Перевод С. Свириденко

(публикация, комментарии и дополнение О. А. Смирницкой)

Песнь о Вöлундре открывает второй (неопубликованный) том Эдды С. Свириденко — «Песни о героях» (ОР РГБ, фонд 261, карт. 12, ед. хр. 1). Первый том — «Песни о богах» — вышел в свет в 1917 г. в издательстве Са­башниковых и, в сущности, подвел черту под знаменитой его серией «Па­мятники мировой литературы». Несколько поколений читателей особенно ценили этот том, находя в нем для себя «истинную Эдду» и один из лучших памятников переводческой культуры начала века. Не говорим здесь о выда­ющейся роли труда Свириденко в истории русской скандинавистики[*]. Вто­рой том стал известен специалистам, в том числе и автору настоящей пуб­ликации, около 10 лет назад. Казалось более чем желательным — необходи­мым — воссоединить, наконец, оба тома и издать Эдду Свириденко в серии «Литературные памятники» изд-ва «Наука», как своего рода «двойной па­мятник». По условию подобного издания, оно должно было включать под­строчные комментарии Свириденко (которые она считала неотделимыми от самого перевода), ее статьи, а также комментарий и статьи издателя, дающие взгляд из нашего времени как на труд Свириденко, так, естественно, и на сами эддические песни, ею переведенные. Многолетний опыт работы над этим изданием, однако, наглядно показал его неосуществимость. Стало ясно, что невозможно объединить в одном кратком комментарии, линии, веду­щие в совершенно разных направлениях: истолкование трудных мест оригинала и разъяснение взглядов переводчицы, частью воспринятых из научной литературы ее времени, но частью отражающих ее собственное поэтическое видение Эдды. Приходится к тому же отметить, что переводы второ­го тома Свириденко не во всем оправдывают возлагавшиеся на них надеж­ды. Мы склонны не замечать слабых мест ее перевода мифологических пес­ней, запомнившегося по тому, легендарному, сабашниковскому изданию. Но переводы второго тома, будучи перепечатаны и прочитаны свежим взглядом, выдают свое несовершенство. Отчасти это объясняется и тем, что героические песни вообще труднее поддаются переводу, чем песни мифо­логические: самая их героика не может быть воссоздана иначе, как средствами поэтического языка. Язык же Свириденко не вполне свободен от общепоэтических клише своей эпохи и неоправданных прозаизмов. Экзо­тической кажется теперь ее транслитерация древнеисландских имен (которой она придавала большое значение и отстаивала ее в своей статье и в письмах к М. В. Сабашникову). Не отвечают современному пониманию эддической текстологии ее представления о соотношении стиха и прозы в эддических песнях, об интерполяциях, допустимости реконструкции текста и т.п. При всем сказанном, труд Свириденко сыграл знаменательную роль в истории нашей культуры; говоря словами Ф. А. Брауна, он был настоящим «литературным подвигом». Ее переводы героических песней, вне всякого сомнения, нуждаются в публикации. Но речь может идти скорее не о пред­назначенном для широкого читателя издании всей свириденковской Эдды, а о публикации отдельных, наиболее удачных переводов в филологических изданиях. Читатель-филолог прочтет эти тексты не для того, чтобы лучше узнать через их посредство древнеисландский памятник, а для того, чтобы оценить по достоинству труд переводчицы — первооткрывательницы эдди­ческой поэзии в России.

Предлагаемая публикация в общих чертах следует тому плану, который был обдуман для полного издания. Перевод Песни о Вёлунде (в коммента­рии мы придерживаемся общепринятой транслитератции имен) был выбран нами, в частности, по той причине, что он не содержит пространных комментариев переводчицы, иногда далеко уводящих от оригинала. Ком­ментарий, прилагаемый к публикации, также сведен к минимуму, содержа в основном пояснения к отдельным темным (или не понятым переводчицей) местам песни. Вместе с тем, нам показалось целесообразным дополнить комментарий заметкой о стихе Свириденко, бывшем в свое время предметом горячих споров, но по существу не исследованном.

В Свитйоде[1] был конунг[2] Нидудр. У него было два сына и одна дочь; ее звали Бодвильдр.

