Е.И. Муняева

Целью данной статьи является рассмотрение механизма образования значения конструкций в процессе речевой деятельности в свете теории концептуальной интеграции, которая позволяет объяснить, каким образом в речи, т.е. «здесь и сейчас» возникает значение слова и предложения.

Для исследования динамического аспекта концептуализации и ее языковой репрезентации важным оказывается тот факт, что человек ежедневно оказывается в той или иной конкретной ситуации, о которой у него имеется конкретное представление, которое находит конкретное языковое выражение. В этом отношении конструкция оказывается эффективным инструментом, поскольку не просто называет ситуацию и ее участников, но и то, каким образом и в какой последовательности все элементы ситуации организованы и связаны. В конструкции отражаются представления, которые не всегда могут быть обозначены лексически, например, представление о времени, пространстве, а также такой аспект, как фокус внимания.

Конструкции с глаголом see были выбраны потому, что конструкции с этим глаголом отличаются многообразием и неоднородностью. Более девяноста процентов информации поступает через зрительный канал, это объясняет, почему «глагол видеть в отличие от других констатирующих перцептивных глаголов создал собственную грамматику и логику употребления» (Арутюнова 1989, 21) и почему конструкции с этим глаголом столь многочисленны. Наряду с конструкциями, репрезентирующими собственно ситуацию восприятия, существуют конструкции, репрезентирующие ситуации так называемого умственного восприятия, например:

I see what you mean; ситуации воображаемого восприятия, когда человек «видит» то, чего на самом деле нет: Kylie could almost see the ballerinas dancing, telling stories on their skates. She could see fairytale castles, princes and princesses, evil sorcerers (Rice); ситуации предвидения: Certainly she never saw herself living happily through a lifetime with him. She saw tragedy, sorrow, and sacrifice ahead (Lawrence) и т.п.

Это объясняется тем, что между восприятием и мыслительными процессами нет жестких границ: «Воспринимая мир, человек его «прочитывает», т.е. получает неизмеримо больше информации, чем та, которая предопределена перцепцией. Видимый мир полон скрытого значения, образуемого нашими опытными и теоретическими знаниями, пониманием механизмов жизни, интуицией, неотчетливыми представлениями» (Арутюнова 1989, 19).

Лингвистами предпринимались попытки объяснить и классифицировать это многообразие на лексическом уровне (исследование глаголов восприятия) и на синтаксическом уровне (исследование конструкций с глаголами восприятия) как сдвиги или изменения значения. Однако вопрос о том, каким образом эти сдвиги и изменения происходят в конкретной речевой деятельности, оставался в стороне.

Одной из теорий, рассматривающих механизмы конструирования актуального значения в процессе мышления и коммуникации, является теория ментальных пространств Ж. Фоконье (Fauconnier 1985) и ее дальнейшее развитие – теория концептуальной интеграции, которая разрабатывается Ж. Фоконье совместно с литературоведом М. Тернером (Fauconnier 1996; 1998; 2000; 2005, Turner 1995; 1999; 2006).

Ментальные пространства, по определению Ж. Фоконье, это «небольшие концептуальные области (packets), конструируемые в процессе мышления и говорения, которые создаются в целях локализованного (local) понимания и действия» (Fauconnier 1985, 3).

Ментальные пространства имеют следующие основные свойства.

а) Они состоят из элементов и структурируются фреймами и когнитивными моделями.

б) Ментальные пространства отличаются локализованностью. Они создаются и структурируются при каждом конкретномтекущем процессе мышления или говорения.

в) Ментальные пространства динамичны. Поскольку ментальные пространства создаются каждый раз, когда происходит актуальный мыслительный процесс или имеет место актуальное высказывание, они постоянно претерпевают изменения, уточняются в процессе мышления или коммуникации. Будучи таковыми, они обладают большой гибкостью и нестабильностью.

г) Ментальные пространства связаны с другими ментальными пространствами. Актуальный процесс мышления, говорения предполагает взаимодействие ментальных пространств, это значит, что они могут быть связаны друг с другом разнообразными отношениями.

Концептуальная интеграция определяется Ж. Фоконье и М. Тернером как базовый когнитивный процесс, лежащий в основе человеческого мышления, который ведет к созданию нового значения, общему представлению (global insight), концептуальной компрессии, манипуляции «распыленным» значением (manipulation of diffuse ranges of meaning) (Fauconnier 2000).

