Второе сентября. Надежда

Опять никакой официальной информации. Одни слухи. Вчера ночью убежали два человека. Они рассказали, как там всё серьёзно. Часов в десять зал и пространство вокруг ДК были заполнены. Тут и там с людь-

ми случались истерики, падали в обморок. Слухи, море слухов. Все надеются и, как заговор: лишь бы не было штурма. Около 11 часов дня какое-то движение в зале. Сказали: кто-то будет выступать. Через 10-15 минут зал заполнился. Увидел в проходе охранников Дзасохова и понял, что будет выступать он. До и после выступало много людей. Никто из них не был проникнут нашей болью. Все были важные и отстранённые. Приезжали политики, Рогозин, президент Южной Осетии, депутаты всех уровней. Но только у одного из них, Дзасохова, в первом его выступлении были следы сострадания. Он говорил о том, что бандиты не идут на переговоры. Что неизвестно кто они и что хотят. Что ситуация очень тяжёлая. Что они требуют четверых: его, доктора Рошаля, Аслаханова и Зязикова. Стало понятно, что эти переговоры вряд ли состоятся. Последние двое не приедут, а первые двое не пойдут. Он сказал, что Рошаля нашли, он уже выехал. А тех двух найти не могут. Он сказал, с дрожью в голосе: если бы от его жизни что-то зависело, разве бы он не пошёл. Но им нужны все четверо. Сказал самое страшное, что речь идёт о 12 погибших. Двое погибли при захвате, десять человек они расстреляли. Хотя он уже знал от бандитов, что их больше 20.

Уходя, Дзасохов сказал, что штурма не будет, и он это гарантирует. Что каждый час будут приходить официальные лица и рассказывать о том, как развивается ситуация. Но Дзасохов не сдержал своего слова: обещанный график все время срывался.

Проехала к школе вереница крутых машин. Как потом оказалось, Сослан Фраев нашёл, с кем переговорить по телефону, чтобы освободили его мать и родственников. Бандиты хотели это сделать. Разрешили ей выходить из школы, но она не могла уйти сама, без родственников. И когда их собралось несколько человек, бандиты передумали.

В 15.00 ждали первое выступление на улице. Всем казалось, что скажут что-то важное. Но выступил только епископ. Он долго говорил о терпении, о том, что надо верить, молиться и Бог увидит и услышит наши просьбы. Но Бог, если он есть, самое жестокое существо на свете. Он всё знал, всё предвидел, на всё дал согласие.

Около 16 часов, стало известно, что приехал Аушев и пойдёт в школу. Родилась какая-то надежда. После 17.00 как молния среди нас пронёсся слух, что детей освобождают. Люди, как безумные, кинулись к ограждению, потом на улицу Ленина, пробежали по ней до улицы Лермонтова, потом ещё куда-то, в надежде хоть что-то увидеть. Надо было видеть, как бежала, рыдая, эта толпа. Бандиты освободили 24 человека – женщин с грудными детьми. Появилась надежда, что и других заложников скоро освободят. Но… как рассказывали заложники, после этого бандиты озверели. Перестали давать воду детям, разрешать ходить в туалет.

Потом выступали ещё и другие. Мама подошла к Огоеву, он сказал ей: «Не бойся женщина, жив твой муж, они со стариками и детьми не воюют». Настроение поднялось. Надежда появилась.

Около 17.30 внезапно началась паника, прошёл слух, что бандиты захватили посёлок Фарн. Тут стало ясно, почему они не идут на переговоры: захват школы был отвлекающим манёвром перед ещё более тяжким терактом. Все бросились врассыпную. Но это оказалось

лишь слухом. В Фарне есть такая же школа, и в ней репетировали спецназовцы.

Происходило что-то непонятное здравому смыслу. На расстоянии 100 метров от школы находится штаб, но никакой эффективной работой по спасению не проводит, информацией не обладает и не хочет обладать. Бандиты делали что хотели.