Истина, которой философия оснащает филологию

Мы говорили о том, что филология находит свое оправдание в философии, идеях, которые она поставляет, в то время как филология дает факты. Без этого симбиоза непонятны ни та, ни другая. Так

==438

каковы же принципы, характеризующие философию, какова грамматика исторического универсума? В "Новой науке" Вико перечисляет десять оснований, согласно которым можно анализировать жизненный мир наций на почве науки, которая, говорил еще Аристотель, должна быть вечной и универсальной. Поэтому он озабочен установлением некоторых аксиом, или теоретических универсальных принципов, для придания рационального статуса исторической науке.

Так что же понимает Вико под "вечной идеальной историей", интерпретировать которую дано лишь философии, а филологии принимать к сведению? Он исходит из предпосылки о том, что через все изгибы и отклонения человеческая история реализует некий "гражданский порядок". Речь идет о созидании "великого града рода человеческого". Это факт. Однако философию заботят не только факты, она исходит из идеального мира, ее предмет — идеальная необходимость, направляющая первые робкие шаги примитивных людей в сторону цивилизации. Вико находит эти признаки в институтах семьи, религии, ритуалах погребения,— все это развивается в определенном направлении, несводимом к чисто эмпирической данности. Существо по сути созидательное, человек мог развиваться как в векторе добра, так и зла, справедливого и несправедливого, правды и лжи. Невозможно объяснить выбранное примитивными племенами направление, если не уяснить себе титанические их усилия и нечто трансцендентное, толкавшее их в том, а не другом направлении. Человек создавал себя по законам справедливости, умеряя страсти и преодолевая инстинкты. Здесь необходим теоретический потенциал Платона, чтобы понять ведущую роль идеалов справедливости и красоты в прогрессе.

История свидетельствует, сколь тяжким и мучительным был путь завоевания этих идеалов, как если бы некий "вечный свет" вел народы по верному пути. Именно о той или иной степени приближения к идеалу и следует вопрошать исторические документы, если речь идет о филологическом исследовании. В истории правит не случай, как полагали Эпикур, Гоббс и Макиавелли, но факт, о чем догадывались стоики и Спиноза. Случай не может объяснить порядка, медленно, но верно утверждающегося, но свобода, которую трудно оспаривать, необъяснима одним лишь фактом. Ведь человек мог выбрать иной путь, и в самом деле, мы знаем примеры погибших цивилизаций, которые, едва успев родиться, исчезали с лица земли.

Вико предпочитает говорить об "участии в вечной идее", которая сначала смутно, затем все более отчетливо заявляет о себе в росте цивилизации. "Все, что вне естественного состояния, не может ни укорениться, ни прорасти". Ничто не остается надолго, не будучи выражением фундаментальных ценностей человеческой жизни. История

==439

не дает исчерпывающих объяснений, почему, например, мораль основана на мнении, право — на силе, а социальность возникает из утилитарности. Необходимо допущение предсуществования определенных ценностей, далее которых невозможно углубляться, ибо нет ничего более изначального, даже если слабо выражено. Исторические раскопки максимум могут дать убеждение, что традицию создает лишь то, с чем реальный человек срастается как со своим.

Кроме того, Вико формулирует другой фундаментальный принцип. "Природа вещей такова, что они рождены определенным временем в характерной для него упряжке, поэтому они такие, а не другие". Так мы получаем путеводитель действенного понимания исторических феноменов в их генезисе: с точки зрения условий рождения события, в том числе изменений предшествующего периода, с участием людей, героев события. Этот принцип характеризует историке социальный ракурс анализа природы человека производителя, который, производя, меняет среду обитания и заодно самого себя. В таком контексте уловить генезис исторического феномена — значит уточнить обстоятельства его происхождения в их неповторимом стечении, понять социальную атмосферу как мизансцену с живыми актерами.

Такая теоретико-эмпирическая установка настраивает исследователя не приписывать героям прошлого фальшивых атрибутов и иллюзорных потенций, но трезво оценивать и высвечивать черты, реализованные в институтах. Характеристики, неотделимые от субъектов, отмечает Вико, спровоцированы изменениями, связями, в лоне которых они родились. Субъективные характеристики, таким образом, нельзя установить априори, но их можно получить методом "раскопок", обнаруживая следы в измененных пропорциях, сохраняя верность схеме константе — человек институт. Историко социальная теория Вико полагает незаконным рассмотрение исторических фактов независимо от человека, а человека вне исторических эффектов, виновником которых он стал. Идеальный проект запрещает растворять человека в эмпирии фактов, аннигилировать его в океане бессвязных событий, но и навсегда прощается с чисто абстрактными принципами, безразличными к модальности действия и конкретности.

