Сотворить -- не значит родить

Меня многократно предупреждали, чтобы я не рассказывал вам того, чтособираюсь рассказать в этой книге. Мне говорили: "Обыкновенный читатель нежелает иметь дела с теологией; дайте ему простую, практическую религию". Яотверг эти советы. Я не думаю, что обыкновенный читатель настолько глуп.Слово "теология" означает "наука о Боге"; и я полагаю, что каждый человек,хоть немножко задумывающийся о Создателе всего сущего, хотел бы, насколькоэто возможно, получить самые ясные и точные представления о Нем. Вы не дети,так зачем же обращаться с вами, как с детьми? В какой-то мере я понимаю, почему некоторым людям хотелось бы обойтитеологию стороной. Я помню, во время одной моей беседы пожилой офицер,побывавший, видно, во многих переделках, поднялся и сказал: "Мне вся этаболтовня ни к чему. Но, доложу вам, я тоже человек религиозный. Я знаю, чтоБог есть. Как-то ночью, когда я был один в пустыне, я чувствовал Егоприсутствие. Это величайшая тайна. Именно поэтому я не верю всем вашимаккуратным маленьким формулам и догмам о Нем. Да и каждому, кто пережилреальную встречу с ним, они покажутся жалкими, сухими и ненастоящими". В каком-то смысле я согласен с этим человеком. Думаю, что, вполневероятно, он и в самом деле пережил встречу с Богом в той пустыне. Н когдаот личного опыта он обратился к христианской доктрине, то, видимо, воспринялэто как переход от чего-то реального к менее значительному и настоящему.Наверное, что-то подобное испытывал бы человек, который видел Атлантическийокеан с берега, а теперь рассматривает его на карте. Сравнимы ли настоящиеокеанские волны с куском раскрашенной бумаги? Однако дело вот в чем. Карта-- действительно кусок раскрашенной бумаги, но вы должны понять две вещи.Во-первых, она составлена на основании открытий, сделанных сотнями итысячами людей, плававших по настоящему Атлантическому океану, то есть какбы впитала в себя богатый опыт, не менее реальный, чем тот, который пережилчеловек, стоявший на берегу океана. За одним исключением, однако. Человекэтот видел океан лишь в каком-то одном, доступном ему ракурсе. Карта жесконцентрировала в себе все различные опыты вместе взятые. Во-вторых, есливы хотите куда-то отправиться, карта будет вам совершенно необходима. Покавы довольствуетесь прогулками по берегу, впитывать в себя зрелище океанагораздо приятнее, чем рассматривать карту. Но пожелай вы отправиться вАмерику, она будет вам несравненно полезнее, чем опыт ваших прогулок. Теология подобна карте. Простое размышление о христианских доктринах иизучение их, если вы на этом остановитесь, менее значимо и интересно, чемто, что пережил тот офицер в пустыне. Доктрины -- это не Бог. Онипредставляют из себя своего рода карту. Но карта эта составлена на основанииопыта, пережитого сотнями людей, которые вошли в реальное соприкосновение сБогом. В сравнении с этим опытом любые захватывающие переживания илирелигиозные чувства, которые, возможно, посетили вас или меня, выглядяткрайне примитивно и нечетко. Затем, если вы хотите продвигаться вперед, карта вам совершеннонеобходима. Видите ли, то волнующее переживание, которое поразило офицера впустыне, при всей его реальности, бесполезно даже для него. Оно никуда неведет, так как сводится лишь к эмоциональному потрясению и не требуетникакой работы. Это все равно что смотреть на волны океана, стоя на берегу.Вы не попадете в Ньюфаундленд, если этим ограничится ваш контакт сАтлантическим океаном. И вы не обретете жизни вечной, лишь наслаждаясьощущением Божьего присутствия в цветах и музыке. Однако вы никуда непопадете и в том случае, если только будете смотреть на карту, а выйти воткрытое море не решитесь. Выйдя же в плавание без карты, вы не сможетечувствовать себя в безопасности. Иными словами, теология -- это практическая наука, особенно в наши дни.