Нигде и никогда, вне времени и пространства. 8 страница

Было видно, что добрались де него лишь единицы. Стрельба стихла. Лишь заваленное трупами поле боя напоминало о том, что здесь всего несколько минут назад смерть собрала свою очередную жатву. Вскоре вышел на связь майор Осипян, командир батальона "Севастополь". У него атака так же была отбита с большими потерями для противника. Только там немалое число фрицев утонуло в жидкой грязи, пытаясь форсировать под обстрелом местную речку-говнотечку, впадающую в Черное море рядом с Ивановкой.

А Василевский будто только сейчас вспомнил про двух местных командиров, забившихся в угол, как мыши на кошачьей свадьбе, - Капитан-лейтенант Бузинов, ели не ошибаюсь? - кивнул он в сторону моряка.

- Так точно! - дернулся тот, - Командир десантного батальона Черноморского флота.

- Поступаете со своим батальоном на усиление бригады полковника Бережного, - Василевский посмотрел на часы, - к двадцати двум тридцати быть готовыми к маршу. А вы? - посмотрел он на Топчиева.

- Капитан Топчиев, разведка Черноморского флота, - хрипло отрапортовал тот.

- Вы, товарищ капитан, тоже придаетесь к бригаде полковника Бережного... - Василевский немного помолчал, - взаимодействуете с ними с начала высадки?

- Так точно товарищ генерал-лейтенант, - браво отрапортовал Топчиев, - вошли во взаимодействие с первых минут.

- Ну и, какие у вас впечатления? - устало поинтересовался Василевский.

- Фантастика, товарищ генерал-лейтенант, - Товчиев махнул рукой, - все как в сказке.

- Ну вот, взаимодействуйте и дальше, - Василевский сделал паузу, - А вот про то, что это за "сказка" никому не рассказывайте, эти "сказки" у нас теперь будут под грифом ОГВ. Ну, вы разведчик, и не мне вам рассказывать о том, как надо хранить секреты. Вам следует тоже быть готовыми к выдвижению в двадцать два тридцать. - я глянул на часы, - время было без семи минут десять.

Уже в машине, когда мы спустившись вниз, собрались ехать в штаб, генерал-лейтенант сказал мне, - Да, товарищ полковник, не ожидал я от вас такой прыти, не ожидал... Но, это, товарищи, определенно к лучшему!

5 января 1942 года. 21:35. окраина пос. Червоное. позиции сводной мехбригады
Старший лейтенант разведотдела Черноморского флота Петр Борисов.

Кажется, я только успел опустить голову на солому, как за плечо уже трясут, - Эй, братишка, вставай, гансы идут...

- Кто, кто... - не понял я спросонья, отрывая глаза. В хате, куда нас отвели на постой темно было, как..., ну, в общем, хоть выколи глаза. В темноте с трудом можно было разглядеть стоящаящая надо мной тень.

- Ну фрицы, дойчи, гунны, немцы одним словом, - ответила тень, - вставай, боевая тревога, не спится им сукам, сто болтов им в рот и якорь в зад! - я машинально глянул на часы, хорошие трофейные, еще в первый день, в бою под Килией снял их с убитого румынского офицера. 09:35, поспать удалось почти два часа. А если учесть, что перед постоем нас вместе с осназом плотно накормили ужином, то воевать можно и очень даже вполне.

А в дверях еще одна тень, выражается хоть и вполголоса, но так, что заслушаться можно, - А ну, орлы, подъем! Собираемся, выходим. И чтоб ни стука, ни бряка, кто хоть бзднет без команды, лично без суда из рогатки расстреляю... - и такой речетатив минут на десять, пока мы в полной темноте собирались и выходили из хаты.

А мне что, я воробей стреляный, спать лег - вещмешок под голову, "светку" обнял как дивчину, и все. Так что, теперь все просто, встал, вещмешок на одно плечо, винтовку на другое и на выход.

