Нигде и никогда, вне времени и пространства. 11 страница

- Ну, как дела, товарищи? - Василевский сунул в руки адъютанту сначала мокрую насквозь папаху, потом и шинель. - Погода мерзкая, ветер и льет как из ведра!

- Дела как в сказке, - буркнул полковник Бережной, оторвавшись от монитора, - чем дальше тем страшеннее. Вертушки всем кагалом второй раз румынские позиции под Карагозом проштурмовали. Хорошо отработали, на совесть. А этот Козел, простите генерал Козлов, будто клятву дал - ни шагу вперед! Кажется, нам удалось нащупать штаб румынского генерала Аврамеску, именно его части "держат" наш Крымский фронт. Как стемнело я выслал туда группу своих орлов, пусть пощупают генерала за волосатый сосок. Если не получится взять живым, ребята обещали привезти голову в пакете. Да кстати, - Бережной встал, - недавно установлена постоянная прямая радиотелефонная спецсвязь с Москвой. Звонил товарищ Сталин просил вас перезвонить, сразу как приедете.

- Отлично, товарищ полковник! - Давно?

- Да уж больше двух часов назад, - полковник Бережной заглянул в свой блокнот, - примерно полседьмого. Вон, товарищ Василевский, в углу стоит аппарат, прямая линия на Москву, Кремль, Иванова.

Немного помедлив, генерал лейтенант Василевский подошел к аппарату. Снял трубку и дождался, пока длинные гудки не сменились знакомым голосом, - Алло, слушаю. - слышно было до невозможности хорошо.

- Здравия желаю, товарищ Сталин, генерал-лейтенант Василевский на проводе.

- Как там у вас дела, товарищ Василевский? - было слышно как Сталин хмыкнул, - А то мне тут доложили, что товарищ Козлов игнорирует представителя Ставки...

- Так точно товарищ Сталин, игнорирует, - Василевский тряхнул головой, - В настоящий момент в центральной части Крыма нами достигнут полный успех. Разгромлена немецко-румынская группировка под Саками, нами взяты Симферополь, Джанкой, Бахчисарай. Деблокирован Севастополь. На данный момент мы имеем несколько групп немецких окруженцев, и самая сильная и боеспособная из них - это как раз та, что противостоит Крымскому фронту. Остальные части 11-й армии, подверглись сильным ударам, утратили тяжелое вооружение и крайне деморализованы. А эти пока еще не ощутили на себе удар товарищей потомков. Правда, пока я был в Севастополе они нанесли... - Бережной показал два пальца, - два бомбоштурмовых удара по немецко-румынским позициям под Карагозом. Я был там, где в свое время был нанесен аналогичный удар под Севастополем. По идее под Карагозом живого места не должно остаться, а Крымский фронт по-прежнему ни с места.

- Товарищ Василевский, вам не нужно ни в чем убеждать меня. Товарищ Сталин и сам понимает, что в Крыму замечательно проведена одна из тех операций, когда, как говорится - готовить, только портить. Мне уже известно, какую роль сыграли товарищами потомки, в деле освобождения Крыма. Товарищ Сталин понимает, что товарищ Козлов неверно оценив обстановку ставит столь многообещающую операцию под угрозу срыва. - там, в своем Кремлевском кабинете, Сталин сделал паузу чтоб затянуться трубкой, - Мы приняли решение отозвать товарища Козлова в Москву в распоряжение Ставки. Ви, товарищ Василевский, должны временно принять управление Крымским фронтом на себя и довести эту операцию до конца.

Немедленно вылетайте в Феодосию и принимайте дела. Но не забывайте и про все остальное. Угроза со стороны остатков 11-й армии должна быть ликвидирована в течении двух суток. Пользуйтесь своими полномочиями по полной программе. А они у вас не маленькие. - Вам все понятно товарищ Василевский?

- Так точно товарищ Сталин, все, - Василевский перевел дух, - товарищ Сталин, у меня есть несколько просьб...

- Говорите, товарищ Василевский...

