Глава 21. В течение двух секунд ,после того, как Жан‑Батист открыл дверь, казалось, что мы не можем пройти через его порог

В течение двух секунд,после того, как Жан‑Батист открыл дверь, казалось, что мы не можем пройти через его порог. Я никогда не видела деда в неуютной для него ситуации, но челюсти Папи были стиснуты так крепко, что я была удивлена, что он смог открыть его снова, чтобы сказать:

‑Добрый вечер.‑ Он, наконец, смог проговорить, и двое мужчин наклонили голову, в знак того что признают друг друга, прежде чем формально пожать друг другу руки.

‑Кейт, Джорджия,‑ Жан‑Батист поприветствовал нас и уходя с дороги, сказал.‑Пожалуйста, месье Мерсьер, входите,‑ он махнул рукой в ​​сторону лестницы.‑ Мы могли бы перейти непосредственно в библиотеку.

‑Они выглядят так, как будто они должны идти на бег с препятствиями или в затхлый клуб стариков, а не в библиотеку, чтобы обсудить повторное воплощение моего бессмертного парня, ‑ прошептала я Джорджии, когда мы последовали за ними в фойе.

‑Может быть, это то, что старые парни обсуждают в своих кожаных креслах одновременно раскуривая сигары, ‑она ответила с усмешкой.

‑И здесь мы предполагали, что это были имущественные цены или фондовый рынок.

Дверь гостиной открылась, и Артур вошел в фойе.

‑Добрый день, Джорджия,‑ сказал он, шагая нетерпеливо к нам. Он взял ее за руку и хотел поднять ее к губам прежде, чем вспомнил, в каком веке он находится, и выбрал поцелуй в щеку вместо этого.

‑Как дела?

Джорджия подняла лицо для осмотра.

‑Лучше, тебе не кажется? ‑ спросила она

‑Да. Ты выглядишь...‑ Он собирался сказать “красиво”. Я была уверена. Но спохватился и сказал.‑ Намного лучше. Я рад, что ты выздоравливаешь.

Джорджия улыбнулась ему кокетливо и сказала:

‑Конечно, это было мило с твоей стороны позвонить, чтобы проверить меня утром, и оставить мне эти сообщения. Я сожалею, что я не смогла перезвонить тебе. Я действительно пытаюсь успокоиться. Для восстановления моего здоровья, как видишь.

‑Конечно!‑ воскликнул Артур, заправляя свои волосы до плеч за уши. Я заметила, что он не брился, и что он был одет в черные джинсы и футболку, вместо его обычных брюк и костюма на пуговицах. Я должна была улыбнуться. Артур прилагает усилия для моей сестры.

‑Я не ожидал, что ты перезвонишь,‑ сказал он.‑ Я хотел, чтоб у тебя был мой номер телефона. Но почему бы тебе не пойти со мной на кухню, и я принесу тебе что‑нибудь выпить. Ты обедала? Ты голодна?

Пока они шли через дверь в коридор, Джорджия бросила на меня взгляд, поднимая брови в честь победы, и снова повернулась к нему. Я едва могла удержаться, чтоб не похвалить ее. Джорджия была королевой игр. И она, очевидно, играет в эту игру очень тщательно.

"Мой ангел," раздался голос в моей голове.

‑Мне было интересно, где ты был,‑ сказал я, следуя за Папи и Жан‑Батистом, до двойной лестницы.

"Я могу сказать тебе, что обнаружил кое‑что; твои щеки пылают розовым цветом. Который, надо сказать, подходит тебе, любовь моя. Было бы неуместным для меня, чтобы сказать тебе, как совершенно восхитительно, видеть тебя такой?"

Я коснулся кончиками пальцев своей щеки и почувствовала, что они запылали сильнее.

‑Да, это совершенно не по теме,‑ заметила я в шутку, но его комплимент заставил меня чувствовать себя сияющей. Как обычно.

"Что вы нашли?" спросил он, удивленно.

‑Немного старых каталогов аукциона с продажами, которые, возможно, содержат местонахождение сосуда.

”Ну, это уже больше, чем Гаспар и Бран отыскали. Они не смогли найти ничего похожего на сам объект, поэтому расширили поиск в другом, они стали искать все то, что указано в истории. То, что могло бы объяснить, хотя бы как выполняется повторное воплощение."

‑Есть в этом успех?

"Нет."

Я вошла в библиотеку, и увидела, что мой дед обменивается рукопожатием с Гаспаром, а затем с Браном. Четверо мужчин собрались вокруг стола, и Жан‑Батист принес стул для меня.