Теоретический фундамент, разработанный философией, будучи грамотно примененным, раскрывает филологию триединством:

1) "вечная идея", или идеальный проект, сумма его ценностей — справедливость, истина, сакральность жизни (все это есть уже у Платона); 2) их сплетение в человеческом уме, в противном случае необъяснимы постоянство некоторых исторических событий и традиции, ими образуемые; 3) наконец, необходима реконструкция генезиса событий, рождения и смены эпох, герои которых — люди.

К оглавлению

==440

9. ТОЧНОСТЬ, СООБЩАЕМАЯ ФИЛОЛОГИЕЙ ФИЛОСОФИИ

Философия знает приблизительно истину, филология — царство точности. Что значит "точность"? В девятом пункте таблицы достоинств (ценностей) мы находим разъяснение: "Те, кто не знает истины вещей, стараются придерживаться достоверного: раз они не могут удовлетворить интеллект знанием, пусть, по крайней мере, воля опирается на сознание". Сознание, на самом деле, является низшим уровнем эпистемологии, и его можно принять за основание действия лишь тогда, когда знание недостаточно глубоко. Филология, по Вико, господствовала весь период, пока наука еще не стала основанием действия, а человек мало сознавал природу вещей и последствия своих действий.

Но теперь какова же специфика филологии? Традиции образуют первую сферу ее применимости. Народные традиции должны иметь свои общественно значимые мотивы, претендующие быть истинными, лишь поэтому сохраняемые народами длительное время. Ясно, часто в традиции мы находим сплетения разумного с суевериями. Поэтому задача филолога отсеять и освободить от плевел и позднейших напластований сокрытую в народной традиции истину. Критическая работа по уяснению специфики исторического момента, выражением которого она является, возможна лишь при условии предельно внимательного чтения документов. Отсев информации при таком подходе не приведет к пренебрежению реальностью, отраженной в понятиях и концептах.

Вторая важнейшая сфера филологии — язык. "Широко распространенные выражения — свидетели более весомые, чем обычаи и нравы народов", мимо них не должен пройти себя уважающий филолог. "Вульгаризмы" ценны тем, что в них отложились примитивные, изначальные социальные формы жизни. Расшифровать их и сложно, и похвально. "Язык нации, — подчеркивает Вико,— лучше всего свидетельствует о самых первых временах мира". Кровная связь языка с жизнью — радикальная константа, вне этой связи ни язык, ни жизнь непостижимы. Поэтому, исследуя жизнь в лингвистическом аспекте, Вико не останавливается на вульгаризмах. Углубление в специфику национальных языков приводит, в конце концов, к необходимости некоего "общего языка", точнее, "ментального языкового пространства, общего для всех наций". Такой язык был бы в распоряжении всех народов, открытых общению. Речь идет, как видим, об изначально коммуникативной природе языка, сделавшей возможной человеческую историю.

==441

В этой связи очевидно, что филология, занимаясь "донаучным" периодом истории, не утрачивает своей значимости и в так называемые "зрелые" эпохи, поскольку без критического уточнения фактов невозможно никакое историческое исследование. Как следствие, термины "филолог" и "филология" — синонимы понятий "историк" и "история", ведь общей становится задача индивидуализации фактов, событий войны и мира, посредством которых "человеческий проект" мало помалу реализуется. "Достоверное в добротной латыни всегда значило определившееся, т. е. индивидуализированное".

В заключение важно подчеркнуть, что филология — наука, уточняющая факты с намерением выявления всей "простонародной мудрости", в них содержащейся. Помимо грамматики, это реконструкция в документальном материале языков, установлении, значимых событий, а значит, мира страстей, насущных потребностей и скрытой в них идеальности — всего того, из чего складывается история, какой мы ее знаем. В итоге расхожая мудрость, закрепленная в языке (филология), и идеальная мудрость (философия) в союзе дают картину мира не бесформенную и хаотическую, а в модусе "вечного идеального проекта", к которому устремляются народы.