Представления о спасении в православии / католицизме / протестантизме

Основные представления о спасении в христианстве условно делятся на два типа, которые иногда называются «органическая» и «юридическая» теории спасения. В православной традиции, а также работах до раскола церквей на западную и восточную преобладает первый вариант, в католицизме и протестантизме – второй.

Концепция спасения в православии

В православной традиции грех понимается не столько как вина, сколько как болезнь (рана).[13] ”Грех делает нас более несчастными, чем виновными”, - преп. Иоанн Кассиан (ок. 360 — ок. 435). Спасение с этой точки зрения состоит в изменении / исцелении природы человека, которая «тленна, смертна, страстна». (Конститутивные изменения в человеческой природе, предполагается, произошли в результате разрыва непосредственной связи человека с Богом (библейский сюжет грехопадения).) Очень краткая формулировка «органической» теории спасения такая. Христос, Богочеловек, есть Бог-Слово, который воплощается, т.е. принимает на себя человеческую природу (больную, смертную и т.д.) и через страдания, через смерть восстанавливает эту природу в самом себе (через смерть и воскресение). Это восстановление в самом себе имеет важнейшие последствия для всей последующей жизни, т.к. открывается возможность, которой не было в человечестве до того времени, а именно возможность духовного рождения каждого человека, принимающего Христа как спасителя. В отличие от первого рождения («естественного»), второе сопряжено с сознанием и волей человека и связывается с само определением человека. (Обычно в этом контексте христианские авторы цитируют, среди прочих, слова из Откровения Иоанна Богослова: «Се, стою у двери и стучу, – говорит Господь, – если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему». (Отк., 3, 20).) Причем это самоопределение рассматривается не только в рамках «этой» жизни, но и в эсхатологической перспективе (т.е. в перспективе Страшного Суда и последнего выбора человеком своей участи[14]). Т.е. хотя человек не становится избавленным от морального зла или физического, от болезней, смерти (это очевидно, мы до сих пор и смертны, и несовершенны в других отношениях), но возможность полного, решительного и окончательного освобождения воскресением Христа человеку, согласно этому подходу, была предложена. Поскольку последний выбор в эсхатологической перспективе есть выбор между «быть с Богом или без Бога», то отсюда следует то особое значение, которое придается именно признанию Христа как спасителя и выбору «быть с Христом» в этой жизни (а не просто, скажем, деланию добрых дел). С этой точки зрения спасение – это не столько, что произошло, сколько то, что может произойти. Как сказал один православный автор (прот. Д.Смирнов), в Царство Божие никого насильно не тянут.[15] Для спасения человека поэтому требуется то, что в православии называется синергия – кооперация/ совместное усилие человека и Бога в деле спасения (Бог не может спасти человека без его участия).

Концепция спасения в католицизме

В 13в. в католицизме появляется ряд новых концепций, которые определяют официальную доктрину спасения католицизма вплоть до наших дней.

Рассмотрим содержание главных идей. Важной для формирования этой доктрины явилась норма средневекового (и античного) права, согласно которой степень вины за правонарушение определяется не только самим содержанием правонарушения, но и тем против кого оно было совершено. Так, одно и то же противозаконное деяние, совершенное, скажем, против крестьянина и против короля обладает, с этой точки зрения, предполагает совершенно разную степень виновности. Кроме того, любая вина всегда предполагает определенную меру наказания по принципу: чем тяжелее вина, тем суровее наказание (с возможными отягчающими или смягчающими обстоятельствами). Далее, грехопадение человека мыслится как противозаконное действие, совершенное против Бога, Абсолюта, а значит, такое правонарушение влечет за собой бесконечную виновность. Значит, никто из людей (ни персонально, ни совокупно все человечество) не способен понести наказание, соразмерное совершенному преступлению. Значит, удел людей – оставаться навсегда проклятыми (на библейском языке «проклятие» значит «отделение», «отсечение»). Но для восстановления связи с Богом это необходимо.