В старые времена, когда образование не было таким массовым, а дискуссии --столь популярными, как теперь, люди, возможно, могли довольствоваться оченьпростыми истинами о Боге. Но сейчас дело обстоит иначе. Каждый человекчитает, каждый прислушивается к тому, о чем ведутся дискуссии. Так что и непринимая участия в теологических беседах, люди какие-то представления о Богевсе-таки имеют. Однако это сплошь и рядом -- плохие, беспорядочные иустаревшие представления. Очень многие из них выдают сегодня за нечто новое,между тем как они уже несколько столетий назад были рассмотрены, изучены иотвергнуты известными теологами. К их числу относятся некоторые современныепопулярные формы религии; исповедание их -- такой же шаг назад, каким былобы возвращение к представлению о том, что Земля плоская. Вникните в популярную в Англии трактовку христианской доктрины, и выувидите, что она сводится к следующему: Иисус Христос -- великий учительнравственности, и если бы только мы последовали Его совету, то сумели быустановить лучший социальный порядок и избежать еще одной войны. Что ж, этоверно. Но такая трактовка касается лишь малой части христианской истины и,как ни странно на первый взгляд, именно практической-то ценности и не имеет. Да, если бы мы воспользовались советами Христа, то вскоре создали быгораздо более счастливый мир. Однако для начала идти так далеко, как Христосс Его неземной мудростью, вовсе не обязательно. Если бы мы делали то, чтосоветовали нам Платон, или Аристотель, или Конфуций, то и тогда нашеположение в мире было бы гораздо лучше, чем сейчас. За чем же дело стало? Аза тем, очевидно, что мы никогда не следовали советам ни одного из этихвеликих учителей. Так почему мы должны им следовать сейчас? Почему советамХриста мы последуем скорее, чем советам других? Потому что Он -- лучшийучитель нравственности? Но если это так, то вероятность того, что мы пойдемза Ним, только снижается. Ведь если мы не в состоянии усвоить урок по курсуначальной школы, можно ли рассчитывать, что мы усвоим что-то посложнее? Еслихристианство сводится к еще одному доброму совету, то ценность его невелика.За последние четыре тысячелетия человечество не имело недостатка в хорошихсоветах. Несколько дополнительных -- положения не изменят. Но возьмите любую серьезную теологическую работу, трактующую вопросыхристианства, и вы увидите, что в ней и в упомянутой популярной трактовкеречь идет о совершенно разных вещах. Христианские авторы заявляют, чтоХристос -- Сын Божий (что бы это ни значило). Они говорят, что те, кто Емудоверится и поверит, тоже смогут стать сынами Божьими (что бы это низначило). Наконец, они говорят, что смерть Его спасла нас от наших грехов(что бы это ни значило). Не имеет смысла жаловаться, что заявления эти трудно понять.Христианство утверждает, что оно говорит нам о другом мире, о чем-то таком,что за пределами этого мира, который мы можем осязать, слышать и видеть. Вывправе считать это откровение не соответствующим истине; но, если то, чтохристианство утверждает, все-таки истина, понять ее, естественно, будетнелегко, по крайней мере, так же трудно, как проблемы современной физики, ипо той же причине. Больше всего нас шокирует в христианстве, что, отдавшись Христу, мыможем стать сынами Божьими. Кто-нибудь может спросить: "Разве мы не Божьидети уже сейчас? Разве не в том состоит одна из главных идей христианства,что Бог -- Отец всего человечества?" Что ж, в некотором смысле, несомненно,мы все -- дети Божьи. Я имею в виду, что Бог вызвал нас к существованию, Онлюбит и заботится о нас, как Отец. Но когда Библия говорит нам о возможностистать сынами Божьими, она, безусловно, подразумевает что-то другое. И этоприводит нас к центральному пункту теологии. В одном из христианских символов веры говорится, что "Христос, СынБожий, рожден от Бога, а не сотворен Им", и далее добавляется: "рожденныйОтцом прежде всех веков" (то есть до сотворения мира). Пожалуйста, уяснитесебе как следует, что это откровение не имеет ничего общего с тем, чтовпоследствии Христос родился на земле как Человек и был Сыном девы. В данныймомент мы не рассматриваем вопроса о Непорочном зачатии. Нас интересуетчто-то такое, что имело место еще до сотворения мира, до начала времен."