Записные книжки

Все хорошо, пока Брик смеется над классической советской литературой с Чумандриным и М. Слонимским. Но потом оказалось, что в Москве они будут делать лефовский скандал. Классическим традициям Слонимского противопоставлены будут декларативные выступления Семы Кирсанова и альманах, составленный из произведений Брика, Асеева, Кирсанова, мемуаров Лили Брик и четырех листов неизданного Маяковского.

Прошлогодний разговор со Шкловским: Шк-ий: — Почему вы не были у Брика?

Я: — Потому что... мне все кажется, что в этом доме лежит покойник.

Шк-ий: — Нет. В этом доме торгуют трупом.

Я с унынием представила себе надвигающийся лефовский скандал в его историческом рельефе.

Сегодня я рассказала Олейникову о том, что Брик умен, и о «лефовском скандале».

— Но ведь это неумно?

— Но это не от глупости. Это от страстного желания доказать, что они живы. Что Маяковский умер, а они живы.

О-ов (задумчиво): — А ведь, в сущности, это так и есть...

Стихи Пастернака «Смерть поэта» бестактны. Можно ли так шумно приветствовать чужое самоубийство.

Пастернак читал в Доме печати. Когда Пастернак кончил, к нему подошел пьяный человек.

— Одиннадцать тысяч студентов прислали меня сказать, что Пастернак свинья. Студенты голодают, а ты тут стихи читаешь за деньги!

— Хорошо, — сказал Пастернак, — передайте одиннадцати тысячам студентов, что вы мне сказали, что я свинья и что в следующий мой приезд я буду читать у вас.

Рядом с Пастернаком стоял Павел Медведев в бархатном жилете и курточке с собачьим воротником.

— Безобразие, — крикнул Медведев, постукивая палкой с набалдашником, — выведите его вон!

— И посмотри, кем ты себя окружаешь, — сказал студент, — посмотри, вон стоит эта б<...> в бархатах и мехах.

Когда Пастернак уезжал, Анне Андреевне было совсем плохо. Она не могла его принять. Пастернак вызвал Лунина на вокзал и заставил его взять 500 руб. — на всякий случай. Это, кажется, все, что он получил здесь за два выступления. Отношения с А. А. у него не близкие, только литературные.