Водительство

Желать чего-то одного — благо, потому что если вы пожелаете и одного, и другого, то в вашем поже­лании не будет единства, и это будет означать, что вы двуличны.

Сёрен Кьеркегор

М

ы выяснили, какова иерархи­ческая подчиненность тела: клетка — нейрон — рефлекс — ус­ловный рефлекс — спинной мозг - головной мозг — и обратно по тому же пути вплоть до нейрона. Не­смотря на сложнейшее взаимодей­ствие тысяч синапсов, система сама по себе проста. В основу ее положе­ны два принципа — свобода и взаи­мопомощь. Такие простые действия - пристукнуть комара, сфотографи­ровать цветок — требуют, чтобы вся система работала согласованно и практически на пределе.

И это очень похоже на взаи­мосвязь членов в Теле Христовом! Все мы присягнули на верность Гла­ве - Христу. Но Бог, Который с огромным уважением относится к нашей свободе, оставляет право вы­бора за нами, причем каждый из нас в своем выборе совершенно свобо­ден.

Тело преподает нам один инте­ресный урок: очень важно, чтобы мы поддерживали друг с другом связь на всех уровнях. Жизнь была бы безнадежно запутанной, если бы мой мозг был обязан отдавать со­знательный приказ каждому мышечному волокну. Когда утром я иду на работу, я могу спокойно размышлять о своих пациентах или о чирикающих на ветках птичках. Я не должен указывать ногам, куда идти. Мышцы ног выполняют череду рефлектор­ных действий, которые как бы введены в их программу. Мышечные волокна отдыхают по очереди, а не все сразу. Поэ­тому я двигаюсь плавно, а не рывками. Мои нейроны прислу­шиваются к остальным частям тела. Если поступают какие-ли­бо жалобы от сердца, они замедляют шаг моего тела. Если я вдруг спотыкаюсь, они тут же предпринимают меры.

Здоровое тело прекрасно. Полная гармония царит между центральной нервной системой и подвластными ей тканями те­ла. Но и в этой совершенной гармонии каждый нейрон должен знать, что ему нужно сделать в каждый данный момент. Подоб­ное «решение» он принимает, проанализировав все входящие импульсы. В каждой нервной клетке заключен микроскопиче­ский компьютер. Он улавливает мои намерения, переговарива­ется с моими мышцами, анализирует объем вырабатываемых гормонов, проверяет запасы энергии, наличие ощущений уста­лости или боли, а потом говорит «да» или «нет» определенной группе мышц.

Представьте себя частью двигательной системы Тела Христова — одной из миллионов клеток. На основании чего вы принимаете решение — действовать или воздержаться от дей­ствия? Откуда поступает приказ? Должен ли всегда быть более сильный «входящий» импульс, который перечеркивает все вну­тренние импульсы?

С

амые многочисленные и наиболее тесные связи любой клетки организма — это связи с нейронами, расположен­ными в непосредственной близости от нее. Одни нейроны передают информацию от клеток двигательной системы, другие — от болевых рецепторов, третьи — от рецепторов давления, от температурных рецепторов, от клеток, следящих за тонусом! мышц. Все это составляет огромный поток информации о состоянии всего клеточного сообщества. На основании этой ин­формации каждый отдельный нейрон решает, «что ему делать». Мне кажется, что Бог подобным же образом замыслил и цер­ковь. Что должна предпринять церковь, чтобы помочь город­ским беднякам? Как помочь семьям? Как помочь жертвам на­воднения? Бог изложил нам принципы, по которым должно действовать все Тело, но Он же создал поместные группы веруюших, которые сами должны решать, какова их роль и роль каждой из составляющих их клеток.

В Библии перечислены различные духовные дары, кото­рые следует использовать в организационной иерархии помест­ной церкви. Интересно, что когда речь заходит о подборе цер­ковных работников, нигде в Библии не сказано, что нужны зна­ющие и опытные люди. Нигде не говорится, что пастырь церк­ви должен быть хорошим менеджером, или опытным бухгалте­ром, или талантливым руководителем. К работникам церкви предъявляются чисто духовные требования. Насколько они верны Богу? Умеют ли они держать себя в руках? Что у них про­исходит в семье? Для церковных работников главное не опыт­ность, а преданность своему делу. Кажется, Бог говорит: «Я мо­гу работать с любыми людьми, главное, чтобы они были верны Мне». Бог даровал нам свободу. Теперь ему нужны руководите­ли, которые готовы воспользоваться своей свободой, подчинив ее Божьей воле. Знающая, но неверная телу клетка может со­вершить замечательный поступок, но, подобно «сведенной» мышце, будет бесполезной для Тела Христова, если ее поступок церкви не нужен.

