Глава 13.2. Nobody Said Loving Him Was Going To Be Easy

- Я права, Джерард?
- Да, но… продолжил-то он! – я замялся, - И это ничуть не лучше, ежели вы меня понимаете…
- Ладно.

Я был в шоке. Не похоже на неё это – вот так заканчивать разговор. А мне ещё нужно оправдаться. Сейчас я ей всё расскажу…

- Он назвал Фрэнка «вонючим педиком», - я снова почувствовал нарастающее раздражение и сжал кулак, чувствуя, как его пронизывает боль.
- О… - тихонько выдохнула доктор и на миг прикрыла глаза.
- Он вам об этом ничего не сказал, так ведь?
- Нет, - проговорила женщина и покачала головой.
- Я не собираюсь себя выгораживать, но никто не заслуживает, чтобы его вот так называли!
- Я знаю… Я согласна... – Маркман явно о чём-то глубоко задумалась, села, и, положив на колено папку, стала что-то записывать. Теперь я не намеревался выяснять это, оно того не стоило.

Принявшись болтать ногами, я внезапно вспомнил одну вещь, о которой должен был спросить. Но начинать надо аккуратно.

- У меня опухоль мозга? – поинтересовался я как бы невзначай.

Доктор уставилась на меня, и выражение её лица меня встревожило. Ну ведь у меня нет на самом деле никакой опухоли, правда? Чёрт… а вдруг есть? А вдруг из-за неё я вижу Джаспера? А ведь такую опухоль нельзя вырезать… Значит, я скоро умру? Знаю, я хотел этого когда-то в прошлом, но это была всего лишь шутка!

- Это не то, о чём я беспокоюсь.

Сердцебиение замедлилось.

- Поэтому вы постоянно делаете мне рентген? И так интересуетесь моим мозгом?

Подумав, Маркман облизнула губы. Отвечать ей явно не хотелось… она вообще хоть иногда может быть со мной честной?!

- Ну… несколько лет назад с тобой произошёл один несчастный случай…
- Какой? – нетерпеливо спросил я. Я не помню ничего такого, я вообще не помню, что было несколько лет назад!
- Просто несчастный случай… - набрав воздуха, пробормотала Маркман после длительной паузы.
- Какой? Автокатастрофа, спортивная травма? Расскажите! – требовал я, начиная сердиться.
- Нет. Хочешь ты узнать про снимки или как? – грубо оборвала та, и я замолк, - Несколько лет назад с тобой произошёл несчастный случай, который вызвал повреждение головного мозга. Поэтому нам и нужно делать снимки, чтобы знать, как обстоят дела. Это всё.

И всё? Меня затошнило, а во рту враз стало сухо. У меня – и повреждение мозга? Такого не может быть! Я нормально себя чувствую!

Я свободной рукой потрогал голову… Неужели там что-то не так? Нет, нет, это неправда! Там тайны, а держать их в повреждённом мозге нельзя!

- Я знаю, мне не нужно было говорить тебе это, - Маркман встала и приблизилась ко мне, взяв за руку, которой я проверял свою черепушку.
- У меня там тайны… - тихо прошептал я.
- Я знаю. Всё будет хорошо, ты в порядке… Правда. Обещаю.

Я с сомнением покосился на неё. Не-а, не в порядке я… даже чуть-чуть. Маркман вновь села и принялась что-то строчить, а я лёг, по-прежнему прижимая лёд к лицу и глядя в потолок. Вспомнилась ночь, когда Фрэнк пробрался сюда и в первый раз попросил меня о поцелуе. Из-за этого сердце разболелось не меньше, чем голова.

Тут я заприметил камеру в углу, и сразу в подсознании всплыла истинная причина, по которой я хотел побеседовать с Маркман. Я сел и показал на прибор пальцем.

- В моей комнате камера.
- Ну да, - спокойно отозвалась доктор, даже не посмотрев на меня, как я ожидал, - Во всех комнатах есть видеонаблюдение…
- Во всех?! – в ужасе повторил я.
- Кроме душевых.
- Это вторжение в частную жизнь!

Маркман наконец встретилась со мной взглядом. Ей явно было стыдно, и это заставляло меня кипятиться ещё больше, - Вы за нами шпионите!
- Вряд ли, - усмехнулась та, - Мы проверяем отснятый материал только тогда, когда это на самом деле необходимо, дабы избежать драк и различных других происшествий.