В окопах тьма, не видать ни зги, спичку зажечь или фонарик - боже упаси. Засада, одним словом. Тут не только немцев, пальцев собственной руки не увидишь. Команда, - Приготовиться! - Вскидываю свою СВТ на бруствер, готовясь стрелять в белый, а точнее в черный, свет как в копеечку...

- Огонь! - вспыхнувшие лучи нескольких десятков прожекторов, мощных фар и чего-то еще, невыносимо яркого, четко и контрастно высветили поле перед прямо нашими окопами. И вот же они, саранча в фельдграу, метрах в ста пятидесяти впереди.

От неожиданности бабахаю, первый выстрел почти наугад, потом приноравливаюсь, и четко, как на стрельбище, начинаю выпускать одну пулю за другой. А вокруг все будто взорвалось. По немецким цепям сухими двухпатронными очередями бьют автоматы моих соседей по окопу. Гулко грохочут тяжелые пулеметы, автоматические пушки, и автоматические же гранатометы -- страшная штука, видел я один такой вблизи в Евпатории.

Мне некогда смотреть по сторонам, куда смотрю, туда и стреляю. В первые секунды немцы рванулись было вперед, но напоролись на бьющую в лицо свинцовую метель и залегли. Стрельба почти стихла, по лежащим не стреляем, ибо не отличить, кто их них залег, а кто уже убит.

В этот момент среди немцев начали рваться мины. Земля внутри промерзла, мина рвется на поверхности, осколки стригут вдоль земли. А некоторые из них каким-то образом рвутся метрах в пяти над землей, что тоже не добавляет немецкой пехоте счастья - осколки конусом идут прямо вниз.

Некоторые "герои вермахта" вскакивают на ноги, не зная куда бежать, то ли в тыл к своим, то ли в атаку. Вот таких то "непонятливых" мы и отстреливаем, чтобы остальным неповадно было. Нам хорошо - и свет и ветер с дождем бьют нам в спину, а вот немцам не позавидуешь - им все это, вместе со свинцом, летит прямо в лицо.

Вдруг чувствую, земля под ногами задрожала крупной дрожью, по ушам ударил режущий вой. Прямо над нашими головами по небу плотной стаей понеслись огненные стрелы тяжелых эрэсов. Впереди нас, километрах в двух, через тьму полыхнуло багровым пламенем, словно из мартена выпустили сталь - видел один раз в Запорожье на заводе.

Зарево стало подниматься все выше и выше, как будто там на свободу из-под земли вырвалось адское пламя. Несмотря на всю эту огненную свистопляску, оттуда не доносилось ни звука, ураганный ветер сносил все в сторону немцев. Вот метеором пронесся по небу последний эрэс, взметнулось в небо зарево последнего взрыва.

Немецкие цепи, залегшие под нашим огнем, сначала беспокойно зашевелились, потом вскочили и бегом, в паническом ужасе, бросились обратно к своим исходным позициям. Я стрелял, стрелял, стрелял, пока видел мелькающие в лучах прожекторов фигуры, и даже, кажется, в кого-то попадал. Особенно обильную жатву с бегущих сняли тяжелые пулеметы и автоматические пушки танков, которые осназ называет Боевые Машины Пехоты Три. Со своим острым носом и маленькой башенкой эта машина кажется смешной с виду, но, товарищи, я свидетель, в деле она действительно страшна.

До оврага, из которого началась эта атака, не добежал никто. Прозвучала команда "Прекратить огонь" и тишина... Нет, ветер конечно воет, проносясь со страшной силой над нашими головами, но к нему мы уже привыкли.

Опускаюсь на дно окопа, в тишину и благодать, достаю из-за отворота шапки последнюю заначенную папиросу. Хлопаю себя по карманам. Ой, блин, а вот спички где-то посеял, может выпали, пока спал в хате, не знаю. Рядом присел один из осназовцев, автоматический карабин меж колен, в зубах белая дымящаяся сигарета.

- Эй, братишка, - окликнул я его, - будь другом, дай прикурить?

