Страница первая

«И с тихими тоски слезами ты вспомни первую любовь...»

Екатерина Павловна Бакунина. Молоденькая девушка, приветливая, милая. Она была сестрой одного из лицеистов. «Прелестное лицо ее, дивный стан и очаровательное обращение произвели всеобщий восторг во всей лицейской молодежи», — вспоминал С. Д. Комовский. Пушкин был впервые пылко влюблен. Он стал задумчив, рассеян, в классах отвечал невпопад. Раньше он смеялся над лицейскими «Сердечкиными», теперь товарищи подсмеивались над ним.

<...> В те дни... В те дни, когда впервые

Заметил я черты живые

Прелестной девы, и любовь

Младую взволновала кровь,

И я, тоскуя безнадежно,

Томясь обманом пылких снов,

Везде искал ее следов,

Об ней задумывался нежно,

Весь день минутной встречи ждал

И счастье тайных мук узнал, <...>

Пушкин был покорен. Теперь каждую свободную минуту проводил он у окна в томительном ожидании и, завидев, наконец, вдалеке знакомую девичью фигурку, опрометью бежал на лестницу, делая вид, будто вышел случайно. Мимолетная встреча, несколько ничего не значащих слов, улыбка... Но как это много для влюбленного! По вечерам, оставшись один в своей тесной комнатке, он доставал дневник и давал волю чувствам.

«Я счастлив был!., нет, я вчера не был счастлив; по утру я мучился ожиданьем, с неописанным волнением стоя под окошком, смотрел на снежную дорогу — ее не видно было! Наконец я потерял надежду, вдруг нечаянно встречаюсь с нею на лестнице, - сладкая минута!..»

«Как она мила была! Как черное платье пристало к милой Бакуниной! Но я не видел ее 18 часов - ах! Какое положенье, какая мука. Но я был счастлив пять минут!..»

Весною и летом Бакунина жила в Царском Селе. Пушкин встречал ее повсюду: в Лицее, в парке, на гуляньях. Осенью она уезжала в Петербург. Юноша тосковал. В дождливые темные вечера лицейские поэты вынимали заброшенные на лето тетради со стихами и вновь призывали своих покровительниц - муз. Но муза Александра мало походила на древнегреческих богинь. Та, что являлась ему в детстве, была похожа на няню Арину Родионовну и бабушку Марию Алексеевну, а нынешняя удивительно напоминала Бакунину, «милую Бакунину...»

<…> Младенчество прошло, как легкий сон

Ты отрока беспечного любила,

Средь важных муз тебя лишь помнил он

И ты его тихонько посетила;

Но тот ли был твой образ, твой убор?

Как мило ты, как быстро изменилась!

Каким огнем улыбка оживилась!

Каким огнем блеснул приветный взор!

Покров, клубясь волною непослушной,

Чуть осенял твой стан полувоздушный;

Вся в локонах, обвитая венком,

Прелестницы глава благоухала;

Его юная муза бывала веселой и беспечной, задумчивой и грустной. Той осенью она напевала ему элегически печальные стихи. Любовь к Бакуниной все еще жила в его сердце. И, просыпаясь поутру в своей лицейской келье, Александр с грустью думал о том, что кончились мимолетные встречи, доставлявшие ему отраду и мученье, что напрасно он будет бродить по опустевшему царскосельскому парку, ища ее следов...

<...> Взошла заря, блистает

бледный день,

А вкруг меня глухое запустенье...

Уж нет ее... я был у берегов,

Где милая ходила в вечер ясный:

На берегу, на зелени лугов

Я не нашел чуть видимых следов,

Оставленных ногой ее прекрасной. <...>