Новое племя

Рождение было трудным. Сначала щенок только жалобно пищал, потом, когда мать пригрела его на груди, замолк. Но пришел голод и он снова запищал. Мать кормила его, и вместе с молоком в него входило что-то необычное. Он чувствовал свои лапы, хвост, ощущал в себе могучее клокотание звериной силы, но поверх всего появилось новое переживание. Лапы и хвост зажили отдельной жизнью, а он почувствовал себя другим – с руками и ногами. И во мраке дремлющего сознания проявлялась странная двойственность. Это было как искорка света в кромешной тьме. Щенок – купался в темноте бессознательного, а его вторая часть хотела вырваться оттуда и вдохнуть сияние полной грудью. И оттого его теплое пушистое тельце дрожало и непроизвольно корчилось в судорогах нового рождения. Он, родившись щенком, еще раз рождался, человеком. И сейчас детеныш переживал родовые муки матери. А она, откинувшись на охапке душистых трав, отдыхала. И в полудреме ей мнилось, что снова трусит по росным травам, окунается в Горынь – реку, которая течет со сверкающих ледников вершины мира. И оттуда выходит уже другой. Волчье обличье сползает, как старая кожа со змеи. А внутри сплетаются в тугую спираль две силы: новая - неведомая и прежняя – звериная. Мать принимала превращения спокойно, ибо понимала, что не в ее власти что-либо изменить. Давно сгинула в непроходимых болотах стая, ее друг и спутник тоже провалился в топь, но успел вытолкнуть ее на кочку. Она запомнила его тоскливые глаза, когда он смотрел на нее, прежде чем грязная жижа сомкнулась над головой. Тогда она поняла, что сила, бросившая их в болото, диктует ей свою волю, и она не смеет ослушаться…

Она отсиделась на кочке, потом осторожно шагнула в болотную жижу и пошла. Верховым чутьем ловила неясные запахи и шла по топи. Она не сделала ни одного неверного шага. Казалось, что невидимая тропа петляет по трясине, и она уверенно бежит по ней. Каждый шаг был выверенный и точный. Сначала она еще помнила тоскливые глаза спутника, но скоро все пропало, и она двигалась будто в забытьи. Лапы тонули в трясине, а внутренняя сила толкала ее вперед. Она брела по топи, больше не принюхиваясь… Просто шла, не зная цели. А потом стало легко и твердое дно под ногами пошло вверх. Жижа сначала доходила ей до брюха, потом до середины лап, а потом она только макала кончики лап в темную воду. Скоро вода кончилась, и она выбежала на сухой, песчаный берег. Последним рывком поднялась на взгорок и упала. Сил не оставалось.

Она лежала на песке и трудно дышала. Усталость непомерным грузом навалилась на нее. А потом она уснула. Сон был глубоким, она чуяла шаги по песку, но не могла пошевелиться. А в ее сон вошел седой человек. Он присел перед ней на корточки, сухими руками коснулся кончика носа и сказал кому-то позади себя:

-Вот она и пришла… Она готова?

-Нет. В ней еще нет новой жизни. Щенок, которого она носит, не сможет принять нашу силу, он просто волчонок…

-Что же делать?

-Пусть войдет в мир изначала, там ее приветят и поменяют все…

-Ты думаешь, это так просто?

-Разве для Воли есть неразрешимое?

-Нет, но захочет ли Воля принять ее?

О чем говорили седой и другой - невидимый, она не поняла, чувствовала, что ничего плохого с ней не будет, а потому и не волновалась. От них исходила доброта, и она ощущала себя словно укутанной теплым туманом. А потом седой взял ее за загривок и поднял. Ей не было больно. Она помнила, как сама таскала волчат, зубами придерживая шею. Но на всякий случай огрызнулась. Хотела показать людям, что уже не щенок, а взрослая волчица и не позволит так с собой обращаться. Седой хихикнул:

-Ишь, какая серьезная…

А потом началось такое, чего она не понимала, да и не хотела понимать. Окажись она в родном лесу, убежала бы – и вся недолга… А сейчас ей не хотелось даже шевелиться. Седой встал рядом с ней на четвереньки, и его тело стало оплывать, потекло, как смола по стволу сосны. Еще мгновение и рядом с ней стоял матерый волк. Он поднял морду к небу и протяжно взвыл… А потом и волк заструился, превратился в сгусток темно-серого тумана. А когда туман рассеялся, она увидела рядом с собой громадного медведя. Хотела испугаться и отскочить на безопасное расстояние, но от медведя веяло силой, и никакой опасности она не чуяла. Медведь посмотрел на нее, рыкнул беззлобно, и она услышала его мысли. Он указывал ей путь, куда надо идти. Волчица встрепенулась и хотела отскочить в сторону, показать, что она вольная и никто не может ею помыкать… Да только медведь и не диктовал ничего. Он указал взглядом в глубь песчаного берега и смотрел на нее, словно ожидая ответа. Она посмотрела туда и больше не могла оторваться. Ничего особенного там не было: просто туман клубился. Но волчицу тянуло туда. Она сначала осторожно, а потом все более уверенно пошла к облаку тумана. Когда приблизилась к нему, поняла, что войдет и все изменится…

Она вошла в туман и тут же вышла из него. Только уже не на песчаном берегу, а на большой поляне в лесу. Высокая росная трава стояла трепетной стеной, и волчица пошла по ней к дальней оконечности поляны. Мокрая трава смыла с шерсти остатки болотной грязи. Она подошла к высокому старому дубу и на уровне морды увидела большое дупло. Сунула туда нос - пахло хорошо. Она заглянула в дупло. Оттуда веяло чем-то очень знакомым и притягательным. Волчица прыгнула внутрь, покрутилась и легла. Такого не бывало, чтобы волки в дуплах устраивались, а вот ее потянуло забраться внутрь. Она лежала, чутко подергивая ушами. И все же прослушала шаги. Были они легкими и оттого неслышными. В дупло заглянул давешний седой, посмотрел и сказал удовлетворенно:

-Ну, вот и устроилась. Спи пока, а проснешься – обернешься…

Седой исчез, и она провалилась в сон. Только сон ли был? Она бежала куда-то, и казалось, что не ноги несут ее, а крылья выросли за спиной. Она повернула голову, посмотреть на свою спину и вместо привычной серой шерсти увидела белоснежные перья и большие белые крылья. А шея стала длинной и гибкой, и она легко поворачивала голову вправо и влево. А под ней проплывала незнакомая земля. Плотные леса, сменялись огромными луговинами, а за ними виднелись другие леса. И далеко у горизонта светилось что-то белое… Она летела туда…

Сверкающая вершина была далеко, но когда она поняла, что держит путь к ней, вершина рванулась навстречу. И мгновение спустя она оказалась там. Тонкий посвист ветра и клубящаяся снежная пыль. Такой она увидела вершину мира. Крылья сложились за спиной, и она снова обернулась волчицей. Смотрела на снежную круговерть со страхом и непонятной готовностью. Ее готовность вышла за границы тела и растеклась вокруг, была подхвачена горным ветром и смешалась с облаком снежной пыли. И в нем открылся проход. Волчье сердце вдруг забилось непривычно. Она недоверчиво смотрела на вход в облако, но не уходила. А потом кто-то взял ее за загривок и втащил в щель между клубами снежной пыли. Она не сопротивлялась. Странно, но ей не хотелось вырываться или убегать. И огрызаться тоже не хотелось. Она чувствовала себя перед открывающимся миром крохотным щенком… Внутри снежного облака она перестала видеть, пропал слух и обоняние. Стояла перед кем-то или чем-то и ждала. Чего? Ждала и все тут. И вскоре все чувства вернулись. Она увидела перед собой того самого седого человека, который отправил ее в этот мир. Он смотрел на волчицу, и она под его взглядом приседала все ниже, пока брюхо не коснулось камней. Человек наклонился и снова взял ее за холку. Но не тащил никуда, а просто держал, и от прикосновения по телу разливалось приятное тепло. Седой заговорил:

-Ты пришла сама, но, знаешь ли, что тебя ждет? Хотя это уже решено. Ты пришла и тем свершила выбор. Ты носишь детеныша, думаешь родить волка? Нет! Ты у истоков рода… Ты праматерь будущего… Прими это. Тебя будут проклинать, но ты не внемлешь злословию. Как зверь не слышит хулы в свой адрес, так и ты будешь спокойна и бесстрастна к тем, кто станет лгать про тебя… Тебе будут поклоняться, но и к молитвам ты останешься равнодушной. Ты праматерь, и тебе не пристало жить страстями и чувствами. Ты – праматерь, прими эту ношу и роди первенца будущего…

Седой поднял волчицу на руки. Она словно оцепенела и не сопротивлялась. Он подошел к краю пропасти и сбросил ее в туманную бездну. Сердце екнуло, но она не упала на скалы. Ее приняло течение реки. Река текла вниз стремительным потоком, и она окунулась с головой в теплые струи. А когда вынырнула, то почувствовала, что позвоночник наливается неведомой силой, и каждое движение хвоста рождает волны энергии. Они растекаются по хребту, а от него по телу… И тело меняется. Ей показалось, что река ухватила ее за хвост и стягивает с нее шкуру. А она и не сопротивлялась, потому что в прежнем обличье ей стало неуютно.

На перекате, она снова окунулась с головой в теплые воды. И вынырнув, уже знала, что плывет в Горынь - реке. Горынь – потому, что с великой горы стекает река жизни… Она плывет в ее водах и чувствует, как меняется все внутри и сильное, мощное волчье тело сползает с нее, словно старая кожа.

За время пути в водах, она еще несколько раз погружалась с головой и всякий раз, выныривая, чувствовала, что перемены в ней становятся все глубже.

А когда движение замедлилось, и Горынь потекла по луговине, она испытала странное состояние: ей было хорошо в воде. Она опустила голову вниз, и почувствовала, что по обе стороны головы мерно колышутся жаберные крышки, и она свободно дышит в воде, как рыба. Ей захотелось нырнуть в глубины и стоило подумать об этом, как тело само устремилось на глубину. Ее удивляло и радовало происходящее. Опустившись ко дну, она поплыла над ним и поняла, что гребет не лапами, а плавниками. Хотела посмотреть назад, но голова была заодно с телом и она не могла повернуть шею. Зато чувствовала, что волчий хвост обернулся большим рыбьим, а лапы стали плавниками. Она удивилась этому и сама же себе сказала: волки не могут удивляться… И в ответ услышала бесплотный голос:

-А ты уже и не волк. Вспомни свою звериную жизнь. Вспомни и поймешь.

Она старалась вспомнить хоть что-то из своего недавнего волчьего прошлого, но воспоминания были смазанными, словно из другой жизни. А внутренний голос продолжал:

-Ты – праматерь и можешь воплотиться в любую живую тварь. Ведь ты соединяешь в себе две силы: зверя и человека. Но прежде чем принять чей-то облик, стань человеком до конца, проявись в полной мере и почувствуй жизнь так, как чувствуют ее люди

-Зачем мне это? Я была волчицей, и мне было хорошо…

-Ты думаешь так, пока не испытаешь человеческих чувств… Стань женщиной и поймешь, что нет большего счастья, чем то, что тебе предстоит.

Она не заметила, как втянулась в разговор с невидимым собеседником. И это ее не удивляло. Наоборот, в голове прояснялось, и она чувствовала себя совсем не так, как было раньше – в зверином обличье.

Она ударила хвостом и поднялась к поверхности вод. Высунула голову, несколько раз жадно хватанула воздуха и снова ощутила, как тело стекает с нее, будто темная жижа: из плоской большой рыбины, она возвращается в свой волчий облик. Она подняла голову вверх, к небу и голова, словно пух одуванчика, стала легкой, шея вытянулась и покрылась белоснежными перьями. Огромные сильные крылья распахнулись, оперлись на воздушные струи, и она взмыла вверх. Выше, выше, еще… Упоительное чувство свободы заполнило сердце. Она смотрела на землю с такой высоты, о какой волчица не могла даже думать. Ее приземленная жизнь завершилась, и она трепетала от счастья полета. Это было так естественно для птицы – летать! Так же как и для волка – бегать. То, что она переживала, было просто счастьем обыденной жизни. Счастьем, которое помогало купаться в потоке великой земной силы. Здесь, на огромной высоте, этот поток струился равномерно, будто у поверхности… А она была его частичкой и текла вместе с ним, а счастье переполняло ее. Но скоро счастье стало привычным. Она поняла, что это новизна ощущений проявилась так остро, а птицы живут в этом и не замечают своего состояния. И когда пришло осознание, внутри снова зазвучал голос:

-Ты была зверем и знаешь, что бежать по лесу – это счастье. Ты стала птицей и поняла, что летать – это тоже счастье. Рыбой ты чувствовала счастье плотной воды вокруг… Но это счастье – нормальное состояние жизни. Звери, птицы и рыбы принимают его как естественное состояние мира. Но тебе предстоит пережить нечто особенное… Счастье, пришедшее не от мира к тебе, но рожденное внутри…

Она слушала голос и понимала, что все ее превращения – лишь ступеньки на пути к самому главному… А когда случится? Об этом она не задумывалась. Плыла в потоке земной силы и наслаждалась. Острый взгляд выхватил из плотной зелени леса сверкающее голубое пятно, и она устремилась к нему.

Когда опустилась к вершинам деревьев, оказалось, что голубое сверкание – это большая тихая заводь. Горынь ныряла под своды векового леса. Течение реки было спокойным, но мощным и напористым, а в этой заводи вода задерживалась и словно отдыхала перед дальнейшим движением.

Она коснулась воды лапами, опустилась на нее и поплыла к берегу. Но доплыть не успела. Сила втянула ее в глубину … Тело скрутило в тугой узел, потом развернуло и снова сжало. Она чувствовала то рыбьи жабры, то волчьи лапы, то медвежью мощь… А потом все отпустило и она растворилась в воде. И откуда-то из глубин в нее вошел сверкающий дух! Он осветил внутреннее пространство, и она почувствовала новое тело. Она перестала быть зверем.

Она превратилась в женщину. Встала ногами на твердь дна и медленно вышла на берег. Круги по воде разбежались, рябь на поверхности успокоилась, и вода стала как зеркало. Она посмотрела на свое отражение: сильное тело, большой раздутый живот… Она глядела на себя и понимала, что началась новая жизнь. Еще вспыхивали внутри отголоски звериного, но с каждым мгновением она все больше отрешалась от прошлой жизни и ощущала себя человеком. И пришло счастье. Не то, что испытывала она, бегая по лесам, или когда летала под облаками. Это было особенное переживание. Счастье рождалось внутри, в сердце… Она знала, что скоро родит своего первенца, и ожидание наполняло ее радостным восторгом, равного какому не мог испытать зверь.

Она постояла на берегу и пошла к лесу. И тот встретил ее, как любимую дочь. Принял под сень деревьев, обнял теплой зеленью, наполнил спокойствием и указал путь к удобной ямке между корнями векового дерева.

Она подошла к стволу и подумала, что хорошо бы набрать свежих трав и лечь. Скоро появится на свет малыш, и рожать на голой земле ей не хотелось. Мысль мелькнула, но не угасла в плотном воздухе леса. Она услышала шорох и посмотрела под ноги. Со всех сторон к ямке меж корнями тянулись полчища муравьев. И каждый тащил травинку. Они быстро наполнили ямку ворохом пахучих трав и ушли… А она с благодарностью поклонилась им вслед. Потом опустилась на траву, легла на спину и вовремя… Начались схватки. По своему звериному опыту она знала, что сейчас будет нарастающая боль, которая завершится с выходом плода. Ожидала наступления боли, и не хотела ее. Просто принимала, как неизбежность. Но когда первый приступ обручем охватил живот, сознание подернулось поволокой боли, она невольно думала, что не хочет страдать… И со всех сторон к ней ринулись комары. Лесные кровопийцы серой копошащейся коркой облепили ее живот и вытянули боль. Она откинулась на травах, но скоро начался новый приступ и вновь комары облепили живот и вытянули боль…

