Четвертый день

Наконец, меня перестала тревожить Кристин, но мой лучший друг Лоран бесцеремонно перехватил ее инициативу. Он уже звонил мне четыре раза, и я отлично знал, что вскоре он появится у меня дома.

- Что произошло? За что он тебя уволил? – Лоран искренне за меня переживал, но я не хотел ввязываться в болтовню внешнего мира.

- Почему ты молчишь? Уже который день из тебя не вытянешь ни слова. Что случилось?

Мы пили кофе у меня на кухне, и мой друг перечислял возможные причины моего увольнения. Вдруг он резко перевел на меня испуганный взгляд, и поставив чашку на стол, спросил:

- Я надеюсь, ты не молчал в кабинете Франсиса? – Каждое слово Лоран произносил опасливо, но учтиво. После минуты полного молчания, он хлопнул себя рукой по лбу и засмеялся:

- Что ж я раньше - то не догадался? Раз уж ты чего задумал, так это основательно и серьезно. Если молчать, то никаких исключений даже для начальника. Ну, ты даешь! – Лоран продолжал весело смеяться. Я был рад тому, как он воспринял мой обет молчания. Да, Лоран был настоящим другом.

Ближе к вечеру я пришел в Старый Порт и сел на лавочку, которая вчера привлекла не только меня, но и Жюли. Я был счастлив. В тот момент, мне больше ничего не хотелось, я испытывал блаженство. Закрыв глаза, я исчез в глубоком молчании, которое с удовольствием сохраняю уже несколько дней. Внезапно, я услышал какой-то шум, и мне пришлось вернуться в реальность.

- Я так и думала, что ты будешь тут. – Серые глаза Жюли Кляндестин с интересом смотрели на меня.

Она села рядом и, закинув одну ногу на другую, тяжело вздохнула.

- Сегодня я поссорилась с Кристофом. Это мой друг, мы живем вместе уже больше года. Наконец-то мы поругались. Я ждала подходящего повода уже целый месяц, представляешь? Ну, не каторга ли? – Жюли и вправду была возмущенна этой фразой, которую я ошибочно принял за шутку.

- Каждое платье, которое я надеваю, он считает слишком откровенным. – Она сделала небольшую паузу. - На самом деле, ссориться бывает очень приятно. Ты никогда не получал удовольствия от споров, криков, слез? Нет? А со мной это произошло как раз сегодня. Странно, да?

Жюли Кляндестин сама отвечала на свои же вопросы, предназначенные мне. Как по мне, так она действительно странновата.

- Я кричала, плакала, оскорбляла его и поймала себя на мысли, что мне это безумно нравится. Я даже специально затягивала ссору, чтобы подольше испытывать эти приятные ощущения. – Жюли на мгновение задумалась.- Знаешь, я бы никому никогда этого не рассказала. Чтобы обо мне подумали? А перед тобой почему-то хочется полностью открыться, Жак.

Замечательно, она уже придумала мне имя. А что, «Жак» вполне даже мне подходит. Я уже немного понимаю логику Жюли: раз человек сам не говорит своего имени, остается лишь его ему сообщить.

- Я даже не знаю, слышишь ли ты меня. Ты молчишь и мне хорошо. Я бы тоже хотела так молчать, но у меня не получается. Я привыкла разговаривать. Слова льются бурным потоком, и я ничего не могу поделать. Я лишь прячусь за ними, они отлично скрывают меня. - Кляндестин внимательно следила за проплывающей мимо яхтой. – Зачем мне скрываться? Даже не знаю, Жак. Страшно показать другим, какая я на самом деле. Да я и сама еще толком не знакома с собой. – Она посмотрела на меня и широко улыбнулась.

- Еще у меня есть сестра, Сесиль. Ей 20 лет. Она работает парикмахером. Это она меня стригла.- Жюли вертела головой, демонстрируя свою прическу. – Да я и сама знаю, что криво, но на ком-то же ей учиться надо. - Она раскатисто засмеялась.

- Кристоф, Сесиль, они и есть вся мое жизнь. Родители в Бельгии, я редко у них бываю. Слушаю свой рассказ и сама себе кажусь несчастной и одинокой, но это не так. Я довольна своей жизнью.

Я был погружен во внутреннюю тишину, но Жюли совершенно не нарушала ее. Она каким-то образом гармонично вплелась в мое молчание и незаметно стала ее частью. «Как же произносимые вслух слова могут являться частью тишины?» - спросите вы. «Не знаю» - отвечу я. Но, тем не менее, я ощущал именно это. Я наслаждался ее речью так же, как тогда, постукиванием каблуков Кристин. Мне это просто нравилось.

Жюли Кляндестин посмотрела на часы и сообщила, что к ней скоро должна прийти Сесиль. Она попрощалась и быстро исчезла в гулкой толпе марсельцев.