Магистратские суды

Как и суды графств, они являются местными судами. В Англии и Уэльсе около 1000 магистратских судов, которые обслуживаются 25 тысячами мировых судей, не являющимися юристами и не получающими платы. Им оплачиваются только проездные и командировочные расходы. В среднем такой магистрат отдает работе один день в течение двух недель. В последние годы магистратов-непрофессионалов обязывают посещать обязательные курсы подготовки. Однако, как признают английские юристы, качество работы магистратов ухудшается по мере удаления от Лондона. В Лондоне и крупных городах обязанности магистратов выполняют профессиональные юристы, оплачиваемые (стипендиарные) магистраты. Их назначают из лиц, которые в течение не менее 7 лет имели право выступления по всем делам в магистратских судах. Если магистраты-непрофессионалы рассматривают дела в коллегиальном составе (2—7), то оплачиваемый магистрат может рассматривать дела единолично. В этом случае его юрисдикция приравнивается к юрисдикции двух магистратов-непрофессионалов. Магистратский суд ограничен мерой наказания по уголовным делам. Он может приговорить к лишению свободы на срок до 6 месяцев (при совокупности преступлений — к 12 месяцам) и (или) к штрафу дол 5000 ф.ст. Магистратские суды наделены ограниченной гражданской юрисдикцией по делам об опеке, усыновлении, взыскании алиментов и административным функциям по выдаче и аннулированию различных лицензий. Основная их загрузка — это рассмотрение уголовных дел в суммарном порядке, т.е. без присяжных. В среднем ими рассматривается около 2 млн. дел в год, что составляет 95% всех уголовных дел. При этом более половины этого количества относится к транспортным нарушениям*.

Принятый в 1980 г. Закон о магистратских судах подробно регулирует всю деятельность этих судов, включая и процессуальные вопросы.

* P. Denham. Op.sit., p. 37.

Помимо рассмотрения в суммарном порядке уголовных дел суммарного производства (суммарные преступления), магистраты вправе разбирать дела, относящиеся к альтернативной подсудности, т.е. дела о преступлениях, которые могут преследоваться как по обвинительному акту и с присяжными, так и в суммарном порядке. Перечень как суммарных, так и "смешанных" преступлений содержится в Законе 1977 г. об уголовном праве, Законе 1980 г., Законе 1982 г. об уголовном правосудии, а также в отдельных актах. Кроме функций по судебному рассмотрению уголовных и некоторых гражданских дел магистраты до недавнего времени (см. ниже) были наделены полномочиями по преданию суду, в делах, относящихся к компетенции Суда короны. В этом случае они выступали в роли "допрашивающих " судей, обязанных решить вопрос о достаточности оснований для обвинения.

Магистратские суды выступают также в качестве специальных судов по делам несовершеннолетних. Специальные составы судей по делам несовершеннолетних должны включать как мужчин, так и женщин-судей.

Специальные суды

Суд коронера. Этот своеобразный суд в настоящее время также претерпел значительную модификацию. Коронеры назначаются местными органами власти из барристеров, солиситоров и врачей с 5-летним стажем для расследования несчастных случаев, приведших к смерти, "загадочных" смертей, причина которых неизвестна или когда есть подозрение на убийство и детоубийство, а также установление причин самоубийства и смерти в тюрьме. Коронер расследует все эти случаи, если они произошли в его районе. Для проведения расследования он вправе допрашивать свидетелей, производить розыск лично или с помощью полиции. Коронер всегда должен был созывать специальные жюри присяжных по определенным делам, в частности, когда у него появляются основания подозревать кого-либо в убийстве или детоубийстве» Присяжные могли присутствовать при допросах и выносить вердикты о виновности (если для этого были основания) лица, подозреваемого в этих преступлениях. Статья 56 Закона 1977 г. об уголовном праве установила, что коронерское жюри и само коронерское расследование не должно заканчиваться выводом о виновности какого-либо лица в убийстве или детоубийстве. Этот вопрос откладывается до окончания обычного хода судопроизводства. Закон 1980 г. о коронерах предусматривает ограничение обязанностей коронера, устанавливая, что при осмотре трупа при-

сутствие коронера не является обязательным. Наконец, Закон 1983 г. о коронерских жюри уравнивает коронерских присяжных с обычными судебными присяжными, распространяя на них такие же требования, какие предъявляются к присяжным по Закону 1974 г. Теперь во всех случаях коронерского расследования с присяжными или без них коронер должен приостановить следствие, если его извещают о начатом или имеющемся уголовном преследовании.

В числе иных судов специальной юрисдикции следует назвать военные суды во главе с Апелляционным военным судом, суды флота, церковные суды, Суд по делам о запрещенной торговой практике и многочисленные административные трибуналы.

Особый интерес представляют промышленные трибуналы, которые, называясь административными, по существу не отличаются от обычных судов, разве что более простым и неформальным процессом. Они существуют на всей территории Великобритании более двадцати лет и установлены для разрешения трудовых конфликтов. Ежегодно ими разбирается по нескольку десятков тысяч дел. Споры рассматривают три судьи, притом, что председательствует профессиональный юрист, а два других судьи — непрофессионалы. Одного из них представляет ассоциация работодателей, а другого — тред-юнионы. Они могут выполнять свои обязанности в трибунале по совместительству со своей основной деятельностью. Истцами являются работники, и лишь в одном случае работодатели могут заявить иск: — когда обжалуют заключение инспекторов по технике безопасности.

Решения обжалуются в Апелляционный трибунал по трудовым конфликтам, профессиональных судей которого назначает лорд-канцлер, а непрофессиональных — на паритетных началах — выдвигают ассоциации работодателей и профсоюзы. К рассмотрению принимаются апелляции только по вопросам права.

Среди других административных трибуналов можно назвать земельные, налоговые, по вопросам социального обеспечения, расчета и взыскания ренты за аренду домов и квартир и др. К ним же относятся и так называемые "внутренние" (domestic) трибуналы, под которыми понимаются дисциплинарные комитеты различных профессиональных ассоциаций*.

* Подробно о специальных судах и административных трибуналах см.: Р. Уол-кер. Указ, соч., с. 243—258.

§ 8. Должностные лица

В отправлении правосудия Англии значительную роль играют четыре высших судебных чиновника: генеральный атторней, генеральный солиситор, директор публичных преследований и директор управления по борьбе с тяжкими мошенничествами. Два первых из названных должностных лиц именуются ''юристами короны", то есть консультантами правительства по правовым вопросам, а в палате общин как члены парламента они отвечают на запросы депутатов.

Должность генерального атторнея исторически восходит к XVII веку, когда прецедентным путем сложился обычай, что, поскольку король или королева не могут явиться в суд, чтобы поддерживать лично свои интересы, за них это делает атторней, который и называется в настоящее время Ее Величества генеральный атторней. Когда он отсутствует или по иной причине не в состоянии выполнить свои обязанности, его заменяет генеральный солиситор. Он является помощником генерального атторнея, выполняет его указания и замещает генерального атторнея, когда должность последнего оказывается вакантной.

Генеральный атторней и генеральный солиситор назначаются короной личным патентом, но по представлению премьер-министра. Генеральный атторней считается главой корпорации барристеров. Его полномочия вообще довольно широки, особенно в области уголовной юрисдикции. Он имеет право лично или через директора публичных преследований возбуждать уголовные преследования по отдельным делам. В некоторых случаях уголовное преследование не должно быть начато без его согласия. Он может влиять и на ход преследования посредством использования прерогативного полномочия о прекращении производства по уголовному делу, издав приказ "nolle prosequi" (не преследую).