Люди, воспитанные в условиях западной демократии, ко­торая своими высшими ценностями считает автономию и сво­боду, с готовностью могут представить себе тело в виде демо­кратической республики — в нем конечное решение принимает каждая отдельная клетка. Но это лишь часть общей картины. Как отмечал епископ Лессли Ньюбигин, «цель Божья состоит не в том, чтобы собрать группу душ, привлеченных в церковь красотой друг друга... Подобная мысль не совместима с библей­скими представлениями о Боге, человеке и мире. Бог предлагает нам искупление как в рамках общества, так и в рамках Вселенной. А потому на каждом шагу Божье провидение творит новые истинные отношения между людьми и новые истинные отношения между человеком и остальным тварным миром. В центре Божьего провидения всегда какое-то деяние, свершен­ное в поворотный момент истории в конкретном месте. Весть о деянии передается через людей — люди рождаются свыше, ме­няются их отношения друг с другом, и они сами вовлекают но­вых людей в эти качественно новые отношения»¹. Очень часто Бог говорит с нами не через нашу собственную душу, а через братьев — членов Тела Христова. И сам процесс распростране­ния Божьего откровения связывает нас воедино.

Некоторые вожди христианского движения смогли раз­вить эти новые взаимные отношения с другими клетками тела, причем интереснейшим образом. Методистское движение Джона Уэсли получило свое название от слова «метод». Дело в том, что у него были свои организационные методы, благодаря которым все члены церкви несли ответственность друг перед другом. Они еженедельно собирались группами и каждый из членов отвечал на такие вопросы: «Встречались ли тебе ис­кушения на этой неделе? Поддался ли ты им? Как шел твой ду­ховный рост на этой неделе? Как за тебя можно помолиться?» В первых методистских церквях очень серьезно относились к подчиненности, которая в Теле Христовом, как и в теле челове­ческом, имеет вертикальную и горизонтальную направлен­ность.

Каждый из нас — каждая отдельная клеточка — должен принимать по тысяче решений за день: что съесть на завтрак, какую радиостанцию послушать, какой зубной пастой восполь­зоваться, к кому из соседей заглянуть, кому позвонить по теле­фону. Кроме этих обычных задач каждому из нас приходится решать и множество этических вопросов. Могу ли я возлюбить ближнего, как самого себя? Могу ли я потратить премию на но­вую рубашку? Стоит ли мне уплатить государству все причита­ющиеся налоги? Как мне выяснить Божью волю в той или иной ситуации? Психиатры могут рассказать о множестве глубоко верующих людей, которые впадали в ступор, будучи не в состо­янии ответить на подобные вопросы. Наш разум так перегру­жен обилием информации, что зачастую реакция на окружаю­щий мир выливается в бездействие.

Именно по этой причине, как мне кажется, Библия гово­рит, что наша связь с Богом и со Словом Божьим обязана стать столь тесной, что любое христианское дело милосердия должно сделаться для нас чисто рефлекторным. Если в каждой кон­кретной ситуации мне нужно решать — говорить правду или нет, — жизнь становится безнадежно запутанной. Но если я го­ворю правду рефлекторно, отвечая на какой-то импульс свыше, то я иду по жизни уже гораздо увереннее. Иду как христианин, которому не нужно смотреть под ноги на каждом шагу.

Павел подводит итог этому разговору о необходимых нам духовных рефлексах в следующем отрывке: «И не сообразуй­тесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и со­вершенная» (Рим. 12:2). Далее он впервые во всем Писании проводит развернутое сравнение между телом человеческим и церковью. Потом следует краткое перечисление заповедей, со­ставляющих суть Божьей воли: ненавидеть зло, следовать добру, считать других выше себя, помогать нуждающимся Божьим лю­дям, не гордиться, жить в мире со всеми.

Павел никогда не пускается в дебри психологии, не пи­шет о семейных и социальных факторах, затрудняющих испол­нение этих заповедей. Он не умоляет нас жить праведно. Он просто рассказывает нам, что такое праведная жизнь и увеще­вает «обновиться умом». Я бы назвал это так: Павел напомина­ет каждой отдельной клетке о ее новом естестве во Христе. У нас есть нехорошая тенденция забывать, что Христос — Глава. Нас так и тянет подменить Его собой, хорошо образованным человеком. Но Павел рекомендует нам пройти процесс чистки мозгов и сознательно найти свое место в установленной Богом духовной иерархии.

