, руки ее тряслись от нетер­пения. Внимательно прицелившись, Маргарита ударила по клавишам рояля, и по всей квартире пронесся первый жалобный вой. Исступленно кричал ни в чем не повинный беккеровский кабинетный инструмент. Клавиши на нем провалились, костяные на­кладки летели во все стороны. Со звуком револьверного выстрела лопнула под ударом молотка верхняя полированная дека. Тяжело дыша, Маргарита рвала и мяла молотком струны. Наконец, уставши, отвалилась, бухнулась в кресло, чтобы отдышаться...

Из кухни в коридор уже бежал поток. Шлепая босыми ногами в воде, Маргарита ведрами носила из кухни воду в кабинет критика и выливала ее в ящики письмен­ного стола. Потом, разломав молотком двери шкафа в этом же кабинете, бросилась в спальню. Разбив зеркальный шкаф, она вытащила из него костюм критика и утопи­ла его в ванне. Полную чернильницу чернил, захваченную в кабинете, она вылила в пышно взбитую двуспальную кровать в спальне. Разрушение, которое она произ­водила, доставляло ей жгучее наслаждение, но при этом ей все время казалось, что результаты получаются какие-то мизерные. Поэтому она стала делать что попало. Она била вазоны с фикусами в той комнате, где был рояль. Не докончив этого, возвраща­лась в спальню и кухонным ножом резала простыни, била застекленные фотографии. Усталости она не чувствовала, и только пот тек по ней ручьями...