Ведомство генерального атторнея включает Дирекцию публичных преследований во главе с директором, назначаемым генеральным атторнеем, а с 1987 г. (Закон об отправлении правосудия) в состав ведомства генерального атторнея входит управление по борьбе с тяжкими мошенничествами (Serious Fraud office). Глава этого управления, также именуемый директором, назначается генеральным атторнеем и свои функции осуществляет под его контролем.

Директор публичных преследований — важное должностное лицо в настоящее время приобретает исключительное зна-

чение. Должность эта была учреждена в 1879 г., когда министр внутренних дел стал назначать в качестве государственных служащих барристеров или солиситоров с десятилетним стажем практики, "чтобы возбуждать и осуществлять уголовное преследование по наиболее важным и сложным делам, когда в силу особых обстоятельств он считает это необходимым, если какое-либо иное лицо отказывается это делать"*. Департамент директора публичных преследований всегда состоял из небольшого штата государственных служащих — профессиональных юристов. Хотя директора назначал министр внутренних дел, в своей деятельности он подчинялся (и подчиняется сейчас) указаниям генерального атторнея. До недавнего времени роль дирекции публичных преследований была, хотя и важной, но ограниченной узкой сферой, не затрагивающей всей системы уголовного правосудия. Положение стало меняться с 1979 г., когда Закон о преследовании преступлений существенно расширил полномочия директора. В частности, Закон расширил состав его департамента и дал ему право вступать на любой стадии во всякий уголовный процесс, возбужденный даже по инициативе частных лиц. В этих случаях суд обязан информировать его обо всем, что связано с делом, направляя ему документы, письменные показания и пр. Надо сказать, что ;т\ попытка усиления контроля за уголовным преследованием со стороны правительства не дала никаких результатов. Как писал в 1984 г. член Королевской комиссии по вопросам уголовного процесса (Комиссии Филлипса) Уолтер Меррикс, в Суде короны присяжные осуждают 50% подсудимых, не признающих свою вину, а из остальных 50% дел 25% составляют оправдательные вердикты, а 25% оправдательных приговоров выносится по инициативе судей из-за недоказанности обвинения**. Если в 1970-х гг. большой процент оправдательных приговоров в Суде короны ставили в вину присяжным, то в 1980-х гг. официальные круги начали понимать, что полиция не обеспечивает предъявляемые обвинения доказательствами и обвинение поддерживается по "слабым делам". Теперь в английской печати не скрывается, что половина представляемых в суд дел неудовлетворительно расследуется. Королевская комиссия по реформе уголовного процесса рекомендовала еще в 1982 г. создать службу государственного обвинения с тем, в частности, чтобы уменьшить количество "слабых" уголовных дел, т.к. комиссия уверена, "что высокий процент оправдательных при-

* Maurice Amos. British criminal justice. L, 1962, p. 28. ""Times", July 11,1984.

говоров относится к явно поверхностным обвинениям". Изданное в 1982 г. генеральным атторнеем "Руководство о критериях обвинения"* содержит рекомендации полицейским чиновникам и обвинителям, чтобы "разумная перспектива установления виновности была бы их обычным критерием доказательственной полноты". 23 мая 1985 г. парламент принял Закон о преследовании преступлений, который вступил в силу в октябре 1986 г. Этим Законом в Англии введена служба государственных обвинителей**. Согласно этому Закону, службу возглавляет директор публичных преследований, который, в свою очередь, теперь будет назначаться генеральным атторнеем, а не министром внутренних дел.

Англия и Уэльс разбиваются на определенные округа распоряжением директора. В каждый округ им назначается главный государственный обвинитель и рядовые государственные обвинители. Функции государственных обвинителей Закон не конкретизирует, ограничиваясь общим положением, что им передаются те полномочия директора, которыми он обладает в отношении возбуждения преследования и поддержания обвинения, следуя при этом его указаниям. В полномочия директора, согласно ст. 3 Закона, входит: а) участие во всех уголовных процессах, начатых по инициативе полиции или другого лица, и б) возбуждение производства по уголовному делу, которое в силу важности или сложности требует его вмешательства.

Дирекция публичных преследований была учреждена в свое время для возбуждения и расследования наиболее тяжких или наиболее важных с точки зрения публичных интересов дел.

В принципе полиция и каждый человек могут возбудить уголовное преследование и осуществлять уголовное производство по делам, расследование по которым не обязан принимать на себя директор публичных преследований. Однако есть статутные нормы, которые специально требуют, чтобы определенного рода уголовное преследование было начато по указанию или с согласия генерального атторнея или директора публичных преследований. Помимо этого генеральный атторней вправе издавать распоряжения, обязывающие руководителя того или.иного полицейского формирования направлять директору публичных преследований информацию о совершении на подведомственной ему территории определенного рода преступлений, которые генеральный атторней,считает представляющими особый публичный интерес.

* "New Law Journal", 1985, п. 6196, p. 313.

** Prosecution of Offences Act, 1985, ch. 23.

К ним, например, относятся преступления, наказуемые смертной казнью, убийство, письменная клевета на должностных лиц, сговор на совершение государственных преступлений и пр.

В свою очередь, директор публичных преследований вправе принимать к своему производству ведение уголовных дел, которые уже возбуждены полицией или иными лицами. Он дает также практические указания по конкретным делам относительно того, возбуждать или не возбуждать уголовные преследования и по какому обвинению. Если дело возбуждено, он может дать указание о его прекращении и другие.

Несмотря на то что Закон 1985 г. о преследовании преступлений значительно расширил полномочия директора публичных преследований и соответственно роль государственных обвинителей, основная масса уголовных дел поступает к обвинителям после того, как полиция возбудила преследование и практически провела расследование.

Таким образом, функции государственных обвинителей сводятся к решению вопроса о целесообразности дальнейшего производства, то есть к вопросу о том, поддерживать или не поддерживать обвинение в суде. Согласно Закону 1985 г. в большинстве случаев полиция, а не обвинитель решает вопрос о возбуждении дела.

Еще на стадии обсуждения законопроекта это положение критиковалось, как центральное слабое место в организации новой службы. "Если бы государственный обвинитель мог решать, начинать или не начинать процесс (как это делается в Шотландии), слабые и сомнительные дела могли бы быть исполнены без осложнений отношений между обвинителями и полицией"*. Вероятно, недостаточная эффективность работы новой службы послужила поводом к расширению возможностей для представителей адвокатских корпораций поступать на службу государственного обвинения. Закон 1990 г. о судах и правовой службе распространил на государственных обвинителей те же критерии для назначения на эти должности, которые введены для судей: наличие адвокатского сертификата. Если ранее государственными обвинителями в высших судах могли выступать только представители корпорации барристеров, а солиситоры поддерживали обвинения в низших судах, то теперь их права уравнены.

* "New Law Journal", Apr. 5, 1985, п. 6197, p. 352.

Периодически директор публичных преследований, согласно полномочиям, делегированным ему Законом 1985 г., издает инструкции для государственных обвинителей, устанавливая основные критерии, которыми должны они руководствоваться, решая вопрос о целесообразности поддержания обвинений. Последняя по времени инструкция была издана в 1994 г.,* содержание которой излагается в следующем разделе работы.

