Я беседа

Г о с п о д и н П. (громко). Сегодня я его чуть было не прихлопнул... Сначала он не давал мне наложить ему шину, потом при кормлении, он отказался глотать пищу, стал пускать слюну и размазывать ее во­круг рта... Я чуть с ума не сошел!

Т е р а п е в т. Вы чувствуете сильное отвращение... и это доводит вас?!

Г о с п о д и н П. Да! Ярость и отвращение... я просто свирепею!

Т е р а п е в т. Настолько свирепеете, что не справляетесь с малень­ким парнем... Друг другу противостоят два равных противника!

Г о с п о д и н П. По-моему, это совсем не смешно! Но вы правы, я полностью в его власти! Я должен сдерживаться, чтобы не дать волю рукам...

Т е р а п е в т. Вы чувствуете бессилие... именно потому, что он та­кой слабый и не может вам ответить?!

Г о с п о д и н П. Ярость по отношению к собственному ребенку... это же просто немыслимо!

Т е р а п е в т. Вам довольно тяжело все время рассказывать мне об этом...

Г о с п о д и н П. Да. Но я боюсь потерять над собой контроль. Так от­крыто о своей агрессии против Давида я еще не рассказывал никому.

Как замечает господин П., хоть он и говорит о своей терпимо­сти к жене, на самом деле он и по отношению к ней чувствует злость и раздражение. Клиент начинает осознавать, что, будучи мужественным человеком, явно не решается говорить о своих потребностях. Так же как и с сыном, с женой он чувствует себя бессильным и одновременно виноватым.

Фаза поиска признания. На следующем этапе терапии госпо­дин П. начинает сомневаться в том, что психотерапевт его ува­жает. Ему кажется невообразимым, чтобы кто-то мог понять его приступы ярости, мог нормально относиться к нему злостью на собственного сына. Своими вспышками гнева он как бы испы­тывает терапевта и пытается понять, не станет ли тот потом на­вязывать ему какие-то запреты и не потеряет ли расположение к нему.

Благодаря углублению доверия удается много говорить о дет­стве господина П. и особенно о его отношениях с отцом. Часто во время бесед он описывает случаи из детства, когда отец унижал его. Эти описания прерываются рассказами о нынешних конф­ликтах с женой и сыном. Воспоминания о том, как его наказы­вали и не уважали, вызывают у клиента ярость — очень похожую на ту, которую он испытывает по отношению к сыну. В обеих ситуациях у него возникает чувство беспомощности. Клиент на­чинает замечать, как отчаянно он пытается не допустить возвра­щения детских разочарований и унижений и как одновременно старается всерьез воспринимать свои желания и чувства. Он по­нимает, под каким давлением жил все детство. Очевидно, об­щение с отцом убеждало его: он мало чего стоит и свои мысли и чувства лучше держать при себе. При этом становится все яс­нее, что клиенту не только сейчас сильно недостает настоящего признания и одобрения, но ему недоставало их с самого детства.

Признания со стороны родителей нет до сих пор. Мать и отец не приняли невестку и продолжают давить на сына. Господину П. даже кажется, что мать хочет вернуть его обратно, как будто он должен принадлежать только ей. Жена же, как он чувствует, ждет, что он будет на ее стороне, защитит от своих родителей и сделает для нее все, не ожидая немедленного вознаграждения. Он нахо­дится между молотом и наковальней и никому не может угодить. С неудовольствием клиент отмечает, насколько некомфортно чув­ствует себя в таких обстоятельствах. Во время обсуждения нынеш­ней ситуации в семье разговор впервые заходит о том, как клиент переживал рождение и проблемы в развитии сына. С глубокой скор­бью он снова вспоминает те драматические события: преждевре­менные роды и экстренное медицинское обслуживание ребенка. В целом он становится спокойнее, отрицательная энергия умень­шается.