- Товарищ Сталин, как насчет приведения потомков к присяге и официального приказа о формировании бригады и вручения боевого знамени? Бойцы и так дерутся неплохо, но признание их статуса должно устранить почву для недомолвок. А то в наших частях опять пошли слухи, будто в Крыму высадились белогвардейцы. И что самое плохое, распространяют слухи некоторые тыловые политработники Черноморского флота и Приморской армии. Так и до беды недалеко...

- Спасибо за предупреждение, товарищ Василевский, я попрошу товарища Берия, внимательно разобраться с этими отдельными товарищами, действительно они нам товарищи, или это только кажется. С приказом на формирование спешить не будем, подождем до завершения активной фазы операции, тогда и приведем наших потомков к присяге и подписке по ОГВ. Ведь каждый из них секретоноситель высшего уровня. Боевое знамя срочно изготовят, завтра в Крым возвращается майор Санаев, он и привезет. - Что еще?

- Товарищ Сталин, я плохо разбираюсь в военно-морских делах. Нельзя ли сюда, хоть на несколько дней, прислать товарища Кузнецова? Все равно все флоты, кроме, пожалуй, Черноморского, фактически бездействуют. Ну, разве что воюет Северный флот, но товарищи потомки говорят, что товарищ Головко там хорошо справлялся всю войну, а вот товарищ Октябрьский мне здесь, в связи с новыми обстоятельствами, очень не нравится. Ну, и, товарищ Сталин, не вечно же я буду в Крыму... Нельзя ли генерала Козлова заменить на генерала Рокоссовского. Я думаю, что он вполне созрел для должности комфронта...

- Кузнецов и Рокоссовский... - Сталин помолчал, - не слишком ли много просите, товарищ Василевский? Хотя, - снова последовала пауза, - мы полагаем, что к вашему пожеланию надо прислушаться. Я совсем недавно разговаривал с товарищем Ларионовым. Он тоже просил прислать товарища Кузнецова. Только, пожалуй, надо добавит к двум названным вами фамилиям третью... Пусть им будет товарищ Берия. Ненадолго, дня на три, или на недельку. Ведь наши новые друзья - это самый большой секрет СССР. И именно товарищу Берии этот секрет охранять. Вы согласны со мной?

- Так точно, товарищ Сталин, согласен. - Василевский вытер платком мокрый лоб.

- Ну, вот и хорошо, товарищ Василевский, выполняйте, - и Сталин повесил трубку.

Генерал-лейтенант опустился на жесткую скамью рядом с аппаратом. Ноги не держали. Кажется, ему удалось добиться всего чего только возможно, но было ощущение, что что-то идет не так. И дело даже не в визите Берии, а в чем-то еще. Хотя это может быть всего лишь глупая мнительность, и надо начинать действовать.

- Вячеслав Николаевич, - обратился он к Бережному, - мне срочно нужно вылететь в Феодосию.

7 января 1942 года, 07:00. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего.

Раннее утро, за окнами еще темно. Сталин читал. Читал всю ночь. Круг света от настольной лампы с зеленым абажуром падал на книгу, а по углам кабинета таилась полутьма. За пределом круга света, лежал с закрытой крышкой аппарат потомков, именуемый ноутбук. Его очередь еще придет, хранимая на нем информация безбрежнее любого океана. Просмотрев только оглавление библиотеки, Сталин пришел в легкую оторопь от обилия книг. А ведь были еще и фильмы.

После пары часов работы на этом аппарате начали болеть глаза. Лейтенант Овсянкин, обучавший вождя работать на этом американском приборе китайской выделки, предупреждал, что поначалу так оно и будет, пока глаза не привыкнут к новому способу чтения.

Последовав совету, Сталин закрыл крышку и отодвинул ноутбук в сторону. Выпив крепкого чая с лимоном, и немного походив в раздумьях по кабинету, вождь взялся за книги, благо они тоже несли очень важную информацию. Чувство осознания того как много этой информации надо получить и переработать в самые кратчайшие сроки было сродни самому настоящему чувству физического голода. Поэтому Вождь дал себе слово, что ближайшее время посвятит насущному. Году 1942, который довольно таки неплохо начался, но кто его знает, что будет дальше.