Директор управления по борьбе с тяжкими мошенничествами

Этот государственный орган был создан Законом 1987 г. об уголовном правосудии*. Его действие распространяется на Англию, Уэльс и Северную Ирландию.

Директора управления назначает генеральный атторней. Директор подчиняется непосредственно генеральному атторнею и наделен достаточно широкими полномочиями. Ему предоставлено право вести расследование, в том числе и право возбуждать преследование, в тех случаях, когда он имеет разумные основания полагать, что речь может идти о серьезном или сложном мошенничестве. Расследование проводится либо совместно с полицией, либо с другим лицом, которого директор назначает в качестве независимого следователя как из своего аппарата, так и со стороны.

Проявляя инициативу в возбуждении дела или в изъятии его для проведения самостоятельного расследования, директор управления даже не связан со статутными запретами не возбуждать уголовное преследование без указания или без согласия директора публичных преследований в отношении некоторой категории дел.

Подчиняясь общим требованиям производства ареста, обыска и других процессуальных действий, которые возможны только на основании судебных приказов магистратских судей, директор управления может передать дело на рассмотрение Суда короны, минуя стадию предания суду в магистратском суде. В этих случаях считается, что собранные его службой доказательства обвинения не нуждаются в дополнительной проверке "допрашивающих судей" магистратского суда. Однако прежде чем передать дело для судебного рассмотрения директор (или от его имени) вручает магистратскому суду "уведомление о передаче" (notice of transfer), а копию его — обвиняемому. С этого момента функции магистратов как допрашиваю-

* Code for Crown Procecutors. Содержание и комментарии см. в "Criminal Law Review", Dec., 1994, pp. 894—909.

* Criminal Justice Act, 1987, Ch. 38.

щих судей прекращаются и дело со всеми материалами передается в Суд короны.

Как и директор публичных преследований, так и директор управления по борьбе с тяжкими мошенничествами составляют ежегодные отчеты о своей деятельности генеральному атторнею, который, в свою очередь, передает их на рассмотрение парламенту.

§ 9. Уголовный процесс

Внесудебное расследование. Прежде всего, необходимо подчеркнуть те особенности уголовного процесса в Англии, которые лежат в основе англосаксонской системы права и отличают ее от континентальной правовой системы. Известно, что уголовный процесс Англии (так же, кстати, как и гражданский) построен по принципу состязательности. Это относится не только к судебному разбирательству, но и ко всем предварительным стадиям, хотя и с определенными оговорками. Нет необходимости доказывать, что принцип состязательности в чистом виде, несмотря на его внешнюю демократичность, оборачивается нередко неравенством по отношению к тем слоям населения, которые без помощи опытных адвокатов или государства не имеют возможности даже пытаться доказать свою непричастность к преступлению, невиновность и вообще построить свою защиту.

Уголовное преследование в Англии несомненно ведется от имени королевы, но это не означает, что всякое возбуждение уголовного процесса осуществляется представителем государственной власти. Идея частного преследования, унаследованная от феодального права, была воспринята буржуазной юриспруденцией. Теоретически на всех гражданах лежит обязанность преследовать преступления. На практике расследованием преступлений занимается полиция, которая, однако, не может выступать в качестве обвинителя в суде, в силу своего статуса, органа, лишь "помогающего" в расследовании. До 1985 г. обвинение поддерживалось барристерами или солиситорами на договорных началах по поручению полиции, потерпевших, корпораций, а в отдельных случаях директором публичных преследований. С октября 1985 г. в Англии начала действовать служба государственных обвинителей. Однако это лишь первый шаг в направлении уступки инквизиционному процессу по континентальному образцу. В Англии никогда не существовало и не существует пока специального органа предваритель-

ного расследования, такого как прокуратура или институт судебных следователей. Однако в настоящее время из этого правила есть одно исключение: согласно Закону об уголовном правосудии 1987 г. директор управления по борьбе с тяжкими мошенничествами может поручить расследование не только полиции, но и независимому следователю.

Теперь государственный обвинитель, каждый в своем округе, получая дело от полиции сам решает, поддерживать или не поддерживать обвинение. Несмотря на этот дополнительный "фильтр", еще в 1993 г.* уровень оправдательных приговоров в Суде короны равнялся 58%. В 1994 г. директор публичных преследований издал новую инструкцию для государственных обвинителей. Именно в ней излагаются принципиальные критерии, которыми должны руководствоваться государственные обвинители. Речь в ней идет о двух критериях: "реалистической перспективе осуждения" и "публичном интересе". Авторы новой инструкции считают первый из критериев достаточно объективным, поскольку не рекомендуют обвинителям рассчитывать на большую или меньшую благосклонность того или иного судьи**, а лишь полагаться на объективные доказательства.

Принцип соблюдения публичного интереса согласно изложенным в инструкции 1994 г. правилам, должен состоять из соображений, продолжить ли уголовное преследование, когда необходимые доказательства собраны. Еще до введения службы государственных обвинителей в циркуляре министра внутренних дел давался перечень тех факторов, которые следует учитывать при решении прекратить преследование: преклонный возраст обвиняемого, его физическое и психическое состояние и ряд других. Новые правила в инструкции 1994 г. предлагают две группы факторов: "за" поддержание обвинения и "против". Так к первым ("за") относятся, например, такие факторы, как применение насилия, наличие оружия, участие в преступной группе или банде, дискриминационные мотивы и ряд других. Оценка всех "за" и "против" возлагается на государственных обвинителей.

Вторая отличительная черта английского уголовного процесса состоит в отсутствии единообразия уголовного судопроизводства. В Англии, как и в других странах англосаксонской правовой системы, все преступления классифицируются по

* Judicial Statistics for England and Wales, 1993, L.

** "Criminal Law Review", Dec. 1994, pp.894—895.

двум основным группам: суммарные и преследуемые по обвинительному акту. В общих чертах, указанное различие сводится к следующему: в первом случае судопроизводство осуществляется в судах магистратов без присяжных; во втором — только Судом короны с присяжными. Вопрос о том, в каком из судов будет рассмотрено дело (а от этого зависит порядок рассмотрения дела в подготовительной стадии и в суде, полнота прав обвиняемого и размер наказания), решается в соответствии с тем, к какой категории тот или иной законодательный акт относит конкретное преступление. Существует, кроме того, группа так называемых "смешанных" преступлений, по которым закон разрешает альтернативную подсудность (в суммарном порядке или с присяжными).

Общим для того и другого способа рассмотрения дел является то, что в обоих случаях лицо, подозреваемое в совершении преступления, прежде всего, попадает в полицию, будучи арестованным или вызванным, а по окончании полицейского расследования, если будут основания для привлечения лица к ответственности в качестве обвиняемого, — в магистратский суд. Последствия обращения в магистратский суд могут быть разными. Если преступление относится к категории суммарных, магистраты, получив "информацию" (заявление, содержащее данные о преступлении и преступнике), вызывает обвиняемого по повестке или сразу приступает к рассмотрению дела, если обвиняемый доставлен полицией, что при современной нагрузке судов бывает не часто. Если же дело подлежит направлению в суд присяжных или относится к категории дел альтернативной подсудности, то оно передается в суд короны после соблюдения ряда процессуальных действий.

