Глава 29

Оливер

Моя рука болит. Пока Делайла печатала историю, мне пришлось переписывать ее маленькими кусочками угля на стене скалы, чтобы запомнить их.

Не то, чтобы мне было особенно сложно. Но я пережил это.

Когда мы заканчивает, Делайла наклоняется над страницей.

— Удачи, — шепчет она. — До встречи здесь, в этом мире.

Мы разговаривали об этом, и я знаю, что все зависит только от меня. Она должна закрыть книгу, чтобы я мог собрать все персонажей вместе и рассказать им новую историю.

Я вижу, как небо надо мной темнеет, когда Делайла закрывает крышку переплета. Затем набираю побольше воздуха в легкие и вожу пальцем по предложениям, которые написал на скале.

Я влезаю на выступ скалы на сорок третьей странице.

и бегу от одной странице к другой, через волшебный лес и поле единорогов.

Я найду Фрампа и попрошу его о помощи. Только он сможет так быстро собрать толпу, и я знаю, что могу положиться на его поддержку.

Но сначала я должен встретиться с кое-кем другим. Королеву Морин я нахожу в саду с розами позади замка, где она подрезает свои любимые кусты. На мгновение я останавливаюсь и наблюдаю за ней, как она гладит листья и нежно приподнимает цветы. Мне будет не хватать этой мягкости, которую она прямо-таки излучает.

Наконец, я делаю вдох, сейчас или, никогда. Я вытаскиваю рубашку из брюк, так что она торчит из-под камзола, и взлохмачиваю волосы. А затем спотыкаюсь перед королевой.

— Оливер? — спрашивает она. — Что с тобой такое произошло?

Я падаю перед ней и делаю вид, как будто мне не хватает воздуха. — Создательница, — заикаюсь я.

— Та самая, которая создала наш мир. Она позвала меня к себе.

Ее глаза расширяются. — Она позвала тебя к себе?

— Да.

— Святые небеса.

— Я знаю.

Она медлит. — Ты поэтому наполовину исчез на пляже?

— Именно, — говорю я.— Она попросила передать послание всем жителям королевства. Очевидно, история, которую мы играем, не вечна. А только часть большей истории.

— Мне кажется, я не совсем тебя понимаю, — произносит Королева Морин.

— Я должен уйти, — объясняю я ей.

— Но ты же только что пришел!

— Нет, я имею в виду, что должен покинуть книгу. Так звучит конец в большой истории.

Она обдумывает это. — Но ты будешь возвращаться каждый раз, если книгу снова откроют?

"Боже милостивый, надеюсь, что нет. Подумала ли Делайла над этим?"
— Это довольно сложно. Я все объясню на пляже. Фрам сейчас созовет всех.

— А почему ты пришел отдельно ко мне?

— Потому что, — медлю я, — ты единственный человек, по которому я действительно буду скучать.

В ее глазах блестят слезы, и она раскрывает руки. Я обнимаю ее так крепко, как только могу, едва ли я понимаю, что это, вероятно, в последний раз.

Королева Морин слегка отстраняет меня от себя и смотрит на меня. — Если бы у меня был бы настоящий сын, Оливер, — говорит она, — я бы хотела,чтобы он был таким как ты.

По дороге к вечному пляжу к нам присоединяются другие персонажи: жужжащие феи, множество вопросов которых гудят в моих ушах и приводят в порядок все в моей голове; тролли громыхают рядом; Раскуллио выходит из своей пещеры с вышиванием в руках; Серафима еще в утреннем халате и тапочках.

Последних мы встречаем морских нимф. Они подплывают к берегу и лежат на поверхности воды, распустив волосы веером как накидки. — Что за срочность, Фрамп? — спрашивает Марина.

Рядом с пиратами Пиро пускает кольца дыма, которые Орвилль развеивает рукой.

— Дамы и господа, — начинает Фрамп.

— И вы, сказочные существа. Я позвал вас по просьбе Оливера, который должен сделать очень важное заявление, — виляя хвостом, он предоставляет мне подиум. — Удачи, Олли, — говорит он настолько тихо, чтобы расслышал только я.

Я поднимаюсь и внезапно очень волнуюсь. — Вероятно, вы все были удивлены тем, что произошло во время последнего прочтения книги, — начинаю я.

— Ты практически исчез! — говорит капитан Краббе. — Мы все это видели!

— Да, только, для меня это было столь же неожиданно, как и для вас, — вру я. — Меня затянуло в другой мир.

Коллективные аханья в толпе. — Ты имеешь в виду, — говорит Спаркс, в мир читателей?

— Еще важнее, — отвечаю я. Создательницы. Личности, которая создала этот мир, в котором мы живем.

— Создательницы? Женщины? — спрашивает Ондина.

— Я же говорила тебе, — триумфально возвещает Марина.

