Видимая часть

Что же это такое: этот бесшовный чулок, разме­ром почти в два квадрат­ных метра, натянутый на все наше тело? Что это за оболочка, что за личина — которая краснеет, бледнеет, потеет, лос­нится, излучает тепло, покрывается морщинами, дрожит, передвигается, чешется, испытывает удовольствие и боль на протяжении всей нашей жизни? При этом одно­временно еще является и охранником наших вну­тренних органов, и высо­кочувствительным дат­чиком, и смелым путеше­ственником по неизведан­ному миру. Что же это? (Ричард Сельзер).

Когда я жил в Индии, исследование причин возникновения про­казы и способов борьбы с ней отни­мало все мое свободное время. И моя жена Маргарет тоже решила заняться медициной: она стала учиться на вра­ча-офтальмолога. Прошло время, и из нее получился квалифицирован­ный глазной хирург. Многие люди, нуждающиеся в лечении, не в состо­янии были добраться до больницы. Тогда моя жена с группой ассистен­тов стала ездить в отдаленные сель­ские районы для оказания медицин­ской помощи. Они оборудовали пе­редвижной госпиталь, где было все необходимое, и месяцами жили то в одной, то в другой деревне. Местные жители уже знали: в определенный день в каком-нибудь здании - в школе или на старой рисовой мель­нице - будет вестись прием всех нуждающихся: и тех, у кого воспали­лись глаза, и тех, кто потерял зрение. Бригада врачей работала в тяжелей­ших условиях: стояла удушливая жара, а оперировать приходилось без передышки — конвейерным способом. Иногда невозможно было найти ни одного подходящего здания. Тогда врачи раскладывали операционные столы в тени какого-нибудь бананового дерева. Бывали дни, когда ежедневно два врача делали до сотни операций по удалению катаракты.

Этот случай произошел в 1956 году. Бригада Маргарет на несколько недель разбила лагерь в сельском районе Индии, по­раженном страшной засухой. Уже пять лет люди не могли со­брать урожай, все колодцы пересохли: нечего было ни есть, ни пить. Жители всех окрестных деревень стали приходить в раз­битый врачами лагерь, хотя не нуждались в лечении, — они на­деялись получить пищу. Люди соглашались на операцию по удалению глаза — лишь бы им дали поесть.

Мальчики-подростки предлагали свою помощь в лагере-госпитале, больше напоминавшем в те дни сумасшедший дом. У Маргарет появился помощник — застенчивый смуглый маль­чуган лет двенадцати. Его обязанностью было облачаться в бе­лый халат, придающий солидность, но болтающийся на нем мешком, и во время операции стоять на ящике с карманным фонариком в руке. Причем держать этот фонарик, работающий от трех батареек, надо было так, чтобы свет падал прямо на ро­говицу глаза пациента. Маргарет сначала сильно сомневалась: выдержит ли неграмотный деревенский мальчишка шок, когда впервые увидит, как разрезается, а потом зашивается человече­ский глаз.

Ребенок же, на удивление всем, выполняя свою работу, держался очень уверенно. В течение первых пяти операций он скрупулезно следовал всем инструкциям Маргарет: когда и как изменить угол света. Рука его была тверда и спокойна. Но во время шестой операции она дрогнула. Маргарет спокойно ска­зала: «Мой маленький брат, держи лампу как следует». Он мо­ментально исправился. Но очень скоро луч света опять съехал с того места, где проходила операция. Маргарет поняла: он про­сто не может больше смотреть на то, как режут глаз. Она подня­ла голову и спросила, как он себя чувствует.

По его щекам потекли слезы. Он пробормотал: «Ой, док­тор... я не могу больше смотреть туда. Ведь это — моя мама».

Страдания мальчика закончились через десять дней. С глаз его мамы были сняты швы. Врачи выдали ей очки: сначала она была ослеплена ярким светом, потом постепенно глаза сфокусировались, настроились — и впервые в жизни мать смогла увидеть своего сына. Когда она протянула к нему руку, ее лицо озарилось улыбкой. «Сынок, — сказала она, — я дума­ла, что знаю, какой ты. А сегодня я тебя вижу». Она прижала его к груди.

В этой трогательной сцене выражалось следующее: образ сы­на, наконец, стал для этой женщины узнаваемым. Раньше она знала его лишь на ощупь и слышала его голос. Теперь же она видела реальную внешность своего сына. Когда он снился ей по ночам, она его узнавала. Но ей снилось лишь то, что она знала, — его кожа. Все наши представления и ассоциации о че­ловеке связаны с этим видимым органом. Именно по нему складывается наше впечатление о человеке.

Иногда я даже завидую той области медицины, которой занимается моя жена: два ограниченных овала, не закрытых светонепроницаемой тканью кожи. Можно заглядывать внутрь глаз, ничего не разрезая. А если даже и приходиться резать, то потом можно беспрепятственно наблюдать процесс заживле­ния. Только глаза могут продемонстрировать врачу наличие этих влажных клеток, живущих в человеческом организме: эти крошечные тельца, бегающие по кровеносным сосудам и по­всюду выискивающие бактерии и опухоли.