Весь ход судебного разбирательства как в Суде короны, так и в магистратских судах должен быть подчинен многочисленным принципам допустимости доказательств. Это также одна из особенностей англосаксонской правовой системы. Условия применения доказательств и даже их оценки подчиняются специальным формальным правилам, совокупность которых образует самостоятельную отрасль доказательного права. Несоблюдение отдельных принципов может привести к полному исключению доказательств, независимо от их фактической ценности.

Так, не допускаются показания о фактах, сведения о которых получены "по слуху"; при перекрестных допросах стороны не должны выходить за пределы свидетельских привилегий, охраняющих свидетеля от вопросов инкриминирующего

характера, супруги лишь в ограниченных случаях могут принуждаться к показаниям друг против друга и т.д. Основной принцип запрещения показаний "по слуху" заключается в том, что никакой свидетель не может излагать факты, ставшие ему известными, с чужих слов, а также в том, что всякий документ или письменное свидетельство должны быть подкреплены устными показаниями составителя. Судебная практика выработала довольно много исключений из этого правила, но лишь немногие из них нашли законодательное подтверждение. Так, Законом 1925 г., а затем Законом 1967 г. об уголовном правосудии было разрешено пользоваться письменными показаниями свидетелей, полученными в полиции, если свидетель по какой-либо причине не может быть допрошен судом. В 1972 г. комиссия, созданная министерством внутренних дел, представила проект Закона о доказательствах в уголовном процессе*. Однако закон этот тогда не был принят. Между тем в судебной практике возникали острые проблемы. Например, можно ли допускать доказательства, полученные полицией незаконным путем? Следует ли проверить причины, побудившие обвиняемого в полиции, сознаться в совершении преступления? Можно ли доверять свидетелям-провокаторам? Допустимы ли такие технические средства, как магнитофонные записи и сведения, полученные с помощью компьютера? Ответы на некоторые из этих вопросов получили регламентацию в законодательстве последних лет. В частности, Закон 1984 г. о полиции и доказательствах по уголовным делам, дополненный Законом 1994 г. об уголовном правосудии и публичном порядке, расширили допустимость письменных показаний свидетелей.

Анализ английского уголовно-процессуального законодательства последних лет приводит к убеждению, что в этой сфере, каку впрочем, и во многих других, быстро и заметно исчезает традиционное английское своеобразие.

К сожалению, вместе с англосаксонскими правовыми традициями постепенно уходят в прошлое и присущие этой своеобразной правовой системе демократические принципы. В 1970-х гг. в связи с обострением конфликта в Северной Ирландии английский парламент регулярно принимал "чрезвычайные законы", ограничивающие уголовно-процессуальные гарантии, разрешающие внесудебные меры воздействия и расширяющие административные полномочия органов исполнительной власти. Со временем, как представляется, эти чрезвы-

* "Criminal law Revision Committee, 11-th Report. L, 1972. 100

чайные меры становятся привычными, объективно'оправданными и для регулярного законодательства об уголовном правосудии. Постепенно расширяется возможность арестов без судебного приказа, допустимость письменных показаний свидетелей без проверки их в суде, упрощение процессуальных правил с целью ускорения судопроизводства вплоть до заочного рассмотрения уголовных дел.

Эта тенденция впервые с очевидностью проявилась в Законе 1984 г. о полиции и доказательствах по уголовным делам,* который еще в период его обсуждения в парламенте вызвал волну протестов не только со стороны либеральных кругов, но даже и в рядах консерваторов. Так, в период обсуждения законопроекта консервативная газета "Дейли мейл" от 15 марта 1983 г. писала в редакционной статье, что "в целом положения этого законопроекта больше угрожают традиционным свободам, чем защищают общество от преступности". А на стадии комитетского обсуждения билля в палате общин в январе 1984 г. около 3-х тысяч человек вышли на Трафальгар-сквер, протестуя против принятия закона и обращая внимание на то, что "законопроект, расширяет полномочия полиции по задержанию, обыску и аресту, задержанию до 36 часов без адвоката и до 96 часов без предъявления обвинения". Несмотря на возражения лейбористов в парламенте, Закон был принят 31 октября 1984 г. Этот Закон, который английский юрист Стефан Джонс назвал "самым спорным законодательным актом",** состоит из 11 частей, сложных по конструкции положений, изложенных таким образом, чтобы сформулированные в одной части ограничения полицейских действий последовательно отменялись в следующих частях.

Несмотря на критику, Закон 1984 г. продолжает действовать в качестве основного законодательного акта, регулирующего полицейские действия по аресту, обыску, изъятию доказательств и другим оперативным действиям, предшествующим возбуждению уголовного преследования. Его положения в настоящее время дополнены Законом 1994 г. об уголовном правосудии и публичном порядке, а также принятыми в 1995 г. Практическими правилами поведения полиции, изданными на основании Законов 1984 и 1994 г.***

* Police and Criminal Evidence Act, 1984, ch. 60.

** "The Modern law Review", Nov. 1985, v. 48, n. 6, pp. 679.

*** Criminal Justice and Public Order Act, 1994, ch. 33.; Police and Criminal Evidence Act 1984 Revised Codes of Practice A-D.

В настоящей работе мы рассматриваем наиболее существенные нормы Закона 1984 г. с учетом последних изменений и дополнений.

Арест лица полицией без предварительного судебного приказа в принципе всегда допускался английским общим правом. Это обосновывалось законностью ареста лица, совершающего тяжкое преступление, относившееся ранее к так называемым фелониям. Если оказывалось, что никем не совершалось никакого преступления, то для того, чтобы избежать ответственности за незаконный арест, полицейский должен был представить логические основания произведенного им ареста, а в отношении частного лица не существовало и этого правила. Вообще, нормы, допускавшие арест без приказа, были так неопределенны, что, по выражению английских юристов, "констебль должен был мгновенно решить тот вопрос, над которым много раз и в разное время ломали голову апелляционные суды,... а частному лицу вообще не было охоты никого арестовывать"*.

С момента издания Закона 1967 г. об уголовном праве арест без приказа допускается по относительно широкому кругу преступных деяний. Закон создал новую категорию преступлений, названных "арестными". К этой категории отнесены все преступления, за совершение которых может быть избрано наказание в виде лишения свободы на пять лет и более, а также любое преступление, наказание за которое строго определено законом (в том числе, пожизненное лишение свободы).

Суды и, в частности, палата лордов (дело Кристи против Личинского, 1947 г.), выработали определенные принципы, которыми следовало руководствоваться во всех случаях арестов без приказа. Всякое лицо, арестовывающее другого, должно сообщить этому другому основания его ареста или хотя бы указать на факты, образующие состав его преступления. Оно не должно излагать содержание обвинения, и нет даже необходимости в представлении заявления об обвинении по фактам этого дела. Английское общее право всегда делало различие между арестом и задержанием. Только при аресте лицо могло быть принудительно подвергнуто допросу. Сроки задержания лица до объяснения ему причин, по которым оно задерживается, и получения права на санкционированный арест или отпуск под залог, а следовательно, на производство допроса по обвинению до 1984 г. не были урегулированы законом. На практике

* Р. Уолкер. Указ.соч., с. 461. 102

рекомендовалось, чтобы это происходило в пределах 24-х часов или, во всяком случае, "насколько возможно быстро".