— Она красивая? Определенно она красивая, — вздохнув, произносит Эмбер.

Я думаю о Жасин Якобс. — Я совершенно не думал об этом. Я был занят тем, чтобы выучить новую историю наизусть, — я делаю драматичную паузу. — Историю, которую я должен теперь рассказать вам.

— Я не понимаю, — бормочет Биггл. — Нам нужно выучить новый текст?

— Ну, в некотором смысле, — я оглядываю толпу. — Как выяснилось, наша история часть еще большей книги. В настоящей истории речь идет о принце в сказке...

— Это ты! — пыхтит Серафима.

Я заставляю себя улыбнуться. — Хорошее предположение!

Как сказано ранее, о принце в сказке, который пытается выбраться из нее.

— Из королевства? — спрашивает Скаттл и чешет голову. — Это кажется мне слегка...

— Нет, из книги. В другой мир.

— Но это невозможно, — утверждает Орвилль.

— Это единственный мир, который у нас есть.

— И все же всегда думали, что где-то есть кто— то, кто придумал наш мир, в котором мы живем, или нет? — говорю я. — Наконец, мы никогда не встречали ее, но мы же здесь. Это доказывает, что всегда существовал другой мир. Мир, в котором живут читатели, в то время когда они читают.

Эта теория должна убедить людей. Фрамп, который оценивает ее реакцию, нарушает тишину. — Я думаю, Оливер должен рассказать нам новую историю.

Некоторые кивают. Даже те, которые не сразу свыкнуться с мыслью, что будет рассказана новая история. — Я поддерживаю предложение, говорит королева Морин.

Все глаза направлены на меня. Каждый ждет, что узнает что-то о своем будущем. Я начинаю рассказывать, — Только, чтобы вы знали, — начинаю я,

— Если говорят "Однажды..."... тогда это ложь. Это случалось не один раз. И даже не два. Это происходило сотни раз, снова и снова, каждый раз, если кто-нибудь открывал старую пыльную книгу.

Когда я заканчиваю, вокруг господствует тишина.

А затем все начинают аплодировать. — Право! — воет Фрамп. — Браво!

Даже морские нимфы прослезились. — Возможно, не все мужчины — подлецы, — бормочет Кери.

Серафима удивленно смотрит вниз на песок.

— Тогда я все время была влюблена во Фрампа?

Я киваю. — Но ты никогда не показывала этого, потому что не хотела ранить чувства принца Оливера.

Серафима сияя, улыбается и протягивает руки, чтобы посадить Фрампа на колени. — Я думаю, что знала это с самого начала, — говорит она нерешительно.

— Еще вопросы? — удостоверяюсь я.

Сокс ударяет копытом в землю, чтобы привлечь мое внимание.

— Да, Сокс?

— Оливер, когда ты сказал, что в новой версии присутствует могущественный конь, значит ли это, что я буду немного стройнее?

— Ты в любом случае самый красивый конь во всем королевстве, — отвечаю я. — Ты конь, на которого пытаются быть похожими другие.

Он ржет и восхищенно отбрасывает гриву назад.

Пиро поднимает одну из рук. — Мне не совсем ясно... в чем, собственно, моя мотивация?

— Ты не будешь больше использовать всю свою боль и ярость,

Из-за которых тебя считали чудовищем,

чтобы представить себя в другом свете, — предлагаю я.

Дракон тихо шипит. — С таким можно работать.

— Великолепно! — хлопаю я в ладоши. — Если мы все готовы, занимаем места и поупражняемся, чтобы быть готовыми, когда книгу снова откроют...

— Еще минутку, — Раскуллио встает. Его высокая фигура с черными волосами, падающими на лоб, которые оттеняют его шрам, кажется еще более опасным. — Что произойдет с тобой, Оливер?

Я ухмыляюсь. Ну, я думаю, что покину книгу и буду жить долго и счастливо до конца моих дней.

— Но ты будешь таким, же маленьким в другим мире как здесь? — спрашивает Эмбер. — Тогда ты был бы не больше обычной феи.

— Ты будешь выглядеть также как и здесь или плоским? — вмешивается Валли.

Живот внутри переворачивается. У меня нет ответа на этот вопрос. Но только до тех пор, пока не будет ясно, сработало это или нет. — Вероятно, это тайна, — отвечаю я. — Я дам вам знать, когда выберусь.

Звучит тихое визжание. Я поворачиваюсь и вижу, что Фрамп откашливается. — Мы сможем тебя навещать? — тихо спрашивает он.

Я смотрю своему лучшему другу в глаза.

Для меня сложно представить, что никогда не увижу его снова.

— Я не могу сказать с уверенностью, — отвечаю я честно. Он разочарованно опускает морду, и я делаю шаг к нему, чтобы в утешении погладить между ушей. Но Серафима опережает меня и гладит его спину. Одно мне ясно, Фрамп будет в хороших руках.