Прежде всех веков Христос был рожден, а не сотворен". Что это значит? Родить -- значит стать отцом. Сотворить -- значит сделать. Разницамежду этими двумя понятиями в следующем: рожденное от вас обладает той жеприродой, что и вы. От человека рождаются человеческие дети, от бобрабобрята, птица кладет яйца, из которых вылупляются птенцы. Но когда выделаете что-то, то создаете нечто отличное от вас самих по природе. Птицавьет гнездо, бобер строит плотину, человек делает радиоприемник или можетсотворить что-то более похожее на него, чем приемник, например статую. Еслион достаточно искусный скульптор, то может создать статую, очень похожую начеловека. И все-таки неживая статуя никогда не будет человеком, поскольку неможет ни дышать, ни думать; она лишь походит на него. Все это надо очень ясно усвоить. То, что рождено Богом, есть Бог, какрожденное от человека -- человек. То, что создано Богом,-- это не Бог, как исозданное человеком -- не человек. Вот почему люди -- не сыны Божьи в томсмысле, в каком Сын Божий -- Христос. Люди могут быть похожи на Бога, но они-- существа другого рода. Они скорее похожи на статую или картину,изображающую Бога. Как и статуя, которая похожа на человека, но не имеет в себе жизни,человек (в некотором смысле, что я и собираюсь объяснить) похож на Бога, нов нем нет того рода жизни, который присущ Богу. Давайте сначала рассмотрим первый пункт (сходство человека с Богом).Все, что создано Богом, носит черты какого-то сходства с Ним. Космос похожна Него своей необъятностью. Не то чтобы необъятность космоса была того жерода, что и необъятность Бога; но безграничность Вселенной как бы символ Егобезграничности или выражение ее в понятиях недуховного порядка. Материяимеет сходство с Богом в том смысле, что она тоже обладает энергией; хотя,конечно, физическая энергия отличается от энергии, свойственной Богу.Растительный мир схож с Богом в том, что, как и Он, обладает жизнью. Нобиологическая жизнь -- не та же самая, которая присуща Богу. Она -- толькосимвол или тень Его жизни. Когда мы переходим к животному миру, то обнаруживаем другие чертысходства с Богом, помимо биологической жизни. Интенсивная жизнедеятельностьи продуктивность насекомых, возможно, первый, неясный намек нанепрекращающуюся созидательную активность Бога. У более высоких форм,млекопитающих, мы наблюдаем начало инстинктивной привязанности. Конечно, этапривязанность не то же самое, что любовь, присущая Богу; но она похожа нанее, как похожа на пейзаж картина, нарисованная на плоском листе бумаги. И вот мы подошли к человеку, высшему существуй животном мире: в нем мызамечаем наиболее полное сходство с Богом. (Возможно, другие миры населенысуществами, еще более похожими на Бога, чем мы, но нам об этом ничего неизвестно.) Человек не только живет -- он любит и думает; в нем биологическаяжизнь достигает высшего уровня. Однако в естественном состоянии человек лишен духовной жизни, то естьособого, более высокого рода жизни, который присущ Богу. Мы используем однои то же слово "жизнь" для обозначения и того, и другого. Но если вы сделаетеотсюда вывод, что они, в сущности, одно и то же, то ошибетесь. Они неидентичны между собой, как не идентичны необъятность Вселенной инеобъятность Бога. Различие между биологической жизнью и духовной настольковажно, что впредь я собираюсь именовать их по-разному. Биологическую жизнь, которую мы получаем через природу и которая (как ивсе в природе) отмечена тенденцией к постоянному угасанию и разложению, апотому нуждается в непрерывной поддержке (она и поступает к ней из природы ввиде воздуха, воды, пищи и т. п.),-- этот род жизни я буду называть "биос"(греческое слово). Духовную жизнь, которая содержится в Боге "от вечности" иявляется источником возникновения всей физической Вселенной, назовемгреческим словом "зоэ" (что, собственно, и означает -- "жизнь"). Биос,несомненно, схож с