В 1976 г. (дело Короны против Брауна)* Апелляционный суд постановил, что полицейские вправе лишать свободы "до тех пор, пока это необходимо для подкрепления их общего подозрения", а в 1981 г. (дело Короны против Холмса)** Апелляционное присутствие отделения королевской скамьи постановило, что задержанного надо доставить в суд в течение 48 часов. Что касается права.полиции на производство обыска, то при наличии приказа об аресте лица полиция имела право обыскать его дом в поисках краденого. Это положение было расширено финансовым актом 1976 г., предоставившим право обыска в интересах налоговых властей.

После принятия Закона 1984 г. все эти положения регулируются установленными им нормами. Согласно ст. 1 части I Закона, полицейский имеет право остановить и обыскать любых лиц или любое транспортное средство, если "имеет разумные основания" подозревать наличие краденых вещей или запрещенных предметов. К последним Закон 1984 г. относит преступное оружие или предметы, относящиеся к совершению опасного преступления (берглэри, кража, угон транспорта, получение имущества посредством обмана). Практические правила 1995 г., изданные после принятия Закона 1994 г. расширяют полномочия полицейского, который теперь может остановить и обыскать любое лицо, в отношении которого есть подозрение, что у него находятся добытые незаконным путем предметы-. Этот обыск может быть произведен в любом месте, куда допускается публика, кроме жилого дома. О производстве обыска на месте или сразу после его окончания полицейский составляет протокол.

В порядке "дорожного контроля" полицейский имеет право остановить любую автомашину, если полагает, что в ней находится лицо, совершившее опасное арестное преступление, либо свидетель этого преступления, либо лицо, которое незаконно находится на свободе (ст. 4).

К опасным арестным преступлениям Закон относит 4 группы преступных деяний: а) те, которые всегда считались тяжкими: измена, убийство, изнасилование, киднэпинг и др.; б) преступления, предусмотренные законами о предупреждении терроризма, половые преступления; транспортные с при-

* "New Law Journal", 1976, п. 5782, p. 1253.

** P. Denham. Op.sit, p. 499.

чинением смерти, угон самолета и др.; в) все другие арестные преступления, совершение которых привело или должно было привести к ущербу для государства, публичного порядка, отправления правосудия, жизни, телесной неприкосновенности; г) любое арестное преступление, содержащее угрозу наступления таких последствий (ст. 116). Охвачено, таким образом, подавляющее большинство преступлений. Между тем для дорожного контроля не требуется приказа суда, а достаточно указания старшего полицейского чиновника, имеющего офицерское звание. Согласно Закону 1994 г. в случае совершения или угрозы совершения тяжкого насильственного преступления в данной местности полицейский по письменному распоряжению полицейского 'чиновника в ранге не ниже суперинтенданта, а при его отсутствии и по своей инициативе, имеет право остановить и обыскать любое подозреваемое лицо. При этом с момента совершения этого преступления или информации о нем должно пройти не более 24 часов, продлеваемых не более чем на 6 часов. При информации о совершении акта терроризма достаточно письменного распоряжения помощника главного констебля. Такое распоряжение о задержании и обыске подозреваемых действует в течение 28 дней. Однако "разумные основания" для подозрения должны складываться из совокупности указанных в информации факторов, относящихся к предметам, месту, времени и внешности лица. Наличие одного только фактора, например, цвета кожи, волос, возраста, типа одежды, без сочетания с другими, не является основанием для подозрения.

Часть II Закона предоставляет полиции право войти в помещение, куда нет свободного доступа публике (жилой дом, деловая контора и т.п.), произвести там обыск, изъять доказательства, которые, как предполагается, будут иметь значение для расследования опасного арестного преступления. Приказ на совершение этих действий полицейский должен получить у магистрата, который, перед тем как выдать приказ, убеждается, что владелец не согласен добровольно открыть двери дома или в том, что он может уничтожить доказательства.

Проблема изъятия доказательств давно уже обсуждается английскими судьями. Что может изъять полиция? Может ли полицейский, обнаруживший при обыске доказательства совсем иного преступления, чем то, ради которого он явился с обыском, изъять эти доказательства? Английские суды по-разному решали эти вопросы, в зависимости от того, какие предметы обнаруживались. Закон 1984 г. также не дает прямого

ответа на этот вопрос. Однако им устанавливается широкий перечень предметов или документов, не подлежащих изъятию, независимо от того, относятся ли они к объекту расследования или к совершенно иным обстоятельствам. Закон подразделяет не подлежащие изъятию доказательства на три группы: 1) не изымаемые в силу законной привилегии (например, адвокатское досье); 2) не принимаемые в качестве доказательств (например, личные записи, медицинские анализы или предназначенные для них образцы, которые лицо содержит в тайне, записи личного характера и личные документы, журналистский материал и т.п.); 3) специальный процессуальный материал (например, конфиденциальные записи, сделанные работником и обнаруженные у работодателя, документы компании, обнаруженные в объединенной компании). Доказательства двух последних категорий, однако, могут быть изъяты, но только по приказу окружного, а не мирового судьи. Представляют интерес два новых положения, связанных с правом входа в чужое помещение и неприкосновенностью жилища. Закон дает право полицейскому зойти в любое помещение для производства обыска без приказа в том случае, если необходимо исполнить приказ об аресте или арестовать какое-либо лицо, которое незаконно находится на свободе, либо сохранить жизнь, телесную неприкосновенность и предупредить серьезный ущерб собственности. И наоборот, коль скоро лицо арестовано, дозволяется произвести обыск без приказа с целью получения доказательств преступления, в связи с которым осуществлен арест.

Все эти чрезвычайно широкие полномочия полиции Закон дополняет властью производить аресты без приказов и в тех случаях, когда по предыдущему законодательству приказы на арест были необходимы (часть III Закона). Закон сохраняет понятие арестного преступления, но включает в него не только те, которые наказываются лишением свободы на срок 5 лёт и более, но расширяет эту категорию за счет перечня статутных преступлений, которые ранее не входили в арестные (ст. 24).

Еще более существенное увеличение объема власти полиции дает ст. 25 Закона, которая позволяет полиции производить аресты без приказов по неарестным преступлениям. Правда, полицейские должны руководствоваться следующими основаниями: а) если полицейский не может установить имя и адрес подозреваемого или не верит имени и адресу, которые были названы подозреваемым; б) если убежден в том, что лицо не останется на месте в период времени, которое потребуется для получения повестки, и в) если необходимо предотвратить

ущерб, который грозит от действий подозреваемого другим лицам или собственности. Наконец, самые существенные положения Закона 1984 г. относятся к полномочиям полиции за держивать подозреваемых лиц и содержать их для допроса под стражей до предъявления обвинения (часть IV). Этими нормами аннулируется всякая неопределенность положения лица, подозреваемого в преступлении. Впервые в английском праве разрешено применять длительное принудительное задержание без обвинения для получения показаний. Суть этой меры, справедливо характеризуемой как нарушение свободы личности, заключается в следующем. Первое положение: лицо не должно содержаться в полиции более 24-х часов без обвинения. Второе положение: оно может содержаться там более 24-х часов, но не более 36 часов по распоряжению старшего полицейского чиновника, который полагает, что необходимо продолжать допрос, чтобы получить показания, а преступление относится к опасным арестным, и расследование должно вестись тщательно и быстро. Третье положение: задержание лица без обвинения может продлиться еще на 36 часов, но уже по приказу магистратского судьи, который рассматривает этот вопрос в закрытом заседании, но в присутствии задержанного и его адвоката, если он имеется. Четвертое положение: магистраты могут по просьбе полиции еще раз повторить эту процедуру, продлив срок задержания не более чем на следующие 36 часов, но в пределах максимального срока в 96 часов. Более 96 часов полиция не вправе держать подозреваемого без предъявления ему обвинения. Кроме того, несмотря на то, что в Англии любой задержанный полицией человек имеет право сразу же обратиться к услугам адвоката, в связи с чем в настоящее время, как'уже говорилось выше, установлена служба дежурных солиситоров и барристеров, полиция в первые 36 часов задержания может отказать в этом праве. Она может отказать и в просьбе сообщить кому-либо из близких о задержании и месте нахождения.