Грехопадение, таким образом, положило между Богом и человеком преграду правового характера, т.е. осмысление этого отделения человека от Бога мыслится в терминах права: вина, виновен, наказание, для снятие вины необходимо претерпеть некоторое наказание, т.е. надо искупить вину, принести удовлетворение (сатисфакцию) правосудию Божию, последнее – ключевое выражение католической сотериологии[16].

Так вот, поскольку люди не способны принести нужную для прощения меру удовлетворения правосудию Божию (ибо мера в данном случае бесконечна), то Бог Сам приносит от имени людей такую жертву ради восстановления правосудия. «Сам приносит» означает, что Бог, став человеком, (точнее воплощается вторая ипостась) сам претерпевает страдания (на кресте). Такая жертва соразмерна совершенному преступлению и тем самым человечеству прощен первородный грех.

Если Христос приносит удовлетворение правосудию Божию за грех Адама, то каждый человек должен принести личное удовлетворение правосудию Божию за свои личные грехи (т.е. что-то претерпеть, что-то совершить в порядке искупления данного конкретного совершенного греха[17])[18]. Если человек совершает такие искупления грехов, он приобретает заслуги. (Опять-таки, специфически католическое представление.) искупление всех грехов является условием спасения.[19]

А что будет, если человек будет совершать богоугодные дела, не необходимые для его спасения? Ответом на этот вопрос является важнейшее учение католицизма о сверхдолжных делах. С точки зрения католического богословия в учении И. Христа следует различать заповеди (praecepta) и советы евангельские (consilia): первые предписаны всем как обязанности, вторые предлагаются как средства достижения высшего, необязательного совершенства. (Например, принятие монашества необязательно для спасения, но является средством для достижения высшего совершенства.) Кто исполняет советы, тот, по учению католической церкви, исполняет дела сверхдолжные, которые для самих совершителей их не необходимы. Такой человек приобретает сверхдолжные заслуги. Любой человек, если он ревностно живет по-христиански и совершает как можно больше добрых дел, приобретает все большее количество заслуг. У Христа их бесконечно много. У Девы Марии практически тоже бесконечно («почти» бесконечно). У святых их много. Но и у «простых смертных» могут быть сверхдолжные заслуги.

Сверхдолжные дела образуют некую сокровищницу (thesaurus, буквально ящик), сокровищницу добрых дел. Все сверхдолжные добрые дела поступают в пользу членов церкви в силу таинственного союза, связующего их с церковью небожителей и самим Христом, как Главою церкви. Папа Римский, как наместник Христа, имеет право перераспределять заслуги и вменять заслуги одних (из сокровищницы добрых дел) – другим. Такое перераспределение осуществляется в порядке снисхождения к грешнику. Это снисхождение, или прощение, по латыни называется indulgentio. Данное учение возникло в XIII в. и подробно развито в сочинениях Альберта Великого, Фомы Аквината, Бонавентуры, Дунса Скота и Беллармина. В тесной связи с учением о сверхдолжных заслугах находится католическое учение об индульгенциях.[20]

Концепция спасения в протестантизме

Протестантизм поставил естественный вопрос католической доктрине спасения: неужели у Христа хватило заслуг только на то, чтобы освободить человечество только от первородного греха? Конечно же, их больше. Протестантизм утверждает: Христос своей жертвой принес полное удовлетворение Богу-Отцу за грехи мира и каждый верующий освобождается не только от греха первородного, но и от всех личных грехов. (Отличие от католицизма: в католицизме приносится удовлетворение только за (уплачен только) первородный грех.) Освобождается так: верующий оправдывается. [21] «Формула согласия» говорит «Сын Божий уплатил за все наши грехи» [22]. Отсюда известная протестантская формула «верующему грех не вменяется в грех». (выделено мной – О.Н.) (Опять-таки правовое понятийное поле: грех есть, существует / может быть, но судебный процесс по нему не открывается.) Для спасения достаточно поверить в Христа как в Спасителя. В упомянутой "Формуле согласия" говорится: "Нужно отвергнуть мнение, будто добрые дела необходимы для спасения». Разумеется, добрые дела в протестантизме остаются необходимыми, но не для спасения, а для проявления благодарности по отношению к Богу за мое спасение.[23]