зоэ, как тень ее или символ. Сходство это такого рода,как между фотографией и самим сфотографированным местом, как между статуей ичеловеком. Трансформация, которая происходит в человеке, когда биос сменяетсяв нем на зоэ, равносильна превращению мраморной статуи в живого человека. Именно в этом и состоит суть всех христианских откровений: наш мирпредставляет из себя студию Великого Скульптора. Мы с вами -- статуи, и встудии ходит слух, что в один прекрасный день некоторые из нас оживут. БОГ В ТРЕХ ЛИЦАХ В предыдущей главе мы рассмотрели разницу между понятиями "рождать" и"делать" или "творить". Человек рождает ребенка, статую он делает. Богрождает Христа, человека Он творит. Сказав это, я проиллюстрировал лишь однуистину о Боге: то, что рождается от Бога-Отца, есть Бог, Существо той жеприроды, что и Он Сам. В некотором роде это подобно рождению человеческогосына от человеческого отца. Однако сходство тут не абсолютное. Постараюсьобъяснить это несколько подробнее. Очень многие люди в наши дни говорят: "Я верю, что Бог существует, ноне могу поверить, что Бог -- это личность". Они чувствуют, что таинственноенечто, стоящее за всеми вещами, должно быть чем-то большим, чем простоличность. И христиане вполне согласны с этим. Но никто, кроме христиан, непредлагает какую бы то ни было идею относительно того, чему может бытьподобно существо, стоящее над личностью. Все остальные, соглашаясь, что Богвыходит за пределы личности, именно на этом основании и представляют Егочем-то безличным (а На деле чем-то меньшим, чем личность). Если же вы ищетев Боге сверхличность, некое начало, стоящее выше личности, то выбор междухристианской и иными доктринами для вас отпадает. Ибо она, единственная вмире, именно так и трактует Бога. Некоторые думают, что после этой жизни или после нескольких жизнейчеловеческие души будут впитаны Богом. Но если вы спросите их, что онипонимают под этим, то обнаружите, что их идея ничем не отличается отпоглощения одних веществ другими. Они и говорят, что это подобно тому, каккапли стекают в океан. Но когда капля стекает в океан, ей приходит конец.Если это и происходит с нами, мы просто прекратим свое существование. Лишь ухристиан вы найдете идею о том, как человеческие души могут обрести жизнь вБоге, оставаясь при этом собою; более того -- становясь собою в значительнобольшей степени, чем они были прежде. Я предупреждал вас, что теология -- наука практическая. Цель нашегосуществования, таким образом, в нашем вовлечении в жизнь Бога. Неверныепредставления об этой жизни мешают достигнуть цели. А сейчас я попросил бы особого внимания. Вы знаете, что в пространствевы можете двигаться в трех направлениях: налево или направо, назад иливперед, вниз или вверх. Любое направление представляет из себя либо одно изэтих трех, либо какую-то их комбинацию. Мы называем это тремя измерениями. Атеперь напрягите внимание. Пользуясь лишь одним измерением, вы можетеначертить только прямую линию. Пользуясь двумя, вы можете начертить фигуру,например квадрат. Квадрат состоит из четырех прямых линий. Давайте сделаемеще один шаг вперед. Если в вашем распоряжении три измерения, вы можетепостроить объемную фигуру, например куб, похожий на игральную кость или накусочек сахара. Куб составлен из шести квадратов, Замечаете, в чем тут дело? Мир, в котором только одно измерение, будетпредставлять из себя прямую линию. В мире с двумя измерениями мы все ещевидим прямые линии, но несколько прямых линий создают фигуру. В трехмерноммире существуют плоские фигуры, но, составленные вместе, они образуютобъемное тело. Иными словами, продвигаясь по направлению к более сложнымуровням, вы не отбрасываете того, чем располагали на уровнях более простых,вы сохраняете их, группируя, однако, по-новому, в такие формы, которых вы несумели бы придумать, если бы вам были известны только простейшие уровни. Христианская теория о Боге строится по этому же принципу. Человеческийуровень -- это простой и относительно пустой уровень. На