Ляксевна

(Стройплощадка. МИТРИЧ и АКИМЫЧ режутся в домино.)

ЛЯКСЕВНА. Опять не работаем? Все, мужики, лопнуло мое терпение.

МИТРИЧ. Ляксевна…

АКИМЫЧ. Ляксевна…

ПЕТРОВНА. (Появляется сильно взволнованная, с ружьем) Ляксевна-а! Ляксевна-а!

ЛЯКСЕВНА. Ты что, Петровна? Охренела?

ПЕТРОВНА. Ляксевна, беда. Палыч из района звонил, сейчас сюда иностранная делегация прибудет.

МИТРИЧ. Принесло их. А у нас тут мусор, грязь, вонь – сейчас все зафотографируют.

АКИМЫЧ. А пускай клевещут.

ЛЯКСЕВНА. Спокойно. Митрич.

МИТРИЧ. Я!

ЛЯКСЕВНА. Возьмешь ведро краски…

МИТРИЧ. Понял. (Собирается бежать).

ЛЯКСЕВНА. Стоять! Да покрасишь сторожку, что у входа.

МИТРИЧ. Понял. (Собирается бежать).

ЛЯКСЕВНА. Стоять! Краски не жалеть.

МИТРИЧ. Понял. (Убегает).

ЛЯКСЕВНА. Акимыч. (Акимыч тормозит)… Акимыч! (Тормозит)… Акимы-ыч!!!

АКИМЫЧ. Ну?

ЛЯКСЕВНА. Возьми мужиков, лопаты, да заройте траншею, что возле котлована. Ступай…(Акимыч уходит). А ты, Петровна, пойди в бане холодную воду перекрой.

ПЕТРОВНА. Батюшки, зачем это?

ЛЯКСЕВНА. Смекай. Они там голые, ошпаренные будут кричать, а иностранцы подумают, что это их приветствуют.

ПЕТРОВНА. Поняла. Ну, Ляксевна, ну, голова. (Убегает).

МИТРИЧ. (Вбегая). Порядок, Ляксевна, покрасил я старушку.

ЛЯКСЕВНА. Ты что, Митрич, какую старушку?

МИТРИЧ. Ну, ту старушку, что у входа. Сидела – яблоками торговала… Ну, я с ведром краски подкрался и… сейчас милиция приедет.

ЛЯКСЕВНА. Олух! Пень! Сторожку надо было покрасить, а не старушку. Я ж тебя сейчас самого покрашу.

АКИМЫЧ. (Появляясь). Пляши, Ляксевна, нет больше котлована, зарыли.

ЛЯКСЕВНА. Акимыч, милай, да студенты ж этот котлован три года рыли. Траншею надо было засыпать. Я ж тебя сейчас самого живым закопаю!..

ПЕТРОВНА. (Радостно бежит с оторванной телефонной трубкой в руке). Ляксевна-а! Ляксевна-а! Куды полез? (Стреляет в кого-то из ружья и, видимо попадает). Ляксевна, Палыч из района звонил, – не будет иностранная делегация, отменяется.

МИТРИЧ. Фу-у-у.

АКИМЫЧ. Пронесло.

ПЕТРОВНА. Весна скоро.

ЛЯКСЕВНА. А голые-то в бане – кричат.

ЛЯКСЕВНА. Опять не работаем? Все, мужики, лопнуло мое терпение.

МИТРИЧ. Ляксевна…

АКИМЫЧ. Ляксевна…

ПЕТРОВНА. (Появляется сильно взволнованная, с ружьем) Ляксевна-а! Ляксевна-а!

ЛЯКСЕВНА. Ты что, Петровна? Охренела?

ПЕТРОВНА. Ляксевна, беда. Палыч из района звонил, сейчас сюда иностранная делегация прибудет.

МИТРИЧ. Принесло их. А у нас тут мусор, грязь, вонь – сейчас все зафотографируют.

АКИМЫЧ. А пускай клевещут.

ЛЯКСЕВНА. Спокойно. Митрич.

МИТРИЧ. Я!

ЛЯКСЕВНА. Возьмешь ведро краски…

МИТРИЧ. Понял. (Собирается бежать).

ЛЯКСЕВНА. Стоять! Да покрасишь сторожку, что у входа.

МИТРИЧ. Понял. (Собирается бежать).

ЛЯКСЕВНА. Стоять! Краски не жалеть.

МИТРИЧ. Понял. (Убегает).

ЛЯКСЕВНА. Акимыч. (Акимыч тормозит)… Акимыч! (Тормозит)… Акимы-ыч!!!

АКИМЫЧ. Ну?

ЛЯКСЕВНА. Возьми мужиков, лопаты, да заройте траншею, что возле котлована. Ступай…(Акимыч уходит). А ты, Петровна, пойди в бане холодную воду перекрой.

ПЕТРОВНА. Батюшки, зачем это?

ЛЯКСЕВНА. Смекай. Они там голые, ошпаренные будут кричать, а иностранцы подумают, что это их приветствуют.

ПЕТРОВНА. Поняла. Ну, Ляксевна, ну, голова. (Убегает).

МИТРИЧ. (Вбегая). Порядок, Ляксевна, покрасил я старушку.

ЛЯКСЕВНА. Ты что, Митрич, какую старушку?

МИТРИЧ. Ну, ту старушку, что у входа. Сидела – яблоками торговала… Ну, я с ведром краски подкрался и… сейчас милиция приедет.

ЛЯКСЕВНА. Олух! Пень! Сторожку надо было покрасить, а не старушку. Я ж тебя сейчас самого покрашу.

АКИМЫЧ. (Появляясь). Пляши, Ляксевна, нет больше котлована, зарыли.

ЛЯКСЕВНА. Акимыч, милай, да студенты ж этот котлован три года рыли. Траншею надо было засыпать. Я ж тебя сейчас самого живым закопаю!..

ПЕТРОВНА. (Радостно бежит с оторванной телефонной трубкой в руке). Ляксевна-а! Ляксевна-а! Куды полез? (Стреляет в кого-то из ружья и, видимо попадает). Ляксевна, Палыч из района звонил, – не будет иностранная делегация, отменяется.

МИТРИЧ. Фу-у-у.

АКИМЫЧ. Пронесло.

ПЕТРОВНА. Весна скоро.

ЛЯКСЕВНА. А голые-то в бане – кричат.