По мере чтения Хроники Великой Отечественной войны, волосы у Верховного буквально зашевелились. Он ощутил себя человеком, который шел в тумане по горной тропе, и вдруг налетевший порыв ветра разогнал туман и путник увидел в двух шагах от себя бездонную пропасть.

Еще поздним вечером, сразу после разговора с адмиралом Ларионовым, вождь вызвал к себе кремлевского врача и потребовал для себя таблетку американского препарата фенамина. Врач попытался было возражать, ссылаясь на то, что это лекарство небезопасно, а сам товарищ Сталин совсем не молод... но Верховный посмотрел на него таким взглядом, что тот замолчал, потом убежал и через несколько минут принес требуемое.

После таблетки спать расхотелось совершенно. Он положил перед собой раскрытый том, два листа бумаги и два остро отточенных карандаша, синий и красный. Верховный методично, не пропуская ни одного дня, пополз по хронике, выписывая в "красный список" виновников катастроф, а в "синий список" авторов побед. Если фамилия в этом списке уже была, то товарищ Сталин ставил рядом жирный плюс. Красный список выходил довольно солидным, как и перечень тех несчастий, которые ждали СССР в течении ближайшего года.

Сталин прикрыл глаза, размышляя. Набил трубку, закурил, прошелся по кабинету. Покосился на аппарат связи с потомками. - Молчит. Потом на раскрытую книгу с картой боевых действий на 1942 год. В той истории немцы рвались на юг к Бакинской и Грозненской нефти. Как будет в этот раз еще неизвестно, но пускать их дальше совершенно не хочется. Как и терять пару миллионов штыков в очередных котлах. Немцев нужно упредить, и сорвать их планы. Шиш им, а не Сталинград и Баку.

Эх, не зря генерал-лейтенант Василевский попросил назначить на Крымский фронт Рокоссовского. Его фамилия в синем списке с четырьмя жирными плюсами. Верховный Главнокомандующий подошел к большой карте, висящей на стене, и застыл перед ней в раздумье. А что если вот так... - Использовать Первую Отдельную Тяжелую Механизированную бригаду ОСНАЗ РГК, как таран. - Верховный чиркнул карандашом от Перекопа до Изюма... Под прикрытием авиации потомков. И потом обратно! Вместе с 57-й, 9-й, и 37-й армиями. Изюм-Лозовскую операцию отменить. Но подготовку к ней не прекращать... Эти силы и понадобятся для новой операции по окружению и уничтожению 1-й танковой группы. Сложность в том, что спецбригаде надо будет проделать пятисоткилометровый путь дважды. Один раз как рейдирующему соединению, а второй раз, после дозаправки, как лидеру Юго-Западного фронта.

Командующий Южным направлением, товарищ Тимошенко... - Сталин опять задумался, - стоит ли одному из виновников Харьковского разгрома летом 1942 года, доверять проведение столь ответственной операции? - Этот вопрос можно решить и позже, но решить его обязательно надо. Риск в таком деле недопустим. Верховный сделал запись в свой блокнот, - В течении недели, подыскать для Южного направления и Юго-западного фронта нового командующего. - Сделал и задумался, - А кого? Снимать туда Конева, так Калининский фронт отчаянно сражается с немцами под Москвой и Конев нужен там... Разве что прямо перед операцией когда Рокоссовский полностью войдет в курс дела в Крыму, перебросить туда Василевского... Вот это мысль! - Василевский справится.