Можно сказать, что кожа, так же как и глаз, — это окно с тончайшими стеклами. Через него мы видим деятельность, происходящую внутри нашего организма, и можем судить о его здоровье. Анемия заметна по ногтям и коже: она делает свои жертвы безжизненно бледными. Желтуха окрашивает кожу в желтый цвет, а у больных диабетом кожа отливает бронзой. Из-за воздействия некоторых видов лекарств кожа приобретает си­нюшно-радужный оттенок, как от татуировки. У нас в Карвилле есть такие пациенты. Недостаток кислорода в крови вызыва­ет лиловый оттенок. Цинга, некоторые эндокринные заболевания и многие другие нарушения функций организма отражают­ся на состоянии кожи.

Когда цветовая гамма исчерпывается, кожа начинает ис­пользовать другие сигналы. Проказа проявляется отсутствием чувствительности в нервных окончаниях, рак — кожными высыпаниями или кровоточащей родинкой. Врач-аллерголог мо­жет узнать, что любит и что не любит ваш организм, расшифро­вав его секретный код. Он просто сделает у вас на спине ряд не­больших разрезов и в каждый разрез внесет микроскопические дозы исследуемого вещества. Итак, что же вас не устраивает — собачья шерсть, цветочная пыльца, морепродукты? Ваша кожа откроет тайну мучающей вас тошноты или чиханья.

Кожа - это еще и окно в наш эмоциональны внутренний мир. Немногие из мышц, связанных с кожей, способны со­кращаться по нашему желанию — мы не умеем двигать кожей, как это может делать лошадь. Зато мы можем контролировать выражение лица — об этом написаны целые тома. Боль, полу­ченная в детстве, иногда накладывает отпечаток на очертания лица, словно чья-то рука оставляет зарубки на стволе дерева. Небольшой изгиб уголков губ вниз может заставить супруга хо­дить по струнке.

Иногда тело выдает наши истинные чувства независимо от нас. Марк Твен сказал: «Человек — это единственное живот­ное, которое способно краснеть». Краснеть. Это означает ощу­щать неожиданный резкий прилив тепла, когда мгновенно раз­дувшиеся сосуды непроизвольно, никого не спрашивая, до­ставляют к коже в пятьдесят раз больше крови, чем обычно. (Для сравнения представьте: в вашем городе резко возрос спрос на водопроводную воду, и городская станция водоснабжения на 5 000 процентов увеличила ее подачу.) Молодые краснеют чаще, чем пожилые; женщины — чаще, чем мужчины. Исключений нет: краснеют и слепые люди, краснеют представители любой нации, включая самую темнокожую (доказательством тому слу­жат альбиносы). Покраснеть — означает поставить собеседника в известность о наличии чувств, которые хотелось бы скрыть.

Нет другого такого органа, как кожа. При массе в четыре ки­лограмма, она закрывает все наше тело. Кожа аккуратно огибает суставы, выпуклости и изгибы головы, кончики паль­цев и мясистые ягодицы, образуя в нужных местах складочки. Где-то она нежная, как животик ребенка; где-то шершавая, как у крокодила. Руки каменщика могут быть жесткими, мозоли­стыми, как будто их протерли шкуркой; и в то же время на жи­воте у него кожа мягкая и дряблая. Замысловатые узоры прожи­лок можно найти на коже ноги, плотно прилегающей к силь­ным мускулам; кожа на локте свободно провисает, как у кота на загривке, за который его легко можно поднять.

Возьмем небольшие участки кожи на черепе, губах, груди, пятках, животе и кончиках пальцев и рассмотрим их под ми­кроскопом. Рисунок на всех этих участках совершенно разный - наше тело напоминает лист бумаги, разрисованный разно­образнейшими узорами. Всю поверхность кожи пересекают крошечные рубчики, обеспечивающие трение, — так же как зимние шины у автомобиля. Очень любопытный факт — по со­вершенно непонятной причине каждому из нас присваивается различный рисунок рубчиков. Именно это свойство использу­ют правоохранительные органы и хранят отпечатки пальцев различных людей в собранных на них досье. Сами выпуклые рубчики участвуют в создании структуры ткани. Они обеспечи­вают возможность удерживать скользкие предметы.

Кожа играет большую роль в наших любовных ощущени­ях, и мы непременно стараемся, чтобы она выглядела привле­кательно. Мужчины каждое утро совершают ритуал удаления того, что выросло за ночь из их волосяных мешочков. Затем они располагают в определенном порядке волосы на голове. Возможно, сильно переживают из-за пары прыщиков, все вре­мя рассматривают самые заметные родинки. Женщины совер­шают еще более сложный и длительный ритуал: они без устали каждое утро наносят слой сухой пудры на сальные железы носа, чтобы уменьшить его блеск; закручивают наверх волоски во­круг глаз; выщипывают те, что растут повыше; обводят глаза темными цветами. Некоторые наносят на кожу слой краски, как художники, грунтующие холсты. Большинство женщин от­теняет цвет губ в соответствии с цветом одежды. И, что самое главное, мы — единственные из всех живых существ, создан­ных Богом, испытываем потребность заматывать одеждой большую часть пространства своего тела, чем и содействуем развитию индустрии моды, затрачивающей миллиарды долла­ров на производство своих товаров.

