Естественный отбор – это тавтология

В некотором смысле естественный отбор – это тавтология (напр., «Кто наиболее приспособлен? Тот, кто выживает/оставляет больше всего потомства. Кто выживает/оставляет больше всего потомства? Тот, кто наиболее приспособлен»). Но многое тут – семантическая игра слов и зависит от того, какое определение даётся этому явлению и с какой целью это определение даётся. Есть много сфер жизни, в которых кругообразность и истина идут рука об руку (напр. Что такое электрический заряд? То свойство материи, на которое действует электрическое поле. Что такое электрическое поле? Область пространства, на которое действует сила при электрическом заряде. Но никто не стал бы отрицать, что теория электричества правомерна и не может объяснить, как работают моторы.), дело только в том, что кругообразность нельзя использовать как независимое доказательство чего-либо. Если постоянно твердить о вопросе тавтологии, если создавать впечатление, что тавтологические вещи не происходят, это может ввести в заблуждение. Конечно, среда может «отбирать», как могут отбирать люди-селекционеры. Конечно, демонстрация этого не означает, что рыбы таким образом могут превратиться в философов – настоящая проблема состоит в природе видоизменения, проблеме информации. Доводы о тавтологии отвлекают внимание по-настоящему слабой стороны неодарвинизма – требуемого источника новой информации. При наличии должного источника вариации (например, обилия сотворённой генетической информации со способностью к менделеевской рекомбинации), ожидалось бы, что воспроизводящиеся популяции организмов будут способны к некоторой адаптации к данной среде, и это было обширно показано на практике.

Кроме того, естественный отбор – это полезный инструмент для объяснения послепотопного распространения с видообразованием [см. Q&A: Natural Selection («Вопросы и ответы: Естественный отбор»)].