- Пожалуйста, дедуля, - сложив ладони лодочкой, он щелкнул зажигалкой. Торопливо прикурив свой "Казбек", я втянул в себя горячий и ароматный дым. Закружилась голова.

- Хорошо мы им дали! - выдохнул я из себя вместе с дымом.

- Угу! Хорошо! - мой сосед зажал свою папиросу зубами в углу рта, - Мы немного отдохнем и опять давать пойдем! - его пальцы быстро-быстро набивали патронами странный сдвоенный магазин карабина. - Была команда, - прохрипел он, затягиваясь между словами, - быть готовыми к маршу к двадцати двум тридцать. - он постучал себя пальцем по уху, - Наш капитан сообщил только что!

Я был настолько удивлен, что не успел ему ничего ответить. У этого осназа - что рации у каждого бойца? И такие маленькие, что их просто не видно. Так вот почему они иногда вроде бы разговаривают сами с собой! А как это должно быть удобно командиру, не надо надрываться и повышать голос. Как жаль, что таких раций совершенно недостаточно для того, что бы снабдить ими все части Красной Армии. С этими мыслями, я по примеру своего соседа, сдвинул папиросу в угол рта, и начал набивать патронами опустевшие в бою магазины. Ничего, пригодится воды напиться. За этим занятием меня и застал товарищ Топчиев.

- А, Борисов, как дела? - остановился он рядом со мной, - Где остальные?

- Товарищ капитан, атака противника отбита, тьфу ты! - выплюнул я окурок папиросы, - Те из наших, у кого ППД, остались в резервной группе, во второй линии. Капитан осназа сказал что пока они держат немца дальше ста метров, стрельба из ППД - это напрасный перевод патронов, еще пригодится чего-нибудь штурмовать. Те у кого "светки" и "авски", как и я в первой траншее...

- Значит так, лейтенант Борисов, готовьтесь. - капитан Топчиев махнул рукой, - Приказом представителя Ставки генерал-лейтенанта Василевского наш разведотряд придан для усиления сводной бригаде осназа. Готовность к наступлению в двадцать два тридцать.

- Василевский? Здесь? - я растерянно посмотрел в спину убегающему капитану Топчиеву.

- Да был он здесь, часа два назад! - мой сосед закончил набивать последний магазин, и сунул его в один из множества карманов странного жилета. - С ним еще комбриг наш был и другие шишки из штаба. А это значит, что товарищ Сталин уже в курсе вопроса, и все будет тип-топ!

Я тоже встал, - Товарищ Сталин всегда в курсе... - в этот момент откуда-то сзади докатился грохот, лязг, и по дороге, что была метрах в двухстах севернее нас пошли танки. Нет, ТАНКИ!!! В слабых отблесках еще полыхающего на немецкой стороне пожара были видны только их уплощенные силуэты, с длиннющими пушками чуть ли не корабельного калибра. И тяжкое дрожание земли под ногами тоже подсказывало - идут отнюдь не легкие танкетки. Один раз в жизни мне довелось видеть роту КВ-1 на марше, так вот, товарищи, здесь, судя по массе, шло нечто ничуть не меньшее, а судя по орудиям даже и значительно большее.

Услышав команду, - К машинам! - Я сперва пошел быстрым шагом, а потом побежал туда, где стоял командирский танк, капитана Рагуленко, с которым мы уже прошли весь путь от высадки в Евпатории, до этого самого момента.

Мне уже временами казалось, что так оно все и должно было случиться, что мы воюем вместе не девятнадцать часов, а чуть ли не с начала войны. Вот взревел один двигатель, за ним другой... Рота готовилась к маршу...

6 января 1942 года. 06:25. 1-я рота батальона "Балтика".
Старший лейтенант разведотдела Черноморского флота Петр Борисов.