Именно эта часть Закона стала объектом резкой критики и вызвала острые дебаты в парламенте при обсуждении двух вариантов законопроекта. Представители лейбористской партии предлагали ограничить полномочия полиции шестью часами задержания и разрешить магистратам продлевать этот срок дважды по 12 часов. Они утверждали, что столь долгое нахождение в полиции сведет на нет "право на молчание", так как человек под давлением ситуации и упорных допросов может сде-

лать любое признание*. Вероятно, в ответ на это министр внутренних дел Дуглас Хард, успокаивая общественное мнение, писал в газете "Тайме", что "полиция", конечно, не станет непрерывно допрашивать, пока подозреваемый не будет готов сделать признание, правдивое или ложное". В этой же статье он ссылался на данные, говорящие о том, что в 75% случаев подозреваемых задерживают на б часов, а в 95% — на 24 часа**. Но даже пять процентов наиболее упорствующих подозреваемых, естественно, не так уж мало, тем более, если окажется, что они не совершали никакого преступления. В качестве уступки Закон устанавливает правило, согласно которому специальный полицейский чиновник соответствующего участка полиции должен по истечении первых шести часов задержания, а затем каждые девять часов контролировать достаточность оснований для продолжения допросов. Закон не предусматривает, какими методами должны пользоваться полицейские, но делегирует министру внутренних дел право издавать для них практические указания. Полицейский, допускающий незаконные методы, может быть по жалобе задержанного подвергнут дисциплинарному взысканию. С этой целью учреждается управление по рассмотрению жалоб на полицию (ст. 83 Закона). Однако обращает внимание тот факт, что члены этого дисциплинарного управления должны состоять только из полицейских или бывших полицейских.

Согласно практическим указаниям 1995 г. первыми действиями полиции при задержании подозреваемого должно быть, помимо выполнения регистрационных формальностей, предоставление задержанному- лицу возможности связаться с кем-либо из родственников, друзей или других лиц, заинтересованных в его судьбе, для сообщения о своем задержании. Кроме того, его извещают о праве получить консультацию солиситора, включая дежурного солиситора, общаясь с ним лично, по телефону или в письменной форме. Если подозреваемый не отказывается в письменной форме от получения юридической помощи, он не может быть допрошен без защитника, а начавшийся допрос должен быть прерван до явки солиситора. Однако, как говорилось выше, если задержание лица произошло в связи с тяжким преступлением и актом терроризма или если любая отсрочка приведет к непосредственной опасности наступления тяжких последствий, полиция в пределах

* "Modern Law Review", 1985, Nov., v. 48, № 6, pp. 686—687. ""Times", JulyS, 1984.

первых 36 часов может продолжить допрос без защитника. На это же время полиция может отсрочить право подозреваемого связаться с близкими, если посчитает, что таким образом будет распространена нежелательная для дальнейшего расследования информация. Допросу подозреваемого предшествует предупреждение в следующих выражениях: "Вы не обязаны ничего говорить. Но это молчание может осложнить вашу защиту, когда вас спросят о чем-либо на что вы полагаете сослаться позднее, в суде. Все, о чем вы скажете, может служить доказательством по делу.".

Эта новая форма предупреждения появилась в связи с тем, что Закон 1994 г. об уголовном правосудии и публичном порядке ограничил право на молчание (статьи 36 и 37 Закона). В частности, если ранее ни суд, ни присяжные не могли толковать против обвиняемого его молчание, то теперь они не связаны таким запретом, если подозреваемый или обвиняемый не отвечает на вопросы о причинах его присутствия в данном месте или в данное время, об обнаруженных у него предметах или следах на его одежде и обуви.

После того как полиция предъявит обвинение, она в принципе уже не имеет права проводить дальнейшие допросы, если сам обвиняемый не изъявит желания дать показания.

О том, что подозреваемый становится обвиняемым, последнему объявляется в доходчивой форме и одновременно делается предупреждение в аналогичных вышеприведенным выражениях.

Одновременно обвиняемому вручается письменное извещение об обвинении с изложением фактов инкриминируемого ему преступления, с указанием имени полицейского чиновника (в делах о терроризме имя полицейского не называется) и названия полицейского участка, предъявившее обвинение.

.,,₀Это извещение начинается с письменного предупреждения о последствиях молчания: "Вы обвиняетесь в совершении ука-заннрго ниже преступления. Вы не обязаны ничего говорить. Но этр может осложнить вашу защиту, если вы теперь не упомяните о чем-либо, на что вы рассчитываете сослаться позднее в суде. Все, о чем вы скажете, может служить доказательством по делу". После формального обвинения полицейский может ознакомить обвиняемого с содержанием письменных показаний других лиц по его делу и вручает ему копии этих показаний. Полицейскому разрешается с соответствующим предупреждением о праве обвиняемого на молчание задать вопросы уточняющего характера или вопросы, направленные на предупреждение или уменьшения вреда другим лицам.

На этом стадия полицейского расследования заканчивается, и дело передается государственному обвинителю.

Определение метода судебного рассмотрения и предание суду. Одним из способов сократить компетенцию суда присяжных, как уже говорилось, является увеличение числа "альтернативных" преступлений. В этом плане следует прежде всего отметить Закон 1977 г. об уголовном праве, который значительно расширил перечень составов преступлений, подлежащих рассмотрению как в суммарном порядке, так и судом присяжных. Соответствующие нормы этого Закона теперь консолидированы Законом 1980 г. о магистратских судах.

В соответствии с Законом 1977 г., а теперь — Законом 1980 г. — законодательным путем регламентирована новая стадия уголовного процесса: процедура определения способа судопроизводства. Новая процедура относится лишь к категории преступлений, подсудность которых альтернативна. Порядок решения вопроса о выборе способа судопроизводства регулируется статьями 17—23 Закона 1980 г. (статьи 20—24 Закона 1977 г.).

По получении заявления об обвинении (информации) и да представления доказательств магистраты в присутствии обвиняемого решают этот вопрос. Магистраты могут решить его и в отсутствии обвиняемого, если считают, что своим поведением он нарушает порядок в суде.

Решая вопрос о выборе способа судопроизводства, суд, прежде всего, руководствуется характером дела, серьезностью его обстоятельств и возможной мерой наказания. При этом он учитывает мнение обвинителя и обвиняемого, после чего решает, передать ли дело в Суд короны, предварительно проведя стадию предания суду, либо рассмотреть дело в суммарном порядке.

