Два письма

-- Вот, я начал на французском, а закончил на русском, -- улыбнулся Толстой и протянул мне два письма.

Он указал мне на стул, стоявший напротив него возле круглого стола. Я видел, он хочет что-то мне сказать, но не решается. Наконец он собрался и спросил:

-- Вот что... Вы уже влюблялись?

-- Нет. У меня ещё не было времени, -- ответил я почти радостно.

-- То есть, вы чисты?

-- Да.

Успокаивая меня, он покачал головой, сурово шевеля лохматыми бровями. Я встал, чтобы попрощаться.

-- Я тоже иду наверх.

Толстой оперся о моё плечо, поднимаясь по ступенькам.

-- Напиши мне, как обустроишься. Обязательно напиши. Передай привет своей матери. Вот так...

Он остановился, положил обе руки мне на плечи и выразительно произнёс: "Спеши не спеша!" И коснувшись моей щеки своими усами и густой бородой, поцеловал меня.

Я собрал все свои силы, чтобы сдержать слёзы и краем глаза заметил, как Софья Андреевна издали, с некоторым удивлением, наблюдает за нашим прощанием.

Госпоже Луизе Лебрен.

Chere Madame,

J'ai ete tres content, de taire la connaissance de votre fils (Я очень доволен, что познакомился с Вашим сыном). Его идеи не согласуются с взглядами большинства, ни что же делать, если они правильные, а он всем сердцем приникает их.

Я боюсь лишь одного: что он, охваченный желанием выполнить всё, не взялся бы за что-то, что превысит его силы, а разочаровавшись в своих возможностях, обессиленный, оставит эту дорогу правды. Это было бы весьма огорчительно, т.к. он стоит на единственно правильном пути, хотя, как сказано в Евангелие, что этот путь узок и труден.

Я опасаюсь также, чтобы он не забыл суть учения Христа -- любовь, а потому он должен почитать Вашу любовь к нему, a свою любовь к Вам и приложить все свои силы, чтобы не разрушить её.

Из Вашего письма видно, что исполнить всё это для него, кажется, легко. Если вы оба будете уступать друг другу, вы обязательно сможете жить рядом, радуясь, помогая друг другу, совершенствоваться и быть более терпимыми.

Впечатление, которое произвели на меня письма Вашего сына, ещё более усилилось после встречи с ним: я полюбил его ещё больше, и я чувствую всю ответственность, которая лежит на моих плечах, потому что он мне доверяет. Я постараюсь быть полезным ему в полном смысле этого слова.

Спасибо Вам за Ваше тёплое письмо. От всей души желаю Вам всего хорошего. Если я могу быть чем-то Вам полезен, disposez de moi (располагайте мною).

29 июня 1900 г.

Лев Толстой

Доктору Д. Маковицкому,

Jilina, Венгрия,

Дорогой Душан Петрович!

Уже очень, очень давно я не сносился с Вами непосредственно и долгое время я о Вас ничего не знаю. Очень об этом сожалею. Черкните мне словечко. Как Вы живёте? Что делаете? Как Вы служите себе, людям и Богу? Кому больше? Разумеется, я хотел бы, что бы Вы больше всего служили Богу и меньше всего себе. Зная Вас, думаю, что это именно так и есть.

Это письмо передаст Вам молодой человек, Виктор Лебрен, выросший в России, очень серьёзно и ясно воспринимающий Христианское учение и желающий жить и действовать согласно ему. Обстоятельства вынуждают его жить в Австрии со своей нежно любящей его матерью. Я даю ему это письмо, полагая, что Вы поможете ему выбрать и определить направление его деятельности или просто советом, или любезным отношением.

Братски целую.

Любящий Вас

Лев Толстой

29 июня 1900 г.

Я покидал Ясную Поляну с чувством, как будто оставил здесь всю мою жизнь.

Но Мария Шмидт была права. Много раз ещё я возвращался сюда, чтобы принять участие в её отшельнической жизни и непосредственно общаться с Мастером.