2015-07-21
414
Владимир Григорьевич Чертков был бесконечно преданным Толстому и букве его учения и, одновременно, самым деятельным из его единомышленников. Он был очень богат, но его мать, бывшая фрейлина императрицы, не отдала, предназначавшееся ему в наследство, большое фамильное имение в Херсонской губернии. Ежегодно она давала сыну только впечатляющую сумму, около 9000 золотых рублей, которые получала как плату за сдаваемые в наём 1000 гектаров плодороднейшего чернозёма. Если бы сын-идеалист стал обладателем этого имения, он сразу же отдал бы его местным селянам. Эти деньги Черткова со-
служили огромную службу: с их помощью распространялись запрещенные произведения Толстого. Когда царское правительство начало прижимать издательство "Посредник", Чертков с несколькими друзьями был выслан за границу. Там он сразу же по примеру Герцена основал в Англии издательство "Свободный разговор" под девизом, который незадолго до того был запрещён в России: "Не в силе Бог, а в правде". Там он регулярно, в течение многих лет издавал все запрещённые вещи Мыслителя и успешно, неутомимо распространял их по всему миру. Кроме того, чтобы сохранить подлинники рукописей и автографы, он построил "стальную комнату" -- вечную железобетонную подземную келью. В ней также хранились интересные материалы о преследовании многочисленных различных национальных сект.
Во время одного из моих визитов Чертков предложил мне должность в этом своём предприятии. В принципе, я принял предложение. Работа здесь была дальнейшим распространением голоса Мыслителя... Это воспламенило меня. Но вскоре стало очевидным, что только находясь в Азии, я по французским законам освобождался от воинской службы в капиталистической армии. В противном случае, я потерял бы своё французское гражданство. Эти соображения заставили меня отказаться от предложения Черткова. Я решил остаться землепашцем и сохранить возможность путешествовать по миру. Это был важный и решающий момент в моей жизни. По обыкновению я написал обо всём этом Мастеру. Ответила его дочь Мария. Отец добавил только несколько слов.
Дорогой Виктор Анатольевич, очень сожалеем, что Вы не можете поехать к Черткову. Вы были бы ему весьма полезны, и сами бы изучили английский язык. Но что же делать? Против рогатины не пойдёшь.
Что я могу рассказать Вам о Ясной? Все живы-здоровы. Но я начну с самого начала. Старик чувствует себя хорошо, много работает. Но несколько дней назад,
когда Юлия Ивановна спросила, где его работа, он шутливо ответил, что "послал ее к чёртовой матери". Но на следующий день она оттуда вернулась, и Саша ее сейчас печатает. Это работа "Послесловие к статье "О сущности русской революции". Сегодня Саша уезжает в Москву на занятия по музыке и захватит с собой статью. Отец ездит верхом и много гуляет. Я сижу возле Юлии и пишу. Он только что вернулся с верховой прогулки и беседует с Сашей о статье. А вот пошёл спать.
Мама уже совсем выздоровела и мечтает о концертах в Москве. Михаил Сергеевич (муж Татьяны) уехал заграницу. Таня с детьми живёт в том же самом доме, как и прежде. Мы вынуждены пока ещё оставаться здесь, т.к. дороги развезло, грязища непроходимая. Юлия снова начала много рисовать. Она делает большие занавески, чтобы продать их в Москве. Девочки заняты своими делами, много смеются, гуляют, однажды целый час пели. Андрей (сын) живёт как обычно, только сейчас ему некого пощекотать, а потому он не так весел, как прежде.
Душан (доктор Маковский) каждый вечер греет свои ноги, а потом идет к нам со своими "Нотными тетрадями", которые проверяет и исправляет вместе с моим мужем. Так что, как видите, всё в точности, как и прежде.
Вас мы вспоминаем всегда с любовью. Пишите нам, как вы обустроились в Геленджике. Все шлют вам большой привет. Я уступаю место, папа хочет сделать приписку в письме.
Мария Оболенская
Я сожалею и нет, дорогой Лебрен. что вы пока не попали к Черткову. Как всегда, я с радостью прочёл ваше письмо. Пишите чаще. Мне очень вас недостаёт. Несмотря на вашу молодость, вы очень близки мне, и по-
тому судьба ваша, разумеется, не физическое, а духовное состояние очень меня интересует.
Геленджик как и всякий "джик", а в какое другое место вы хотели бы, всегда ли вы имеете то хорошее, чтобы в каких бы ни было условиях, и чем труднее, тем лучше. Или там, как везде, можно жить для души, для Бога.
Целую вас. Привет матери.
Л. Толстой
Мало помалу моя переписка с Мастером оживилась.
Спасибо вам, дорогой Лебрен, что вы не забываете меня. Наша дружба всегда радует меня. Радует меня и бодрит тон вашего письма.
Я живу по-прежнему и помню и люблю вас, так же и все наши. Передайте привет матери.
Любящий вас
Л. Толстой
7-го октября 1906
Я всегда рад получить ваше письмо, дорогой Лебрен, рад потому, что люблю вас. Когда получу вашу статью (о Герцене), я строго просмотрю её и напишу вам.
Привет матери.
Л. Толстой
2-го декабря 1907
Только что получил, дорогой Лебрен, ваше хорошее, хорошее длинное письмо и надеюсь ответить подробно. А это пишу, чтобы вы знали, что я получил, и что я всё больше и больше люблю вас.
Л. Толстой
11-го декабря 1907
Я хотел написать вам длинное письмо в ответ на ваше большое письмо, дорогой мои друг Lebrun, но нет времени. Я только повторю то, что уже писал вам: ваше душевное состояние хорошее. Особенно хороша ваша покорность. Не теряйте этого ценного основного для всего качества.
Сейчас я получил еще одно ваше письмо с дополнениями к Герцену. Душан напишет вам об остальных делах. Мои замечания и черкания совершенно не важны. Я едва начал всерьёз собирать материал, но нет времени, и я бросил. Возможно, я займусь этим при правке текста.
Пока прощайте. Целую вас. Привет матери.
Л. Толстой
1907, 15-го декабря.
