Заключение. Рост общественно-политического, философского внимания к «высоким технологиям» закономерное явление для сегодняшнего этапа развития техногенной цивилизации

Рост общественно-политического, философского внимания к «высоким технологиям» закономерное явление для сегодняшнего этапа развития техногенной цивилизации, когда все более очевидным становится влияние на общественную жизнь научно-технического развития. «Высокие технологии» позволяют более полно и точно отразить качественность и масштабность современных технологий, переход последних на новый этап своего развития. Но смена технологий происходит так быстро, что, фактически, «высокие технологии» стали соотноситься с самой этой сменой, где одна высокая технология приходит на смену другой высокой технологии. Соотнесение «высоких технологий» с теорий и практикой радикальных трансформаций человека и общества (стремление к бессмертию, максимально возможное изменение человеческой телесности и психических свойств) наделяет «высокие технологии» максимально предельным (высоким) смыслом: высокие технологии есть конкретные возможные формы радикальной трансформации человека и общества.

Возникший в 90-х годах ХХ в. трансгуманизм – наиболее представительный современный выразитель идей радикальной трансформации человека и общества – становится все более заметным явлением. Высокие технологии, в целом, объясняют это факт, поскольку именно через них теоретические представления о радикальных преобразованиях человека и общества готовятся стать действительностью. Человечество вдруг столкнулось с предельно опасной ситуацией. С одной стороны, нарастает возможность небывалых социальных трансформаций, масштабность которых сравнивают не просто с появлением человека, а с появлением жизни на Земле. С другой стороны, внимание к возникающим здесь проблемам явно недостаточное, отсутствует даже общепринятое обозначение для всех этих радикальных взглядов. Встает задача получить историческое и системное представление об идеях радикальных, постчеловеческих трансформаций человека и общества. Сердцевиной чего является учение о постчеловеческой сути высоких технологий, конкретных трендах и формах возможного постчеловеческого будущего.

Отражение исторического аспекта постчеловеческой идеологии показало наличие четырех историко-идеологических форм постчеловеческого: постчеловеческое в мифологии и искусстве, русский космизм, трансгуманизм. Одним из важных моментов проведенного исследования, позволяющего, более глубоко и точно понимать постчеловеческий феномен, было установление высокой теоретической ценности научной фантастики. Содержание историко-идеологических форм постчеловеческого позволило увидеть постчеловеческое как становящуюся культурную парадигму, соответственно, предлагающую новый, во многом непривычный взгляд на мир. Все это подготовило соотнесение истоков постчеловеческих стремлений со свободой вообще, более жизненно, с изначальной свободой естественного состояния в новоевропейских концепциях общественного договора. В свете подобного знания становится очевидным, что абсолютная полнота подобной свободы хорошо коррелирует с известной современной концепцией универсального эволюционизма, вбирающим в себя, практически, все современное научное знание. Тем самым, общее представление о значимости, распространенности постчеловеческих представлений и желаний в современной культуре получает весомое подтверждение. Дополнительным аргументом последнего служит то, что проводимое исследование стремилось максимально учитывать постнеклассический характер современной науки.

Необходимость анализировать постчеловеческое через высокие технологии заставляет обращать самое пристальное внимание на все, что связано с исследованием технической, техногенной составляющей общества. В этом плане стало очевидным, что постчеловеческий анализ должен быть соотнесен с самим фактом появления в 70-х годах ХХ в. философии техники, формированием концепции техногенной цивилизации в отечественной мысли. Именно в рамках, атмосфере последних разработок необходимо начинать дальнейшее постижение постчеловеческого будущего через, в форме высоких технологий.

Анализ наработанного в рамках философского интереса к технике материала, новых постчеловеческих представлений и требований позволяет выйти на общий качественный критерий, позволяющий идентифицировать постчеловеческий характер высокий технологий, в итоге, выйти на их системный, всеохватывающий характер. Если прошлые представления о технике, технологии соотносились с преставлением о «средстве», но новая качественность постчеловеческих стремлений требует, чтобы технологическое превращалось в «цель» или самого человека, становящегося, благодаря этому, постчеловеком. На основе или в фокусе этого нового требования/критерия можно было выделить следующие постчеловеческие высокие технологии: нанотехнологии, биотехнологии, киборгтехнологии, технологии искусственного интеллекта, информационные технологии, виртуальную реальность. Они объединяются в две группы направлений постчеловеческой трансформации: вещно-предметную (нанотехнологии, биотехнологии, киборгтехнологии, технологии искусственного интеллекта) и информационно-виртуальную (информационные технологии, виртуальная реальность).

Большое значение для понимания постчеловеческого феномена имеет максимально точное и беспристрастное определение сроков постчеловеческой трансформации. Общее представление о возможностях современной прогностики позволяет считать, что технологические прогнозы наиболее достоверные. Опираясь на современную, общую трактовку закона Мура (прогрессивное, техногенное развитие передовых технологий происходит по экспоненте, увеличивается, в целом, в два раза в два года), имея в виду феномен сингулярности (возможность ближайшего качественного скачка в развитии), многие специалисты предрекают, что постчеловеческое возможно в ближайшие 50-100 лет. Такие близкие сроки еще один аргумент за то, что возможная постчеловеческая трансформация один из самых серьезных техногенных рисков современного человечества. Конечно, будущего никто не знает, но демонстрируемое экспонентное развитие высоких технологий заставляет отнестись к этому прогнозу с предельным вниманием.