Внезапно песок начинает течь и кружиться, пока углы пляжа скручиваются.

— Все по местам! — ревет Фрамп.

Я лечу с одной страницы на другую, до тех пор, пока не оказываюсь на каменном полу замка. Когда я поднимаю голову, я как раз вижу, как королева Морин с такой же скоростью была перенесена трон так, что даже корона падает вниз. Фрамп ловит ее на лету.

— Ваше величество, — говорит он, когда приносит ее обратно.

История начинается как всегда с того, что я рассказываю моей маме, что отправляюсь на поиски огромной любви. Только на этот раз моя любовь не на вечном берегу, а намного дальше.

— Пожелай мне удачи, — шепчу я в надежде, что Делайла услышит и произнесет мой текст.

В течение следующего часа я прохожу все стадии: меня атакуют волшебницы, падаю в море и обвожу Троллей вокруг пальца. Капитан Краббе похищает меня, я сражаюсь с Пиро и посещаю Орвилля, чтобы разыскать местонахождение Серафимы. Также все другие персонажи играют свои роли.

Особенно меня поражает Сокс, который внезапно становится крепким, фыркающим жеребцом. Как будто он вырос сантиметров на десять только благодаря новой уверенностью. Уголком глаза я замечаю, как Серафима и Фрамп обмениваются преисполненными надежды взглядами после каждой сцены, где мы все встречаемся вместе.

Наконец, я как всегда карабкаюсь на скалу, но здесь я останавливаюсь и начинаю говорить.

Во время написания новой истории Делайла заметила,что по— прежнему должно быть место, в котором я буду один, чтобы она всегда могла найти меня на определенной странице, когда будет необходимо. Теперь вместо того, чтобы карабкаться по скале дальше, я начинаю, говорит о Делайле. О той девушке, которая заметила,что я реален, хотя это было совершенно невероятно.

И тогда, прежде чем я успеваю понять, мы уже находимся на вечном пляже. Там Фрамп стоит рядом со мной, с ошейником, к которому прикреплено обручальное кольцо. А Серафима идет по дорожке из разбитых ракушек. Но на этот раз я не целую невесту.

— У меня есть возражения, — говорю я. Это новый текст.

Капитан Краббе, который должен проводить бракосочетание, смотрит вверх. — Я не думаю,что ты можешь возражать, мой мальчик, на своей собственной свадьбе.

— Могу, если это не настоящая любовь, — возражаю я.

— Я тоже возражаю, — объявляет Серафима. — Я люблю другого, — она смотрит вниз на Фрампа. — Кое-что другое.

Она наклоняется и целует Фрампа в довольную морду.

Вокруг него возникает дождь искр, и Фрамп снова перед нашими глазами превращается в человека. На этот раз в одетого человека. Я позаботился об этом, когда Делайла описывала сцену.

Фрамп ощупывает свои руки и ноги и одаривает меня сияющей улыбкой. — Настоящая любовь, — говорит он. — Побеждает даже самое могущественное проклятие.

То, что Фрамп обратился, значит, что книга допускает некоторые изменения. Я могу только надеяться, что это хороший знак для следующих действий. Мы установили дополнительную дверь, так как не изменяем историю, а добавляем к ней кое-что. Ничего нельзя исправить, но персонажи должны сделать немного больше.

Я беру Серафиму за руку и вкладываю ее в руку Фрампа. — Я не хотел бы, чтобы любовь твоей жизни осталась под запретом, и ты не желаешь того же для меня, — говорю я ей. — Каждый заслуживает получить счастливый конец... а мой находится где-то по ту сторону.

Я прочитал заключительный абзац Делайлы дюжину раз и знаю его наизусть. Итак, я отправляюсь в путь. Переставляю ноги одну за другой, я иду вдоль морского берега, очень близко к воде. Морские нимфы киваю мне, но я не смотрю на них. Если бы я сделал это, согласно написанному, я бы сразу начал скучать по всему, что оставляю.

Я приближаюсь к краю странице и прыгаю глубоко вздохнув, тем не менее ударяюсь обо что-то жесткое, неподвижное, неприступное. Одно мгновение и я вижу только звездочки и белую комнату вокруг меня.

Язык лижет мое лицо, и когда я смотрю наверх, вижу Фрампа, который снова стал собакой. Затем я слышу голос Серафимы. — Оливер, — говорит она.— Вероятно, книга не хочет,чтобы ты ушел.

Мы находимся на сорок третьей странице. Ну да, на той самой странице. Делайла прикрыла книгу подушкой, и мы беседуем в темноте.

