Глава 35

Мои руки трясутся, когда я захожу в душ.

Бутылка шампуня выскальзывает из моих пальцев, и мне удаётся поймать её перед тем как она падает на плитки. Я делаю глубокий вдох и, наклоняю голову назад против брызгов.

Я сделала это. Я действительно сделала это.

Но вода не может стереть того, как я себя действительно чувствую: с красными глазами, слабая и смущённая.

Я никогда не узнаю, что случилось бы, если бы Миранда не потеряла мою пьесу и я не должна была переписать её. Я не знаю, хорошо ли это или плохо. Я не знаю, будут ли меня праздновать или презирать. Но я сделала это, я напоминаю себе. Я попыталась.

Я выхожу из душа и вытираюсь полотенцем. Я смотрю на себя в зеркало. Мое лицо выглядит искаженно и натянуто, ведь я почти не спала в течение трех дней. Это не то, как я ожидала свой дебют, но я его получу. У меня нет выбора.

Я надеваю красные латексные штаны, свой китайский халат и старые ботинки Саманты от Fiorucci. Может, когда-нибудь я стану такой как она, и смогу себе позволить иметь собственные туфли.

Саманта. Она вышла на работу во вторник утром, и с тех пор не давала о себе знать. То же самое и с Мирандой. Она до сих пор не звонила. Вероятно, боится, что я ее никогда не прощу.

Но я прощу. И Саманта, надеюсь, простит меня.

— А вот и ты, — говорит Бобби весело, — И как раз вовремя.

— Если бы ты только знал, — мямлю я.

— Взбудоражена? — он встает на носки.

— Нервничаю,— я слабо улыбаюсь, — Это правда, что ты напал на Дэвида?—

Он хмурится.

— Кто тебе сказал это?

Я пожимаю плечами.

— Поминать старое — дурацкая затея.

Давай выпьем шампанского.

Я иду за ним в кухню, держа свой плотницкий чемоданчик между нами как барьер. Таким образом он не сможет вернуться к своим грязным делишкам.

Если он сделает это, клянусь, в этот раз я его ударю

Однако мне не пришлось волноваться, потому что гости начинают прибывать и Бобби бежит к двери чтобы поприветствовать их.

Я остаюсь на кухне, потягивая шампанское.

К черту все это, думаю я осушив бокал. Я наливаю себе еще один.

Сегодня та самая ночь, мое чтение и Бернард.

Я прикрываю глаза. Ему лучше быть готовым сделать это на сей раз.

Сегодня вечером, ему лучше не иметь никаких оправданий.

Я трясу головой. Что же это за отношение такое касательно потери девственности? Не хорошо.

Я как раз собиралась налить себе еще шампанского когда услышала, — Кэрри?—. Я чуть не уронила бутылку когда обернулась и увидела Миранду.

— Пожалуйста, не сердись—, умоляет она.

Я осела с облегчением. Теперь когда Миранда здесь, возможно всё действительно будет хорошо.

После прихода Миранды, я не могла в точности описать вечеринку, потому что я была практически везде: встречала гостей у двери, беспокоилась о том, куда поставить стулья, отшивала Бобби, и пытаясь придумать, что бы такого впечатляющего сказать Чарли, который неожиданно пявился с Самантой.

Если даже Саманта и злилась на меня за прошлую ночь, у нее отлично получалось не показывать этого, делая мне комментарии по поводу брюк и держа руку Чарли так, словно он принадлежит ей.

Он большой человек, почти красивый, и немного неуклюжий, как будто он не знает, что делать со своими конечностями.

Он сразу же начинает говорить о бейсболе, и когда другие люди вступают в наш разговор, я ускользнула, чтобы найти Бернарда.

Он в углу с Тенси.

Я не могу поверить, что он привел ее после тех катастрофических выходных, но, видимо, либо ему все равно, либо Тенси никогда не волновалась, чтоб сделать ему взбучку из— за меня.

Может быть, потому что это моя ночь, Тенси улыбается, по крайней мере, на поверхности.

— Когда Бернард сказал мне об этом событии, я не могла в это поверить—, говорит она, наклоняясь вперед, чтобы громко шептать мне на ухо. — Я сказала, что просто должна увидеть это.—

— Ну спасибо,— отвечаю я скромно, улыбаясь Бернарду. — Я так рада, что ты смогла прийти.—

Капоте и Райан бродят с радугой на буксире. Мы говорим о классе и как Виктор исчез и как мы не можем поверить, что лето подходит к концу. Здесь больше выпивки и дружеских сплетен, и я чувствую себя драгоценным камнем, кружась в центре всеобщего внимание, вспоминая свою первую ночь в Нью— Йорке с Самантой, и насколько далеко я продвинулась с тех пор.

— Привет, малышка.— Это Чолли Хаммонд в своей обычной полосатой форме.

— Ты встречала Винни Дик?— Спрашивает он, указывая на молодую женщину с острым лицом. — Она из New York Post.

Если ты будешь к ней очень мила, она напишет о мероприятии.—

— Тогда я буду очень милой. Здравствуйте, Винни —, я говорю ровно, протягивая свою руку.

К 10— 30 вечеринка закончилась. Местом Бобби являлась обычная остановка для ночных гуляк за городом.

Тут есть бесплатная выпивка, бармены без рубашек и солянка из сумасшедших персонажей, чтобы встряхнуть всех.

Например, старушка на роликовых коньках и бездомный по имени Норман, который иногда живет в шкафу Бобби.