нем одна личность-- одно существо, а две личности будут двумя существами. Точно так же придвух измерениях (к примеру, на листе бумаги) один квадрат будет представлятьиз себя одну фигуру, два квадрата будут двумя фигурами. На Божественномуровне вы все еще -- в мире личностей; но эти личности связаны там иначе,совсем другим способом. Мы, никогда не жившие на том уровне, не можемвообразить себе, каким именно образом они связаны между собой. В Божьем измерении вы, так сказать, находите существо, состоящее изтрех Лиц, но остающееся в то же время одним Существом; ведь остается же куб,содержащий шесть квадратов, одним кубом. Полностью постичь такое Существомы, конечно, не в состоянии. Но и куба мы не сумели бы себе яснопредставить, если бы могли оперировать лишь двумя измерениями впространстве. Однако смутное представление об этом нам доступно. И когда оноприходит к нам, мы впервые начинаем постигать, пусть неясно, какую-топозитивную идею о Сверхличности, о Том, Кто больше, чем личность. Это что-тотакое, до чего сами мы никогда бы не сумели додуматься. И тем не менее,однажды услышав об этом, мы почти чувствуем, что должны были и сами об этомдогадаться, потому что эта идея безукоризненно согласуется со всем тем, чтомы уже знаем. Вы можете задать вопрос: "Если мы не можем вообразить себе Существо,вмещающее в себя три личности, то какой смысл говорить о Нем?" Что ж,пожалуй, нет никакого. Однако смысл в нашем фактическом вовлечении в жизньэтого триединого Существа, которое может начаться в любое время - сегоднявечером, если хотите. Я имею ввиду следующее. Обыкновенный, простой христианин становится наколени, чтобы произнести молитву. Он пытается установить связь с Богом. Ноесли этот человек -- христианин, он знает, что сила, которая заставляет егомолиться,-- это тоже Бог, так сказать. Бог внутри него. Но он также знает,что все его фактические знания о Боге приходят через Христа -- Человека,который был Богом. Это Христос стоит рядом с ним, помогая ему молиться,молясь за него. Вы понимаете, что происходит? Бог -- это Тот, Кому онмолится, цель, которую он пытается достичь. Бог в то же время внутри него,это - та сила, которая вызывает в нем желание молиться. И Бог же -- тотпуть, по которому толкает его к цели сила, находящаяся внутри. Такимобразом, все это троякое функционирование Триединого Существа происходит вобычной маленькой спальне, где обыкновенный человек произносит свою молитву.Этот человек захвачен высшей формой жизни -- той, которую я назвал словом"зоэ", или жизнью духовной. Богом он "затянут" в Бога, оставаясь в то жевремя самим собой. Так и начиналась теология. Люди уже имели смутное представление о Боге.Затем пришел человек, заявивший, что он -- Бог. Однако это был не такойчеловек, от которого можно отмахнуться, как от сумасшедшего. Он заставил ихповерить Ему. После того как они видели Его убитым, Он пришел к ним снова. Ипозднее, после того как они объединились в маленькое общество, ониобнаружили, что Бог каким-то непостижимым образом внутри них: Он направлялих, давал им силы совершать дела, на которые прежде они не были способны.Когда они сопоставили все это и крепко над всем поразмыслили, то пришли кхристианской идее о Триедином Боге. Понятие это не придумано людьми; лишь примитивные религии придуманы.Теология, в некотором смысле, экспериментальная наука. Говоря "в некотором",я имею в виду, что теология подобна экспериментальным наукам, однако не вовсем. Если вы геолог и изучаете породы, то должны ездить в экспедиции, чтобынайти образцы этих пород. Они не придут к вам сами, но и не убегут от вас,если вы придете к ним. В этом деле вся инициатива принадлежит вам. Горныепороды не в состоянии ни помочь, ни помешать вам. Но, предположим, вы зоологи хотите сделать снимки диких животных в естественных для них условиях.Предстоящая вам задача отличается от задачи геолога, изучающего минералы.Дикие животные не придут к вам сами, но они в состоянии убежать от вас. Иони обязательно это сделают, если вам не удастся остаться незамеченным.