Концептуальная интеграция имеет место при взаимодействии ментальных пространств. Суть этого процесса заключается в том, что структуры исходных ментальных пространств (input), взаимодействуя, образуют новое ментальное пространство со своими собственными характеристиками – бленд (blend), – именно так мы и будем обозначать в дальнейшем эти новые концептуальные пространства.

Бленды, будучи также ментальными пространствами, обладают теми же характеристиками, т.е. они создаются и структурируются при актуальном («онлайновом») процессе мышления и/или говорения, динамичны, и их характерной чертой является нестабильность.

Осознание ментальных пространств как блендов привело к выявлению новых особенностей, некоторые из которых мы перечислим.

К особенностям блендов относится такое свойство, как компрессия (compression). Компрессия подразумевает трансформацию диффузных (diffuse) концептуальных структур, неудобных для человеческого понимания и оперирования ими, в структуры более компактные и, следовательно, удобные для оперирования ими и понимания (Fauconnier 2005; Turner 2006). При концептуальной интеграции возможна компрессия различных типов концептуальных отношений, например, причины – следствия, части – целого, а также временных, пространственных отношений и т.д.

Другой примечательной особенностью этого нового концептуального пространства (бленда) является то, что оно наследует черты исходных пространств, но не тождественно ни одному из них и не сводится к сумме их элементов; оно обладает собственной структурой, которая не присуща пространствам «на входе». Эта важная особенность обозначается как эмерджентность. Она обусловлена тем, что бленд «наследует» структуры и элементы исходных пространств не полностью, а лишь частично и выборочно.

Концептуальная интеграция репрезентируется на языковом уровне: «существует процесс формальной интеграции на уровне грамматики, который параллелен процессу концептуальной интеграции, и эти два процесса взаимодействуют разнообразными способами. Так, концептуальная интеграция может «вести» формальную интеграцию для создания новых грамматических конструкций, которые репрезентируют возникающие бленды. В этом смысле концептуальная интеграция – центральный процесс в грамматике» (Fauconnier 1998, 180). Это заставляет нас говорить о конструкциях-блендах.

Исходя из всего вышесказанного, мы предполагаем, что высказывания, записанные или произнесенные по конкретному поводу, будучи репрезентациями концептуализации определенной ситуации и обладая уникальным значением, «подскажут», как возникло это значение, позволят подробно рассмотреть механизм его формирования.

Подход к языковому материалу с точки зрения концепции когнитивной интеграции позволяет доказать, что предложение как целостный знак изменяется холистически и его изменение не является результатом самостоятельного изменения его составляющих единиц (лексических и грамматических). В результате когнитивной интеграции конструкция-бленд «наследует» в формальной структуре признаки конструкций, принадлежащих к исходным ментальным пространствам, но не повторяет их значения, а развивает собственное значение, и это показывает неадекватность рассмотрения изменения значения конструкции в терминах «сдвигов значения» глагольного предиката.

Применение теории концептуальной интеграции в синтаксисе позволяет также увидеть, как в результате концептуальной интеграции ментальных пространств ВОСПРИЯТИЕ и ПОНИМАНИЕ, ВОСПРИЯТИЕ и ВООБРАЖЕНИЕ образуются бленды «восприятие ― понимание», «восприятие ― воображение», репрезентируемые конструкциями-блендами. Конструкция-бленд объединяет формальные признаки конструкций, прототипичных для ментальных пространств «на входе». Так объясняется использование синтаксических и видо-временных форм, непрототипичных для предиката зрительного восприятия.

Для достижения поставленной цели, т.е. исследования механизма образования значения конструкций в процессе речевой деятельности в свете теории концептуальной интеграции, мы применили следующую схему анализа:

1. Моделируются ментальные пространства восприятия, понимания, воображения, представляемые в виде прототипических ситуаций, и выявляются конструкции, которые эти ситуации репрезентируют.

2. Анализируются и сравниваются различные типы конструкций с глаголом see, в связи с чем:

а) определяются исходные концептуальные пространства, а также их взаимодействие, приводящее к созданию конструкции-бленда;

б) прослеживается взаимодействие элементов конструкции (лексики, видо-временных форм, синтаксических позиций, порядка слов, самого типа конструкции) при концептуализации ситуации;

в) выявляется мотивация использования того или иного элемента исходных конструкций в формальной структуре бленда.

