В ходе терапии проведено 35 полуторачасовых бесед; лечение длилось три с половиной года, причем в последний год сеансы проводились один раз в два или три месяца. В ходе терапии симптомы госпожи Г. быстро ослабевали, но отношения с мужем становились сложнее. И только благодаря кризису, в котором четко проявились и были осознаны различия между партнерами, и благодаря реальной перспективе развода удалось найти новые общие основания для дальнейшей совместной жизни. Это было бы невозможно без пересмотра взаимных ожиданий партнеров, а для этого, в свою очередь, требовалось проанализировать события, происходившие с клиентами в детстве. К концу терапии господин Г. видит свою жену уверенной в себе женщиной, которая гораздо меньше, чем раньше, боится окружающего мира. Госпожа Г. описывает мужа как надежного человека, воспринимающего ее всерьез. Клиентка снова радуется жизни – раньше она чувствовала себя «как в тюрьме».
В ходе терапии госпожа Г. пережила период сильной тяги к дочери и близких отношений с ней, напоминающих симбиотическую связь. С одной стороны, этому способствовала супружеская неудовлетворенность, с другой — причины, по-видимому, лежат глубже и связаны с чувством вины и разочарованием в себе. Упреки в свой адрес при этом довольно расплывчаты и основываются на глубоком внутреннем убеждении в собственной виновности. Женщина как будто следует девизу: «Я хотела быть свободной — и, как всегда, за это наказана!» Попытки избавиться от такого убеждения приводят сначала к упрекам в адрес мужа, затем к укреплению симбиотической связи с ребенком. Клиентка глубоко и мучительно ощущает собственную ненужность и желание умереть и говорит об этом до тех пор, пока не начинает вспоминать и заново переживать лишения детства.
|
|
Желание отдалиться от дочери, которое госпоже Г. постепенно все четче удавалось сформулировать для мужа, по всей вероятности, незаметно формировалось в течение долгих лет изнуряющей и жертвенной заботы о ребенке. Это желание стало серьезной угрозой для ее самовосприятия: даже в наиболее тяжелые времена и речи не могло идти о приглашении няни или тем более о передаче девочки в приют. Таким образом, каждый раз, когда в глубине души у клиентки возникало желание немного отдалиться от Рут, это сразу вызывало чувство вины и укрепляло связь с дочерью.
Ожидания господина Г. мешают жене чувствовать себя свободной и не ощущать за собой вины: все его желания она воспринимает как требование подчиниться. Из-за ее жестких и агрессивных обвинений муж, в свою очередь, вынужден попрощаться со своими мечтами о гармоничной жизни. Напряженность ситуации и хроническая усталость супругов приводят к тому, что у них в конце концов не остается другого выхода, кроме как четче сформулировать свои желания, хотя, конечно, надо учитывать, что они делают это в благоприятной для них обстановке психотерапии. Вместо того чтобы упрямо замкнуться в себе, господин Г. получает возможность обсудить и испробовать возможные для себя способы самоограничения в общении с женой. Его сговорчивость при распределении домашней работы и участие в уходе за Рут приносят ему признание жены. Решение организационных проблем, которые они выработали вместе, не только дарят новую надежду, но и разубеждают в том, что выяснение отношений — непозволительное, страшное и непродуктивное занятие.
|
|
В длительном процессе сближения супруги постепенно все чаще одобряют действия друг друга. Это ведет к тому, что господин Г. перестает бояться эмоционального поведения своей жены. У той же укрепляется чувство собственного достоинства – не в оследнюю очередь благодаря интересу мужа к ее мнению и деятельности, а также благодаря тому, что он высоко ценит ее заботу о Рут и великолепную организацию быта.
Уклоняясь от выяснения отношений, которого требовала жена, господин Г. внутренне боялся брать на себя ответственность: ссоры напоминали ему о детских страхах потерять любовь чрезмерно оберегавшей его матери, и он опасался оказаться в проигрыше. Госпожа Г. относилась к отклонению в развитии Руг как к серьезному вызову, и этот вызов активизировал ту часть ее самосознания, в которой она считала себя, как в детстве, ни на что не способной, негодной и принуждаемой действовать определенным образом. Требования, которые предъявлял каждый из партнеров, чтобы избавиться от собственного внутреннего дискомфорта, заключались именно в том, чего другой больше всего боялся.
Во время бесед господину Г. в целом не удается позволить себе испытать чувство горя так же, как его жене. Для него достижением является уже то, что на протяжении всего сеанса, глубоко тронутый, сдерживая слезы, он выдерживает проявления горя супруги, а на нее это, в свою очередь, оказывает благотворное воздействие. Свое же горе в данной парной психотерапии он проявляет редко; вероятно, это станет темой его последующих консультаций или другой терапии.