По завершению операции у нас будет на один фронт меньше. А Тимошенко отправить в Ташкент, ТуркВО командовать. - Верховный вытащил из сейфа листок со списком подразделений из которых состояла мехбригада. И сел за стол... Еще раз вчитался, и взялся рукой за голову, - Меймуно веришвили! Ну, почему мы перед войной не проектировали эти самые бронетранспортеры, не говоря уже о боевых машинах пехоты как у потомков? Батальон капитан-лейтенанта Бузинова товарищ Василевский своей властью в бригаду влил. Хорошо. Но вот потомки, чтобы этот батальон их не связывал, посадили его на броню танков и в грузовики, которые должны были перевозить боеприпасы. А вот это плохо, грузовики эти там не просто так. И если добавить туда еще хоть одно подразделение, то и грузовики кончатся, совсем. А пехоты в составе бригады очень мало, чего не скажешь про технику, кстати, крайне зубастую. На будущее надо будет дать поручение на базе танка Т-70 разработать легкий гусеничный транспортер открытого типа... вооруженный, - пулемета ДШК на зенитной турели пока хватит. И пехоту если что поддержать сможет, и от налета авиации прикроет и дополнительного усложнения техники не будет. А если с чем ДШК не справится, значит это задача для танков и артиллерии.

Но это задача на будущее, чтобы через полгода год, мы смогли сформировать другие аналогичные мехбригады. Потомки показали, что тактика блицкрига отнюдь не монополия немцев. Надо только иметь соответствующую технику и обученных и подготовленных бойцов. Там где пеший красноармеец будет брести сутки, мотострелок домчит до цели за два часа. Пока еще у СССР нет возможности сделать механизированной всю армию, но вот несколько подобных бригад, для выполнения особо важных задач нам уже по силам. Сталин прошелся взад вперед по кабинету, посасывая трубку. Потом снял трубку телефона, - Борис Михайлович, как там Рокоссовский? - Что сдал армию своему заму и едет в Москву? - Хорошо, как только приедет сразу же ко мне. Дело Особой Государственной Важности. - Да, по вновь открывшимся обстоятельствам есть мнение назначить товарища Рокоссовского командующим Крымским фронтом вместо Козлова. - Да, Борис Михайлович, выяснилось, что товарищ Козлов не оправдывает нашего высокого доверия. Как кстати, есть о нем какие-нибудь известия? - Никаких... А подтверждение о получении приказа имеется? - Хорошо, когда товарищ Козлов объявится, будем разговаривать с ним по-другому... - не успел Верховный повесить трубку, как неожиданно запиликал аппарат потомков. Недоумевая о причинах внезапного звонка глубокой ночью, товарищ Сталин поднял трубку, - Слюшаю!

- Здравия желаю, - заговорила трубка, - товарищ Сталин, докладывает генерал-лейтенант Василевский, - товарищ Козлов не хочет сдавать фронт, он требует Вашего личного письменного распоряжения.

В голову Верховного ударила горячая волна раздражения, - Дай его сюда, он там у тэбя рядом?

- Так точно товарищ, рядом, - ответил Василевский.

Сталин начал медленно и размеренно говорить в трубку, - Слюшайти, Козлов! - Ви что, решил в генерала Стесселя поиграть? Так ведь и ви не Стессель и я вам ни Николашка. Нэ помилую! Нэмэдленно сдавайте фронт и вылетайте в Москву за новым назначением, а иначэ... Иначэ поедите, нэсколько дальше, и в сторону Севера. Вам понятно?!

Неожиданно в трубке сухо щелкнул выстрел, потом послышалась короткая возня, и упало что-то тяжелое.

- Что там у вас, товарищ Василевский? - недовольно спросил Сталин.

- Да, товарищ Сталин, тут у генерала Козлова начальник охраны чересчур нервный оказался, за пистолет схватился. - ответил Василевский, - Бойцы товарища Бережного его и скрутили. Нет, товарищ Сталин, никто не пострадал.

- Хорошо, что не пострадал, - Сталин сделал паузу, - генерала Козлова арэстовать за нэвыполнэние распоряжений Ставки. Возьмите его с собой в Симферополь, и оттуда отправьте в Москву первым же самолетом. Все! И, товарищ Василевский, Ви где сейчас находитэсь?

- В Феодосии, товарищ Сталин. - ответил Василевский.

- А как вы говорите со мной - по линии бригады? - Сталин успокоился, и кавказский акцент из его речи почти полностью исчез.

