– Господи! – Острый запах спирта и других химикатов ударил мне в ноздри. Я зажгла свет и осмотрелась.
Где же звери? Задняя стена сарая до самого потолка была заставлена клетками. Но все они оказались пустыми; дверцы большинства клеток были открыты.
Я подошла к рабочему столу. На его правой половине теснились всевозможные склянки, пузырьки и пробирки. Длинная трубка, наполненная ярко‑красной жидкостью, изгибаясь над столом наподобие шеи безумного лебедя, заканчивалась в большом стеклянном сосуде.
На оставшейся поверхности стола были разбросаны бесчисленные шприцы, от необычайно длинных до совсем коротеньких. Не которые из них пустые, другие заполнены розовой жидкостью.
В углу тихо и монотонно гудел электрогенератор, на крышке которого были сложены металлические тарелки. На скамейке лежали открытые наборы всевозможных инструментов – не только медицинских, но и слесарных. Рядом стоял письменный стол моего отца, за ним громоздились стопки книг и бумаг, занимавших также три полки на стене.
Мой взгляд метался из одного конца помещения в другой. Здесь не было ничего необычного.
Я подошла к письменному столу и увидела лежавшую на нем синюю кожаную папку. Свет настольной лампы был направлен прямо на нее. Я склонилась над столом и принялась перебирать сложенные в папке бумаги.
Может быть, здесь хранится ключ от отцовского секрета? Нет ли здесь записей, проливающих свет на загадочные занятия отца?
Дрожащей рукой я открыла эту папку. Вложенные в нее листки бумаги были заполнены формулами, записанными синими и красными чернилами.
После длинного столбца записей краснело выведенное большими буквами слово «НЕУДАЧА». Под следующим столбцом значились красные же слова «летальный исход».
«Животные не реагируют» – эта фраза была подчеркнута на следующей странице.
А затем я прочла следующие леденящие кровь слова:
«Убивая их, мы получаем больше информации. Сколько животных потребуется убить?»
– О‑о‑оооо! – простонала я. У меня закружилась голова, я утратила контроль над собой.
Отец убивал животных. Это было слишком. Я не могла этого выдержать.
Выйдя из сарая, я закрыла за собой дверь и заперла ее на замок.
– Прочь отсюда, – проговорила я вслух.
Мне захотелось оказаться в каком‑нибудь тихом, спокойном месте. В таком уголке природы, где я смогла бы подумать.
Птица колибри пела в тростнике, покачивавшемся над озером. Я поднесла к глазам объектив фотоаппарата. Колибри проскользнула над самой поверхностью воды.
Щелк. Я нажала на кнопку еще раз. Затем опустила аппарат, висевший у меня на шее, и посмотрела вслед птичке.
Облака проплывали на фоне спускавшегося к горизонту солнечного диска. Под его лучами деревья отбрасывали длинные тени. Редкие дождевые капли стали падать мне на голову и на плечи.
Но меня это не беспокоило. Я правильно поступила, уединившись в лесу. Я должна была прийти в то место, где чувствовала себя как дома. Тихо, мирно. Вокруг шуршат листвой деревья, водная гладь подернута ветерком. Можно сосредоточиться и спокойно подумать.
Я повернулась, услышав, как что‑то прошелестело в папоротнике на той стороне озера. «Должно быть, там скрывается какая‑то зверушка, – подумала я, поднося к глазам фотоаппарат. – Давай, давай, милая. Покажись. Мне нужно закончить задание».
Я задержала дыхание, когда увидела выскользнувшего из зарослей енота. Ура!
Не дожидаясь, когда он подойдет к воде, я сделала снимок. Щелк. Еще один кадр.
Готово!
У меня сразу поднялось настроение.
Но тут я услышала какие‑то голоса у себя за спиной. И громкий топот ног.
Испуганный енот скрылся из виду. Я повернулась. Сделала несколько шагов по направлению к лесу, откуда доносились звуки. И увидела окрашенный в камуфляжные цвета джип с трейлером.
Двое мужчин шли по тропинке рядом с трейлером. С ружьями на плечах.
Я обхватила фотоаппарат обеими руками и приставила его к лицу.
«Надо их сфотографировать, – решила я. – И показать фотографии миссис Карпентер».
Я поймала в кадр двоих мужчин. И быстро сделала два снимка.
Щелчки прозвучали неожиданно громко, отозвавшись эхом в лесной тишине.
Мужчины стали озираться. Один из них указал на меня пальцем.
– Эй! – крикнул он мне.
Я понимала, что не смогу от них убежать. Придется с ними поговорить.
– Здравствуйте, – отозвалась я, стараясь не выдавать волнения. – В чем дело?
Я взглянула на джип с трейлером и услышала знакомые звуки.
Тук‑тук‑тук.
Мужчины переглянулись, не отвечая на мой вопрос.
Толстяк приложил руку к кепке и впился в меня взглядом.
– Ты живешь где‑то поблизости? Как ты оказалась в лесу? – спросил он.
У него был грубый хриплый голос, словно он болел ангиной либо выкурил слишком много табака.
– Ты выбрала не лучшее время для прогулки по лесу, – холодно проговорил его товарищ, серые глаза которого показались мне ледяными.
– Я выполняю домашнее задание, – пояснила я. Мои руки дрожали, когда я показывала им фотоаппарат.
Мои собеседники уставились на него, как бараны на новые ворота.
– И что ты фотографируешь? – спросил лысый.
– В основном животных, – ответила я.
Тук‑тук‑тук.
– Каких животных? – заинтересовался лысый. Его глаза нервно забегали.
– Тех, которые живут возле озера, – стала объяснять я. – Я изучаю его фауну. Знаете, еноты, олени, кролики…
Мужчины закивали головами.
Я посмотрела на ружья, висевшие у них за плечами. Они поняли, на что я смотрю, но не ответили на мой немой вопрос.
– Ты часто бываешь в лесу? – спросил меня наконец толстяк в бейсболке.
Я кивнула.
– Да. Время от времени.
– Видела что‑нибудь странное, необычное? – продолжал допрос толстяк.
– Нет. Ничего особенного, – ответила я. Меня так и подмывало спросить у них, что они сами здесь делают. И что у них в трейлере.
Но прежде чем я успела задать вопрос, они приставили ружья к поясу. И двинулись прямо на меня с холодным, бездушным выражением на лицах. Сейчас они были похожи на роботов.
Мужчины шли быстрым шагом, держа винтовки наперевес. Они неотвратимо приближались ко мне.
У меня не было шанса убежать.
– Что… что вы собираетесь делать? – спросила я, запинаясь на каждом слове.