Папи начал путем размещения каталога аукциона на стол. Он сказал им, что если сосуда уже нет в музее или других крупных общественных коллекциях, где он мог быть, потому что Папи был бы знаком с ним, тогда он должен находиться в частной коллекции. Он пояснил, о передвижении Ближне‑восточных экспонатов на антикварном рынке, в период между двумя войнами, и его теорию о том, что часть была перенесена из Турции в европейскую или американскую коллекцию того времени.

Он постучал по книге указательным пальцем.

‑У меня есть все записи из крупнейших аукционных домов за то время, и в одном из них, Кейт обнаружила, что продажи могут ссылаться на объект, к которому мы стремимся.

Он сказал мы! Подумала я, удивляясь в очередной раз, что мой дед готов объединить свои силы с ревенантами ради меня.

Папи открыл каталог и показал им покупки, а потом перевернул в конец, к списку покупателей.

‑Если покупка такого характера была сделана для музея или крупным коллекционером, то имя должно быть в списке. Вместо этого большая часть коллекции ушла к анонимному покупателю.

Он повернулся к Жан‑Батисту.

‑Я предполагаю, что эта библиотека содержит несколько книг, которые были приобретены у меня.

‑Вы угадали правильно,‑ подтвердил Жан‑Батист, и маленькая искорка дискомфорта снова появилась на его лице, когда он открыл еще один из своих секретов постороннему.

‑Тогда, возможно, вы знаете, других членов этой скрытой всемирной конфедерации, у которых является тематика ревенантов.

‑Я, конечно, знаю, некоторых из них,‑ снова подтвердил Жан‑Батист.

‑Ну, есть только несколько важных коллекционеров в Нью‑Йорке, которые собирают древние предметы. И только один из них, которого я знаю, может быть связным ревенантом с этим объектом. Я чувствую, что покупатель, который купил этот лот аукциона, возможно, был отцом давнего моего клиента, который базируется в городе.

Жан‑Батист смотрел на него, ожидая.

‑Но у меня нет возможности общаться с этим коллекционером, который работает под псевдонимом Г.Ю. Цезарь, за исключением электронной почты. И я сомневаюсь, что он будет отвечать на мой запрос, о вещи, хранившуюся в его коллекции.

Как только Папи назвал имя, тень упала на Жан‑Батиста, и я могла сказать, что на его лице промелькнуло что‑то неприятное. Гаспар, должно быть, почувствовал это, потому что он сделал вид, что начал громко икать, а затем стал возиться с какими‑то бумагами.

Папи продолжил, бесстрашно:

‑Это псевдоним, кажется, вам знаком. Я надеялся, что вы возьметесь за это дело и спросите, если она в его коллекции. Он, несомненно, будет более открыт для обмена информацией с вами, чем со мной.

Был длинный, неудобный момент, в котором Жан‑Батист, похоже, вел внутреннюю борьбу. Наконец, он встал и сказал:

‑Я возможно знаю этого человека, которому вы обращаетесь, но у меня нет его легко доступных данных. Дайте мне день, месье Мерсье, и я посмотрю, что можно предьявить.

‑Это кажется разумным,‑ ответил Папи, взглянув на меня. Я покачала головой.

‑У нас осталось меньше, чем сорок восемь часов,‑ признала я,‑ и Винсент говорит, что мы даже не уверены, будет ли Виолетта сдерживать свое предложение. Она может раньше призвать его к себе.

‑Я точно знаю, сколько времени у нас осталось,‑ ответил Жан‑Батист, с каменным лицом.‑ Мне просто нужно немного времени, чтобы обдумать.

Ерзанье Гаспара усилилось, пока его терпение не лопнуло. Поднявшись на ноги, он взглянул в лицо своего партнера.

‑Жан‑Батист, сейчас время имеет существенное значение. Кто старое помянет, тому глаз вон. Я не позволю тебе провести день в обсуждениях, следует ли говорить с Теодором или нет. Пятьдесят лет это достаточно долгий срок для спора. Теперь, возьми телефон и позвони ему.

‑Я, может быть, уже не помню его номер телефона,‑ противопоставил Жан‑Батист.

‑Винсент недавно, в прошлом месяце, обновлял информацию Консорциума в базе данных. Я не сомневаюсь, что он в списке,‑ сказал Гаспар, его руки были плотно сжаты по бокам.

Моя челюсть отвисла. Гаспар никогда не был таким напористым, за исключением трансформации личности, когда он держал орудие в своей руке. Жан‑Батист, кажется, так же удивился, поэтому он стоял там, холодно уставившись на Гаспара, потом повернулся на каблуках и вышел из комнаты.