Появляются первые признаки их инициативы. Поднимемся еще на один уровень. Предположим, вы хотите близко узнатьчеловека. Но если он не позволит вам это, вам никогда это не удастся. Выдолжны завоевать его доверие. В данном случае инициатива распределяетсяпоровну -- для дружбы между двумя человеческими существами необходимаобоюдная инициатива. Что касается познания Бога, то здесь инициатива исходит от Него. Еслион не откроет вам Себя, вы не сможете сделать абсолютно ничего, чтобы найтиЕго. Так оно и бывает: одним Он открывается в большей степени, чем другим,не потому, что у Него есть любимчики, а потому, что для Него невозможнооткрыть Себя человеку, чей разум и характер не находится в соответствующемсостоянии. Солнечный свет не может в пыльном зеркале отразиться так же ярко,как отражается он в чистом. Эту же мысль можно пояснить иначе: в то время как в других науках выпользуетесь инструментами, так сказать, из внешнего мира (микроскопами илителескопами), то инструмент, с помощью которого вы можете воспринять Бога,--все ваше существо. И если человек не содержит себя в чистоте, то образ Богабудет смутным и расплывчатым -- как Луна, рассматриваемая через грязныйтелескоп. Вот почему варварские народы исповедуют варварские религии: онисмотрят на Бога через нечистые линзы. Бог может открыть Себя таким, какой Он действительно есть, тольконастоящим людям -- не просто людям, которые хороши сами по себе, а таким,которые объединились в одну семью, любят и поддерживают друг друга ипомогают друг другу познать Его, Бога. Именно для таких отношенийпредназначал Он человечество: быть музыкантами в одном оркестре или органамив одном теле. Таким образом, единственный подходящий инструмент для изучения Бога --христианское братство, совокупность всех христиан, вместе ожидающих встречис Ним. Вот почему все люди, которые появляются время от времени на нашемгоризонте, предлагая изобретенные ими или упрощенные религии в подменухристианских традиций, только зря теряют время. Они подобны человеку,который, вооружившись старым полевым биноклем, пытается учить настоящихастрономов. Он может быть умным человеком, возможно, он умнее, чем некоторыепрофессионалы, но его полевой бинокль -- слишком неадекватный инструмент,чтобы он мог научить их чему бы то ни было. Через год-два о нем забудут, анастоящая наука будет идти, как шла. Если бы христианство относилось к числу наших изобретений, мы,безусловно, сумели бы сделать его проще. Но это не так. Не нам, христианам,соперничать в облегчении и упрощении с людьми, изобретающими религии. Да икак нам тягаться с ними? Мы ведь имеем дело с фактом. Позволить себе бытьпопроще может лишь тот, кто не знает фактов и не заботится о них. ВРЕМЯ И ЗА ПРЕДЕЛАМИ ВРЕМЕНИ Существует неверное представление, что, читая книгу, мы не должныничего пропускать. Мне думается, напротив, те разделы или главы, которые, понашему мнению, не могут принести нам никакой пользы, читать не следует. Напротяжении этой книги я уже обращался к моим потенциальным читателям сподобным советом, и так как в этой главе я собираюсь говорить о вещах,которые одним могут быть полезны, а другими воспримутся как нарочитое иненужное усложнение, то я повторяю свой совет: пропустите эту главу, еслиона не покажется вам интересной, и переходите к следующей. В предыдущей главе я коснулся молитвы; и пока эта тема еще свежа внашей с вами памяти, я хотел бы поговорить о трудностях, возникающих унекоторых людей. Помнится, один из таких людей сказал мне: "Я могу верить вБога, но то, что Он слушает несколько сот миллионов человек, обращающихся кНему одновременно, до меня не доходит". Я пришел к выводу, что очень многиелюди разделяют эту точку зрения. Попробуем же разобраться в этом. Прежде всего, следует обратитьвнимание на то, что вся сложность, по-видимому, в слове "одновременно".