К. Ф. Рылеев

Гражданственность декабристского романтизма наиболее ярко выразилось в творчестве Рылеева. В нем преобладают революционная страстность, призывность, агитационный стиль. Рылеев, в отличие от Жуковского и Батюшкова, не выражает своих личных настроений, он говорит от имени всех передовых сил России, осознавших необходимость борьбы с самодержавием. Именно отсюда проистекает убежденность Рылеева в «высокости» своих мыслей и своего поэтического призвания. Слово «высокий» – одно из наиболее распространенных в его поэтическом лексиконе. Оно обычно вызывает целую гамму смысловых ассоциаций. Чаще всего с ним связывается готовность героя отдать себя целиком революционному делу, не останавливаясь ни перед какими испытаниями.

Многие стихотворения Рылеева носят резко обличительный характер, содержат призывы к расправе с конкретными носителями социального зла (с барами, попами, царем). Примечательны в этом плане агитационные песни, написанные Рылеевым вместе с Бестужевым («Ах, тошно мне», «Как идет кузнец да из кузницы» и др.). Рылеев больше всего ценит в человеке гражданское мужество. Для него доблесть – дар благих небес, «героев мать, вина чудес», а борцов за политические вольности он ставит выше прославленных полководцев.

…Подвиг воина гигантский

И стыд сраженных им врагов

В суде ума, в суде веков –

Ничто пред доблестью гражданской.

(«Гражданское мужество»)

В истории Рылеева привлекают имена тираноборцев. Им часто упоминаются оба Брута, Катон, Цицерон, Риего. Даже Байрон его привлекают не как поэт, а как революционер, достойный подражания. Рылеев верит, что

...Сердца подвиг благородный

Пребудет для души младой

В могиле Байрона святой

Всегда звездою путеводной.

(«На смерть Байрона»)

Рылеев явно и скрыто полемизирует с романтиками элегического направления, с представителями «легкой поэзии», которой он отдал дань в своей молодости. Ему претит созерцательность элегического романтизма, он против искусства, расслабляюще действующего на человека. Именно в преодолении бесхарактерности, бездеятельности состоит, по его мнению, «предназначенье века».

Нет, не способен я в объятьях сладострастья

В постыдной праздности влачить свой век младой

И изнывать кипящею душой

Под тяжким игом самовластья.

(«Гражданин»)

Положительный герой Рылеева – суровый гражданин, умеющий повелевать всеми движениями своих чувств. Его дух воспламенен жаждой гражданского подвига. Это революционное подвижничество не может поколебать даже любовь преданной подруги. В стихотворении «Ты посетить, мой друг, желала» Рылеев отклоняет дружеское участие дорогой для него женщины, он не в силах идти навстречу ее желаниям.

Любовь никак нейдет на ум:

Увы! моя отчизна страждет,

Душа в волненьи тяжких дум

Теперь одной свободы жаждет.

Рылеев нападает на своих современников, обвиняет их в недостатке мужества, называет «изнеженным племенем переродившихся славян». Он противопоставляет им далеких предков, которые отличались величием духа и одерживали победы над врагами. Так возникает в творчестве Рылеева цикл его знаменитых «дум». Идеалом закаленного воина здесь выступает, например, князь Святослав, который «дивил и чуждых и своих своею жизнию суровой» и наводил страх на превосходящих его по силе печенегов и половцев. Умение одерживать верх над численно превосходящим противником особенно импонировало декабристам.

Их маленький отряд готовился к неравной борьбе с самодержавием. Отсюда и прославление Святослава.

О князь, давно истлел твой прах;

Но жив еще твой дух геройский!

Питая к славе жар в сердцах,

Он окрыляет наши войски.

(«Святослав»)

Твердостью характера привлекали внимание Рылеева Артамон Матвеев, Волынский и другие деятели русской истории.