О

чень часто мне встречаются христиане, которые так вы­ставляют напоказ свою духовность, что она образует вокруг них нечто вроде нимба, указывающего на их причастность к «запредельному бытию». Некоторые говорят, что духовный христианин — этот тот, от кого можно услышать слова: «Бог сказал мне: пора покупать новое платье» или «Я уверен: Бог хо­чет, чтобы церковь истратила эти деньги так...» Очень часто слова «Бог сказал мне» становятся привычным оборотом речи некоторых верующих. Сам я твердо верю: большая часть из то­го, что говорит мне Бог, уже записана в книге под названием «Библия». А на мне лежит обязанность внимательно изучить Божью волю, о которой пишет Библия. Для большинства из нас таинственная «прямая» связь с Богом далеко не самый обыч­ный путь познания Божьей воли. О Божьем водительстве мы узнаем, когда размышляем о создавшихся обстоятельствах, ког­да получаем мудрый совет от друга. Такой путь поисков Божьей воли ничем не хуже.

Выпускники колледжей мучаются, стараясь решить, ка­ким же будет их будущее. Они ждут, чтобы Бог послал им яс­ный, четкий план прямо в руки. В Библии есть примеры того, как Бог использовал ангелов, видения и другие подобные мето­ды, чтобы донести Свою волю. Если присмотреться ко всем этим случаям, можно заметить: лишь немногие из них были от­ветом на молитву о Божьем водительстве. Обычно эти случаи оказывались неожиданными, непрошеными.

Возьмите к примеру, сон о муже-македонянине, призы­вавшем Павла. Это было потрясающее откровение. Оно заста­вило Павла изменить планы и отправиться в Македонию. Можно было бы подумать, что Павел всегда строил свои планы очень тщательно с учетом Божьих намерений. Но Писание го­ворит нам, что Павел отправился в путь, основываясь не на ви­дениях или внутреннем голосе Духа. Скорее всего, он оценил ситуацию в мире и выбрал наиболее разумный путь. Но Святой Дух хотел, чтобы он пошел в другие земли, потому и смешал его планы. Это был совершенно особый случай Божьего водитель­ства, не типичный даже для жизни Павла.

Стараясь найти наиболее точное сравнение, чтобы опи­сать рост веры в христианине, Павел часто обращался к спорту - бегу, борьбе, кулачному бою. На примере спортсменов хоро­шо видно: только дисциплина помогает натренировать тело, сделать его послушным. Пит Роуз может положиться на свои мышцы. В нужный момент они разворачиваются, словно пру­жина, и он под крики болельщиков выходит на финишную прямую. Его нейроны, благодаря долгим часам тренировки, четко знают, что им делать. Тело спортсмена хорошо понимает, чего хочет его разум. Оно имеет силы и опыт, чтобы эти жела­ния воплотить в жизнь. Так же происходит и с христианами: христианину лучше тратить время на тренировки — учиться по­виноваться Богу ежедневно, исполняя все то, что уже открыто ему в Библии, вместо того чтобы лихорадочно изыскивать ка­кие-то волшебные пути в Царствие Божие, иллюзорные, как Чаша Грааля.

Н

ичуть не преуменьшая значения каждой клетки нашего ор­ганизма, а также важности идеально работающих рефлек­сов, не могу не выделить особую роль нейрона: каждый отдель­но взятый нейрон имеет непосредственный доступ к мозгу. Хотя далеко не всегда этот доступ используется напрямую, но все же он существует, и синаптические соединения нейронов вносят в нашу жизнь немало радостных, волнующих моментов. Вот что случилось со мной, когда я только начинал жить и работать в Индии. У меня всегда было ощущение, что я должен стать миссионером. Поэтому, когда я получил медицинское об­разование, я принял предложение поехать в Индию — страну, где родился и вырос. Сначала я подписал контракт только на один год — я еще не готов был принять решение по поводу всей своей будущей жизни. Я приехал в Мадрас и стал лечить, учить, проводить операции и делать все, что нужно делать в больнице. Через пару месяцев я поехал навестить доктора Кохрана, известного специалиста по кожным заболеваниям. Он работал в больнице в городке Чинглпуте, где лечились заболевшие прока­зой. Это было километрах в десяти от Мадраса. В больнице, где я работал, пациенты, больные проказой, не лечились, и как врач я с ними не общался. Мы с доктором Кохраном шли по террито­рии его больницы. Ему то и дело приходилось отвечать на при­ветствия своих пациентов: сидящих тут и там на корточках, ко­вылявших нам навстречу на перевязанных ногах или провожав­ших нас почти незрячими глазами, смотрящими с искаженных лиц. Мало-помалу моя нервозность (результат воспоминаний детства) переросла в профессиональное любопытство, и мои глаза, уже не отрываясь, разглядывали руки пациентов.