Таким образом, оправдание понимается как правовой вердикт. Процесс спасения идет не во мне, а надо мной. С протестантской точки зрения не человек меняется (в результате искупительной жертвы Христа), а Бог в результате нее меняет Свое отношение к человеку. В человеке перемена лишь в том, что раньше он подлежал наказанию и был в страхе, а после пронунциации[24] он — "радостное, ликующее дитя Божие". Даже сама вера человека не есть результат его деятельности. В «Кратком Катехизисе» Лютера об этом сказано так: “Я верую, что не могу по собственному разумению или своими силами уверовать в Иисуса Христа, Моего Господа, или прийти к Нему. Но Святой Дух призвал меня через Евангелие, просветил меня Своими дарами, освятил и сохранил меня в истинной вере» Т.е. здесь спасение – это не акт изменения человека, а это акт изменения Бога. Не человек изменяется в спасении, а Бог.

[1] не считая сюжетов любовных похождений, которыми изобилуют рассказы о языческих божествах (и Зевс, как вы, наверное, помните, любил «по бабам бегать», у Кришны, 8-й аватары Вишну, было, согласно пуранам, 16 100 жен и т.д. и т.п.)

[2] Он может быть милостивым и милосердным, как утверждает ислам, и это означает, что раскаявшихся Аллах карает не в полную меру. Т.е. смягчающие обстоятельства возможны, но наказание, к которому взывает и которого требует справедливость – обязательно.

[3] Ср. «определение» Василия Великого (ок. 330—379): «Богословие – это подбор наименее неподходящих слов.»

[4] ипостасис (греч.) (латинская калька: substantia) – досл. под-ставка [ ипо-стасис ], т.е. то, что лежит в основе; у Аристотеля – любое индивидуальное существование (конкретный, вот этот человек, конкретное животное, камень и т.д.), то, что не может быть свойством для чего бы то ни было, но что воспринимает различные свойства (является основой, «подставкой» для различных свойств); в христианской теологии этот термин позднее стал означать конкретное личностное существование, личность (которая, так же как у Аристотеля ипостасис, принимает различные свойства, но сама не является свойством, не может быть определена и в этом смысле - апофатична).

[5] Причем эти лица/ индивидуальности настолько различны, что одна из них – и только одна – соединилась с человеческим естеством.

[6] Ср. с политеизмом. Там боги имеют одинаковую сущность (а не одну), они подобны по сущности.

[7] В христианской традиции проводились различные аналогии для пояснения троичности (чтобы все-таки придать данной идее троичности некую интуитивность). Приведу одну: сравнение с человеком (поскольку, по Библии, только человек создан по образу и подобию Бога). В человеке есть ум. Есть порожденное им слово, есть исходящий от ума дух. Ум является источником и слова, и духа (Слово дух в данном случае апеллирует к максимально широкому значению (ср. дух времени, дух книги и т.д.).). Ум без мысли существовать не может, и мысль без ума. Человеческий ум не может быть без мысли; слово – выраженная, высказанная мысль; ум по своей природе всегда рождает мысль.

[8] Ср. также индуистские тексты, где говорится о том, что Вишну, воплощаясь, уподобляется актеру, который меняет костюм и надевает следующую маску (=переходит к другому воплощению).

[9] Впрочем, христианская мысль тоже оценила Боговоплощение как то, что Богу «по чину» совершенно не подобает, но на что Бог идет из любви к людям и по (в прямом смысле) сверхчеловеческому смирению (кеносис).

[10] Хотя, строго говоря, гностицизм не есть сугубо греческий феномен

[11] По этой же причине для эллинского сознания была дикой идея (телесного) воскресения мертвых как окончательного определения человеческого бытия (в единстве тала и души).

