Технологии

Можно ли преодолеть смерть Культуры средствами культуры? Эти темы легитимны только в посткультурной ситуации – в ситуации, когда технологии заменяют собой культуру в качестве главного фактора, нормирующего человеческую жизнь.

Эпоха постмодерна – это одновременно и эпоха технологий. Технологии существовали всегда, но у них всегда был статус вторичного феномена, производного от культуры, проекции Культуры. Умирала Культура – умирали и порожденные ею технологии. Мы впервые в истории столкнулись с автономным техногенезом, который сохраняется при разрушении культуры и способен ассимилировать технологические продукты различных культур.

Более того, технологии начинают определять собой формы человеческой жизни, у них своя логика развития, отличная от логики культуры. Они не связаны законами культурогенеза.

Технологии – продукт разрушения архетипики культуры. Разрушение архетипики порождает новые, внеархетипические возможности. Запретные (в культуре) задачи становятся легитимными. Средства достижения целей выходят из-под контроля норм. Любая конструктивно сформулированная задача теперь разрешима. Но современный технологический мир несет на себе печать своего происхождения: он был проекцией одного из пластов Культуры – науки, то есть воспроизведения мира в понятиях. И каким увидела наука мир, таким его и пытаются воссоздать современные технологии, безжалостно уничтожая в нем все то, что невоспроизводимо в формах мышления. Именно эта зависимость технологий от породившей ее модели Мира и вызывает отвержение технологизации жизни. Предусловие для преодоления "пост" – освобождение технологий от господства мышления. Которое – не более чем одна из форм одной из многих психических функций с ключевой операцией "если – то".

Но это предусловия. Автономные технологии лишены направленности и селективности, свойственных культуре. Они подобны злокачественным опухолям, бесконтрольно распространяющимся по всем направлениям. Они могут стать союзниками стремления к деградации. Единственное, что может поставить их под свой контроль и сделать своим инструментом – это Воля.

Слова

Посткультура порождает свои вызовы. Для людей войны, ставших торговцами, преподавателями и экстремистами в мире, удаленном от Реальности, возникли новые, высокоинтеллектуальные проблемы посткультурной ситуации. Одна из них – преодоление лингвистического диктата.

Лингвистический диктат – это господство слов над сознанием. Слова, возникающие как инструменты действия, в следующем поколении становятся господами. Они уже не формулируют предписания для реализации волевого намерения, а предписывают онтологию. Они выделяют из смыслового поля то, что превращается в легитимные формы, и так порождают формы Культуры. В зрелой культуре не смыслы выражаются в словах, а слова диктуют смыслы. Вербальные формы предопределяют, что имеет право на существование, а что нет. И со временем слова уже начинают соотноситься со словами, а не с Реальностью.

Восстановить активность сознания означает научиться вновь создавать слова как инструменты понимания Реальности и оперирования ею. Речь не идет о новом изобретении методов преодоления языка. Методы – религиозные, мистические, психотехнические – существуют и нуждаются лишь в переинтерпретации, но это методы для отдельного человека. Мы говорим об ином – о формировании культурного строя, поддерживающего движение к Реальности. Но здесь парадокс: культурогенез направлен как раз на удаление от реальности и потому, чтобы изменить направленность процесса, нужно выйти за пределы культуры. Это означает: занять позицию "мета".

Слово "мета" столь же распространено как и "пост". Но, в отличие от "пост", оно подверглось инфляции, как и многие другие, когда-то высокие слова. "Пост" не может деградировать – это слово само обозначает конечный пункт деградации. "Пост" – это абсолютный конец, его не сделаешь меньше, чем оно есть, как не сделаешь меньше частицы "не", "при", "под".

"Мета" – "за", "над" – это иное. "Метавзгляд" – это взгляд над всем множеством взглядов, а не один из взглядов. "Метамодель" – это позиция над всем множеством моделей, позволяющая создавать модели различной природы. Но "мета" уязвима. "Мета" – выход за пределы существующего и потому позиция "мета" требует особых усилий, иначе не умеющие поддерживать волевым усилием позицию "над" охотно обозначают этим словом нечто находящееся рядом.

"Мета" и "пост"

Победа мета над пост – не только игра интеллектуалов. Взгляд сверху – мета-взгляд – многое меняет и в практических делах. Взгляд сверху позволяет элите вновь занять позиции управления социально-политическими процессами, позволяет занять волевую позицию, а не позицию участника игры в стимул-реакцию.

Если мы хотим выйти из "пост"-тупика, нам необходимо занять позицию "над", выйти "за" пределы Культуры, сохранив при этом ее ценности и способность развертывать их в новые культурные формы. Но этот ход нелегитимен в Культуре: Культура может смириться с собственной смертью, но не с выходом за свои пределы. Ибо с этим выходам она перестает быть господином, а становится сотрудником ("партнером", как сейчас говорят, снижая пафос высоких слов) активного сознания. Не тем, "что создает нас", а тем, с чем взаимодействуют на равных. "Мета" означает, что взгляды, концепции, идеологии, языки, культурные формы становятся инструментами созидающей воли.

Метавзгляд позволяет понять и то, что случилось в начале контртрадиционного движения. Но для этого включить в анализ и то, что могло бы быть. Посмотреть, что было бы, если бы модерн превратился не в постмодерн, а в гипермодерн (впервые термин применен Сергеем Переслегиным), если бы он сумел прорвать языковую оболочку. И мы бы увидели грандиозный план превращения сознания в активную и зрелую реальность, выход из пеленок Культуры в нечто, чему до сих пор нет имени. Находясь здесь, внизу мы не можем назвать этот феномен его "истинным именем", но можем обозначить вектор усилий – "мета".

У грандиозных замыслов есть один неприятный аспект: если не хватает сил на его реализацию, он становится грандиозным преступлением (смотри историю ХХ века). Зловредность Модерна не в попытке вывести на поверхность сознания и ввести в тело культуры подавленные, латентные формы, а в отсутствии силы для нового создания формы.

Приняв сторону либо мета, либо сторону пост, выбираешь политическую парадигму, из которой следуют конкретные политически формы. Если из пост следуют формы либеральной демократии, то из мета – совершенно иные. Полезно обратиться к опыту первого восстания против Современности – движениям Консервативной Революции. Ошибочно думать, что консервативно-революционные движения установили диктаторские деспотические режимы – это были военные режимы по своей природе.

Это тоже был ход шахматной игре – для разрушения традиционных империй нужна была тотальная война, но война породила целый слой по-военному мыслящих людей и они, эти люди войны, попытались восстановить традиционные формы в новых условиях. Они пытались восстановить исходный замысел в форме гипермодерна