Пришлось выпускать пар: на такое возразить нечего.

- Джерард, а почему это тебя так интересует? – настала очередь Маркман приставать. Женщина хитро сощурилась.
- Нисколько не интересует, - на автомате ответил я.
- …или ты делаешь что-то, что тебе делать нельзя?
- Нет, - я отвёл глаза, но когда всё же зыркнул на Маркман, то заметил, как она улыбнулась, садясь опять.
- Погодите-ка, - доктор ответила мне невинным взглядом, - Вы что-то знаете?
- Абсолютно ничего.

Хах! Первый признак вины – отказ от обвинения! Я вытаращил глаза.

- Вы знаете?!

Она знала. Она знала про меня и Фрэнка, я это видел. Более того, я это чувствовал. Вот гадство! Никогда в своей жизни я не был так смущён…

- О чём знаю?
- Обо мне и Фрэнке? – я пристально наблюдал за её реакцией.
- Ничего я не знаю, - быстро соврала женщина, пытаясь притворяться, будто и в толк не возьмёт, о чём я… но у неё не вышло.
- Как вы узнали? – продолжал настаивать я, - Вы сказали, что не просматриваете плёнку! Вы же так говорили!
- Я не просматривала, - отпиралась Маркман.

И тут я всё понял.

- Он вам сказал! – я соскочил с каталки и отложил пакет со льдом в сторону.

Маркман ничего не ответила, и это служило вернейшим подтверждением моих страхов: кажется, наш с Фрэнком маленький секрет вовсе не был секретом, - Почему он это сделал?

- Джерард… - с трудом произнесла доктор и поднялась.
- Почему он вам это сказал? – я должен был получить ответ во что бы то ни стало.
- Я не собираюсь передавать то, что Фрэнк сказал, тем более тебе, - отрезала Маркман, но довольно мягко.

Я брякнул льдом о пол; пакет прокатился по плитке. Мне нужен ответ! Если Маркман собирается и дальше подчиняться этим правилам отношений врача и пациента, придётся расспросить самого Фрэнка. В три прыжка я пересёк комнату и рывком распахнул дверь так, что она чуть не слетела с петель. Не обращая внимания на приказы Маркман остановиться, побежал к кафетерию… но Фрэнка не было ни за одним из столов. Неважно, значит он в своей комнате.

Как обычно, я угадал. Торопливо постучав, вошёл… Так как подлинная история мне точно не была известна, я не бесился. Может, Маркман какими-то угрозами вынудила мальчика рассказать правду, кто знает…

- Ох, Джерард… Ты в порядке? – спросил Фрэнк, как только увидел меня. Он лежал на кровати, глядя на потолок. Я тоже любил так делать… Но сейчас это не имеет значения.
- Ты рассказал ей! – заорал я, и глазом не моргнув на его вопрос.

Уже почти встав с кровати, Фрэнк замер.

- Она тебе сказала? – в ужасе прошептал он.
- Ей не пришлось, - зло процедил я сквозь зубы, - Почему ты ей рассказал? – нет, я правда не мог взять в толк, зачем Фрэнку надо было рассказывать Маркман настолько интимные вещи! Ладно, Рэю бы сболтнул, но Маркман!..
- Ты просто не понимаешь! – закричал Фрэнк, мгновенно расстроившись.
- Ну так объясни мне!
- Я должен был рассказать кому-то, - он встал и приблизился ко мне, говоря спокойно и размеренно.
- Почему же? – и откуда у меня столько сарказма взялось? – Неужели это было так плохо?
- В общем-то, нет, - он фыркнул, и я почувствовал укол раскаяния. Прекрасно, спасибо, Фрэнк.
- Я думал, это будет нашим секретом и даже не предполагал, что возможно трепаться об этом с врачами! Ты всегда целуешься, а потом разбалтываешь всем?

Как только я сказал эти слова, то тут же о них пожалел. Я знал, что я имею в виду, но… это звучало ужасно. Единственные люди, с кем Фрэнку доводилось целоваться, были теми самыми мерзавцами…

- Прости, - я тут же попытался загладить свою вину, но поздно. Фрэнк был совершенно убит. Опустошён. Предан. Это было очевидно… Я скатился до уровня Берта…
- Я виноват, - Фрэнк прикусил нижнюю губу и опустил взгляд, - Если ты постоянно осознаёшь себя ничтожеством, то чувствуешь вину каждый раз, когда счастлив. Мне был нужен кто-то, кто сказал бы мне, что это нормально. И всё.
- Фрэ… - начал я, но тот перебил:
- Пожалуйста, оставь меня.