До конца жизни не забуду этот головокружительный ночной марш. От наших позиций под Червоным, до Симферополя сорок километров. Прошли их мы как на параде, за полтора часа. Ровно в полночь передовые танки мехбригады с бойцами из батальона капитан-лейтенанта Бузинова на броне уже вошли в город. Что самое интересное, немцы нас совершенно не ждали. Говорят, что бойцы на двух передних танках были одеты в немецкую форму, что позволило без шума, не поднимая тревоги, уничтожить пост фельджандармерии на въезде в город.

Разведка бригады, можно сказать, осназ в квадрате. Благодаря им различные тыловые учреждения гитлеровцев были застигнуты врасплох. И не только они. Войдя в город, рота, к которой была прикомандирована наша группа, повернула на юг и, не пересекая железной дороги, двинулась вдоль путей в направлении Севастополя. У нас был приказ закрепиться на правом берегу реки Альма с удержанием на левом берегу плацдарма вокруг железнодорожного моста.

Но, на подъезде к станции Чистенькая, это на окраине Симферополя, навстречу нам вывернул немецкий воинский эшелон. Нам, разведчикам, было известно, что немцы сейчас спешно пытаются залатать две дыры в своем фронте, первую - под Феодосией, а теперь еще и под Евпаторией. Хотя этот-то эшелон скорее всего вез войска именно к Керченскому полуостров. Для переброски войск под Евпаторию немцы использовали исключительно автотранспорт, слишком уж невелики тут расстояния.

Хотя о чем я? - Мы уже в Симферополе, а значит, сбылся кошмар немецких генералов и их группировка - осаждающая Севастополь отрезана от основных сил. Теперь бы еще нашим, в Севастополе, прорваться навстречу, и все будет вообще замечательно. Но это я забегаю вперед, а тогда все выглядело совсем не так.

Представьте себе ночь, штормовой ветер, вытянул руку и не увидел пальцев... И вдруг прямо в лицо яркий свет - это из-за поворота навстречу нам вывернул паровоз. Мгновенная команда, - "Спешиться!" - и мы горохом посыпались с притормозивших боевых машин. Ну да, осназовцы научили нас, как говорить правильно. Это боевые машины пехоты, а танки, настоящие танки прошли впереди нас. Я думал что отражение ночной атаки под Червоным было самым страшным эпизодом, который я видел на этой войне. Ага, Щаз! - как любит говорить капитан Ругуленко, - Разогнались!

БМП чуть отвернули башни в сторону путей и ударили вдоль состава шквалом огня и металла. В отсветах снарядных разрывов было видно, как во все стороны полетели обломки вагонов и куски тел. Противник, плотно упакованный в вагоны - это такая привлекательная цель. Конечно, будь на нашем месте линейная стрелковая рота РККА вооруженная сотней мосинок, десятком ППД и тремя-четырьмя дегтярями, то немцы, скорее всего, отделались бы легким испугом. Но тут был не тот случай. При такой огневой мощи как у этого механизированного морского осназа, у немцев был только один путь к спасению - выпрыгивать из движущегося на приличной скорости состава на дальнюю от нас сторону насыпи, и пытаться скрыться между домами. Я не знаю, скольким из них удалось это сделать, но мне кажется, что они все так и остались в вагонах, не успев даже схватиться за оружие.

Ситуация усугубилась еще и тем, что при обстреле по какой-то причине включилась система экстренного торможения, проще говоря, кто-то сорвал стоп-кран. Паровоз, свистя изрешеченным котлом, нехотя остановился, не доезжая буквально нескольких метров до нашей машины. Поезд пылал по всей длине от первого и до последнего вагона. Гудящее пламя пожирало деревянную обшивку вагонов, если там и оставались раненые, то им было суждено сгореть заживо. Кажется, были слышны крики, нет, не помню.

После того, как на моих глазах в порту Одессы немецкие пикировщики потопили санитарный транспорт с ранеными, и эвакуируемыми семьями комсостава, жалости к их раненым у меня не осталось. Нисколько. Преобладала радость, а точнее, злорадство, при мысли о том, что теперь вот эти мертвы, и больше никого не убьют, не ограбят, и не изнасилуют. Наше созерцание горящего поезда было прервано командами, - "Рота на броню!" и - "Вперед, марш!".