Или австрийский граф и близнецы, которые утверждают, что они дю Пон.

Модель, которая спала со всеми.

Молодая светская львица с серебряной ложкой на шее.

А в середине этого великого вращающегося карнавала маленькая старая я, стою на цыпочках, пытаясь быть услышанной.

По прошествии еще получаса, Я напоминаю Бобби что, естественно, здесь вечеринка, и Бобби пытается разместить всех по стульям, Сам он встает на стул, который наклоняется под его весом.

Капоте выключает музыку, а Бобби начинает действовать, сдвигая вместе два стула и привлекая всеобщее внимание.

— Сегодня у нас состоится мировая премьера спектакля этой очень очаровательной молодой писательницы, Кэрри Брэдшоу. Название пьесы... э... Я действительно не знаю, но это не имеет значения— —

— Неблагодарные ублюдки—, Миранда говорит название.

— Да, неблагодарные ублюдки — Мир полон них,— Бобби пронзительно кричит. — А теперь, без лишних слов— —

Я делаю глубокий вдох. Мое сердце, по— видимому, мигрировало к моему животу.

Раздаются аплодисменты, пока я занимаю свое место в передней части комнаты.

Я напоминаю себе, что это на самом деле не отличается от чтения перед классом, и начинаю.

Говорят, что люди в стрессовых ситуациях могут потерять восприятие времени, и вот что происходит со мной. На самом деле, я, кажется, теряю все свои чувства, потому что сначала у меня нет осведомленности о звуках, или что твориться вокруг.

Тогда я осознаю несколько смеющихся с первого ряда, который состоит из Бернарда, Миранды, Саманты и Чарли, Радуги, Капоте, и Райана.

Тогда я замечаю, что люди встают и покидают свои места. Тогда я понимаю, что смех не из— за моей пьесы, а из— за того, что кто— то сказал смешное в задней части комнаты. Потом кто— то появляется под музыку.

Я стараюсь не обращать внимания, но мое лицо пылает от жара и мой голос трещит. Я умираю здесь. В задней части комнаты люди танцуют. Я перехожу к бормотанию, ропоту, к запоздалой мысли.

Это когда— нибудь закончиться?

Чудом оно завершается. Бернард вскакивает на ноги, хлопая. Миранда и Саманта кричат свое одобрение. Но вот и все. Даже Бобби не обращает внимание. Он у бара, раболепствует перед Тенси.

И это все? Я думаю дико. Все кончено? Что это было? Что только что произошло?

Я думала, что будут слова одобрения.

Думала, что будут аплодисменты.

Я что, сделала всю эту работу ни за что?

Правда начинает рассветать во мне, хотя — рассвет— не самое точное слово. — Рассвет— подразумевает что— то приятное. Надежду. Лучший день.

Новое начало.

Это не начало.

Это конец.Позор.Смущение.

Я отстой.

Капоте, мой отец и все остальные были правы: у меня нет таланта.

Я преследовала мечту, которая созрела в моей голове. А теперь все кончено.

Меня трясет. Что же мне делать?

Я оглядываю комнату, представляя людей, превращающихся в листья, красные, а затем коричневые, а затем рассыпающихся на куски на землю. Как я могу... Что я могу...?

— Я думю, что это было действительно хорошо.— Бернард движется ко мне, с улыбкой, как у чертика из табакерки. — Довольно освежающе.—

— Это было здорово—, говорит Миранда, обнимая меня. — Я не знаю, как ты стояла перед всеми этими людьми. Я бы была напугана—.

Я смотрю на Саманту, которая кивает. — Это было весело, Воробушек—.

Это одна из тех ситуаций, когда никто не может вам помочь.

Ваша потребность настолько велика, это как черная дыра, которая сосет жизнь из всех окружающих. Я спотыкаюсь вперед, слепну.

— Давай выпьем—, говорит Бернард, взяв меня за руку.

— Да, давайте выпьем—, соглашается Саманта. Это уже слишком.

Даже Саманта, которая мой больший болельщик, знает, что моя пьеса ужасна.

Я, как заразный больной. Никто не хочет быть рядом со мной.

Бернард спешит к бару, как будто распространяя вирус, оставляя меня рядом с Тенси, и с другими людьми, которые беседуют с Капоте.

Я неловко улыбаюсь.

— Хорошо—, говорит Teensie, с драматическим вздохом.

— Ты, должно быть, поработала над ней—, говорит Капоте. — С класса. Я думаю, что это было лучше, чем то, что ты читала в классе —.

— Я должна была полностью переписать ее. В течении трех дней—. И вдруг, я понимаю, Капоте был прав.

О том, что он сказал не вечере Джесси.

Бобби это шутка. И чтение в его месте, не было правильным выбором для того, чтобы мои работы заметили.

Почему я не послушала?

Лето подходит к концу и единственное, что мне удалось добиться, это сделать из себя полную и абсолютную дуру.

Кровь отливает от моего лица

Капоте должен понимать мои страдания, потому что он похлопывает меня по плечу и говорит: — Хорошо рисковать, помнишь?—

И как только он ушелд, Тенси движется на меня для убийства. — Я думаю, что это было забавно. Очень, очень забавно, — мурлычет она. — Но посмотри на себя, дорогая. Ты вся растрепана.

Ты выглядишь исчерпанной.

И ты слишком худая. Я уверена, что твои родители должны быть очень обеспокоены о тебе —.

Она делает паузу, и с блестящей улыбкой спрашивает: — Тебе не кажется, что пора идти домой?