Последователь и соавтор М. Будая

Остановимся в качестве примера на «творческой» деятельности одного из ярких представителей когорты воинствующих адыгофобов – Б.Х. Кучмезова.

Признаться, было полной неожиданностью встретить на страницах четвертого тома солидного московского издания «Кавказский сборник» (М., 2007) его статью с многообещающим названием «К вопросу об этнических ареалах и этнических границах на Северном Кавказе». Однако ожидание новизны сменилось разочарованием и недоумением. Удивляют прежде всего моральная нечистоплотность и интеллектуальная беспомощность Б.Х. Кучмезова. В прошлом году в свет вышла книга скандально известного Н.М. Будаева под названием «Очерки политической истории народов Северного Кавказа в XVI–XX вв.». Текстологический анализ показал, что она является результатом кропотливого труда целой группы адыгофобствующих графоманов из КБР и КЧР и представляет собой собрание инсинуаций и клеветы в адрес адыгского народа [1]. Так вот, при сравнении обнаружилось, что страницы 394–395 статьи Б.Х. Кучмезова практически полностью, лишь с некоторыми корректировками (по-видимому, текст был отредактирован в Москве) копируют страницы 19–20 и 22–23 будаевской книги.

Напрашивается вывод: либо Б.Х. Кучмезов занимается примитивным плагиатом, либо является соавтором одиозного будаевского текста, прикрывая свое малодушие чужим именем. О том, что второе предположение наиболее вероятно, свидетельствует и то обстоятельство, что кавычки с цитатой Б.Х. Кучмезова в книге Н.М. Будаева открываются на 23-й странице (что по содержанию соответствует 395-й странице статьи в издании «Кавказский сборник») и более не закрываются. В силу того, что и остальные шесть страниц статьи с 396-й по 402-ю являются в целом также извлечениями из второй рубрики вышеназванной книги, причем существенно подчищенными, имеет смысл воспроизвести несколько пассажей из нее с тем, чтобы читатель имел представление о моральном облике господина Кучмезова – соавтора Н.М. Будаева.

Итак, вышеназванные авторы на 31-й странице своего сочинения пишут якобы со ссылкой на С. Броневского: «По Баксанскому ущелью тридцать верст ниже слияния реки Кенделен с Баксаном начинаются земли кабардинцев», т.е. примерно за нынешним городом Баксаном.

А теперь сравним с тем, что действительно писал в свое время Семен Броневский: «Селения (кабардинские – Т.А.) начинаются супротив Екатеринограда, по ту сторону Малки. Ниже Солиманова броду кабардинцы имеют свои хутора и выгоны для скота. Постоянные их усадьбы расположены в следующем порядке по Баксану: от впадения речки Гунделен вниз по Баксану верст на тридцать. Атажукины аулы занимают верховье Баксана в горах» [2] (курсив наш – Т. А.).

Знакомство с описанием и анализом двухсот страниц несостоятельных претензий, порожденных весьма заурядным и злобным умом, представляется довольно утомительным занятием для читателя, поэтому полагаю целесообразным остановиться лишь еще на двух-трех наиболее курьезных сюжетах, фигурирующих в совместном труде Б.Х. Кучмезова и Н.М. Будаева. Так, оказывается, именно от балкарцев несколько лет подряд А. Кайтукин защищался в укреплении Кашкатау в начале­ 1720-х гг. (с. 38–39). Естественно, этот вымысел не подтверждается и не может подтвердиться ни одним источником, поскольку все архивные материалы свидетельствуют, что А. Кайтукин оборонялся от полчищ крымского хана Саадет-Гирея, находившегося в союзе с кабардинскими князьями Баксанской партии.

Другим примером фантастических измышлений является утверждение о том, «что город Кизляр основали балкарцы» (с. 74). Знают ли об этом сами жители Кизляра?

К разряду интеллектуальных аберраций Б.Х. Кучмезова можно отнести уверенность в произошедшем (правда, без упоминания места и времени) «военном конфликте чегемских таубиев с коалицией кабардинских и кумыкских феодалов» (с. 78). После этого особенно не удивляешься следующему пассажу: «Карачаевцы и балкарцы – единственный народ на Кавказе, который строил срубные жилища; имел свою породу лошадей, овец, коров, мулов, собак и даже ослов»!!! (с. 78).

Теперь коснемся модифицированной версии пасквиля, опубликованного в «Кавказском сборнике».

Несмотря на то, что статья вышла под эгидой такого солиднейшего учреждения, как МГИМО, она не имеет сколько-нибудь логически осмысленной структуры и состоит из стольких домыслов и подтасовок фактов относительно политического устройства Кабарды, ее военного потенциала, внешнеполитического статуса и характера связей с соседями, что впору было бы назвать ее «К вопросу о способах извращения истории Кабарды». Стоит ли после этого удивляться и тому, что ландкарта XVIII в. отнесена Б.Х. Кучмезовым к эпохе Средневековья (с. 395).

В силу того, что работа представляет собой хаотическое нагромождение бессвязных суждений, весьма сложно осуществить ее анализ по тематическому принципу. Поэтому попытаемся сделать это в порядке последовательности «изысков» самого автора.

Для того чтобы придать видимость научности своим построениям, Б.Х. Кучмезов предлагает понятие «этнический ареал» для определения границ феодальной Кабарды, по-видимому, не желая понять, что она являлась не этнической территорией кабардинского субэтноса, а государственным образованием, объединявшим практически все население Центрального Кавказа.

Характерно, что Б.Х. Кучмезов в своих весьма путанных и противоречивых суждениях утверждает, что методология, выработанная В.Х. Кажаровым для определения границ феодальной Кабарды, «не подходит» для этого (с. 396). Однако остается неясным, каким образом Б.Х. Кучмезов пришел к такому выводу, если им не проанализирован ни один из ее пунктов и не приведен ни один заслуживающий доверия источник.

Далее наш «ниспровергатель» основ кавказоведения глубокомысленно заявляет: «Узловой ошибкой Кажарова, на котором (так в тексте – Т.А.) покоится вся его концепция, является тезис о военно-политическом доминировании Кабарды на Северном Кавказе в XVI–XVII вв.» (с. 396). Здесь одно из двух: или автор осознанно игнорирует результаты деятельности многих поколений отечественных кавказоведов, или же просто не знаком с исторической литературой по Кавказу.