У реки Альма, к которой мы вышли около двух часов ночи, повторилось все-то же самое, что уже было под Червоным. Выслать вперед передовой дозор в составе одной машины и усиленного отделения, а остальным лопаты в зубы, и копать - отсюда и до рассвета, ибо утром начнется. - Что начнется? - Да немцы со страшной силой будут рваться на волю из той мышеловки, в которую для них превратились их позиции под Севастополем. А там осаждала город, ни много, ни мало, пусть и потрепанная, но армия. Мы, по сравнению с ней, как бульдог рядом со слоном. А посему - копать, копать, копать! Особенно тщательно укреплялся и маскировался тет-де-пон на левом берегу реки.

Но мы успели. Перед самым рассветом, когда покрытое тучами небо уже стало на востоке сереть, капитан Рагуленко собрал вокруг себя всех средних и младших командиров. - И так, поскольку товарищ Суворов сказал, что каждый солдат должен знать свой маневр, - начал он, - а по сему...

- Товарищ капитан, - раздался голос старшины Осадчего из моей группы, - а ведь генералиссимус Суворов нам не товарищ...

- Во-первых, товарищ старшина, перебивать командиров нельзя... А во-вторых, какие у вас претензии к Александру Васильевичу? Всю свою жизнь он честно служил России, от капрала Семеновского полка до генералиссимуса. Уже достигнув высоких чинов, имел один заплатанный мундир да пару стоптанных сапог. Ел из солдатского котла. Воевал так, что одного его имени до расслабления кишечника боялись все окрестные короли и султаны. Вот послушай, старшина, что говорил Александр Васильевич: "Доброе имя есть принадлежность каждого честного человека; но я заключал доброе имя мое в славе моего Отечества, и все деяния мои клонились к его благоденствию". - Хорошо сказано? - А вот как он умер, так сразу у царя случилась незадача - Аустерлиц.

- Но исторические экскурсы отложим на потом, а сейчас текущая обстановка... Как вам уже известно, таких механизированных роты в составе бригады четыре. Наша с вами задача удерживать атаки противника на Симферополь вдоль линии железной дороги. Наши соседи справа, в составе двух рот, вытеснили остатки разбитых 22-й и 50-й дивизий вермахта вдоль морского побережья за линию реки Альма. Наш сосед слева, вторая рота нашего же батальона, час назад оседлала Салгирский перевал, и теперь спешно укрепляется.

И самая хорошая новость - ветер начинает стихать. И пусть волна еще не позволяет работать самолетам с "Кузнецова", но с аэродрома Саки ударные вертушки в воздух уже подняты, так что без поддержки сверху мы не останемся. Короче, товарищи, держать хвост пистолетом!

Да, а ведь до наших в Севастополе осталось километров тридцать, не более, уже отчетливо слышен хриплый гул канонады, усилившейся перед самым рассветом. Это наши товарищи стараются прорваться навстречу нам.

6 января 1942 года. 06:05. Немецкие позиции в Бельбекской долине.

До рассвета осталось каких-то полчаса. Как только станет светло, Иваны начнут свои сумасшедшие, изматывающие атаки на позиции германской армии, но пока на той стороне все спокойно. Монотонно воет ветер, и дождь барабанит как заведенный по брезентовому пологу, от чего часовых невольно клонит в сон. Под ногами хлюпает жидкая грязь. За ночь резко потеплело, и теперь все вокруг раскисло. Еще немного, и начнется проклятая русская "распутица". Солдат зевает, и пытается очистить сапоги от налипшей на них дряни. Кажется, что к каждой ноге привязали по гире. Непривычное ухо не уловило, что в вой ветра добавился еще один свистящий звук. Это Смерть уже взмахнула своей косой.

Пилотам ударных вертолетов в приборы ночного видения хорошо видны все землянки и блиндажи, в которых сейчас отдыхают немецкие и румынские зольдатики. Машины разошлись широким веером, индивидуально выбирая цели. Первый залп 80-мм фугасно-объемно-детонирующими НАРами был, как небесный огнь и вихрь, сошедшие на Содом и Гоморру.