Эти руки то посылали мне приветственные взмахи, то про­тягивались для рукопожатия. Я изучал их, так же как кто-то дру­гой изучает лица, — нередко я запоминаю внешний вид рук луч­ше, чем черты лица. Но в данный момент мое любопытство было вызвано не желанием получше рассмотреть результат инженер­ного искусства, которое я изучал в медицинском колледже. Это был взгляд врача. У многих людей вместо рук были скрюченные культи, покрытые наростами и язвами. У некоторых на руках не было пальцев. А у некоторых не было и самих рук.

Больше я уже не мог сдерживаться. «Послушай, Боб, - прервал я его лекцию о кожных заболеваниях. — Я знаю о коже не так уж много. Расскажи мне лучше про их руки. Почему они стали такими? Как ты их лечишь?»

Боб пожал плечами и ответил: «Извини, Пол, я не знаю, что тебе сказать».

«Не знаешь! — в моем возгласе слышалось удивление и явная озабоченность. — Все последние годы ты считался одним из лучших специалистов по проказе, и ты не знаешь? Наверняка что-то можно сделать с этими руками!»

Боб Кохран посмотрел на меня почти с негодованием. «А чья это вина? Я тебя спрашиваю — моя или твоя? Я кожник — я и лечу кожные поражения, вызванные проказой, А ты — специ­алист по костям, хирург-ортопед!» Уже более спокойно, с печа­лью в голосе, он сказал, что ни один хирург-ортопед так и не за­нялся исследованием причин деформаций у пятнадцати мил­лионов человек, страдающих проказой во всем мире.

Пока мы ходили по больнице, эти слова не выходили у меня из головы. Гораздо большее число людей в мире страдало от проказы, чем от полиомиелита; больных проказой было больше, чем жертв катастроф. И ни один ортопед не пришел им на помощь? Кохран сказал мне, в чем, по его мнению, крылась причина: обычные предрассудки. Проказа была окружена ау­рой черной магии. Большинство врачей и близко не подходило к больным проказой. Среди тех, кто старался как-то помочь людям, были идеалисты, священники или миссионеры. А вра­чей не было.

Через некоторое время я заметил одного пациента, сидя­щего на земле и пытающегося снять сандалию. Но изуродован­ные руки его не слушались. Он безуспешно пытался расстег­нуть ремешок сандалии, прижав большой палец к ладони дру­гой руки. Было ясно: его руки не способны удерживать предме­ты — из них все просто вываливалось. Что-то меня подтолкну­ло—я подошел к нему и сказал на тамильском наречии: «Поз­воль мне взглянуть на твои руки».

Молодой человек встал с земли и, улыбаясь, протянул мне руки. Испытывая брезгливое отвращение, я все же взял его руки в свои. Я водил пальцами по его искаженным пальцам и очень внимательно разглядывал их. Потом я разогнул его паль­цы и вложил свою руку в его, как бы для рукопожатия. «Сожми мою руку как можно крепче», — велел я ему.

К моему великому изумлению, вместо ожидаемого сла­бенького прикосновения я почувствовал сильное интенсивное сжатие, мне даже стало немного больно. Моя рука оказалась за­жатой в крепкие тиски, а его пальцы впились в мою кожу, как стальные. У него не было никаких признаков паралича — я да­же закричал, чтобы он отпустил мою руку. Я посмотрел на него со злостью, но был обезоружен его ласковой улыбкой. Он не знал, что сделал мне больно. В этом и крылась причина. Каким-то странным образом мышцы этой жутко обезображен­ной руки оставались по-прежнему сильными. Было очевидно: мышцы были не сбалансированы, и парень не имел понятия о том, какую силу прикладывал. Можно ли каким-то образом вы­ровнять мышцы этих рук?

По моему телу пробежала дрожь. Было такое чувство, что я вдруг стал центром вселенной. Я понял: мое место было здесь.

Этот случайный эпизод, происшедший в 1947 году, изме­нил всю мою жизнь. С того мгновения я уже четко осознавал свое призвание, как клетка моего тела четко осознает свою функцию. Каждая деталь той обстановки — стоящие вокруг нас кучками пациенты, тень от дерева, вопросительное выражение на лице того парня — все это навсегда врезалось в мою память. Это был мой звездный час. Я явственно почувствовал присут­ствие Духа Божьего: ради этого мгновения мне и суждено было оказаться в Чинглпуте. Я твердо знал: когда вернусь в свою больницу, в моей жизни начнется новая полоса. С тех пор я ни на секунду не усомнился в этом.