[12] Ср. также «Слово стало плотью, и значит, стало беззащитным.» (А.С.Доброхотов) http://www.patriarchia.ru/db/text/1117011.html

[13] Ср. «грех» по-гречески "амартиа" - в буквальном переводе означает "промах, выстрел мимо цели", и в русском однокоренное с «огрех», т.е. ошибка, промах, стремился к одному, получилось другое.

[14] Ср. «Бог не нарушает человеческой свободы. И поэтому двери ада, если хотите, могут быть заперты только изнутри – самими его обитателями. Там остаются только те, которые сами не захотели или не захотят из него выйти. Мысль о том, что причиной пребывания в аду, не исключая самого дьявола, является их свободное «не хочу», высказывали целый ряд Отцов Церкви: Климент Александрийский, свт.Иоанн Златоуст, свт.Василий Великий, преп.Максим Исповедник, преп.Иоанн Дамаскин, преп.Исаак Сирин, Св. Николай Кавáсила и др.» (А.И.Осипов «Посмертная жизнь души», М.2005)

[15] Кстати, единственным догматически принимаемым определением Царства Божия в христианстве (не только в православии) – там человек находится с Богом, «пред лицеем Бога». Тем самым цель спасения – быть с Богом, а не блаженство. Если определить конечную цель как достижение блаженства, тогда Бог становится функцией от блаженства (т.е. поскольку я стремлюсь к блаженству, по ходу дела мне понадобился Бог). В контексте учения о жертве Христа, воплощении и т.д., такое целеполагание неприемлемо (или, по-другому, не приведет к блаженству).

[16] В русском языке слово «удовлетворение» в религиозном контексте скорее всего будет нести морально-этический аспект; латинское satisfactio скорее соответствует понятию возмещение, возмещение ущерба; satisfactio – это правовой термин, не распространяющийся на область этики. Понятие удовлетворения / сатисфакции (именно понятие, не учение) введено в 12в. Ансельмом Кентерберийским (1033 — 1109) (причислен к лику святых в 15в., в 18в. ему присвоен титул Учитель Церкви; этот титул сообщает, что данный святой почитается не только за благочестивый образ жизни, но и что его труды признаются адекватно выражающими католическую церковную доктрину).

[17] Характер искупления устанавливает священник. (Таковым может быть, например, посещение больниц в течение какого-то времени (ради каких-то добрых дел, разумеется), пожертвования, чтение молитв и др.)

[18] Ср. 3 части в католическом таинстве покаяния: покаяние человека, отпущение грехов священником и принесение удовлетворения правосудию Божию. Последнего нет ни в православии, ни в протестантизме.

[19] Если католик не искупил всех грехов, но в то же время не совершил смертных, тогда искупление наступает после смерти в т.н. чистилище. (Догматическое) учение о чистилище – также специфически католическое.

[20] Собственно, начало деятельности М.Лютера (1483— 1546), стоявшего у истоков движения Реформации, связано с его выступлением против практики индульгенций. Во времена Лютера эта практика достигла неслыханного размаха и приобрела черты, поражающие воображение (например, некоторые распространители индульгенций устанавливали четкую таксу за тот или иной грех: простое убийство; убийство родителей (подороже); святотатство и т.д.). Кроме того, индульгенции можно было приобрести не только в счет содеянных, но и будущих прегрешений.

[21] Ср. терминологию спасения: в православии – исцеление; в католицизме – искупление; в протестантизме – оправдание.

[22] Формула Согласия (лат. Formula Concordiae) — одна из самых догматически важных книг протестантизма (опубликованная на немецком в 1576 году и переведенная на латынь в 1584 году). Она должна была послужить прекращению распри между двумя течениями в протестантизме, возникшей после смерти Лютера

[23] Острый вопрос здесь: а если человек верит во все, что нужно и не делает ничего доброго, тогда как? Ответ протестантизма решителен: спасение достигается только верой.

[24] пронунциация - оправдание грешника, которое происходит в крещении