Скользящие в полумраке над землей хищные винтокрылые тени были везде, оставляя за собой развороченные воронки вместо блиндажей и трупы немецких солдат. Гулкий грохот разрывов докатился и до советской стороны, одновременно с приказом представителя Ставки генерал-лейтенанта Василевского немедленно провести на Бельбекском направлении разведку боем. 8-я бригада морской пехоты стремительным рывком ворвалась на развороченные, закопченные и изуродованные вражеские позиции.

Немецкая артиллерия, которая сначала открыла по атакующей советской морской пехоте довольно интенсивный огонь, быстро сбавила темп, а потом и вовсе замолчала. Видя успех морских пехотинцев, в наступление перешли 95-я и 25-я стрелковые дивизии. Правый фланг немецкого фронта треснул и начал разваливаться, тем более, что ударные вертолеты к ним возвращались не раз и не два. Обстановка под Севастополем стала меняться каждую минуту, пока примерно в десять утра не стало ясно, что немецкий фронт разорван, и советские войска быстро продвигаются к Бахчисараю на соединение с Евпаторийской группировкой.

6 января 1942 года. 07:15. 1-я рота батальона "Балтика".
Капитан морской пехоты Сергей Рагуленко

.

Час назад с позиций за нашей спиной открыл огонь самоходный артдивизион. Судя по звуку выстрелов, "Мсты" били полным зарядом, куда-то чуть ли не по немецким позициям под Севастополем.

Твою мать! Вдребезги и пополам! Всю ночь ребята как сумасшедшие кроты рыли окопы, крепили, так сказать, оборону, и вот вам пожалуйте - Приказ перейти в наступление. Оказывается час назад, воспользовавшись ослаблением ветра, наши вертушки поднялись в воздух с аэродрома Саки и нанесли фашистам визит вежливости на позиции в Бельбекской долине. Все шестнадцать штук. Такой "вежливости" гитлеровцы не выдержали... Это же какой живодер придумал - объемно детонирующими НАРами врезать за полчаса до рассвета по блиндажам со спящими зольдатами. Как я понимаю, все кроме часовых в этих блиндажах так и остались.

Потом наши героические деды пошли в атаку. И что они увидели? Немецкие позиции разгромлены не по детски, всюду изуродованные трупы, бегает пара сошедших с ума недобитков с криками, - "Рус, нихт шиссен!". - и как говорится - "мертвые с косами вдоль дорог стоят - дело рук красных дьяволят".

Короче, немецко-румынский фронт в Бельбекской долине разрезан пополам. 5-я румынская горнопехотная прижата к морю между реками Бельбек и Кача. Остатки 22-й пехотной отжаты к востоку в сторону горы Яйла-Баш и влившиеся в разрыв части Приморской Армии захватили возвышенность Кара-Тау и наступают на Бахчисарай. А наши самоходки, стрелявшие час назад, подавили последние дееспособные гитлеровские батареи...

Тут, конечно, поучаствовали и вертушки, как без них, но на северном фасе фронта, ни у немцев, ни у румын артиллерии больше нет. Это медицинский факт. Короче, идем на соединение с нашими. Нет, с НАШИМИ!!!

Но есть проблема. Видел я, какими глазами смотрел на нас этот местный лейтенант Борисов, как на полубогов. Это после дня боев под Червонным, а особенно после того, как мы за сорок секунд смолотили в фарш эшелон с двумя пехотными батальонами. Но мы не полубоги и даже не герои. Мы чернорабочие-ассинезаторы, которым выпало убирать все то немецкое дерьмо, каким сейчас завалена наша земля. Наша работа убивать, максимум вражеских смертей при минимальном расходе боеприпасов. Нас не устроит их отступление, они должны быть или в плену или мертвы. А посему только разгромы и окружения, пусть на нашей земле будет больше крестов под которыми будут покоиться Курты, Фрицы, Гансы и Паули. Железные кресты им ни к чему, обойдутся и деревянными. Во, креативный слоган, - "Лучшая награда герою вермахта - крест из русской березы". Все, взревели моторы БМП - мы выступаем!