Было трое братьев, сыновей финского[3] короля: одного звали Слагфидр [3], другого Эгилль, третьего Вöлундр. Они бегали на лыжах и охотились за дичью. Они явились в Волчью Долину и построили себе там дом; поблизости находилось озеро, называвшееся Ульфсйар [4]. Однажды рано поутру братья нашли на берегу трех женщин, которые пряли лён. Неподалеку от них лежали их лебединые сорочки[4]; они были валькирии. Две из них были дочери конунга Глодвэра[5]: Гладгудр, по прозванию Белая как лебедь, и Гэрвор, Альвитр[6]; а третья была Ольрун, дочь Киарра [7] из Валланда[7]. Братья взяли их в свое жилище. Эгилль взял в жены Ольрун, Слагфидр взял Гладгудр, а Вöлундр — Альвитр. Они прожили вместе семь зим; потом они улетели повидать битвы и не вернулись обратно. Тогда Эгилль отправился искать Ольрун, а Слагфидр искал Гладгудр, Вöлундр же остался в Волчьей Долине. Он был искуснейшим из всех людей, о которых говорится в старых сагах. Король Нидудр велел взять его в плен, как рассказано в этой песни.

1. С юга летели над Мирквидром[8] темным
Мудрые девы на бранное дело.
У берега озера сели на отдых,
Лен они пряли там, юга воительницы.
— — — — — — — — — — —

2. Эгилля стала женою одна,
Покоился сильный у сердца красавицы.
Вторая была словно лебедь бела;
*Слагфидра ложе она разделила[9],
Третья же дева, сестра её стройная,
Вöлундра шею рукой обвивала.

3. Дома они просидели семь зим.
Восьмою зимой беспокойство их мучило;
[На девятую вещим пришлось невтерпеж]:
Потянуло к далекому лесу воительниц,
В брони одетых, на бранное дело.

4. Вöлундр искусный, отгадчик погоды,
В дом одинокий вернулся с охоты.
Жен не застали в жилье опустелом
Слагфидр и Эгилль, и начали поиски.

5. Эгилль к востоку поехал за Ольрун [8],
Слагфидр к полудню за Гладгудр отправился.
Вöлундр остался в Волчьей Долине.

6. В золото камни искусно он вделывал,
Кольца на нити нанизывал в ряд.
Так в доме сидел он своем, дожидаясь,
*Что вернется жена с белокурыми косами.

7. Нидудр проведал, Нйаров[10] властитель,
Что в Волчьей Долине жил Вöлундр один[11].

8. Отправились ночью воители в бронях;
При месяце тускло мерцали щиты.
С коней у жилища они соскочили,
И к Вöлундру в двери неслышно вошли.

9. Увидели кольца они на шнурке —
Семь их там сотен висело подряд, —
Сняли их с нити, и снова надели:
Только одно захватили с собой [9].

10. Ловкий стрелок и погоды отгадчик,
Вöлундр в жилище пришел издалека.
Он мясо медвежье стал жарить на вертеле;
Весело хворост сухой загорелся,
[Высушен ветром, у мудрого Вöлундра].

11. Лег он на шкуру медвежью, и кольца
Князь Альфов считал; одного не хватало.
Он подумал с надеждой, что Гэрвор надела,
Золотое кольцо, — что жена возвратилась.

12. Долго сидел он; уснул наконец,
Но пробужденья дождался недоброго:
На крепких руках он веревки почувствовал,
Узы тугие на сильных ногах.

Вöлундр сказал:

13. Что за люди ремнями связали меня,
Лыковой вязью мне ноги стянули?

[Нидудр промолвил, властитель над Нйарами:]

14. «Откуда ты столько сокровищ достал
В Волчьей Долине? Поведай мне, Вöлундр!
На Грани стезею за золотом ехали,
И Рейн златоносный от нас далеко»[12].

Вöлундр сказал:

15. «Я недавно владел еще большим богатством —
Как жил с молодою женою я здесь.
[Глодвер родитель был Гладгудр и Гэрвор,
Ольрун дочь Кйарра; не бедны мы были.][13]
— — — — — — — — — — — — — —
— — — — — — — — — — — — — —

16. [Во дворе находилась супруга властителя]
И вошла со двора в королевский покой.

Голос понизив, сказала она:

«Хмуро он смотрит, ваш пленник из леса»[14].

Конунг Нидудр дал своей дочери Бодвильдр золотое кольцо, которое он взял в доме у Вöлундра. А сам он взял себе меч Вöлундра.

Королева же сказала:

17. «Пламенеют огнем его очи змеиные [11],
Он зубами скрипит, видя меч у тебя,
А у Бодвильдр кольцо на руке драгоценное.
Прикажи перерезать в ногах его жилы,
На житье помести в Сэварстадре[15] его».

Так было сделано; у него перерезали сухожилья в коленных суставах и поместили его на острове, который находился недалеко от суши и назывался Сэварстадр. Там он ковал для короля различные драгоценности. Никто не решался приходить к нему, кроме только одного короля.

Вöлундр сказал:

18. «Нидудр у пояса носит свой меч,
Что часто точил я искусной рукою,
[Что выковал сам из булата я лучшего;]
Навек я утратил заветный мой меч!
[Здесь не бывать ему, в кузнице Вöлундра.]

