Картина вращающейся живой мысли

Он опять коснулся моего лба, и вот, вся слава и великолепие созерцаемой мною картины вдруг исчезли, я мгновенно стала опускаться и скоро очутилась в каком-то низком, точно подземном пространстве с мрачными сводами. Тьма налегла на меня тяжелым покрывалом; чувство мистиче­ского ужаса охватило мое сердце и потрясло мое все существо. Какое-то трепетное, теснящее дей­ствие произвело ужасную борьбу внутри меня. Я почувствовала, что дух мой как-то испуганно поражался каждым движением моего ума. Мне каза­лось, что мои мысли боролись с чем-то во тьме. Отдаленный рев достиг моего слуха, словно це­лый океан изливал с какой-нибудь высокой скалы в пропасть свои могучие воды, страшные и пенящиеся. Напрасно старалась я удержаться за какой-нибудь предмет, чтобы замедлить свое падение, ко­торое увлекало меня все ниже и ниже к какую-то ужасную бездну.

В этот момент вспышка как бы серого пламени озарила темные своды, и когда она погасла, я увидела, что вокруг меня реяли мрач­ные привидения, из которых каждое было охваче­но огнем нечистой страсти. Уже с самого начала произошедшая со мной перемена была так ужасна, что во мне не осталось никакого другого чув­ства, кроме отвращения и отчаяния; когда же появились эти привидения, то мной овладел сильный ужас. Я обернулась, чтобы укрыться на груди мое­го спутника, но увы, - его не было со мной.

Я по­няла, что осталась одна в этом мрачном месте. Агонию этого момента я никогда не буду в силах описать вам. Прежде всего я подумала, что мне надо молиться, но вдруг вся моя прошлая жизнь, как картина встала перед моими глазами. И тогда я воскликнула: «О, если бы вернуть хоть один короткий час земной жизни! Если бы иметь хоть несколько мгновений, чтобы приготовится к веч­ности, к существованию в мире духов!»

Но совесть моя, как самый ужасный враг, хриплым и дребезжащим голосом ответила: "У тебя было время, слишком довольно времени, но ты презирала и отвергала средства благодати. Дума­ешь ли ты, что теперь, вдруг, в этом темном мире отчаяния ты можешь приготовиться к вечности?»

И тогда, в дополнение к этому, мои прежние со­мнения и скептицизм поднялись во мне, как живые существа, глядя на меня пронзительными, ужас­ными взорами.

Все они, издевались, кружились надо мной, будто каждое из них было отдельным,

самостоятельным существом. Это было ужасное собрание размышлений всей моей жизни. Не было ни одной тайной мысли, которая теперь не присутствовала бы на этом сборище. Даже те из них, которых я, казалось, забыла, окружили меня во всей своей силе.

Опять их вид изменился, и теперь они казались мне вращающимися по орбитам умственной, ду­ховной и моральной сферы моего существа. Что­бы убежать от них, нужно было убежать от собст­венной жизни. Чтобы уничтожить их, нужно было уничтожить собственное свое существование. Tут я поняла все значение слов Спасителя: «За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда».

В то время как все мое существо было захвачено этим круговоротом, и мой жалкий, бес­помощный дух напрасно жаждал избавления от этой адской тьмы и нового облечения в земную оболочку, другое видение, самое ужасное из всех, вдруг предстало предо мной. Это было полное и совершенное представление моею распятого Ис­купителя. Сразу, в одном последовательно-длительном видении, мысли всей моей жизни отно­сительно Него прошли пред моим умственным взором в отдельных воплощениях. В одной части видения появились очертания с поразительной ясностью мысли, которые я имела о Нем, как о человеке. В другой части, тоже в соответствую­щих образах, были те мысли, которые я имела о Нем, как о Божестве. В третей части появились мысли, касавшиеся Его искупления для ограни­ченного числа избранных, и там же, в страшных образах находились мысли, владевшие мною, ко­гда я допустила врага убедить себя, что я обрече­на на вечную погибель, вследствие предопреде­ления. Затем появилась в соответствующих формах вереница мыслей относительно вечного спа­сения человечества без необходимости морально­го возрождения и без личной живой веры в Спа­сителя и в Его искупительную жертву. Наконец, в последней части, тоже облеченные в образы со­ответствующие их внутренней природе, появились мысли о спасении при помощи одной нравствен­ности, независимо от внутренней веры сердца.

Все эти отдельные группы мыслей сплелись в одну вращающуюся вокруг меня сферу, в которой сталкивались, сплетались и расплетались всевозмож­ные образы, возбуждавшие и потрясавшие мой ум. Каждая фраза учения о Христе, небесах, аде, вере или вечной жизни, все, что я когда-либо слыша­ла об этом, чему научилась из книг, или до чего сама додумалась, - все это вращалось теперь вокруг меня в одной ужасающей картине.

О, как загадочно страшны были эти противоречащие и вместе с тем родственные идеи об Искупителе!

Когда они окружили меня беспорядочным, но вместе с тем, странно скрепленным облаком образов, в каждой из них я видела искаженный лик Спасителя; но ни в отдельных образах, ни в целом облаке я не могла видеть Его, каков Он есть; я не

видела славы, величия и совершенства Его иску­пительной силы любви; я не видела в Нем Царя и Спасителя с Его истинным характером, который питает и поддерживает жизнь мира.

ГЛАВА XVI