Кто этот Теодор?‑ Спрашивала я себя. Я никогда не видела, чтобы Жан‑Батист так делал, до этого момента, не говоря уже о Гаспаре, который среагировал так же. Там должна быть какая‑то серьезная вражда между двумя ревенантами, и я, изнывая от любопытства, хотела узнать какая.

Все сидели, смутившись на мгновение, пока не услышали голос Жан‑Батиста, выходящего из своей спальни в коридор. Он с кем‑то разговаривал по телефону. Гаспар прочистил горло, чтобы дать Жан‑Батисту конфиденциально поговорить по телефону.

После напряженного момента, мы услышали звук закрывающегося телефона и шаги, которые топали обратно в библиотеку. Жан‑Батист появился, на его лице была маска спокойствия, и его пестрый оттенок опровергал все истинные эмоции. Он избегал смотреть на нас, и прямо говорил с Гаспаром.

‑Теодор, действительно, имеет пяти футовый сосуд, с мистическими символами, выгравированных вокруг постамента, в том числе и сигнум бардии. Он знает двух других, сохранившихся в мире: один в Китае, другой в Перу, так что он не может быть уверен, что его именно тот, который был упомянут в рассказе целителя. Но он предполагает, что это не имеет значения, возможно, все они были созданы для одной цели.

‑Он сказал, что он не знает, как его использовать, но он взволнован той теорией, которую мы предполагаем, что он был создан для облегчения повторного воплощения.

‑Он не предлагал привести его нам?‑ спросил Гаспар.

Жан‑Батист покачал головой.

‑Сказал, что это займет недели, нужно получить таможенные досмотры, чтобы принять объект из другой страны.

Мое сердце подпрыгнуло к горлу, и я выпалила:

‑Тогда мы должны поехать туда!

‑Это то, что он предложил,‑ подтвердил Жан‑Батист, повернувшись ко мне.‑ Бран должен взять записи своей семьи. И ревенант должен сопровождать Винсента в случае, если он сможет обрести материальное тело во время процесса.

‑Конечно, ты должен поехать,‑ отозвался Гаспар.‑ Глава бардии во Франции, во время дипломатических миссий, как эта, должен сопровождать...

‑Я не поеду,‑ Жан‑Батист сердито перебил, и успокоившись, продолжил.‑ Ты заставил меня обратиться к Теодору, и это справедливо. Но, что касается степени, в которой я буду участвовать. Ты не знаешь, о чем просишь, Гаспар.

Жан‑Батист слегка наклонил голову, прислушиваясь, а потом сказал:

‑В любом случае, Винсент передумал. Он хочет, чтобы Юль сопровождал его.

‑Тогда Бран и Юл должны подготовиться, чтобы уехать,‑ сказал Гаспар.

‑Я поеду тоже,‑ заявила я, мои глаза метнулись к Папи, когда слова слетели с моих уст. Я подняла подбородок, готовясь к отказу.

‑Я не позволю тебе лететь в Нью‑Йорк с двумя мужчинами, которых я едва знаю,‑ сказал Папи, сильно ударяя по своему ​​стулу. Кажется, он хочет схватить меня и покинуть этот дом.

‑Решение принято,‑ продиктовал Жан‑Батист.‑ Месье Мерсьер будет сопровождать свою внучку. Бран, вы хотите, чтобы подготовили ваши вещи? Гаспар, пожалуйста, скажи Юлу о его назначение и позвони нашему пилоту. Вы все уедете сегодня вечером.‑ И он повернулся, шагая к выходу комнаты.

Папи и я уставились друг на друга в шоке, в то время, как Гаспар пошел к телефону и начал набирать номер телефона. Бран убежал, чтобы собрать свои книги, будто ничего особенного не случилось.

Наконец Папи отошел от застывшего положения и, нежно взяв меня за руку, сказал:

‑Меня не волнует, кто он и сколько силы у него в руках. Месье Гримо не будет принимать решения за меня, если они касаются моей внучки.

‑Папи, я должна поехать с ними. Ты должен понять это, ‑ сказала я, не умоляя, а просто констатировала, как факт.

‑Кейт, это может быть опасным,‑ проговорил он.

‑Разве это может быть опасным? Это путешествие в Нью‑Йорк на частном самолете, посещение коллекционера древностями, несколько церемоний, которые включают в себя Винсента, не меня, а затем мы снова вернемся. В самом деле, это, наверное, будет безопаснее, чем находиться во Франции с Виолеттой и нума.