- Товарищ Сталин, я говорю по мобильной рации через коммутатор узла связи бригады.

- Понятно, товарищ Василевский, жэлаю вам успеха, до свиданья. - и Сталин положил трубку. В дверь заглянул Поскребышев, - К вам товарищ Берия.

В это время часы пробили семь утра - вот-вот должны были подойти Кузнецов и Рокоссовский...

- Зови, - сказал Сталин.

- Здравия желаю, товарищ Сталин, - Берия снял пенсне и глянул на вождя покрасневшими от бессонницы глазами, - что-нибудь случилось?

- Доброе утро, Лаврентий, - товарищ Сталин махнул рукой в сторону стола, показывая то ли на стопки книг, то ли на аппарат для связи с потомками, - как всегда появились вопросы в связи со вновь открывшимися обстоятельствами. Есть мнение, что тебе, товарищ Берия, необходимо съездить в Крым, посмотреть на месте, что там и как. Основной твоей задачей будет, во-первых, оценить морально-идейное состояние наших потомков. Василевский Василевским, он военный, и этим все сказано... Но тут надо будет копнуть чуть поглубже. Но на верность коммунистической идее налегать не стоит, товарищ Хрущев и его последователи сумели так эту идею опоганить в глазах потомков, что теперь нам долго придется отмывать ее от этой грязи.

Надо подумать о выделении в бригаду хороших политработников, можно, к примеру, направить туда "Дорогого Леонида Ильича". А мы посмотрим, что с ним сделают благодарные потомки, прибьют на месте, или расцелуют в губы? Не смотри на меня так, да, да того самого, Леонида Ильича Брежнева.

И вообще, кто сказал, что у товарища Сталина нет юмора? Во-вторых, необходимо определить их потребности в материально техническом снабжении потомков. Понять, что мы сможем им дать непосредственно со складов, и что необходимо производить специально, при том, что это производство нам по силам. И наконец, что из необходимого им мы произвести не сможем, и когда и насколько от этого снизится их боеспособность. В-третьих, именно тебе... м-м-м "Лучший Менеджер всех времен и народов", предстоит возглавить работу, по воспроизводству технологий потомков в наших условиях. И не смотри на меня так... "Там" ты потянул Ракетный и Атомный проекты, и это тогда, когда никто не мог подсказать тебе, что и как. Лаврентий, я считаю, что в этих условиях, ты способен на большее. Ты же у нас инженер, почти. И не мотай головой как конь, все равно мне больше не на кого возложить этот груз. А делать это дело все надо.

- Так точно, товарищ Сталин! - Лаврентий Павлович нацепил на нос пенсне и поднял голову, - Я готов выполнить любое задание партии и правительства.

- Ну, вот и молодец, - Сталин прошелся по кабинету, - Вместе с тобой поедут Рокоссовский и Кузнецов. Но у них свои задачи. Рокоссовский примет командование Крымским фронтом, а Кузнецов будет разбираться, как мы наилучшим путем можем использовать флотскую группировку потомков. Пока в деле только их авианосец, который служит плавучим аэродромом. Впрочем, оставим флот морякам. Но ты, Лаврентий, одним глазом все равно присматривай за всеми...

В дверь тихонько вошел Поскребышев, - Товарищ Сталин, там...

- Кузнецов или Рокоссовский? - быстро спросил Сталин.

- Оба, - ответил Поскребышев.

- Зови, - сказал вождь, делая Берии знак пока помолчать.

Военначальники вошли и замерли у порога. Что они могли подумать, увидев рядом со Сталиным Берию. Но ни у того ни у другого на лице не дрогну ни один мускул, нервы у них видать, были железные. Сталин дождался, пока оба отдадут ему честь и отрапортуют, потом кивнул. Сделав шаг назад, так чтобы Берия, Кузнецов и Рокоссовский оказались вместе, Сталин негромко сказал, - Товарищи, есть мнение возложить на вас миссию особой важности...

