К судьбе или от судьбы

Иелах сел на скамью перед священным барельефом и опустил голову. Внутри было темно и туманно. Он не понимал причин этого состояния, но чувствовал щемящую пустоту, будто разговор со Светояром истощил силы. И слабость нарастала. Он уже не мог пошевелить руками, ноги еле двигались, а внутренняя пустота разрасталась, и ему казалось, что тело растекается бесформенной кляксой…

Когда расслабление достигло предела и молодой уже не чувствовал себя, в сознании колыхнулось видение. Он вспомнил, как на Землю опустился громадный каменный шар, и от него звездочками по всей планете разлетелись сияющие искры. Дальше он действовал инстинктивно. Какая-то сила внутри подталкивала его. Он протянул мысль к одной из звездочек и коснулся ее. И сразу почувствовал, как внутренняя пустота заполняется. Встрепенулся и потянулся к звездочке снова и когда коснулся ее, снова ощутил приток силы. Она ручейком вливалась во внутреннюю пустоту и наполняла Иелаха. Но силы звездочки не хватало, чтобы быстро вернуть прежнее состояние уверенности и готовности к действию. Он вспомнил, как от большого шара во все стороны разлетались звездочки, и понял, что они – только отголосок силы, а ее источник - сам каменный шар. Хотел мысленно потянуться к нему, как к звездочкам, но не сумел. Воспоминание было ярким, и видел шар он отчетливо, а коснуться его не удавалось. Мысль наталкивалась на невидимый и неощутимый барьер. Иелах открыл глаза и осмотрелся. Сумрак залег по углам храма, из окон струился слабенький свет. Вечерняя серость поглощала расстояния, и он почуял, что вместе с нею в храм пытаются проникнуть пещерные колдуны. Он поднялся со скамьи и встал у стены под священным барельефом. И почудилось, что в темных углах кто-то возится и тяжелым давящим взглядом смотрит на него.

Иелах ощутил неприятный холодок в груди. Как и тогда, в пещере, колдовская сила проникла внутрь и обволакивала сердце страхом. Он надеялся, что победил страх, а оказалось, что тот снова поднимает голову. Народ покинул селение и унес с собой часть общей силы. Храмовый круг не мог более сдерживать тьму. Мысль об этом потонула в волне мрака, накатившего на Иелаха. Он инстинктивно отшатнулся и прижался спиной к стенке. А черная волна остановилась, и замерла в броске. Он увидел, как из священного барельефа изливается свет и окружает его непроницаемой оболочкой. Волна тьмы опала и откатилась назад в угол. А свет вокруг послушника уплотнялся, и он чувствовал его кожей. Плотный свет просочился между стеной и его телом, и оболочка замкнулась. Иелаху показалось, что свет сгущается и сдавливает тело со всех сторон. Дыхание почти исчезло, но он даже не заметил этого. Внутри появилась необычайная легкость, и какое-то ядро отозвалось на вибрации плотного света. Иелах никогда не задумывался над тем, как он чувствует свет. Происходило это естественно и не возникало поводов для раздумий. А сейчас ощутил в теле ответные вибрации, и ему показалось, что кожа, нутро дрожат в едином ритме и внутри открывается бесконечность. Он бы и рад был остановить неведомое, но не мог. Бесконечность распахивалась, словно громадные ворота и он проваливался внутрь себя. Он уже не чувствовал тела, мысли отодвинулись куда-то и остались только ощущения. В мерцающем сиреневом свете он то ли плыл, то ли сама бесконечность неслась мимо с огромной скоростью… Он не мог этого понять, да и не стремился. От переживаний хотелось избавиться, и он вспомнил, как было уютно и надежно в теле. Но воспоминание лишь мигнуло, и перед мысленным взором снова раскинулась бесконечность. Наполненная чувствами и живая, она приглядывалась к послушнику. Ему показалось, что взгляд из ниоткуда пронизывает его и все эмоции – как на ладони. Его исследовали, и это было не очень-то приятно. Привык, что его сокровенные чувства и желания ведомы только ему и никто не может рассматривать их. Оказалось, что есть сила способная проникнуть в сокровенные глубины и увидеть в них все, что так старательно человек прячет от других, а зачастую и от себя…

По человеческой привычке ему бы надо было как-то реагировать, злиться, обижаться или, наоборот, радоваться… А в нем ничего даже не шелохнулось. Привычная логика увязла в покое внутренней бесконечности. Сначала она нелепо трепыхалась, а потом замерла и, кажется, растаяла. Иелах чувствовал себя всей бесконечностью и крохотным комочком сознания. Он вобрал в себя живую мощь внутренней Вселенной и заглянул за грань жизни. И там увидел…