Крутые горные дороги... Машины с ревом берут каждый поворот. Как положено колонну сопровождает пара вертушек. Сейчас это "Серийные убийцы", то бишь, "Ночные охотники". "Стингеров" у фрицев нет, а из эрликона такую штуку не сразу и собьешь. Скорее она эрликон раздолбает.

В наушниках звучит Высоцкий, военные песни, как раз в тему... Вот сейчас как раз - "Солдаты группы Центр". Ну и рожа у меня, наверное, стала, Борисов косится подозрительно. А что он косится? Так я не в машине на командирском месте, а вместе со всеми на броне. С машиной меня связывает только удлиненный шнур шлемофона. Так и обзор получше, и командовать проще. Хрен бы я тогда с эшелоном успел среагировать изнутри машины. Раздолбать бы их мы все равно раздолбали, но вот такого эффекта бы не было, а может, были бы и потери. Внезапно музыка прерывается и в наушниках звучит, - Товарищ капитан, Пегас-3 на связи... - ага, Пегас-3 это, значит, ведущий той пары Ми-28, что нас в этом нелегком пути.

- Давай! - говорю я, поворачивая голову вслед за двумя хищными силуэтами.

Наушник захрипел, - Боб-1, я Пегас-3. - Как слышите? Прием!

Ответил им, - Я Боб-1, слышу вас хорошо. - Прием!

- Боб-1, за поворотом мураши, засада. - ответил вертолетчик, - Мы их сейчас дустом, но и вы тоже не зевайте.

- Спасибо, Пегас-3! Только чур дуста не жалеть! - меня переключили на внутренний канал, - Рота, спешиться! К бою!

Пока бойцы спрыгивали с брони, занимая позиции по обочинам дороги, вертушки сделали "горку", и куда-то в сторону вершины за поворот потянулись дымные жгуты НАРов. Рассыпавшись в цепь, мои парни нащупали слева метрах в десяти над дорогой козью тропу. Все правильно, человек вытеснил зверье с самого удобного пути, но и зверью тоже надо бегать по своим делам. Мне довелось повоевать в горах еще там, дома, и я знаю, что в горах всегда параллельно человечьим дорогам есть звериные.

Но надо быть осторожным, в Рейхе тоже есть горы и люди, которые в них живут. На тропе, выводящей в тыл немецкой засады, может быть своя засада, или, в крайнем случае, мины. Но Пегас-3 заверил нас, что ничего живого впереди нет, а вот мины... Из немецкой гранаты приличной растяжки не сделаешь, хотя у них есть такая мерзкая штука как "Sprengmine", или "лягушки".

Тем временем на склоне горы отгремели взрывы НАРов. В ответ длинной очередью ударил пулемет, кажется МГач, и нестройно застучали винтовки. Ну, сбить Ми-28, винтокрылый танк, из винтовки, это даже не смешно. А вот тем, кто посмел что-то вякнуть, явно не поздоровится. И точно, мгновением спустя, в эту какофонию влились короткие очереди двух авиационных пушек. Ну, пока все заняты таким весельем, мы тоже времени зря терять не будем. Один рывок, и цепь залегла у самого поворота. Взвод, который я послал по обходной тропе, уже срезал угол, обогнув бугор из-за которого дорога делала поворот. По их словам зрелище им открылось феерическое. Засада состояла самоходки Штуг-III, двух 37-миллиметровых ПТО, или "дверных колотушек", и примерно полуроты пехоты. В настоящий момент, обе "колотушки" валялись, задрав станины, а вокруг них были разбросаны тела расчетов. Самоходка пятилась назад, при этом, держа на прицеле поворот дороги, из-за которого должны были появиться наши БМП. Часть немецкой пехоты укрылось в кюветах по обе стороны дороги. Как там было в этой книге... "Противник выдвигает вперед наспех собранный заслон, стремясь притормозить стремительный бросок панцеваффе..." А своего дерьма досыта поесть не желаете? Вот вам взаимодействие мотопехоты и авиации, и вот вам наспех собранный заслон, наверняка из состава гарнизона Бахчисарая.