По выражению лиц и Кузнецова и Рокоссовского было видно, что они отчаянно пытаются сообразить, какая именно задача может соединить столь разных людей. Николай Герасимович Кузнецов, тридцатисемилетний адмирал и Нарком Военно-Морского флота, один из самых успешных русских и советских адмиралов после Макарова и фон Эссена. Константин Константинович Рокоссовский, сорокапятилетний генерал-лейтенант, талантами ничем не уступавший знаменитому Жукову, и, в тоже время, лишенный его хамства, и мародерских замашек. Ну, и Лаврентий Павлович Берия, сорокатрехлетний партийный и советский деятель, Народный Комиссар Внутренних Дел, куратор множества секретных проектов. Ничего общего.

- Но, товарищ Кузнецов и товарищ Рокоссовский, порученная вам миссия связана с делом Особой Государственной Важности. В случае нарушения режима секретности, словом, вы понимаете, какую ответственность вы на себя берете... У вас, товарищи, есть последний шанс отказаться.

Кузнецов мотнул головой, - Товарищ Сталин, лично я никогда не отказывался ни от выполнения приказов командиров, ни от поручений партии. - Рокоссовский кивнул, соглашаясь, - Товарищ Сталин, сейчас идет война, и любое ваше поручение я воспринимаю, как боевой приказ. А его нужно исполнять любой ценой.

Сталин взял со стола два уже заполненных Поскребышевым бланка расписок. - Товарищи, вот подпишите это, и приступим, - он внимательно посмотрел на Кузнецова, да так, что тому стало не по себе, - А вам, товарищ Кузнецов, категорически запрещается без моего личного разрешения передавать нашим западным союзникам любую информацию, еще раз повторяю, любую... А то может произойти... Ладно, надеюсь, что в этот раз... Подписали? Ну и отлично! - Верховный взял со стола большой пакет из плотной бумаги и протянул его Кузнецову. - Посмотрите, товарищ нарком, может быть, это вас заинтересует?

В пакете были фотографии, четкие яркие, цветные. Корабли незнакомых футуристических очертаний, под старорежимными андреевскими флагами. И среди них огромный авианосец, на широкой корме которого надпись большими бронзовыми буквами - "Адмирал Флота Советского Союза Николай Кузнецов". И, всегда невозмутимый и сдержанный адмирал, пожалуй, впервые в жизни, был близок к обмороку. Ноги у него подкосились, и он, без разрешения Верховного, присел на краешек стула. Сталин понимающе усмехнулся, и чубуком трубки разгладил свои прокуренные усы...

Пока адмирал, с трудом вышедший из ступора, дрожащими руками перебирал фотографии, генерал-лейтенанту Рокоссовскому был вручен другой пакет. Хищные бронированные машины с острым носом и сдвоенной пушкой в маленькой конической башне, а под ними подпись: "БМП-3Ф". Большие приземистые танки, опирающиеся на могучие гусеницы, из широких плоских башен торчат длинноствольные пушки почти корабельных калибров. Подпись под фотографией "танк Т-72". Нечто на танковом шасси, увенчанное коробчатой конструкцией, напоминающей пчелиные соты. Подпись "ТОС-1А Солнцепек" Большой грузовик, с массивными колесами, с пакетом труб вместо кузова, отдаленно напоминающий систему залпового огня БМ-13, и подпись "РСЗО Смерч". Бойцы в окопах в незнакомой форме грязно оливкового цвета, странно бочкообразные в груди и с ног до головы увешанные оружием. У нескольких в распахнутом вороте тужурок видны полосатые тельняшки. Ни одной знакомой модели, ни карабины с длинными изогнутыми магазинами, ни пулеметы, нельзя привязать ни к одной стране мира. Правда среди них, как свои среди своих, привольно расположилось несколько краснофлотцев с самозарядными винтовками Токарева в руках. Подпись под фото "Позиции батальона морской пехоты "Балтика" под Саками 05.01.42". Еще одно фото. На нем немецкий генерал в кителе, фуражке и, о конфуз, в кальсонах, в окружении бойцов в черных комбинезонах, странных круглых шлемах с забралами. И подпись - "Генерал Манштейн в гостях у Спецназа ГРУ"...