Анализ вещно-предметного направления постчеловеческой трансформации демонстрирует разный уровень значимости и готовности высоких технологий обеспечивать постчеловеческие цели. Появившиеся нанотехнологии в лице Э. Дрекслера заявили о возможности фундаментальной технологической революции, поскольку молекулярные ассемблеры, в принципе, готовы обеспечить людей всем необходимым, путем создания любых продуктов из отдельных атомов. На сегодняшний день нет опытных образцов молекулярных ассемблеров, но многие их задачи начинают успешно решать 3D-принтеры. Среди общих опасностей от нанотехнологий указывают на проблему «серой слизи» (самовоспроизводящих себя нанороботов, несущих угрозу биосфере) и нанотехнологической пыли. Развитие биотехнологий в постчеловеческом направлении (достижение бессмертия, генное исправление основ жизни, нейрофармакологическое обеспечение, улучшение обычной жизни) становятся все более очевидными. Критики отмечают возникающие, одновременно, серьезные проблемы. К примеру, по Ф. Фукуяме, успешное применение нейрофармакологических средств (прозака и риталина) вскоре может привести к массовому затушевыванию женских и мужских психологических особенностей и формированию некоего среднего, женско-мужского психотипа. Специфику биотехнологий – из-за радикальности современных ее возможностей – все труднее отделить от киборгтехнологий. Последние еще не являются прямыми конкурентами биотехнологий в обеспечении радикальных трансформаций человека, но постепенно наращивают конкретные достижения на этом направлении. В фокусе современных технологий искусственного интеллекта искусственные нейронные сети, что позволяет выходить на сравнительные характеристики искусственных нейронных сетей и человеческого мозга. В некоторых прогнозах возможность появления искусственного интеллекта относят к середине XXI в. В условиях, когда нет знания, об отношении к людям появившегося искусственного интеллекта, интенсивные усилия по его созданию вызывают, в лучшем случае, недоумение. Чем больше постчеловеческие цели будут оформляться как очевидные для большинства, тем большая вероятность раскола общество на непримиримых сторонников и противников постчеловеческого. Проблемы, связанные с попытками постчеловеческого развития, могут законсервировать общество в неком, переходном, болезненном состоянии, человеческо-постчеловеческом.

Проблемность конкретных высоких технологий вещно-предметного направления постчеловеческой трансформации дополняется общей проблемностью предельной постчеловеческой цели – достижения бессмертия. Кажущаяся очевидная положительность этой цели после серьезного анализа таковой не выглядит. Встает проблема скуки, вечной качественной незавершенности. Борьба за достойную старость в рамках геронтологии выглядит более рациональной целью. Но не требует ли страх смерти разработки некоего цифрового аналога крионики? Это могло бы быть неким компромиссом, местом ожидания времени более безопасного для общества движения к радикальным целям в будущем.

Исследование информационно-виртуального направления постчеловеческой трансформации должно, прежде всего, теоретически отстоять то, что виртуальная реальность это новейший техногенный феномен, описывающий полное погружение в компьютерный мир. Сомнения в подобном – ярчайший пример того, что постчеловеческая проблематика не обрела необходимую весомость. Описание современного качественного уровня и масштабов использования неполной, начальной виртуальной реальности позволяют предполагать, что технологии виртуальной реальности будут и дальше интенсивно развиваться, выступая базисом возможного утверждения постчеловеческого господства виртуальной реальности. Виртуальное направление постчеловеческой трансформации способно выиграть конкурентную борьбу с вещно-предметным направлением постчеловеческой трансформации. Только в виртуальной реальности могут быть полностью решены проблемы ресурсных ограничений субъектов свободы. Очень интересно выглядит возможность использовать виртуальную реальность для облегчения ухода из жизни безнадежных больных. Но, в целом, есть все основания предполагать, что полное, а тем более быстрое постчеловеческое развитие виртуальной реальности будет вести к виртуальной наркомании и виртуальному тоталитаризму.

Опасные перспективы быстрого развития общества в сторону возможной постчеловеческой трансформации достаточно велики. Причем, надо учитывать, что качественный постчеловеческий скачок может обеспечить небольшая группа людей, совершив неожиданный научно-технический прорыв. Огромная трудность работы с постчеловеческой тематикой заключается в том, что мы касаемся будущего, которого никто не знает. В этих условиях можно попасть впросак, критикуя сегодня то, что завтра уже никого не удивит, и что никто не будет связывать с постчеловеческим. Глубинная связь постчеловеческих целей с основополагающими ценностями современной техногенной, демократической цивилизации делает тенденцию абсолютной критики и запретов только одной из ряда критических стратегий. Постчеловеческая теория и практика теснейшим образом переплетена с обычными научно-техническими ожиданиями, облегчающими и улучшающими жизнь людей. В связи с этим на первый план должно выходить образовательное направление. Люди должны понимать, что происходит и как трудно точно понять происходящее, но понимать надо – дело слишком серьезно, чтобы не пытаться использовать даже малейшие шансы.

Процесс консолидации критиков постчеловеческих целей постепенно будет набирать силу. Защитникам человеческого есть над чем интенсивно работать. Очень бы хотелось, чтобы деньги всех людей и стран, не желающих постчеловеческого, не использовались для достижения подобных целей, как это сейчас происходит, когда весь мир спонсирует США (хотя бы в рамках всемирного использования доллара), и, соответственно, реализуемые там трансгуманистические, постчеловеческие проекты. Несомненно, что все наработки, требования в области классического антисциентизма (стремление меньше потреблять, не использовать все возможности, даруемые современной наукой и техникой) тоже будут весьма полезными для максимально возможного торможения скорости наступления постчеловеческих времен.