Задачу с самоходкой порешал рядовой Осадчий, засандалив в нее сверху гранату из РПГ. Считаем, что ихнего пикового валета покрыла наша козырная шестерка. По обнаружившему себя обходящему взводу нестройно ударило несколько немецких винтовок. Пулемета не слышно, и это приятно. В ответ ударило три пулемета и два десятка автоматов. Еще несколько секунд и головная БМП форсировала злосчастный поворот, взяв кюветы под продольный огонь. А тут еще и вертушки описали восьмерку и вернулись устранить недоделки.

Короче, остатки немецко-фашистских войск не выдержали суровой реальности, вскочили на ноги и, обогнув горящий Штуг, рванули в тыл на третьей скорости. Скажу сразу, это у них ни хрена не получилось. Ибо мы никакие не гуманисты, расстреляли их к чертовой матери. Если ты хочешь жить, вкалывая потом на лесоповале где-нибудь в "солнечной республике Коми" то, как человек, поднимай руки, вверх и выходи к нам с паролем "Гитлер капут". Не хочешь фриц? Ну, тогда гнить тебе в каменистой крымской земле!

Как там, в песне, - "Лишь только бой угас, звучит другой приказ..." - ага, не успели мы разобрать трофеи, подобрать тот самый МГач и пару коробок лент к нему, как нам - "другой приказ". Оставаться на месте и ждать вертолета. Минут через десять к нам прилетит наш старый знакомый генерал-лейтенант Василевский. И все для того чтобы встреча с нашими героическими предками прошла без недоразумений. - Обалдеть! У меня тут "Меринов" или "бумеров" нет, чтобы возить генералов, даже советских. Или он, что, вместе с нами поедет на броне?! - Не знаю?! - Но надеюсь, что он сам знает куда летит. А наше дело солдатское - выполнить приказ. Сказано вывести навстречу к нашим войскам - значит, выведем!

День Д+2, 6 января 1942 года, 6:35, аэродром Саки,
Штаб сводной механизированной бригады.

Генерал-лейтенант Василевский прохаживался по летному полю аэродрома в Саках. В ПС-84, на котором он сюда прилетел, грузили ящики и коробки с радиоаппаратурой из будущего. Полковник Бережной заверил его, что в настоящий момент никто не сможет не только перехватить и расшифровать работу этой аппаратуры, но и вообще понять, что это была радиопередача, тем более в телефонном режиме. Вместе с аппаратурой в Москву полетят майор Санаев, со специальным рапортом, и трое связистов из будущего. Василевский понимал, что вся это история с молниеносной скоростью обретает особую государственную важность.

- Ну что, Константин Геннадьевич, сумеете взлететь? - обратился Василевский к командиру корабля подполковнику Ольховичу.

Подполковник пожал плечами, - Ничего особенного, товарищ генерал-лейтенант, справимся. Когда на северах с товарищем Мазуруком летали, там даже тяжелее было. А тут видимость приличная, обледенения нет. А ветер, так этот ветер тоже далеко не выдающийся... Так что не беспокойтесь, доставим в Москву этот ваш спецгруз, и за вами вернемся.

- Значит так, товарищ подполковник, - Василевский посмотрел на часы, - я договорился, майор Скоробогатов с напарником проводят вас до Тамани... Да, да, товарищ Ольхович, здесь мы не командуем, здесь мы пока договариваемся. Но на самом деле это не очень сложно. С учетом важности операции, я вам обеспечил самый лучший эскорт, какой смог найти. Вы уж тоже не подведите. Надеюсь, к трем часам дня вы будете уже в Москве. За дальнейшую часть операции отвечает уже товарищ Санаев.