Мне еще больше становится понятным стремление при­украсить себя, чтобы как-то выделиться, когда я приступаю к из­учению других нескольких миллионов видов живых существ, на­селяющих вместе с нами эту планету. Выберите любой вид жи­вотных — змей, насекомых, птиц, млекопитающих — и поли­стайте книжку с цветными картинками представителей данного вида. Какие краски, какие рисунки! Такое впечатление, как буд­то Творец взялся за дело в приподнятом настроении и с радостью выставил напоказ ярко раскрашенного попугая, дельфина-ко­сатку и коралловую змею. Потом Он слегка перевел дыхание и продолжил уже без особого энтузиазма: получились грязно-се­рые ящерицы, скучного вида воробьи и ничем не привлекатель­ные непромысловые рыбы. Потом Ему захотелось добавить кра­сок, и появились сверкающие яркими придуманными совер­шенно неожиданно расцветками различные виды тропических рыб; демонстрирующие необычное оперение птицы: кардинал, сойка, сорока. А после этого Творец перешел к созданию более сложного по форме рисунка — и в мир пришли чешуйчатые реп­тилии, полосатые зебры и пятнистые гепарды. Потом вдохнове­ние пошло на спад: буйство красок и рисунков прекратилось. И вот тогда были созданы человеческие существа с неброским цве­том плоти — белокожие люди. Для разнообразия к ним были до­бавлены еще желтокожие, чернокожие и рыжие — причем каж­дый человек с ног до головы имеет один цвет, за исключением лишь размытого кораллового оттенка на губах и грудных сосках. Насколько искусным был Творец? Представьте рисунки, картины, скульптуры, фотографии, которые еще со времен пещерного человека наглядно отражают наше бесконечное восхи­щение простой человеческой кожей.

Изучая биохимию кожи, я постигаю тайну: всего несколь­ко молекул, расположенных в разных местах, при взаимодей­ствии со светом способны изменить цвет (представители негро­идной расы получают свой насыщенный цвет всего-навсего из 8-9 граммов меланина). Мне удалось понять этот сложный про­цесс: влажные студенистые клетки перемещаются на поверх­ность, где сглаживаются и высыхают, превращаясь в кератин -защитное чешуйчатое покрытие, которое постепенно отшелу­шивается. Я смог понять и сложнейший процесс образования с помощью кератина прочных ногтей у человека и копыт у лоша­дей. Но сколько бы я ни старался, я не перестаю удивляться, когда наблюдаю, как одинокий стебелек кератина прокладыва­ет себе путь из волосяного мешочка. Он растет прямо и гордо и вдруг превращается в павлиний хвост, развернувшийся во всей своей красе. То, что было химией, стало красотой. Ощущение такое, как будто вы долго шли между мрачных, однообразных, серых скал, и совершенно неожиданно перед вами откуда-то появилось вывешенное индейцами лоскутное одеяло какой-то немыслимой ослепительно яркой расцветки, просто поражаю­щей буйством красок. Или посреди безжизненной пустыни вы вдруг увидели стаю подпрыгивающих резвящихся дельфинов.

В сравнении с покрытыми перьями, шерстью и чешуей жи­вотными, человек кажется голым, незащищенным, «недо­деланным». В отличие от животных всех видов, человек создан с кожей, предназначенной не столько для обозрения, сколько для общения, контакта с миром. Это свойство кожи подсказы­вает нам, какую роль выполняет кожа в Теле Христовом: в нем кожа символизирует само присутствие Христа. Кожа Тела Христова — это живая оболочка, которая показывает миру фор­му Тела, указывает на присутствие Божьего Тела в миру. Мы с вами уже говорили о том, что христиане порой совершают гру­бую ошибку, обнажая перед миром свой скелет. Христос осуж­дал подобные действия. Он учил нас принципу любви: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:35).

Кожа — мягкая, теплая, приятная на ощупь — образ Божьей вести, исполненной любви ко всякой твари. Христос говорил нам: «Пусть мир прежде увидит красоту, прочувствует мягкость и тепло христианской общины, и лишь потом поймет, на каком вечном, непоколебимом основании она стоит».

Мир смотрит на Тело Христово. Что он видит? Какова на вид и на ощупь его кожа? Видят ли люди «любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, веру, кротость, воздер­жание» (Гал. 5:22)? Мы судим о людях по их внешности, наблю­даем за выражением их лица, стараясь уловить их настроение, понять их... На нас, Тело Христово, пристально и внимательно смотрит мир. Глядя на нас, люди представляют себе Христа. Поэтому царящая в церкви атмосфера, подобно коже, показы­вает людям нашу внутреннюю сущность.