Возможное влияние варяг

Голубинский считает, что христианство в правление князя Игоря могли принести варяги, которые нанимались в его дружину.[41] «В дружине князя Игоря Варяги находили службу у Русского князя более выгодную и почетную для себя, чем у императора Константинопольского… Ни чего не представляется невероятного и то, что сам Игорь в конце своего правления стоял на стороне христиан или был внутренне христианином».

Немало христиан служило в дружине Оскольда и Дира.[42] Со временем слово варяг получило сословное значение.

Оно обозначало родовое племя из которого вышли первые русские князья.

Особое внимание роли варягов в христианизации Руси уделяет православный исследователь Голубинский Е. Е. Он утверждает, что главным фактором, послужившим в решении Владимира принять христианство, было не византийское миссионерство, а близкое окружение князя, состоящее в основном из варягов. «Варяги христиане, – пишет Голубинский, – сделали внутренним христианином Игоря и расположили открыто принять христианство Ольгу: они же обратили в христианство и Владимира. Если эти домашние христиане в состоянии были обратить к христианству двоих первых, то очевидно, что подобное же они могли сделать и с последним».[43]

До нас дошел интересный документ – договор о торговле между Русью и Византией, заключенный при правлении князя Игоря. Текст договора гласит следущее:

«Мы же (послы Русские), елико насъ хрестилися есмы, кляхомся церковью святаго Ильи въ сборнъй церкви, предлежащимъ честнымъ крестомъ и харатьею сею, хранити все, еже есть написано на ней…; а некрещеная Русь да полагаютъ щиты своя и мечи своя наги и обручи свои и прочая оружьи, и да кленутся о всемъ, яже суть написана на харатьи сей»[44].

Голубинский, анализируя текст этого договора, делает следующие наблюдения: хотя на Руси господствующей верой было язычество, тем не менее, здесь христианство представлена как равная сторона вместе с господствующим язычеством. Из этого можно сделать вывод, что в тот период христианство на Руси было уже достаточно распространено. Голубинский отмечает, что христиан было «не только много, но весьма много, иначе каким образом они получили бы равенство?»[45]