Что? Вот этого он не понимал. Какие-то переливы света неожиданно сменялись картинами солнечных, прозрачных лесов. Потом на фоне плотной темноты возникало лицо старца, оно начинало струиться, и снова возникали переливы света. Иелах хотел вернуться в привычное телесное состояние, но даже попытка подумать о былом проявленном существовании угасала… Он понимал, что прикоснулся к настоящей жизни, а все, что было до этого – лишь иллюзия бытия. Понимал, но не мог избавиться от притягательной инерции. Возникала суетная мыслишка, что там было хорошо, удобно, привычно, как в теплом болоте… И это понимание подтолкнуло. Привычно! Вот, в чем соль метаний! От дурной привычки избавиться трудно. Она встает на пути новых возможностей, и они кажутся пустыми, никчемными и даже опасными…

Едва подумалось так, как с глаз сползла серая пелена, и он увидел внутреннюю бесконечность в красках. Яркие переливы света разбегались от центра к далеким окраинам, а перед ним отворялось огромное оранжевое окно. Оно раскрывалось медленно, как бутон цветка, из глубины лучился сиреневый свет. Иелах еще успел подумать: сочетание оранжевого и сиреневого не казалось странным и противоестественным, но мысль эта растаяла, а окно раскрылось и его потянуло внутрь.

Он влетел в пространство оранжевого окна, окунулся в мягкий живой свет и… Очнулся на поляне. Он лежал на спине и видел легкие белые облачка в бездонном небе. Иелах перевернулся на живот и почти ткнулся носом в огромный муравейник. Ему показалось, что муравейник смотрит на него мириадами крохотных глаз. Он поднялся на четвереньки и ощутил жаркое дыхание позади себя. Обернулся. Перед ним стоял громадный черный конь с сияющим рогом посередине лба. Конь склонил голову и пророкотал:

-Садись мне на спину, нас ждут…

Послушник взобрался на коня, а тот резко толкнулся ногами и взмыл в небо. Конь летел, и под ним сначала мелькала земля, а потом все исчезло, и они оказались в пустоте. Но это продолжалось недолго. Конь приземлился на горной дороге, пробежал несколько шагов, будто по инерции и остановился перед входом в пещеру.

-Тебе сюда,- рокотнул голос и конь исчез.

Иелах стоял перед зияющим входом в недра горы. Но страха, как тогда в колдовской пещере, не было. Он шагнул в темноту, и на миг показалось, что она, как завеса перед ним. Он сделал еще шаг и оказался на другой стороне темноты. Стены слабо мерцали, но этого света хватило, чтобы рассмотреть внутреннее пространство. Ничего необычного он не увидел. Низкий каменный свод и коридор, уводящий в глубь горы. В конце коридора свет горел ярче, и послушник отправился туда.

Коридор казался длинным, но он преодолел его за несколько шагов и вышел в большой светлый зал. В центре, на возвышении стоял сундук. Иелах приблизился, и крышка сундука откинулась сама собой. Он заглянул внутрь и увидел там книгу. Нагнулся, хотел взять ее в руки, но почувствовал неимоверную тяжесть. Он не мог даже пошевелить этот фолиант. И раздался голос:

-Коли примешь все, что тебе дается сейчас, то и книга станет легкой. А будешь мечтать о прежней жизни, то даже пошевелить ее не сможешь…

-Как принять? Что я должен сделать?

-Понять, хочешь ли начать жизнь сызнова?

-Да разве же я не начал все с самого начала?

-Ты был вынужден сделать это. Скверна ушла из тебя, а люди отвернулись, и ты стал изгоем. Тебе ничего не оставалось. Легко начать новую жизнь под страхом гибели или наказания. А ты прими решение без принуждения. Оно и будет главным…

Иелах мысленно усмехнулся. Он-то чувствовал свое внутреннее состояние и знал, что принял решение… Знал? Да так ли? Стоило ему подумать об этом, как внутри возникли томление и зов плоти, они зазвучали так, что ничего иного он уже и не слышал. Тело вопило: вернись, тебя примут и ты снова будешь наслаждаться жизнью… Лишь в дальних уголках сознания слабенькая мысль звенела, будто далекий колокольчик: Тебя никто не ждет в том мире, ты нашел то, что искал, не убегай от судьбы…