Моё сердце разбилось на тысячу осколков, я даже ощущал, как они падают сквозь моё тело, вызывая приступы ужасной боли. Сделав несколько шагов назад, я очутился вне пределов комнаты, и Фрэнк захлопнул дверь прямо перед моим носом. Вот и готово. Я уничтожил нас обоих…

Разбитая щека вновь начала пульсировать болью, и мне осталось лишь начать свой позорный путь обратно в лазарет. Но на полпути я услышал голоса Рэя и Боба, звавших меня… Сперва я игнорировал их, но они становились всё настойчивее, и поэтому пришлось вернуться и пройти в комнату Рэя только чтобы заставить их заткнуться.

- Что ты делаешь? – сразу пристал Торо.
- Говорю с тобой, - ну неужели это не очевидно?
- Не-а, неправильно!

Я немного подождал, но о правильном ответе меня так и не просветили. Я развернулся, чтобы уйти…

- Почему ты от него бегаешь? – всплеснул руками Боб.
- Что?! – это меня основательно сбило, сейчас не время говорить о таких вещах!
- Ну как, расскажем ему? – спросил Рэй, и они с Бобом обменялись улыбочками.
- Он имеет право знать… а цвета никогда не лгут.

Я вылупился на них. Почему я один торчу тут среди психов? Почему их тянет ко мне, как магнитом? Я что, пахну как-то по-особенному? Или причёска у меня такая? Ну правда, что за херня?

Добрых десять секунд Рэй оглядывал комнату, залез даже под кровать и проверил каждый угол. У меня не было ни единого предположения насчёт того, что он искал, но я и знать не хотел. Тем временем Торо откашлялся, словно собираясь объявить что-то важное.

- У меня есть для тебя послание!

Я и не шевельнулся.

- Мы уверены, что оно предназначено тебе, - встрял Боб.
- Конечно. Сегодня утром я взял тарелку с хлопьями, а в ней оказалось послание! Очень важное… оно может помочь… а может и навредить…

Даже если я насмехался над ними, то втайне наоборот страшно хотел выведать, что это за послание. Иногда Рэй «получает» настоящую фигню, о которой можно решить только что-то вроде: «Ё-моё, и как он вообще до такого додумывается?»

- А затем мы поняли, что это для тебя! Хочешь узнать, как мы это поняли?
- Нет, - честно ответил я.
- В моей тарелке попались цветные хлопья: три штуки красных и четыре синих, а у Боба было то же самое. Это знак!
- Это правда, я сам считал, - с энтузиазмом подключился Брайар, - А мы уже знаем, что если в обеих чашках синих хлопьев больше, чем красных, то послание для тебя. В этом нет ничего сложного!

Мои глаза ещё больше расширились. Я ещё не говорил, что всё это просто смешно? Теперь говорю.

- Цвета не лгут, - повторил Рэй.
- Ага!
- Мне пора идти, - я кивнул каждому из них в знак завершения и поплёлся к выходу.
- Джерард, погоди! Ты не хочешь узнать, что было в послании?
- Ладно, - буркнул я, остановившись, и вздохнул, - Что?

- Ты ему скажешь?
- Нет, это твоё послание, ты и говори!
- Значит так, послание, - трагическим голосом заговорил Торо, встав в полный рост, - «Никто и не говорил, что будет легко любить его!»
- Кто тебе это сказал?

Заговорщики поглядели друг на друга.

- Джерард, это же были хлопья!
- Нет, ни фига! Чашки с хлопьями не могут содержать такое! – ну это же сумасшествие! Вообще, я терпимо отношусь к дурацким посланиям кучерявого, но это просто вывело меня из себя. Боб и Рэй с самого начала осуждали наши с Фрэнком отношения… Неужто они такие дураки и думают, будто я поверю в то, что из хлопьев возможно подцепить послания? Да психи придумали это, чтобы выразить своё настоящее мнение!
- Нет, это правда, - спорил Рэй, размахивая руками.
- Да ты сумасшедший!
- Ты тоже не совсем в здравом уме, Джерард! По крайней мере, у меня нет воображаемых друзей!
- Какая разница, откуда послания? - Боб встал между нами, не позволяя сцепиться, - И что в них, тоже неважно! А?

