Принцип детерминизма применительно к природе человека

Принцип детерминизма в консультировании предполагает наличие причинно-следственных связей между переживаниями, представлениями и поведением клиента. Работая с пациентом, мы исходим из ожиданий того, что внутренний психологический мир клиента отражается в его поведении, в конкретных действиях и поступках, и что поведение клиента детерминировано внутренними психологическими процессами. Однако всегда ли это так?

Ограниченность применения принципа детерминизма раскрывает Ролло Мэй в своей известной монографии «Искусство консультирования». Без сомнения, отмечает автор, система причинно-следственных связей вполне приемлема в отношении определенных аспектов умственной деятельности. Но было бы заблуждением, считает Р. Мэй, на основании ограниченной сферы применения этой системы делать обобщенный вывод, что принципы причинности и детерминизма исчерпывают объяснение личности в целом. Например, З. Фрейд с его идеей об инстинктах сексуальности и агрессивности как основах психики и поведения людей, соблазнился готовой и весьма четкой систематизацией, разработанной естественными науками. Ее-то он и использовал в качестве прокрустова ложа, куда он постарался втиснуть человеческую личность, пишет Р. Мэй. Это заблуждение проистекает из непонимания того, что любой научный метод имеет свои ограничения. Признавая, что объективная наука помогает нам в значительной мере познать отдельные фазы и явления умственной деятельности человека, было бы непростительной ошибкой воображать, считает автор, что можно свести к причинно-следственным механистическим принципам понимание человеческого разума во всех его творческих, часто непредсказуемых, подчас неуловимых проявлениях. В итоге, фрейдовская, по выражению Ранка, «естественнонаучная психология» пошла по ложному пути признания абсолютной детерминированности личности.

Признание полной детерминированности, по мнению Мэя, снимает всякую ответственность за свое поведение с самого человека. Так вор вправе заявить: «Яблоко украл не я, а мой голод». А как же быть, спрашивает автор, с такими присущими индивидууму свойствами, как целеустремленность, свобода, осознанность решений?

«Между прочим – пишет по этому поводу Р. Мэй – согласно одному из основных постулатов психотерапии, пациент должен рано или поздно научиться отвечать за свои поступки. Вот почему детерминированность, которая снимает с личности всякую ответственность, в конечном итоге просто мешает душевному выздоровлению. Причинно-следственная предопределенность годится только для весьма ограниченной области неврозов, вызванных комплексом подавления. Освободившись от комплекса, пациент принимает на себя ответственность за творческое созидание собственного будущего.

Как говорит опыт, страдающие неврозами пациенты чаще всего придерживаются предопределенности в отношении к жизни. Они всегда ищут, на кого бы переложить вину за собственные трудности – на родителей, на несчастливое детство, на коллег. Для них все сгодится, «лишь бы только я был не виноват» – вот их лейтмотив. Объяснить это легко: стоит такому пациенту взять ответственность на себя, как ему придется предпринять какие-то шаги, чтобы справиться со своим неврозом. Безусловно, в любой произошедшей с человеком беде наличествует бессчетное количество предопределяющих факторов, но в основе основ личностной автономии лежит момент собственной ответственности и возможность творческого развития. Вот что важно» (Р. Мэй, 1994)