Папи посмотрел вокруг, на Брана, у которого глаза были как у совы, когда он оторвал свой взгляд от книг и посмотрел на нас. На Гаспара, девятнадцатого века, который держал телефон в дюймах от уха, будто это был опасный предмет из будущего, который мог заразить его прогрессивностью, если коснется его головы.

‑Как мы можем доверять этим людям?‑ Спросил он, сопротивляясь.

‑Они лучше, чем альтернатива, которая на самом деле угрожает нам.‑ я тихо напомнила ему, что на мой взгляд, реально угрожало мне.

‑Но... школа,‑ начал он, в последней попытке отговорить меня.

‑Которой не будет неделю,‑ ответила я.‑ Помни, зимне‑лыжный перерыв начинается завтра. Папи, послушай. Если это сработает, Винсент восстановит свое тело. Я должна быть там для этого. Если этого не произойдет, то по крайней мере мы будем лицом к лицу с этим коллекционером древностями, который может быть достаточно хорошо осведомлен, чтобы знать другое решение. Подумай только, ты будешь в состоянии удовлетворить этого клиента, с которым ты работал на протяжении десятилетий.

Я могу сказать, что Папи уже думает об этом. Он был искушен возможностью встречи с тайным коллекционером и возможностью взглянуть на его коллекцию. Но это желание было омрачено беспокойством за меня.

Юл суетился в комнате, выглядя,так будто кто‑то толкает его.

‑Винсент говорит мне, что я скоро полечу Нью‑Йорк,‑ сказал он, смотря на нас, запутавшись.

‑Да. Собирайся,‑ сказал Гаспар, повесив трубку телефона. И Юль ушел без вопросов обратно за дверь и наверх по лестнице, в свою комнату.

Гаспар подошел и посмотрел Папи в глаза.

‑Ваше решение, сэр?

Папи глубоко вздохнул, взглянул на меня, а потом сказал:

‑Моя внучка едет, и я поеду.

‑Вам потребуется это,‑ Гаспар протянул Папи небольшой деревянный ящик. Внутри оказалась золотая цепочка с подвеской: плоский золотой диск с выгравированным на нем кругом, треугольником, и языками пламени.‑ Это останется вам, чтобы окружающие знали, что вам мы доверяем.

‑Я признаю этот символ,‑ подтвердил Папи.

‑Если вы хотите вернуться домой и упаковать сумку, автомобиль будет стоять возле вашего дома в течение двух часов,‑ заявил Гаспар все дела.‑ Я попрошу Артура и Эмброуза помочь вам и вашим внучкам вернуться домой.‑ Мой дед кивнул в знак согласия и Гаспар ушел, чтобы найти Джорджию и наших ревенантов‑опекунов.

‑У тебя есть такой тоже?‑ спросил Папи, потом взял цепочку, поднял над головой, одел и сунул кулон под его рубашку.

Я колебалась, но услышала голос Винсента:

"Ты можешь показать ему."

Я вытащила свой, и глаза Папи увеличились в размере с долларовой монеты до размера золотого диска. Он протянул руку, предварительно, перебирая ярко окантованные гранулы золота и изучая пламя образной конструкции, вокруг треугольного сапфира.

‑Ты одевала его... на улицу?, ‑ спросил он, дрожащим голосом.

‑Ну, да. Я имею в виду, под одеждой, ‑ сказала я. Выражение его лица заставило меня почувствовать, будто я сделала что‑то сумасшедшее, вроде, бега голышом по улицам Парижа.

Папи изо всех сил пыталась сдержать трепет, бормоча:

‑Я даже не скажу тебе, сколько это стоит, принцесса. Оно редкое.., это изделие. И если я скажу, то ты, вероятно, не осмелишься снова его носить.

Я слышала, как Винсент хихикнул у меня в голове, и я улыбнулась.

‑Это всего лишь вещь, Папи.

‑Да, Кейт. Вещь, которая гарантирует тебе защиту ревенантов. Но это также служит символом того, что ты значишь для них. И если они выбрали данный конкретный сигнум представлять твое значение, чтобы показать заботу, которую они вкладывают в тебя, и я не могу конкурировать с твоей защитой, которую предложили мне. Это означает, что ты бесценна.

Мой дедушка улыбнулся мне ласково и пожал мне руку.

‑Меня официально превзошли, принцесса.

‑Это не конкурс, Папи,‑ сказала я, улыбаясь. ‑Это группа усилий. И теперь ты один из группы.

Папи взял меня за руку и вывел из комнаты.

‑Тогда давай устроим шоу в дороге.