Размышления о диагнозе и генезе заболевания

Никаких психических симптомов пока незаметно. После тя­желой фазы дезориентации, связанной с состоянием сына, гос­подин П., сменил работу. Ему «нравится общаться с людьми». С ве­личайшей гордостью он рассказывает о том, как был лидером молодежной компании, впадавшей в пьяные и наркотические загулы, устраивавшей драки и отчаянные «испытания на муже­ство» с дикими погонями за кем-то. До заключения брака поло­вая жизнь клиента не была регулярной. В родительской семье с ним общались в основном не на равных: отец агрессивно демонстрировал ему, что он должен молчать, а мать устраивала допросы, которые ставили под угрозу его независимость. Этот опыт привел к глубокой неуверенности в себе и к выработке защищающейся позиции — привычке быстро реагировать и приме­нять силу.

Трудности появились в связи с крайне тяжелым, критическим жизненным событием — рождением ребенка с тяжелыми множе­ственными отклонениями в развитии, который может умереть. Главные его проблемы связаны с отношением к жене и сыну: мужчина очень недоволен или испытывает к ним трудноконтролируемые агрессивные чувства. Перед нами, таким образом, кри­зис адаптации (ICD 10: F43.24) преимущественно с нарушением общественного поведения, нарушение взаимодействия между от­цом и сыном (ICD 10: Z63.8) и проблема супружеских отноше­ний (ICD 10: Z63.0) — и все это на фоне эмоционально неста­бильной личности импульсивного типа (ICD 10: F60.30).

Предшествующий жизненный опыт стал причиной возникно­вения первичной несовместимости. Чувство беззащитности и вы­нужденное подчинение давящему отцу с садистическими наклон­ностями привели к формированию собственных стремлений, противоречащих отцовским принципам, и попали под действие пси­хологической защиты. Этот опыт не мог быть интегрирован в пред­ставление о самом себе. Ребенок учился безвольно подчиняться и не противоречить, не получая за это признания. Агрессивные и экспансивные устремления, которые он воспринимал как злые, стали только поверхностной проблемой. Внутренне он начал вос­принимать себя как плохого, достойного презрения человека, ко­торый не может себя сдерживать, потому что его идеалом было самообладание и подчинение. Он каждый раз стыдился своего гне­ва, возмущения, упрямства, а этот стыд подвергал сомнению его уважение к самому себе и усиливал напряжение. Господин П. бо­рется со своим стремлением быть агрессивным, кричать и подав­лять других людей — он не может принять себя, когда чувствует подобные импульсы. Таким образом, симптомом являются не аг­рессивные чувства, а то, что клиент неуверен в себе, стыдится самого себя и отчаянно старается подавить попытки самоутверж­дения и агрессивные импульсы. За всем этим стоит страх одиноче­ства, связанный с разочарованием в родителях. Он испытал его в детстве и уже тогда вынужден был психологически защищаться от него.

Много дала клиенту поддержка брата и сестры. Кроме того, он стал больше уважать себя в связи с признанием его лидерства в молодежной группе, где важна была физическая сила. Однако инстинкт самосохранения в конце концов взял верх, и он усили­ем воли отказался от рискованной, вредоносной деятельности в этой роли.

Рождение сына с отклонениями в развитии после периода ус­покоения и вступления в социальную жизнь вызвало психический кризис. Беременность жены привела к тому, что клиент снова стал неуверен в себе. Предчувствие, что у него не может родиться здо­ровый ребенок, говорит о хрупкости самооценки. Угроза жизни Давида создает у мужчины конфликт между стремлением забо­титься о нем и желанием сбежать. Последнее вызывает стыд, под­вергается психологической защите и увеличивает раздражение. Разочарование из-за порока развития ребенка на глубоком уровне соответствует разочарованию из-за собственного психического увечья; вспышки гнева — это ярость по поводу унижений собственного детства. Роковым образом жена на его припадки бешен­ства отвечает тихими, усталыми упреками. Возникающее чувство стыда делает внутреннее недовольство невыносимым.