Товарищ Сталин прервал затянувшуюся паузу, - Товарищи, должен вас заверить, что все это не шутка и не фотомонтаж. - Это есть! И именно вам с этим теперь предстоит работать. Именно эта сила, внезапно появившаяся в нашем мире из 2012 года вечером 4 января, разнесла в пух и прах 11-ю германскую армию, и практически уже освободила Крым. Вы, товарищ Рокоссовский, назначаетесь командующим Крымским фронтом, который будет включать в себя все наши части дислоцированные в Крыму. Но главной вашей ударной силой должна стать бригада Отдельная Тяжелая Механизированная Бригада ОСНАЗА РГК.

Но в вашу задачу будет входить не только окончательная очистка Крыма от немецких оккупантов. Используя свои таланты и мощь наших потомков, вы, товарищ Рокоссовский, должны провести операцию стратегического значения по разгрому и окружению южного фланга группы армий Юг. Все материалы по планируемой операции находятся в этом пакете, - Верховный передал Рокоссовскому еще один пакет, - Здесь пока только общие цели и задачи, детальный план операции вам необходимо разработать в недельный срок. Для разработки операции приказываю привлечь товарища Василевского и командира ОТМБ-1 полковника Бережного. У полковника, может быть, и нет вашего военного таланта, товарищ Рокоссовский, но зато у него много знаний, которых у вас нет. Соедините свой талант и его знания, и дайте нам большую победу.

Теперь вы, товарищ Кузнецов... Ваша задача - прибыв на эскадру из будущего, выяснить боевые возможности, как каждой отдельной боевой единицы, так и эскадры в целом. Как Нарком военно-морского флота СССР, вы должны разработать максимально эффективные способы применения этой силы в войне с фашистской Германией. В общем, примите эти корабли под свое руководство.

Контр-адмирал Ларионов, командующий этой эскадрой, очень хорошо о вас отзывался. Да и их флагманский корабль носит ваше имя. Не опозорьте такого доверия и уважения к себе.

На этом все. Товарищ Берия свои инструкции от меня уже получил. Если что, и штаб спецбригады и флагман эскадры имеют со мной прямую связь. Поскольку дело масштаба ОГВ, то, - Сталин провел рукой по аппарату связи, - при любой проблеме выходите на связь немедленно. - А теперь все, товарищи, самолет ждет!

7 января 1942 года, 15:15. примерно на полпути между Констанцей и Севастополем:

Мерно гудят моторы бомбардировщиков. Целых три девятки грозных He-111H, первой группы 100-й бомбардировочной эскадры мерно месят винтами воздух в заоблачной восьмикилометровой выси. Перед ними поставлена задача - утопить пережидающую шторм на траверзе Евпатории большевистскую эскадру. В составе которой - вы только подумайте! - даже авианосец. Ведет асов люфтваффе к цели командир группы майор Гельмут Кюстер. Над головами пилотов, стрелков и штурманов вечно голубое на такой высоте небо. Слепящее полуденное солнце, сейчас, в январе, стоит довольно низко над горизонтом по правому борту. С той стороны немецкие стрелки не ждут никакой угрозы, там, в двух сотнях километрах турецкий берег. Внизу бушует шторм и большевистский авианосец сейчас беспомощен. Налет будет, как всегда внезапным и уничтожающим. Позавчера в полдень группа, совершавшая перелет по маршруту Мэркиш-Фридлан-Саки приземлилась на аэродроме под Констанцей, потому что конечный пункт назначения оказался захваченным большевистским десантом. Вчера весь день погода была нелетная, над Констанцей бушевал ураганный ветер. И только сегодня, когда все немного стихло, метеорологи наконец разрешили вылет.