Как уже было сказано, многочисленные конструкции с глаголом see репрезентируют не только ситуации собственно восприятия, но и понимания. Пытаясь рассмотреть механизм этого явления, мы исходим из того, что оно появляется в результате интеграции (blending) ментальных пространств ВОСПРИЯТИЯ и ПОНИМАНИЯ. Результатом этой интеграции будут бленды, которые мы обозначаем «восприятие – понимание». Такой способ обозначения блендов, как нам представляется, несмотря на его упрощенность, все же позволяет показать их интегрированный характер.

Ментальные пространства ВОСПРИЯТИЕ и ПОНИМАНИЕ характеризуются следующим образом.

Ментальное пространство ВОСПРИЯТИЕ можно представить в виде модели (прототипической ситуации восприятия), содержащей следующие компоненты: 1) конкретный субъект восприятия, выступающий только в этой роли; 2) сам акт зрительного восприятия; 3) объект базового уровня, относящийся к материальному видимому миру; 4) локализованность субъекта и объекта восприятия в едином физическом пространстве; 5) одновременность акта восприятия и воспринимаемого события.

Прототипическая ситуация восприятия репрезентируется в прототипических конструкциях. Таковыми мы считаем 1) конструкцию N₁VN₂, где N₁ – субъект восприятия, N₂ – предметный объект; 2) конструкции с инфинитивным или причастным оборотом, которые репрезентируют ситуацию восприятия физического наблюдаемого события; 3) конструкции с изъяснительным придаточным предложением, в котором глагол имеет форму Continuous.

Модель ментального пространства ПОНИМАНИЕ (мыслительной деятельности) предполагает следующие элементы: 1) субъект мыслительной деятельности; 2) мыслительная деятельность; 3) объект мыслительной деятельности, т.е. собственно мысль. Базисной (прототипической) структурой, репрезентирующей это представление о ситуации мыслительной деятельности, является конструкция с придаточным предложением, т.е. сложноподчиненное предложение (Ковалева 1982; 1987; 2001). Это объясняется тем, что «в процессе мыслительной деятельности человек осознает, отражает в мозгу, запоминает (забывает) связи и отношения между предметами и явлениями реального мира, и, следовательно, нужна такая форма выражения объекта мыслительной деятельности, которая способна обозначать не только «положение дел», но и все видо-временные и модальные признаки события, являющегося содержанием мыслительного процесса» (Ковалева 1987, 98).

Пространственно-временное поле восприятия ограничено параметрами «сейчас» и «здесь»: «сенсо-моторный интеллект «работает» только на реальном материале» (Пиаже 2004, 134). Пространственно-временное поле мышления таких ограничений не знает: «при переходе от образа к мысли пороги пространственно-временной структуры исчезают» (Веккер 1997, 191). Таким образом, по сравнению с прототипической ситуацией восприятия, в прототипической ситуации понимания отсутствуют обязательные для восприятия компоненты «здесь» и «сейчас».

Обратимся к анализу примеров.

Конструкция (1) He could see her trying to work out her way through the emotional mire created first by the shock of Fleming’s death and now by the allegation of suicide (George) отличается от прототипической конструкции восприятия тем, что объект her trying to work out her way through the emotional mire не репрезентирует собственно объект восприятия, поскольку представляет собой ментальное заключение. Этот объект скорее характерен для репрезентации объекта понимания.

Рассматривая эту конструкцию как бленд, мы можем сказать, что он образуется взаимодействием двух ментальных пространств. В «распакованном» виде ситуация, репрезентируемая рассматриваемой конструкцией, будет выглядеть следующим образом.

Ментальное пространство 1: субъект видит человека и его внешнее поведение (выражение лица, жесты); воспринимаемое, безусловно, находится в перцептивном пространстве субъекта восприятия; время восприятия и воспринимаемого события совпадают.

Ментальное пространство 2: субъект делает некоторые заключения о ментальном или эмоциональном состоянии этого человека: she is trying to work out her way through the emotional mire.

Ж. Фоконье отмечает, что «иногда мы предпочитаем объединять (интегрировать) события в одно целое, и один из способов сделать это ― объединить их при помощи уже существующей интегрированной структуры» (Fauconnier 1996, 116). В нашем случае объединение ментальных пространств интегрируется и репрезентируется в конструкции, характерной для репрезентации прототипического восприятия. Но лексическая репрезентация объекта глагола see – try to work out her way through emotional mire – берется из ситуации понимания.