Если обвинение ведется генеральным атторнеем или генеральным солиситором или директором публичных преследований, и они предлагают рассмотреть дело по обвинительному акту, т.е. в суде присяжных, тогда мнение их является решающим. Если же суд сочтет, что преступление целесообразнее рассмотреть в суммарном порядке, применяется следующая процедура: в доходчивых выражениях суд разъясняет обвиняемому свои соображения о целесообразности суммарного рассмотрения дела и спрашивает, согласен ли обвиняемый на это. Затем суд предупреждает обвиняемого, что, если по получении информации о его характере и прежних судимостях, он сочтет необходимым избрать наказание, выходящее за пределы юрисдикции магистратских судов, он может, признав подсудимого виновным, направить его дело в Суд короны для наложения бо-

лее строгого наказания. Вслед за этим объяснением, суд спрашивает обвиняемого, согласен ли он на суммарное рассм"отре-ние его дела или желает ли предстать перед присяжными. Когда обвиняемый соглашается на суммарное рассмотрение, суд продолжает рассмотрение заявления об обвинении в обычном порядке.

В тех случаях, когда магистраты приходят к выводу о целесообразности рассмотрения дела судом присяжных, то они просто говорят об этом обвиняемому и передают его дело в Суд короны. Процедура определения способа судопроизводства может быть проведена и в отсутствии обвиняемого, но при условии, что его интересы представлены солиситором или барристером, уполномоченными им на рассмотрение дела в его отсутствии.

Новый порядок передачи дела в Суд короны. До принятия Закона 1994 г., который изложил в новой редакции статьи 4— 8 Закона 1980 г. о магистратских судах, в Англии существовала довольно длительная процедура предварительного судебного рассмотрения,-в которой магистратские судьи выступали в роли "допрашивающих судей". Цель этой стадии состояла в том, чтобы выяснить, насколько убедительны собранные обвинением доказательства, чтобы предать суду дело обвиняемого. До 1933 г. эту роль исполняло "большое жюри" присяжных. После аннулирования "большого жюри" (в США оно функционирует до настоящего времени) его функции перешли к магистратам. Процедура предания суду выглядела как обычный судебный процесс с допросами свидетелей обвинения, речью от представителя обвинения и защиты, если защитник не отказался от выступления, дабы не раскрывать до суда свою позицию. Со временем суды стали сокращать эту процедуру, ограничиваясь, если защита не возражала, лишь оглашением т.н. депозитов, то есть письменных показаний свидетелей, которые они давали под присягой. Однако это упрощение процедуры, вероятно, в малой степени помогало разгрузить суды магистратов. Тогда магистратские суды стали принимать от обвинителя письменные показания свидетелей обвинения и, если против этих показаний у защиты не было возражений, дело сразу передавалось в Суд короны. При возражении защиты, "допрашивающие" судьи приступали к своим обычным функциям. Лишь в трех случаях было возможно, в порядке исключения, прямо передавать дела в Суд короны, без предварительной проверки обвинительных материалов магистратами: 1) когда расследование проводилось управлением по борьбе с тяжкими мо-

шенничествами (Закон 1987 г.); 2) когда Дирекция публичных преследований в случае совершения половых преступлений или в случае жестокого обращения с детьми считало необходимым в интересах несовершеннолетнего потерпевшего либо свидетеля не затягивать судебное рассмотрение (Закон 1991 г. об уголовном правосудии, ст. 53) и 3) когда по инициативе генерального атторнея возбуждалось дело о совершении тяжких воинских преступлений (Закон 1991 г. о воинских преступлениях).

В 1994 г. Закон об уголовном правосудии и публичном порядке аннулировал функции магистратов как "допрашивающих судей". За магистратами было оставлено выяснение вопроса о том, собирается ли обвинитель поддерживать обвинение в суде. Если обвинитель намерен это делать, он вручает суду и обвиняемым извещение о передаче дела в суд с приложением документов, содержащих доказательства, на которых основывается обвинение. Проверка этих доказательств была возможна лишь в случае, когда обвиняемый обращался в суд с письменным ходатайством о прекращении дела в связи с необоснованностью обвинения. Такая форма предания суду просуществовала всего два года. В июле 1996 г. английский парламент принимает Закон об уголовном процессе и расследованиях, которым магистратам возвращены их функции "допрашивающих судей". Процедура автоматической передачи дела в суд на основании соответствующего извещения обвинителя и прилагаемых обвинительных материалов сохранена только для двух случаев: при обвинении в тяжком мошенничестве по Закону 1987 г. и на основании Закона 1991 г. (см. выше). Во всех остальных случаях магистратский суд, как и прежде проводит предварительную проверку обоснованности обвинения для передачи дела в суд. Если магистратский суд не сочтет материалы обвинения достаточными, он прекращает дело. Присутствие обвиняемого, как это было до 1994 г., является обязательным. Однако теперь стадия предания суду носит, в основном, "бумажный" характер. Помимо представленных суду материалов обвинитель обязан вручить обвиняемому копию обвинительного акта и копии всех материалов (письменные показания свидетелей, документы), представить вещественные доказательства. Он обязан так же "раскрыть" всю имеющуюся у него информацию, которой он владеет в связи с обвинением, за исключением информации, полученной в результате разрешенного судом подслушивания. Если дополнительной информации не имеется, обвинитель должен известить об этом суд,

так же в письменной форме. В свою очередь, защита обязана представить в письменной форме изложение своей позиции в общих чертах и дать оценку тем вопросам, которые изложены обвинением. Кроме того, суд дает время обвиняемому для изложения своего заявления об алиби (если оно имеет место) и для вызова или отыскания свидетелей его алиби. Ознакомившись с позицией защиты обвинитель должен представить информацию, которая могла бы помочь обвиняемому, если он такой информацией располагает.

Магистраты могут вызвать для допроса свидетелей обвинения, письменные показания которых были представлены суду. При неявке этих свидетелей суд может издать приказ об их аресте и принудительной доставке. Что касается сроков выполнения указанных выше действий, то магистратские суды руководствуются правилом о предварительном содержании под стражей обвиняемого до передачи его дела в суд, в течение не более 70 дней. По окончании этого периода обвиняемый должен быть отпущен на свободу под поручительство или под залог. Исключение составляют те тяжкие деяния, в связи с которыми единственной мерой пресечения может быть только содержание под стражей. Независимо от того, истек или не истек максимальный семидесятидневный срок, магистраты обычно решают вопрос о мере пресечения.

Правда, по ходатайству обвиняемого этот вопрос может быть обсужден Судом короны после передачи ему дела и вообще на любой стадии процесса. Подвергнуть ли обвиняемого предварительному заключению или отпустить его под поручительство — вопрос в настоящее время крайне актуальный для английских судов, если, конечно, в силу серьезности самого преступления судьи не лишаются права выбора. Английские тюрьмы настолько переполнены, что, как полагают, напряжение судов уменьшится, если сократить число лиц, ожидающих рассмотрения своих дел в тюрьмах, и увеличить процент лиц, отпускаемых до суда под поручительство. Закон 1976 г. о поручительстве* отменил обязательность внесения денежного залога. От обвиняемого теперь не требуют также письменного ручательства. Если он не является в суд в указанный срок, то совершает самостоятельное преступление, наказуемое в суммарном порядке лишением свободы до 3-х месяцев или штрафом до 400 ф.ст. (ст. 6 Закона). Залог со стороны поручителей обвиняемого может иметь место, но к нему прибегают лишь в случае,

* Bail Act, 1976, ch. 63. 112

когда имеются сведения, что обвиняемый может покинуть пределы Англии или скрыться от суда, либо когда есть основания полагать, что, оставаясь на свободе, он может нежелательным образом повлиять на свидетелей или присяжных.