Голова ныла, как впрочем, внутренняя поверхность щеки, запястье и суставы. Я хотел уйти, а не спорить об идиотских вещах, к тому же, ужасно себя чувствуя из-за того, что наговорил Фрэнку. Не надо мне лекций о любви от двух самых главных безумцев учреждения! Но и наживать себе ещё врагов тоже не надо: Рэй мог чего-нибудь наплести Фрэнку, и тогда всё пропало. Теперь уже точно насовсем.

- Извините, - пробормотал я, и совершенно честно. Нельзя называть других сумасшедшими, даже если это так и есть.

Я оглядел палату Рэя. Мне доводилось уже тут бывать, насколько я помню, несколько раз. Здесь… странно, даже если взять внешний вид. Кровать Торо передвинул на середину, хоть ему и запрещали это делать. И он даже прекратил как-то раз, но теперь опять принялся… Не понимаю, почему ему так обязательно спать в центре комнаты, может, это как-то связано с посланиями, которые он каждый день получает?

Здесь также всегда темно и мрачно, даже если свет зажжён – его отнимает тяжёлая чёрная штора, закрывающая всё окно. Я спрашивал, зачем нужно постоянно сохранять темноту, и Рэй сообщил, что «просто послания, приходящие на свету, обычно получаются плохими»…

Вспомнив сие, я мысленно улыбнулся. Пожалуй, тот разговор был нашим первым… Тогда-то я и понял, что я – единственный здравомыслящий человек в учреждении. И поэтому я обрёк себя на одиночество, но когда появился Фрэнк, возникла надежда на то, что что-то изменится. Я пытался ничего не испортить, но всё-таки уж лучше бы я не открывал рта! Может, опять пора замолчать? Хммм…

- Давай обсудим самое главное, - начал Боб, поворачиваясь ко мне, - Почему ты убегаешь от Фрэнка? Почему ты бросаешь его?
- Я ему больше не нравлюсь, - принялся защищаться я, не желая никаких выговоров, и нахмурился.
- Я знаю, что ты офигительно умный парень, так что это мы пропустим, - усмехнулся Рэй.
- Ему нужно, чтобы кто-то за него боролся.
- Ему нужно, чтобы ты боролся за него.
- Почему я должен бороться за него, если он не желает бороться за меня? – их слова начали меня злить и заставили чувствовать себя дурачком…
- Нет, ему нужно, чтобы боролись именно за него, он весь сломлен и разбит. Ты – просто одинок… Он сломлен, Джерард, и ему нужен тот, кто поможет ему вновь восстановиться! Кто будет бороться за него и давать понять, что любит, - Рэй эту фразу повторял снова и снова.

Бороться за него.

Это и есть то, что я должен делать? Перестать платить за его отказы той же монетой и просто рассказать о своих чувствах? Это значит… придётся подтвердить, что я люблю его? Едва ли я мог это произнести даже в собственных мыслях, как тогда смогу сказать ему в глаза?..

- Пошли, - приказала внезапно возникшая Маркман, и я уже не узнал, что мои советчики собирались сказать в дополнение, просто покинул комнату без единого слова более.
- Куда? – я принял новый пакет со льдом.
- В больницу.
- Но я в порядке! – со мной действительно всё было хорошо!
- Это просто предосторожность, нужно сделать проверку.
- Снимки?
- Да.
- Посмотреть на мою опухоль мозга? – я так и не разуверился до конца в том, что она у меня была. Да уж лучше опухоль, чем повреждение, о котором доктор говорила!
- Ну, если ты так хочешь… - Маркман искоса взглянула на меня.

Бороться за него.

Мы почти подошли к запертым стеклянным дверям, ведущим в главное фойе. Как только ты проходишь эту дверь, для тебя открывается другой мир. Однажды я был снаружи… Я уже слишком долго торчу запертым в отделении для душевнобольных, пора бы и сменить обстановку. Маркман вынула свою карточку и ввела код так быстро, что я даже не углядел, заметил только то, что она уже нажала кнопку «ввод». Лампочка загорелась зелёным, и раздался лёгкий щелчок: дверь открылась.

- Подождите, - выпалил я, как только ступил за порог.

Бороться за него.

- Я сейчас вернусь, - сунув лёд в руки женщины, я кинулся обратно, в западное крыло здания.

Рэй был прав. Бороться за него. И никто не говорил, что будет легко его любить… Теперь я точно знал, что должен сказать! Я собирался бороться.