Эмерджентность данного бленда проявляется в том, что в пространстве восприятия не содержится информации об эмоциональном состоянии человека. В пространстве понимания не содержится информации о том, что понимание здесь основано на восприятии. Однако новое ментальное пространство (бленд) эти элементы содержит. При этом в конструкции, формальном выражении этого нового ментального пространства, не эксплицируется, что именно субъект воспринимал глазами. Роль субъекта не сводится только к роли субъекта восприятия или понимания, поскольку он совмещает обе роли. Значение глагола see, как и значение всей конструкции-бленда – «восприятие-понимание».

Проанализируем следующее высказывание:

(2) «It’s awfully kind of you …» said Charmian, but Bibs could see that she was itching to get away (Lambert)

Объект в этом высказывании репрезентирован придаточным предложением, что свидетельствует о еще более сложной концептуализации.

В объекте репрезентируется нетерпеливое желание девочки убежать. Желание как таковое нельзя воспринимать глазами. Однако по поведению, жестам, выражению лица и другим внешним проявлениям можно понять, в каком состоянии находится человек.

Это дает нам право говорить о двух связанных ментальных пространствах.

Ментальное пространство 1: субъект воспринимает жесты, выражение лица и т.д.

Ментальное пространство 2: субъект понимает, делает заключение о состоянии находящегося перед ним человека.

В конструкции эти две ситуации представлены как одна. Элементы ситуации понимания в данном случае репрезентируются в объекте глагола see: she was itching to get away. Элементы ситуации восприятия репрезентированы лексически и грамматически в видо-временной форме Continuous, которая характерна для репрезентации ситуации восприятия.

Ментальное пространство 2 само по себе также представляет бленд. Обращает на себя внимание следующий факт: психическое состояние в рассматриваемом примере репрезентируется конструкцией с глаголом itch, который прототипически передает физическое состояние (itch ― чесаться), но не эмоциональное состояние. Его прототипическая конструкция выглядит иначе, например: My feet were itching terribly (LDOCE). Рассматриваемая же конструкция с этим глаголом (she was itching to get away) является блендом, репрезентируя совмещение ситуации психического состояния и его физического выражения. Она совмещает следующие ментальные пространства:

Ментальное пространство 2а: желание убежать;

Ментальное пространство 2б: физическое выражение этого желания.

Желание прототипически репрезентируется конструкцией с глаголом want: to want to do something. Бленд she was itching to get away наследует с одной стороны конструкцию с инфинитивом, с другой – лексическое наполнение этой конструкции. Таким образом, глагол itch обретает способность присоединять объект, который репрезентирует желание, что характерно для прототипического глагола желания want.

Вышеприведенный анализ конструкции Bibs could see that she was itching to get away показывает, что субъект в этих конструкциях совмещает две роли: роль субъекта восприятия и роль субъекта понимания. Глагол, будучи объединяющим центром, также совмещает значения, в нем интегрируются значения «see» – «understand». Эмерджентность проявляется в том, что общим значением данной конструкции является «восприятие-понимание».

Поскольку восприятие «привязано» к моменту «сейчас», объекты в конструкциях, репрезентирующих близкую к прототипическому восприятию концептуализацию, выражены причастием I или придаточным предложением с глаголом в видо-временной форме Continuous. Более интеллектуальная концептуализация события ведет к использованию в конструкциях форм Indefinite и Perfect. Психологически это объясняется тем, что восприятие всегда привязано к моменту «сейчас». Интеллектуальной же деятельности присуща свобода от этой зависимости.

Рассмотрим примеры 3 и 4:

(3) “Those were the films?” Havers clarified, pencil poised. Seeing she intended to write them down, Faraday willingly recited the rest (George);

(4) Lynley saw from her expression that she recognized how easily he had led her into the admission (George).

Очевидно, что здесь мы тоже можем говорить о том, что «на входе» имеются две ситуации: восприятия и понимания, возникающего на основании этого восприятия. Субъект, воспринимая некоторые внешние признаки поведения, делает заключение о состоянии человека, которого видит.

По сравнению с примером (2) в рассматриваемых примерах внутренние состояния концептуализированы на более абстрактном уровне и репрезентированы собственно ментальным глаголом recognize и глаголом намерения intend.