Другим способом, посредством которого, как полагают английские юристы, можно добиться ускорения судебного рассмотрения дел, являются так называемые "сделки о признании вины", которые английский юрист Джеймс Мортон справедливо называет "сделками о мере наказания"*. Эти соглашения между обвинением и защитой вне стен суда, но с последующего одобрения судей, широко, как известно, практикуются в США. В Англии юристы к ним долгое время относились отрицательно, как по соображениям профессиональной этики, которая достаточно высока у английских юристов, так и по соображениям материального порядка, так как считается, что, если обвиняемый признал вину, адвокату уже нечего делать в процессе. "Правила игры", как пишет Д. Мортон, заключаются в том, что опытный подсудимый выбирает себе солиситора, который может найти барристера, который в глазах судьи является своим человеком. Однако барристер, согласившийся на участие в сделке, договаривается с судьей приватно, клиент не должен знать, что он виделся с судьей. В чистом виде, как это сложилось в США, сделка о признании вины является соглашением между обвинителем и защитой о признании подсудимым вины по одному или нескольким пунктам обвинения в обмен на то, что обвинение снимет какой-либо главный пункт. В Англии эти сделки носят форму соглашения о мере наказания в обмен на признание вины.

Судебный процесс в отношении преступлений, требующих составления обвинительного акта. Этот процесс осуществляется в Суде короны с участием присяжных. Он начинается не с составления жюри присяжных, а с предъявления обвинения по всем пунктам обвинительного акта, который к этому моменту должен быть составлен обвинителем и подписан специальным служащим суда. После оглашения обвинительного акта подсудимому предлагается ответить, признает ли он себя виновным. Эта стадия именуется согласно Закону 1996 г. предварительным слушанием. Она проводится до того, как присяжные принесут клятву. Здесь же обвинитель представляет своих свидетелей, а также вызывает дополнительных, а суд решает вопросы права и вопросы о допустимости доказательств,

* "N.L.J.", 1985, п. 6202, р. 457; п. 6204, р. 515; п. 6206, р. 564.

которые будут представлены на суде. Кроме того, суд может на, этой стадии рассмотреть и другие вопросы, связанные с будущим рассмотрением дела в суде. В делах со сложными обстоятельствами или требующими длительного рассмотрения суд всегда издает приказ о подготовительном слушании дела в отсутствии присяжных. Целью подготовительного слушания в такого рода делах является определение сторонами тех вопросов, которые, возможно, окажутся существенными при постановке вердиктов присяжных, окажут им помощь в оценке этих вопросов, приведут к ускорению самого судебного рассмотрения с присяжными, помогут судье в управлении судебным процессом. На этой стадии рассматривается ходатайство подсудимого о прекращении дела, если такое ходатайство было заявлено.

Судья, издавший приказ о подготовительном слушании, может обязать обвинителя представить необходимые документы и вручить суду и подсудимым письменное изложение основных фактов и другие доказательства, сослаться на соответствующие прецеденты и пр.

В свою очередь подсудимые могут быть обязаны, по соответствующему приказу, вручить суду и обвинителю письменное уведомление о характере защитительной позиции и основных вопросах спора с обвинением, о вопросах права и прецедентах, в соответствии с которыми будет строиться защита и пр.* Таким образом, хотя и по ограниченному кругу дел, английский суд начинает постепенно отходить от традиционного для этой страны принципа состязательности.

Дальнейшие процессуальные действия по всем видам преступлений будут зависеть от подсудимого. Если он признает вину, то без созыва присяжных дело ограничивается кратким изложением обвинителем сути и доказательства обвинения. Свидетели обвинения не допрашиваются или вообще не вызываются, если обвинителю заранее известно, что обвиняемый признает вину. Такая форма может устраивать и самого подсудимого, ибо избавляет его от возможного взыскания судебных издержек. После выступления обвинителя допрашивается полицейский по поводу прежних судимостей подсудимого и его характеристики. Защита может представить своих свидетелей, также для характеристики подсудимого, после чего адвокат произносит речь о смягчении наказания, а подсудимому дают "последнее слово". Приговор, как и во всех остальных случаях, судья выносит единолично.

* Закон 1996 г. разрешил обжалование всех промежуточных постановлений суда, принятых им на стадии предварительного слушания.

Когда же обвиняемый не признает свою вину, формируется путем жеребьевки жюри присяжных, разрешаются вопросы, связанные с их отводами. Когда скамья присяжных окончательно сформирована, обвинитель "открывает дело", излагая содержание обвинения и в общих чертах доказательства. Свидетели обвинения могут быть допрошены трижды: при первом, главном, допросе, во время перекрестного допроса, который ведет защита, а затем могут быть вновь допрошены обвинителем для уточнения показаний, полученных во время перекрестного допроса. Иногда показания некоторых свидетелей, зафиксированные в "депозитах", просто оглашаются в суде, а сами свидетели обвинением не вызываются (условные свидетели). Такая процедура была разрешена Законами 1925 и 1965 гг. об уголовном правосудии. Если суд по ходатайству защиты или по своей инициативе не придет к выводу о полной недоказанности обвинения и не даст на этом основании указания присяжным вынести оправдательный вердикт, тогда инициатива переходит к защите. Адвокат подсудимого вызывает своих свидетелей, которые допрашиваются в том же порядке, что и свидетели обвинения. При этом первым допрашивается подсудимый. До 1982 г. подсудимый мог сам выбрать, давать ли ему объяснения, не подкрепленные присягой, или стать свидетелем по своему делу, т.е. дать присягу и подвергнуться перекрестному допросу. Закон 1982 г. об уголовном правосудии лишил подсудимых права на "неприсяжные" показания и уравнял их со свидетелями (ст. 72), когда они согласны дать показания. Если подсудимый защищается без адвоката, ему разрешено обращаться к суду и присяжным в тех случаях, что и адвокату, не принося присяги. В право обвиняемого и подсудимого на "молчание" внесены, как уже говорилось, существенные изменения Законом 1994 г. Если ранее такое право было безусловным и не могло толковаться против подсудимого при оценке фактов дела, то теперь суд и присяжные могут давать любую оценку отказу подсудимого от показаний. Закон 1994 г. разрешает свободную оценку молчания подсудимого, которое, по мнению суда, никакими уважительными причинами не оправдывается, особенно в тех случаях, когда он мог бы что-то сказать в свою защиту.

По окончании допросов свидетелей защиты стороны произносят заключительные речи. Адвокат подсудимого всегда выступает последним. В ходе процесса могут быть подняты вопросы о допустимости того или иного доказательства. Мы уже говорили о недопустимости отдельных видов доказательств и

о тенденции к уменьшению формализма доказательственного права. В связи с этим необходимо вновь обратиться к содержанию Закона 1984 г. о полиции и доказательствах по уголовным делам. Этот Закон регулирует две проблемы, которые долгое время неоднозначно решались судебной практикой: допустимость сделанного обвиняемым при допросе в полиции признания и допустимость доказательства, полученного незаконным путем.

"Судебные правила" 1964 г., относящиеся к полицейским допросам обвиняемых, указывали, что "основным условиям допустимости... любого устного ответа, данного лицом на вопрос полицейского, или заявления этого лица... состоит в том, что они должны быть добровольными..."* Суд может отвергнуть в качестве доказательства признания обвиняемого, сделанные под давлением полиции. Прецеденты 1959 г. (дело Смита) и 1969 г.