Многие из нас легко могут себе представить, что при наличии у Боганеограниченного количества времени Он способен выслушать и неограниченноечисло просителей, если только они приходят к Нему один за другим. Такимобразом, проблема, очевидно, в неспособности понять, как может Богразбираться с необозримым количеством проблем в один и тот же момент. Что ж, эта сложность, вероятно, была бы неразрешимой, если бы делекасалось нас с вами. Наша жизнь приходит к нам момент за моментом. Одинмомент исчезает прежде, чем появляется другой, и каждый вмещает в себя оченьнемного. Вот что такое время. Конечно, мы с вами принимаем как должное, чтотакой порядок, эта последовательность -- прошлое, настоящее, будущее -- нечто-то действительное лишь для Земли и нас, ее обитателей, но объективнаяреальность, распространяющаяся на все сущее. Мы склонны считать, что всяВселенная и даже Сам Господь Бог пребывают в постоянном движении от прошлогок будущему, как мы с вами. Между тем современная наука знает, что это нетак. Теологи первыми заговорили о том, что некоторые вещи существуют вневремени. Позднее эту идею подхватили философы, и лишь в наше время --ученые. Вероятнее всего. Бог существует вне времени. Его жизнь не состоит измоментов, следующих один за другим. Если миллион человек молится Ему вдесять часов ночи. Ему не нужно выслушивать их всех -в один и тот же отрезоквремени, который мы называем "десять часов". Этот миг и каждый другой отначала мира -- бесконечное настоящее для Пего. Если хотите, в Егораспоряжении вся вечность, чтобы выслушать молитву пилота, с которой тотобращается к Нему, пока падает самолет. Это трудно представить, я знаю. Позвольте мне пояснить эту мысль натаком примере. Предположим, я пишу повесть. Я пишу: "Мэри отложила работу. Вследующее мгновение раздался стук в дверь". Для Мэри, которая вынуждена житьв воображаемое время, между тем, как она отложила работу, и стуком в дверьнет интервала. Но я, автор, который изобрел Мэри, не живу в этомвоображаемом времени. Между первой и второй фразой я могу просидеть тричаса, думая о Мэри. Я могу думать о ней, как если бы она была единственнымдействующим лицом в книге, размышлять о ней столько, сколько мне захочется;но все часы, которые я затрачу на это, недействительны для того времени, вкотором живет Мэри (для времени, в котором протекает сюжет романа). Это, конечно, далеко не совершенная иллюстрация, но она может внестинекоторую ясность. Поток времени, в русле которого движется жизнь в нашейВселенной, отражается на Боге и последовательности или ритме Его действий небольше, чем отражается поток воображаемого времени в повести на творческомпроцессе ее автора. Бог в состоянии уделить неограниченное внимание любомуиз нас. Ему не надо разбираться с нами, как с огромной массой народа. Поотношению к Нему -- вы отдельный, особый человек, как если бы вы былиединственным живым существом, созданным Им. Когда Христос умер, Он умер закаждого из нас, как если бы каждый был единственным в мире. Моя иллюстрация не вполне соответствует идее, которую я стараюсьпояснить, и вот почему. Автор выходит из одного потока времени (протекающегов повести) только за счет того, что входит в другой, реальный. Бог, по моемуубеждению, вообще не живет во времени. Его жизнь не сочится по капле, моментза моментом, как наша. У него все еще не закончился 1940 год; и уже наступил1990-й. Ведь Его жизнь -- это Он Сам. Если вы представите себе время в виде прямой линии, вдоль которой мывынуждены путешествовать, то Бога вы должны себе представить в виде целойстраницы, на которой эта линия начерчена. Мы подходим к отдельным точкамэтой линии, одна за другой; мы должны оставить "А" прежде, чем мы сможемдостичь "Б", и не можем достичь "В" прежде, чем не оставим "Б" позади. Богсверху, или извне, или отовсюду вмещает в Себя всю линию целиком и видит еевсю. Эта идея стоит того, чтобы ее постичь, потому что с ее помощью изхристианства устраняются кажущиеся трудности. Прежде чем я сталхристианином, одно из основных моих недоумений сводилось к следующему.