Если речь идет о восприятии наблюдаемых событий, то мы говорим о том, были они восприняты полностью или неполностью, здесь и сейчас. Тот факт, что ментальные объекты концептуализированы и репрезентированы прототипически, другими словами, выражены собственно глаголами recognize и intend, приводит к нивелированию этих аспектов. Конструкции типа he saw that she was recognizing, he saw that she was intending выглядят необычно. Но конструкции типа she saw that she was itching to get away и т.д. воспринимаются как вполне естественные. Эти конструкции, в которых состояние представлено как динамическое физическое событие, имеют более четкую привязку к моменту восприятия, к «здесь и сейчас».

Рассмотрим конструкцию, содержащую глагол в придаточном предложении в перфектной форме как бленд. В данном примере описываемые события происходят во время корриды: тореадор, убегая от быка, не может видеть, как бык врезается в ограду. Лишь обернувшись, он видит быка, рога которого уже застряли в заборе:

(5) I felt the wind of the bull going by and then heard a loud splintering crush. Looking over my shoulder, I could see that the bull had collided with the fence and his horns were stuck in the wood (Haldeman).

В данной конструкции совмещаются следующие ментальные пространства: 1) восприятие субъектом быка, у которого рога застряли в заборе; 2) реконструкция того, почему рога быка застряли в заборе. Субъект не наблюдал столкновения. Эта конструкция, с одной стороны, репрезентирует ситуацию, близкую к прототипической ситуации, но с другой ― ее форма указывает на интеллектуальную концептуализацию этой ситуации. Таким образом, у глагола и конструкции в целом смешанное значение «восприятие-умозаключение (понимание)».

Интеграцию можно наблюдать также между ментальными пространствами ВОСПРИЯТИЕ и ВООБРАЖЕНИЕ.

Будучи когнитивным процессом, воображение связано, с одной стороны, с восприятием, с другой – с памятью и ментальными процессами. Это заставляет психологов говорить о двух видах воображения: воспроизводящем, или сенсорно-перцептивном, которое «имеет дело с исходной формой образов, пассивно воссоздающих реально существующие объекты» (Веккер 1997, 495), и творческом, которое характеризуется тем, что «создает образы не существующих еще, т.е. относящихся к будущему, объектов или фантастические образы, объекты которых маловероятны или вообще невероятны, строит образы средствами умственных действий, которые не восстанавливают, а именно перерабатывают сенсорно-перцептивный опыт» (ibid.).

Воображение первого типа рассматривается как квази-перцептивный опыт. Отличие от перцептивного опыта состоит в том, что при его протекании отсутствуют внешние раздражители. Воображение второго типа (творческое) «ответственно» за такие явления, как фантазия, изобретательность, творческое, оригинальное мышление, а иногда за такие виды ментальной деятельности, как предположение, притворство, «видение как», обдумывание возможностей и даже совершение ошибок (Thomas 2005).

Первый тип воображения был выбран в качестве прототипического по следующим причинам. Во-первых, производство ментальных образов является его «чистейшим проявлением − «видением как» при отсутствии настоящего видения» (Thomas 1997, 123). Во-вторых, производство ментальных образов можно рассматривать как «репрезентативный случай воображения, самый простой знак (случай) его проявления» (ibid.). Исходя из этого представления, мы будем учитывать следующие элементы пространства ВООБРАЖЕНИЕ. Во-первых, производство ментальных образов при отсутствии настоящего восприятия. Во-вторых, указанием на ситуацию воображения может быть то, что ментальные образы не обязательно образы виденного или чего-то, существующего в действительном мире.

Проанализируем следующие конструкции:

(6) In her mind, May could see Martine driving down the ice, then just halting − his arm cocked and ready to shoot, with the puck already on its way to the Edmonton goal (Rice);

(7) On another level I heard every word she said; her words are etched in on my brain forever; I could repeat them verbatim this very minute. I can see her sitting across from me, her face relaxed for the first time all evening, now that she was saying what had been on her mind (Guy).

Эти бленды образуются двумя ментальными пространствами:

Ментальное пространство 1: субъект когда-то ранее воспринимал событие (это следует из контекста);

Ментальное пространство 2: субъект представляет это событие сейчас, когда оно уже не происходит. Оба эти пространства интегрируются в одно пространство и формально репрезентированы в одной конструкции.