Когда становится ясно, что наш последний раз не сработал, Делайла вежливо пожелала Эдгару спокойной ночи и ушла в комнату для гостей. Она смогла все это время сдерживать слезы, пока мы не остались одни, но с тех пор она не перестает плакать.

— Все в порядке, — пытаюсь я уговорить ее.

Ложью. — Все не может быть так ужасно.

— Тебе плохо там, — всхлипывает она.

— А я не выдержу здесь без тебя.

Я забираюсь наверх к ней, пытаясь вспомнить, как это держать ее за руку, когда мы бродили по дорогам королевства.

— Я всегда здесь, если понадоблюсь тебе, — говорю я. — Я думаю, довольно определенно, что я никуда отсюда не денусь.

Как выясняется есть еще кое-что более ужасное чем не находится рядом с любимым человеком — ну иметь возможности утешить его, если он плачет. — Делайла Ив МакФи, — говорю я., даже, если я никогда не покину эту страницу... я готов играть эти сцены еще тысячи раз, только чтобы увидеть тебя.

— Ах, Оливер, — шепчет она. — Я тоже тебя люблю.

Делайла засыпает, не закрыв книгу, так что я могу наблюдать за ней. Возможно, вы считаете, что ничего интересного нет в том, чтобы наблюдать за спящим человеком, но это зависит, наверное от того, нашли ли вы девушку своей мечты. От каждого вздоха локоны двигаются, падая ей на лицо. Время от времени она сжимает подушку и вздыхает.

Теперь, когда я знаю, что не буду с ней рядом в ближайшее время, я не хочу тратить время, которое у меня есть. По этой причине

я не смыкаю глаз всю ночь. Я боюсь, что она исчезнет.

Поэтому я еще бодрствую, когда дверь в комнату для гостей раскрывается со скрипом. Я запрыгиваю и вишу на скале, где и должен находиться на сорок третьей странице, если книга раскрыта. Но я знаю лицо, которое смотрит на меня вниз. — Тссс, — говорит Эдгар и осторожно поднимает сборник сказок из рук Делайлы.

Я впадаю в панику. И если он теперь пришел, чтобы разрушить историю? Как он сам сказал, он никогда не любил ее. Если он теперь ревнует и хочет оставить Делайлу для себя? А если он бродит во сне и выбросит совершенно случайно меня в мусор?

Вместо этого, тем не менее, Эдгар несет меня в комнату и закрывает дверь. Он садится на кровать и подтягивает колени к груди так, чтобы положить книгу на них и я мог бы его видеть, если он говорит со мной. — Я знаю,почему это не получилось, — говорит он. Нельзя вытащить персонажа из истории. Каждый раз, если книга открывается, персонаж должен быть там, где она начинается.

То, что нужно тебе или книге — не побег, а поразительная замена в конце.

Я качаю головой. — Я не понимаю, почему это должно быть хорошо, если я все еще застрял здесь...

— Но если бы ты не был самим собой? — говорит Эдгар. — Если бы ты оказалась кем-нибудь другим? Если бы в конце все узнали, что ты был мошенником?

— Не принцем? — спрашиваю я.

— Не Оливером, — говорит он. — Только тем, кто необычайно похож на него.

Некоторое время я не могу пошевелить языком. — Ты сделал бы это для нас? Для нас?

— Нет, но я сделал бы это для меня, — говорит Эдгар. — Ты совершенно не понимаешь, мы настолько похожи внутри. Каждый из нас пойман в мире, в которых пойманы мы.

Мы оба потеряли отцов. Мы оба хотели бы кем— то другим. Я бы с удовольствием поменялся бы с тобой.

Если я чему— то и научилась, так это тому, чтобы прощаться с людьми, которых люблю. Когда Раскуллио вырисовал Делайлу в книге, она тоже непременно хотела к своей маме. У меня самого нет никого, но если бы имел, я не мог бы представить, что покину их навсегда.

— А твоя мама? — спрашиваю я его.

— Она сотворила все всех. Она всегда была со мной. Кроме того, она всегда хотела иметь такого сына как ты. И впрочем, если я могу слышать тебя, то ты тоже определенно можешь услышать меня. Если я могу выбраться, я найду способ, и дам тебе знать, — он пожимает плечами. — Что мы теряем. Оливер? Для разнообразия у тебя будет хорошая девушка, а я смогу страть героем.

Он берет стопку бумаги в руку, которую я до сих пор не замечал. Только теперь замечаю его красные глаза и понимаю, как Эдгар устал. Он бодрствовал всю ночь. — Я не такой уж хороший писатель, — говорит он, но это история, в которой я мог бы жить.

Я хотел бы пожать ему руку.

Я хотел бы, чтобы мог по-настоящему отблагодарить его. Вероятно, это не сработает, но попытаться стоит. Я поднимаю взгляд и киваю..

— Ну, хорошо, — говорю я. — Давай послушаем.