Никто их немецких пилотов, даже Кюстер, не знал, что они уже стали жертвенными барашками. Еще тридцать пять минут назад, двадцать семь отметок появились на радарах "Кузнецова". Большая высота, это знаете ли, еще и высокая радиозаметность. Пятнадцать минут назад от взлетной полосы аэродрома Саки оторвались два Истребителя Миг-29К. Именно так, Истребители с большой буквы. И теперь костлявая уже замахнулась своей косой над головами Гансов,, Фрицев и Людвигов. А они, наивные, об этом, что называется, ни сном, ни духом.

Две появившиеся на горизонте черные точки стрелки бомбардировщиков не заметили, потому что те зашли со стороны солнца. Экипажи Хейнкелей оставались в полном неведении до самого последнего мгновения, когда, как им показалось, из солнечного диска на головную девятку обрушились очереди из пушек. Вместо отстрелянных при сопровождении самолета товарища Василевского ракет, техники подвесили под крылья истребителей по две спаренные контейнерные пушки ГШ-23-2, калибром 23 миллиметра. Эти пушечные контейнеры были позаимствовано из комплекта подвесного вооружения ударных вертолетов. В результате получился шквал пушечного огня. Немецкие самолеты не загорались, нет. Они просто рассыпались на части от попадания одного-двух снарядов. Надо еще сказать, что майор Скоробогатов вместе с ведомым, зашли на цель с такого ракурса, справа, чуть сзади, и сверху, что головная девятка состворилась в единую цель, где каждый снаряд отыщет свою жертву. Ну, а радар и прицельно-навигационный комплекс сделали их стрельбу убийственно точной.

Пилоты и штурманы следующих девяток сначала увидели только плотный поток пушечных трасс рубинового цвета, которые перечеркнули небо и обрушились на головную группу. Два бомбардировщика из крайней правой тройки, ведущий и правый ведомый, сразу же камнем пошли к земле. Один, крутясь в беспорядочном штопоре, с оторванным почти у центроплана правым крылом, другой с развороченной пилотской кабиной. Немецких летчиков не спасло хваленое бронестекло-флинтгласс, рассчитанное только на пули винтовочного калибра. Еще секунда, и тридцатимиллиметровый снаряд попал ведущему левой тройки в район кабины нижнего стрелка. Взрыв оторвал хвостовое оперение вместе с куском фюзеляжа по самый центроплан. Вы видели, как падает топор? Бомбардировщик с оторванным хвостом идет вниз столь же изящно.

Потом в одной точке пространства-времени совместились немецкая бомба в бомболюке самолета майора Кюстера и русский тридцатимиллиметровый пушечный снаряд выпущенный майором Скоробогатовым. В результате бурной страсти, вспыхнувшей при их встрече, самолет Кюстера превратился в огромный огненный шар. Когда немецкие летчики второго и третьего штаффеля снова обрели способность видеть, то впереди уже не было ни одного самолета. Хотя нет, один Хейнкель, густо дымя поврежденным правым двигателем быстро снижался к поверхности облаков. Ослепленные вспышкой взрыва самолета командира группы, немцы не успели рассмотреть, ни кто их атаковал, ни куда нападавшие скрылись. Штурмана и стрелки бомбардировщиков встревожено крутили головами в поисках безжалостных убийц, но видели только безмятежную голубизну неба, да белопенную поверхность облаков. Два стреловидных силуэта выпали из облаков слева-снизу, и из мертвой зоны пошли в атаку на второй штаффель. На этот раз немцы видели, кто и как их убивал. На атакующих самолетах затрепыхались огненные светлячки стреляющих пушек. Один в носу, и по два спаренных под крыльями. Эфир заполнили проклятия и крики отчаянья. Кто-то ругался, кто-то молился, а кто-то безумно хохотал. Все это с ужасом слышали офицеры штаба группы, оставшиеся на аэродроме в Констанце. Минули длинные как вечность пятнадцать секунд, и второго штаффеля тоже не стало. Командир третьего штаффеля гауптман фон Конрад отдал казалось бы единственно верный в такой ситуации приказ, - Снизиться, уйти в облака, и пробиваться к цели поодиночке. - Хайль Гитлер!