Сколько так продолжалось, она не знала. Солнце уже заходило, когда боль переместилась ниже. Она утонула в ней и уже не думала ни о чем, только часто дышала и вскрикивала, когда приступы становились невыносимыми. Настал миг, когда ей показалось, что тело рвется надвое, и это чувство нарастало с каждым мгновением. А потом резко отпустило. Затихающая волна боли откатывалась куда-то и она снова ощутила реальность. И еще услышала слабый писк. Она глянула вниз и увидела перепачканного кровью щенка, который слепо тыкался мордочкой в разные стороны. Первое, что она испытала – глухое разочарование. Она – женщина – и ждала ребенка, а появился волчонок. Но материнское в ней пересилило разочарование, и она подумала: надо обмыть его, накормить. И ее мысли не погасли в теплом сумраке леса. Из-за кустов выбежала волчица. Она настороженно посмотрела на женщину, но подошла к ней. Вылизала волчонка, дала ему вволю напиться молока из набухших сосков. А потом, когда щенок отвалился, вскочила и убежала в глубину леса. А женщина в изнеможении лежала на охапке трав. Блаженное чувство отступающей боли, расслабления и внутреннего покоя наполнило ее, и она забылась чутким сном. Очнулась от жалобного писка. Она с трудом села и увидела, как ее детеныш корчится в муках. Она встревожено дернулась к нему, но внутри снова зазвучал голос. Он успокаивал:

-Не мешай. Он рождается человеком. Ты же перестала быть зверем, дай и ему отряхнуться от волчьего.

Женщина смотрела на страдания щенка и понимала, что не сможет ему помочь. Эти муки, он должен вынести, чтобы из звериного состояния придти к новому в себе. Она смотрела на щенка, а тот стремительно увеличивался в размерах. Серая пушистая шкурка лопнула и начала съеживаться. Сквозь открывшиеся розовые щели прорастали руки и ноги, а щенячьи лапки усыхали. Мордочка становилась плоской, черный носик вваливался внутрь и скоро на его месте остались только маленькие дырочки, а слепые глазки приоткрылись и бессмысленно смотрели на свет. Щенок приоткрыл пасть, и она увидела, как звериный зев розовеет и растягивается в плоский рот. Мордочка превратилась в сморщенное личико новорожденного, он еще пищал, как щенок, но писк все больше менялся и скоро ребенок уже орал, оповещая мир о своем появлении…

Лес шумел вокруг, ночная тьма сгустилась и заполнила пространство меж деревьев. Но она все видела отчетливо. Волчьи способности ловить едва заметные запахи, видеть в темноте у нее сохранились. Она видела все, чувствовала, что от ее ребенка веет запахом, который она ощущала на вершине мира. Тишина обступила их, и она укрыла ребенка собой, прижала его к себе осторожно и нежно. Прилегла на пахучие травы и ребенок в объятиях матери затих и задышал ровно и спокойно.

Сквозь сон она слышала какие-то звуки и чувствовала движение вокруг, но понимала, что ей не грозит ничего, и не просыпалась. Гораздо важнее было восстановить силы и утром отдать их малышу…

А за границами маленькой полянки, где под корнями одинокого дерева сейчас спала роженица, непреодолимой заставой замерли звери. Волки и медведи, живность помельче, затихли рядом друг с другом, не убегая, и не пытаясь посягнуть один на другого. Не было охоты в эту ночь, звери принимали повелителя и охраняли его покой и сон. А мать во сне чувствовала как со всех сторон к ней и ребенку текут потоки силы. Небеса распахнулись над ними и могучий ток силы нисходил на спящих. Поток вошел в сердце, окружил его светящимся облаком, а потом из облака появилось лицо седого. Он сказал:

-Вот и появился твой первенец, праматерь! Прими Волю и передай ему то, что сейчас войдет в тебя.

Поток усилился, заиграл переливами света, и на мгновение перед ней приоткрылась завеса. Только на мгновение, но она увидела и поняла все! Сердце екнуло и радостно забилось, а поток съежился, потускнел и вернулся в небеса. И словно дверца закрылась…