Очевидно, что форма анализируемых конструкций аналогична форме конструкций, репрезентирующих прототипическое восприятие. Однако мы воздерживаемся от утверждения, что форма рассматриваемых конструкций заимствуется из пространства ВОСПРИЯТИЕ. Дело в том, что, как отмечают исследователи, конструкции такого же рода характерны и для репрезентации ситуаций воображения и вспоминания: remember somebody doing something, imagine somebody doing something (Ким Ен Ок 1997; Прокопенко 1999). В этом случае трудно сказать, из какого пространства в бленд заимствуется этот элемент. Подобная лингвистическая корреляция свидетельствует о склонности наивной психологии тесно связывать данные процессы.

В приведенном ниже примере двое подростков воображают свое будущее. Несмотря на присутствие маркеров, относящих ситуацию к будущему, грамматически ситуация репрезентируется как настоящее:

(8) A: See, here I am, coming home. Here’s Oscar-of-the-future.»

B: Yeah?

A: Yeah, you gotta imagine this. Okay? Here I am, Oscar, and I’m comin’ home.

B: All right. You’re comin’ home. I’m imagining it.

A: Right. From what am I coming home? From whatever shit it is that I do. From my work (Baxter).

При репрезентации ситуации воображения в данном фрагменте используются глаголы see, imagine и конструкции с глаголом в форме Present Continuous, т.е. языковая репрезентация ситуации воображения здесь также имеет форму, характерную для ситуаций действительного восприятия. Во-первых, глагол come обозначает физическое действие, которое могло бы действительно восприниматься. Во-вторых, этот глагол, как мы уже отмечали, имеет форму Present Continuous, использование которой характерно при репрезентации ситуаций действительного восприятия, в основном физических движений. В-третьих, эта форма и указание here характерны именно для ситуации действительного восприятия «здесь и сейчас». Очевидно, что для репрезентации ситуации воображения событий вообще характерно использование именно этой видо-временной формы и причастия I. Это объясняется тем, что «человек представляет не все событие четко и ясно, а какую-то его фазу» (Прокопенко 1999, 102).

Как уже отмечалось, воображение «ответственно» за обдумывание возможностей, представление о будущем (воображение, связанное с ratio). Общее значение конструкций, приводимых ниже – представление о будущем, предвидение, основанное на восприятии (и понимании) существующего положения дел. Это предполагает то, что интегрируются элементы из пространства ВОСПРИЯТИЕ и пространства ПРОГНОЗИРОВАНИЕ БУДУЩЕГО, которое, безусловно, ментально: будущее – это то, что пока не существует и поэтому недоступно восприятию.

Будущие события, конечно, не могут восприниматься непосредственно органами зрения, но в настоящей ситуации или положении дел могут наблюдаться какие-либо признаки, на основании которых можно спрогнозировать возможное развитие событий. Этим мы объясняем заимствование глагола see из пространства ВОСПРИЯТИЕ в пространство бленда. Эти наблюдаемые признаки часто не эксплицируются в самой конструкции и даже не всегда эксплицируются в контексте.

Объектом глагола see являются в данном случае прогнозы, т.е. элементы из пространства ПРОГНОЗИРОВАНИЕ БУДУЩЕГО. Но это представление не о будущем вообще (как, например, «придет весна, распустятся цветы»), а об определенном развитии дел, выводе, основанном на некоторых наблюдаемых в настоящем признаках.

Рассмотрим следующий пример:

(9) Certainly she never saw herself living happily through a lifetime with him. She saw tragedy, sorrow, and sacrifice ahead (Lawrence).

Будущее здесь не выражено грамматически, на него указывают такие элементы, как through a lifetime, ahead. Кроме того, из контекста следует, что совместная жизнь не имеет места в данный момент.

В данном случае девушка, собираясь связать свою жизнь с молодым человеком, наблюдая его поведение и их отношения, предвидит, что будущая совместная жизнь не будет счастливой. Из пространства БУДУЩЕЕ заимствуются события, которые не происходят сейчас. Из области ВОСПРИЯТИЕ – наблюдение поведения, отношений, имеющих место в настоящем. На основании этого наблюдения и прогнозируется несчастливая совместная жизнь. Таким образом, мы можем говорить, что в данном бленде интегрируются наблюдение положения дел «сейчас» и прогноз будущего.

Рассмотрим как бленд конструкцию с выражением to be going to do something* в придаточной части:

(10) I had made the decision to start using a cane. I had made the decision when it was time for a second cane. I could see that the next step was going to be a walker so that I could drag myself more efficiently from bedroom to loo, from loo to galley, from gally to workroom to bedroom again (George).

