Окно в тонкий мир

Иелах отошел от сундука и огляделся. Странная это была пещера. Своды сияли нежным светом, и он различал даже далекие детали, но стоило приглядеться к ним, как все плыло, и очертания размывались. Он ловил мимолетным взглядом контуры сталактитов, а подробно рассмотреть их не мог. Пытался несколько раз сосредоточиться на том, что видел, и почти сразу стены теряли отчетливость, перед глазами плыли цветные пятна, и казалось, что пол уходит из-под ног.

Он окинул пещеру беглым взглядом и заметил, что его внимание отзывается на видении. Стены потеряли каменную незыблемость. Иелах хотел, было закрыть глаза, чтобы подождать, пока картинка успокоится, да не успел. Пещера потекла, превратилась в дрожащее марево. Мгновение назад он стоял в светящемся зале, а теперь оказался в тонком дрожащем свете. Тот жил непостижимой для него жизнью Молодой ощущал на себе множество взглядов, видел, как свет течет реками и ручьями. А потом возникла воронка. Она раскручивалась в тишине, будто все вокруг обложили мягким мхом. Воронка раскрылась перед ним. Отверстие пульсировало и переливалось оттенками и переливами оранжевого света. Иелах застыл возле этого окна. Тело рвалось и тянуло назад в оставленный где-то там, в прошлом, знакомый мир, а внутри возникло нечто, похожее на сверкающий цветок. Оно было сильнее давних привязанностей и звенело подобно туго натянутой тетиве лука. Звон растекался по телу и вытеснял из него стремление вернуться в знакомое болото оставленного мира. Иелах чувствовал, как из него истекают ручейки былых привязанностей и остатков тьмы, что еще пряталась в укромных местах. На пороге оранжевого окна невозможно было спрятать в себе что-то темное. Свет пронизывал его и высвечивал темные пятна, скрытые под внешним благополучием. Иелах увидел, как язык оранжевого света протянулся из окна, проник в тело и ударил, будто стряхивал пыль запретов. От удара лопнула красивая картинка внутренней гармонии, и послушник увидел, что сквозь нее просвечивают темные зловонные пятна. Он мысленным усилием расширил трещины и ощутил запах гниющей падали, исходивший от спрятанной внутри темноты. Волна зловония ударила в нос, и его затошнило. Однако он поборол приступ и рванул трещины благополучия, чтобы они раскрылись как можно шире. Темнота изливалась из них, и оранжевый свет смывал ее и вливался внутрь. Запах слабел и скоро исчез. Остался только легкий след недавнего зловония.

Иелах потерял представление о себе. Где он, где внутреннее, а где внешнее? Его уже не заботило, что все перепуталось в этом необычном мире, и он погрузился в волны света не по своей воле. Пусть и неожиданно рухнул он в океан света, зато избавился от скрытой внутри темноты и зловония, которое собиралось с силами, копилось и могло в любой момент вырваться из под внешне благополучной оболочки. Он понял, почему тьма не убоялась священного круга, преодолела его, и проникла в храм. Он сам помогал ей. Тайная тьма в нем звала и манила к себе тьму из колдовской пещеры и та пришла на зов… Разве устоит храм, когда его обитатель сам зовет пакость к себе…

Тьма внутри растаяла и только серая плесень еще сопротивлялась свету. Но и она скоро полыхнула коротким пламенем и осыпалась пеплом. Иелах избавился от груза, который таскал на себе годы и годы. Тьма, спрятанная внутри, противилась его проникновению в свет и манила воспоминанием уютного прошлого. Но сгорела тьма, и пропало наваждение. Не манило к себе прошлое, его очарование исчезло, а вот оранжевый свет в окне казался приветливым и звал послушника. Легкость заполнила тело, и оно само потянулось к оранжевому окну.

Иелах решительно вошел в свет, и окунулся в бесконечный океан. От него во все стороны разбежались вибрации, как круги от брошенного в воду камня. Он купался в бесконечном океане света. И не сразу заметил, что оранжевый цвет сменился нежно фиолетовым. Он повернулся лицом к окну, сквозь которое вошел в этот мир и почувствовал себя в самом узком месте световой воронки. Ее раструб исчезал в бесконечности, и оттуда на Иелаха текли потоки силы.

Они собирались в овале оранжевого окна, концентрировались в нем и изливались наружу. Он понимал, что свершается невидимая, но чрезвычайно важная работа. Мир, в котором он очутился, потоками силы пытался изгнать темноту из реальности, раскинувшейся за окном. Иелах смотрел на это диво и понимал, что пока грубая реальность жизни не поддается и нужны новые усилия, чтобы избавить его прежний мир от накопленной тьмы.

И он волевыми усилиями начал ускорять потоки, усиливал их, наполнял радостью… Старался… Но вдруг все остановилось и он услышал мысли. Именно услышал. Мысли появились словно из ниоткуда, но звучали в нем как его собственные:

-Не пытайся помочь Воле, перед которой ты – лишь песчинка… Твой порыв понятен, но усилия напрасны. Ты коснулся мира жизни, а пытаешься помочь силой нежити. От того и кажется тебе, что тебя отвергают. Тебя приняли и поняли, но твои усилия подобны тому, как ребенок старается помочь взрослым в строительстве храма. Он носит своими ручонками пригоршни песка и малые камни. Его помощь хвалят, но не принимают всерьез, ибо он может только показать свое стремление к созиданию… Ты показал его и тебе открывается вход в жизнь. Войди и окунись в нее, хлебни чистоты и вдохни свободы…

Пространство перед Иелахом раскрылось, будто огромный глаз, но вместо зрачка зияло манящее отверстие. Он почувствовал, что его втягивает внутрь, и бросился в отверстие, безрассудно, не думая… Он услышал зов и поспешил к зовущему…