19. Дочь недруга носит жены моей золото —
Досталось кольцо драгоценное ей».
Сна он не знал и ковал день и ночь,
Мастерил украшенья для Нидудра разные.

20. К жилищу пришли сыновья короля,
Заглянуть им хотелось к искуснику в кузницу.

21. Подбежали к ларю, отпереть попросили.
Глядели, — а Вöлундр задумывал дело.
Увидали в ларе драгоценности дети,
Им показалось: без счета там золота.

Вöлундр сказал:

22. «Приходите опять, приходите вы оба!
Я вам золота дам, как придете опять.
Но молчать вы должны: ни служанкам, ни челяди —
Никому не болтать, что сюда приходили».[16]
— — — — — — — — — — — — — — —
— — — — — — — — — — — — — — —

23. Брат поутру молвил на ухо брату:
«На остров войдем, поглядеть на сокровища!»
Подбежали к ларю, отпереть попросили;
Покуда глядели, удел их свершился.

24. Головы Вöлундр обоим срубил;
Ноги под горном в земле схоронил.
Черепа же, где волосы пышные были,
В серебро он обделал и Нидудру дал.

25. Сделал Вöлундр из глаз самоцветные камни[17]
И оправив их прочно, послал королеве;
Из зубов смастерил ожерелье он белое,
И послал его дочери Нидудра в дар.

26. Золотыми уборами тешилась Бодвильд…
— — — — — — — — — — — — — — — — —
Сломала кольцо и пошла к кузнецу:
«Лишь тебе одному я сказать это смею».[18]

Вöлундр сказал:

27. «Я кольцо починю, будет цело оно,
И красивей, чем прежде покажется конунгу,
И найдет твоя мать, что горит оно краше,
Для тебя оно будет таким же прекрасным».

28. Хитрости полный, он пива ей подал;
В кузнице сидя, уснула красавица.[19]
«Теперь отомстил я за все, что стерпел;
За одну лишь обиду еще отомщу!» [13]

29. — — — — — — — — — — — — — — — —
«Пусть бы те жилы теперь были целы,
Что мне перерезали Нидудра люди!»[20] [14]
— — — — — — — — — — — —
Весело Вöлундр взлетел в высоту,
Бодвильдр ушла со слезами, в заботе
О гневе отца, о побеге любовника.

30. Во дворе находилась супруга властителя
И вошла торопливо в жилище она.
Опустилась она у стены отдохнуть:
«Нидудр, князь Нйаров, ты спишь или нет?»

Нидудр сказал:

31. «Сна я не знаю, в заботе я бодрствую,
С тех пор, как не вижу моих сыновей!
Голова моя стынет… Сгубил нас совет твой.
С Вöлундром надобно мне говорить.

32. Вöлунд, ответь мне, от альфов явившийся,
— — — — — — — — — — — — — — — — —
Что с сыновьями моими, поведай!»

Вöлунд сказал:

33. «Дай мне сначала священную клятву —
[Краем щита и бортом корабля,
Меча лезвием и спиною коня — ] [15],
Что в гневе жены ты моей не казнишь[21],
[Что любимую мною не будешь губить,]
Если даже избрал в этом доме я деву
И наследника жду во владеньях твоих.

34. Можешь отправиться к мастеру в кузницу:
Там я детей твоих трупы зарыл:
Головы им отрубил я обоим,
И схоронил я за горном их ноги.

35. Черепа же, где волосы пышные были
В серебро я обделал и Нидудру дал;
Самоцветные камни из глаз я искусно
Сделал и их королеве послал.

36. Из зубов смастерил ожерелье я белое
И послал его дочери Нидудра в дар.
А Бодвильдр, наследница ваша последняя,
Носит под сердцем дитя от меня».

Нидудр сказал:

37. «Век я не слышал ужаснее вести,
Гневом я век не кипел, как теперь!
Но всадник тебя в небесах не догонит
И стрелок ни один не подстрелит злодея —
Так далеко к облакам ты летишь!»[22]

38. Весело Вöлундр взлетел в высоту,
Нидудр остался, истерзанныей горем.
— — — — — — — — — — — — —

Нидудр сказал:

39. «Такрадр, послушай, вернейший из слуг!
Позови поскорей светлобровую Бодвильдр,
С отцом говорить путь нарядная явится».

40. — — — — — — — — — — — — — — — — — —
— — — — — — — — — — — — — — — — — — —
«Правда ли, Бодвильдр, что было мне сказано:
На острове с мастером вместе сидели вы?»

Бодвильдр сказала:

41. «Правда, отец мой, все то, что сказали:
На острове с мастером вместе сидели мы,
[То ласки был час — на несчастье великое!]
Поневоле тогда уступила я Вöлундру,
Противиться я не сумела ему.