Герои «дум» Рылеева чрезвычайно различны по своим общественным взглядам и устремлениям, по той роли, какую они играли в жизни русского общества. Но, тем не менее, между ними есть и нечто общее. Все они наделены бесстрашием, твердой волею, а для Рылеева это было главное. Он готовил своим творчеством борцов за политическую вольность. Декабристский, гражданский романтизм прежде всего служил целям этической подготовки революции. И он действительно способствовал формированию характера участников декабристского движения, тех богатырей, кованных из чистой стали, которые вышли «сознательно на явную гибель, чтобы разбудить к жизни молодое поколение и очистить детей, рожденных в среде палачества и раболепия» (Герцен). Патриотизм, способность без надлома и надрыва идти на все во имя любви к родине Рылеев считает коренными свойствами русского национального характера.

Кто русский по сердцу, тот бодро и смело

И радостно гибнет за общее дело.

(«Иван Сусанин»)

Наливайко в своей исповеди заявляет:

Погибну я за край родной, –

Я это чувствую и знаю…

И радостно, отец святой,

Свой жребий я благословляю.

Это, разумеется, мысли самого Рылеева.

Величие души, бесстрашное служение справедливости Рылеев считает необходимыми качествами не только борца, но и поэта. Такие черты Рылеев увидел в Державине:

Ему неведом низкий страх;

На смерть с презрением взирает

И доблесть в молодых сердцах

Стихом правдивым зажигает.

(«Державин»)

Рылеева чрезвычайно привлекает стиль Державина. Автор «Фелицы», по его мнению, не пишет, он «поет», «гремит» против притеснений и пороков, слагает гимны добру. Поэзия его необычайно торжественна, а призвание высоко. Державин как бы держит речь перед всем человечеством, ему внимают «народы мира». Он «певец», «бард». Конечно, в «думе» образ Державина идеализирован, он создан в соответствии с требованиями декабристской эстетики.

Рылеев смотрел на себя прежде всего как на глашатая революционных идей. Отсюда его установка на ораторские приемы в поэзии. Рылеев ведет себя как трибун, обращающийся к широкой народной аудитории с целью зажечь в ней энтузиазм, поднять ее на борьбу с самовластием. Стихотворения поэта изобилуют риторическими вопросами, восклицаниями, рассчитаны на то, чтобы оказать максимальное эмоциональное воздействие на слушателей или читателей. Рылеев апеллирует главным образом к чувствам человека, ему хочется воспламенить своих современников, увлечь их возвышенным идеалом гражданского служения. Во всем этом отчетливо видна романтическая направленность его таланта.

В творчестве Рылеева, как и других романтиков, герой выступает в своем духовном содержании. Он раскрывается в идеальных стремлениях, в возвышенных порывах духа. Отсюда его выключенность из конкретно-исторических связей, во всех ситуациях он прежде всего демонстрирует свою гражданскую стойкость, принципиальность, твердость воли и величие духа. В нем затенено все то, что мешает обнаружиться ведущей черте его характера.

В «думах» Рылеева налицо чисто романтический принцип обобщения. Их персонажи лишь в известной мере напоминают своих реально-исторических прототипов. Романтический подход к изображению человека освобождает Рылеева от необходимости детального изучения действительности. Он, как правило, рисует историческую личность в одном плане, берет ее в соотнесении с идеалом, опуская несущественные для его целей черты. В результате возникает идеализированный образ героя, нередко далеко отходящий от исторической правды, но зато превосходно выражающий настроения автора, воплощающий в себе типические мысли и переживания деятелей декабристского круга. По их высказываниям отлично можно изучить взгляды Рылеева и его единомышленников.

«Думы» Рылеева оказываются художнически весьма уязвимыми, если их оценивать с позиции реализма. Именно так поступил Пушкин, легко обнаруживший их слабые места с точки зрения реалистической эстетики, но не заметивший их сильных романтических черт. Отсюда законная обида Рылеева. Сам он хорошо видел, что недостаток конкретности в его «думах» искупается высокой поэтичностью их идей.

Рылеев отвечал на упрёки Пушкина:

В чью грудь порой теснится целый свет,

Кого с земли восторг уносит,

На зло врагам тот завсегда поэт,

Тот славы требует – не просит.

(«Бестужеву»)