В данном случае говорящий, исходя из настоящего положения дел (ухудшения здоровья) и зная, что оно будет продолжаться, делает прогноз относительно дальнейшего развития болезни.

Сравнение непрототипических конструкций с конструкцией, репрезентирующей прототипическую ситуацию восприятия, выявляет особенности концептуализации ситуации восприятия объекта и его признака. Например:

(11) He saw a stone-flagged hall, an oak table beside an ancient wooden staircase with worn and warped medieval-looking banisters that led upward. Beyond, on the far side of the house, another door framed a sunlit garden (Fawles).

Данная конструкция отличается от прототипической конструкции в следующем отношении. Во-первых, она, в отличие от прототипической конструкции, репрезентирует ситуацию восприятия не одного объекта, а множества объектов (N₁VN₂ vs. N₁VN₂N₃). Во-вторых, указываются не только сами объекты, но и их характеристики: stone-flagged, ancient, medieval-looking, sunlit, местоположение: beside, beyond, on the far side.

Невозможно видеть все сразу одновременно, теоретически можно предположить, что восприятие каждого объекта ― самостоятельный отдельный акт: he saw a stone-flagged hall, he saw an oak table, saw an ancient wooden staircase with banisters, saw a door, a garden behind it. Однако восприятие всех этих объектов репрезентируется как единый акт восприятия. Помимо указания на воспринимаемые объекты в конструкции репрезентируются пространственные отношения и местоположения объектов. Субъект, прежде всего, видит холл, но при этом не эксплицируется то, что все остальные объекты находятся в пространстве этого холла, эти факторы обусловливают синтаксическую позицию этого объекта. Ср.: saw an oak table, a stone-flagged hall, если стол находится в пространстве холла. Далее субъект видит стол и лестницу, поскольку они находятся рядом, то он воспринимает их в комплексе: an oak table beside an ancient wooden staircase. В данном случае синтаксическая позиция объектов также не произвольна: конструкция a wooden staircase beside an oak table выглядит странно, поскольку переместить можно стол, но не лестницу (staircase). То же самое можно сказать о лестнице и перилах, которые составляют ее неотъемлемую часть: лестница и перила составляют комплекс, при обычном восприятии первой в глаза бросается лестница в целом, а не перила, которые являются ее частью. Затем взгляд субъекта восприятия перемещается в отдаленную часть холла: beyond, on the far side of the house, что естественно: в обычной ситуации восприятия сначала воспринимаются объекты, находящиеся в непосредственной близости. Обращает на себя внимание следующий момент: дверь и часть сада, видимая через эту дверь, также составляют комплекс. Синтаксическая последовательность здесь также предопределена: находясь в пространстве помещения, субъект видит дверь, которая находится в пространстве этого помещения, и сад, который находится за пределами помещения. В данном случае возможны были бы и другие варианты, поскольку если через дверь виден сад, то она может быть распахнута или сделана из стекла (что, кстати, не эксплицируется), таким образом, в глаза бросается скорее не дверь, а часть освещенного солнцем сада, но в рассматриваемом случае репрезентируется последовательность «в пространстве помещения – за пространством помещения». Перестановка элементов комплекса «дверь – часть сада, видимая через эту дверь» в данном контексте невозможна: he saw a garden framed by a door.

Можно ли рассматривать данную конструкцию (N₁VN₂N₃) как результат концептуальной интеграции, т.е. бленд? В реальной ситуации воспринимаемых объектов может быть значительно больше, но языковую репрезентацию получают лишь те объекты, которые оказываются в фокусе внимания, т.е. значимы для говорящего. По-видимому, это множество не просто перечисление, а значимая совокупность объектов.

В (11) репрезентация пространства холла и предметов, находящихся в этом пространстве, сообщает нечто о доме, например, то, что он старинный, роскошный, элегантно обставленный и т.д. Здесь возможно проведение аналогии между домом и его обитателем, проекция пространства «дом» на пространство «хозяин этого дома», например, можно предположить, что он (хозяин) состоятелен, старомоден, обладает изысканным вкусом и т.д.

