И о его твердости и искренности

Тот чужестранец в [том] городе, искатель восхождения наверх,

сказал: «Я буду спать в той мечети ночью.

О мечеть, если ты станешь для меня Карбалой 70,

ты будешь для меня Ка‘бой, удовлетворяющей мои нужды.

Смотри же, пусти меня, о избранный дом,

чтобы сыграл я с веревкой, подобно Мансуру 71».

4215 Если бы вы стали в наставлениях [подобными самому] Джабра’илу,

не захотел бы нырять в огонь Халил (Ибрахим).

О Джабра’ил, уходи, ибо мне быть зажженным лучше, как [дереву] алоэ и амбре быть сгоревшими.

О Джабра’ил, хоть ты мне и помогаешь,

как брат, сторожишь,

[Но], о брат, я на огне расторопен,

я не та душа, которая становится большей или меньшей.

Животная душа увеличивается от фуража,

она была предназначена огню и, как дрова, погибла 72.

4220 Если бы она не обернулась дровами, то была бы плодоносящей,

навеки обустроенной и также обустраивающей.

Сжигающим тебя ветром считай этот огонь,

это отблеск [истинного] огня, а не сам он.

Сущность огня в эфире стала очевидной,

а отблеск и тень его — на земле.

Неизбежно то, что отблеск не остается постоянным, из-за смятения к [своему] руднику возвращается он поспешно.

Стан твой стал постоянным в устройстве,

а тень твоя — то короткая, то длинная.

4225 Оттого, что в отблеске не обретет никто постоянства,

отражения вернулись к [своим] началам.

Смотри же, закрой рот, [ибо] смута открыла уста,

помолчи, а Аллах лучше знает об истинном пути.

Упоминание о том, как питают [свои] дурные фантазии те,