Христиане утверждают, что вечный Бог, Который вездесущ и Который движет всейВселенной, стал однажды человеком. Что же происходило со Вселенной,спрашивал я, когда Он был младенцем или когда Он спал? Как Он мог бытьодновременно Богом, Который знал все, и человеком, спрашивающим у Своихучеников: "Кто прикоснулся ко Мне?" Как видите, и здесь загвоздка -- вкатегориях времени: "Когда Он был младенцем", "Как мог Он одновременной".Иными словами, я предполагал, что жизнь Христа как Бога протекала во времении Его жизнь как жизнь человека Иисуса в Палестине представляла из себякороткий отрезок, взятый из времени, точно так же как моя служба в армиибыла коротким периодом моей жизни. Возможно, так думает об этом большинстволюдей. Мы представляем себе Бога живущим во времени, когда Его земнаячеловеческая жизнь только предстояла Ему в будущем. Затем мы видим Его вэтой жизни. Потом Он представляется нам, когда Он может оглянуться на Своюземную жизнь как на факт в прошлом. Но скорее всего эти наши представленияне имеют ничего общего с реальностью. Мы не можем ставить земную жизньХриста в Палестине в какое бы то ни было временное соотношение с Его жизньюкак Бога, существующего вне пространства и времени. По-моему, вневременнаяистина о Боге -- в том, что человеческая природа Христа с присущей ейслабостью, неведением и потребностью в сне включается каким-то образом вовсю Его Божественную жизнь. Эта человеческая жизнь в Боге, с нашей точкизрения, определенный период в истории нашего мира (с года рождения нашегоГоспода до Его распятия). Мы считаем, что этот период -- и период в истории Бога. Но у Бога нетистории. Он слишком реален от начала и до конца, чтобы иметь историю. Ведьиметь историю -- значит потерять часть реального существования (потому чтоистория -- та часть его, которая ускользнула от нас в прошлое) и не обрестидо поры до времени другой его части (потому что она еще в будущем).Фактически у нас нет ничего, кроме крошечной частицы настоящего, котороеисчезает прежде, чем мы начинаем о нем говорить. Не приведи нам Господидумать, что и Бог таков же. Даже мы можем надеяться, что в вечности будемизбавлены от такого рациона. Если вы думаете, что Бог существует во времени, у вас возникает ещеодна трудность. Каждый человек, который сколько-нибудь верит в Бога, верит ив то, что Бог знает о наших намерениях на завтрашний день. Но если Он знает,что я собираюсь сделать, не значит ли это, что я не свободен сделатьпротивоположное? Здесь опять-таки трудность возникает из-за предположения, что Богсуществует и проявляет Себя в соответствии с линией времени, подобно нам;единственная разница в том, что Он может видеть будущее, а мы нет. Что ж,если бы это было так, если Бог может предвидеть наши поступки, то оченьтрудно было бы понять, как мы можем не совершать их. Но представьте себе,что Бог над линией времени. В этом случае то, что мы называем "завтра",видно Ему так же хорошо, как то, что мы называем "сегодня". Для Него всебудет "сейчас". Он не вспоминает того, что мы делали вчера; Он просто видитэто теперь, потому что, хотя для нас "вчера" безвозвратно ушло и потеряно,для Него оно остается действительностью. Он не предвидит те вещи, которые мысделаем "завтра"; Он просто видит, как мы их делаем. Для нас "завтра" еще ненастало, а Он уже сейчас в "завтра". Нам бы никогда не пришло в голову, чтомы не свободны в выборе своих действий в данный момент из-за того, что Богзнает о том, что мы делаем. В каком-то смысле Он не знает наших действий дотех пор, пока мы их не совершили; но с другой стороны, когда бы мы их нисовершили, для Него это -- "сейчас". Это соображение мне сильно помогло. Если оно не помогает вам, забудьтео нем. Идея эта -- вполне христианская в том смысле, что ее придерживалисьмудрые представители христианства, и ничего противоречащего христианству вней нет. Но вы не найдете ее ни в Библии, ни в каком-либо из церковныхдогматов. И вы можете оставаться превосходным христианином, не принимая ееили не задумываясь над этим вообще.