Очевидно, что это совмещенное значение, изначально отсутствующее, создается взаимодействием различных элементов конструкции. Значение не является чем-то объективным и изначально заданным. При выборе того или иного языкового средства говорящий не руководствуется заданным набором объективных признаков. Можно говорить о том, что говорящий склонен ассоциировать представления о каких-то явлениях с определенными языковыми формами. Это могут быть общепринятые, укорененные «ассоциации», в этом случае речь идет о протототипических репрезентациях. Таким образом, за использованием языковых единиц стоят когнитивные пространства. Креативность, гибкость человеческого мышления, его способность к установлению разнообразных связей между явлениями ведут к созданию новых представлений и их языковых репрезентаций. При этом выбор той или иной единицы может определять как один признак, так и набор признаков, которые говорящий субъективно определяет как достаточные для использования этой единицы в данном конкретном высказывании.

Обращение именно к конструкции как средству концептуализации ситуации обнаруживает тесное взаимодействие и взаимообусловленность лексики и грамматики. Так, например, концептуализация ментального или эмоционального состояния как физического динамического процесса и их соответствующая лексическая репрезентация обусловливает и использование грамматики, присущей концептуализации физических действий. Это ведет к признанию неадекватности рассмотрения лексики и грамматики как независимых друг от друга единиц.

В свете полученных нами результатов просматриваются перспективы дальнейшего изучения проблемы, в частности, исследование процессов образования значения на более разнообразном и представительном языковом материале с целью выявления закономерностей формирования значения и того, как человек представляет собственное сознание.

Литература

1. Арутюнова Н. Д. «Полагать» и «видеть» (к проблеме смешанных пропозициональных установок) // Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. – М.: Наука, 1989. – С. 7-30.

2. Веккер Е. В. Психика и реальность: единая теория психических процессов. – М.: Символ, 1998.

3. Ким Ен Ок Модально-предикативная организация предикатного актанта в предложениях с глаголами памяти в современном английском языке: дис. … канд. филол. наук: 10.02.04. – Иркутск, 1997.

4. Ковалева Л. М. Проблемы структурно-семантического анализа простой глагольной конструкции в современном английском языке: автореф. дис. … докт. филол. наук: 10.02.04. − Москва, 1982.

5. Ковалева Л. М. Проблемы структурно-семантического анализа простой глагольной конструкции в современном английском языке. − Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1987.

6. Ковалева Л. М. О семантике полипредикативного предложения // Очерки семантики полипредикативного предложения. ― Иркутск: Изд-во ИГЭА, 2001.

7. Пиаже Ж. Схемы действия и усвоения языка // Семиотика – М., 1983. – С. 133-136.

8. Прокопенко А. В. Семантико-синтаксическая организация предложения с пропозициональными глаголами знания, полагания и воображения в современном английском языке: дис. … канд. филол. наук: 10.02.04. – Иркутск, 1999.

9. Fauconnier G. Mental spaces. – Cambridge, 1985.

10. Fauconnier G. Mental spaces, language modalities, and conceptual integration // The new psychology of language: Cognitive and Functional approaches to Language Structure / Ed. by M. Tomasello. – Lawrence Erlbaum, 1998. – P. 133-183.

11. Fauconnier G. Compression and emergent structure // Language and Linguistics. – 2005. – Vol. 6. – № 4. – Pp. 523-538.

12. Fauconnier G., Turner M. Blending as a central process of grammar // Conceptual Structure, Discourse, and Language / Ed. by Adele Goldberg. ― Stanford: CSLI Publications, 1996. – P. 113-129.

13. Fauconnier G., Turner M. Compression and global insight // Cognitive linguistics. – 2000. Vol. 11. – P. 283-304.

14. Thomas N. Imagery and the Coherence of Imagination:
A Critique of White// The journal of philosophical research. – 1997. – № 22. – P. 95-127.

15. Thomas N. Imagination (Electronic resource). – 2003. – www.artsci.wulst.edu/~philos/MindDict/imagination.html.

16. Turner M. Compression and Representation // Language and Literature. – 2006. Vol. 15 (1). – P. 17-27.

17. Turner M., Fauconnier G. Conceptual Integration and Formal Expression / Journal of Metaphor and Symbolic Activity. – 1995. – Vol. 10. № 3. – P. 183-203.

18. Turner M., Fauconnier G. A mechanism of creativity // Poetics Today 1999. Vol. 20 (3). – P. 397-418.

ГЛАВА IX. КОГНИТИВНО-ОРИЕНТИРОВАННАЯ ИНТЕПРЕТАЦИЯ ВЫБОРА И РАСПОЛОЖЕНИЯ ЯЗЫКОВЫХ ЕДИНИЦ В СИНОНИМИЧЕСКИХ СООТНОШЕНИЯХ