2015-08-12
334
26 декабря 2000, раннее утро
Хогвартс
Гарри Поттер ужасно замёрз. Холод пробирал до самых костей. Но хуже было другое; всё тело болезненно ныло, словно он только что подрался со взбешённым троллем и проиграл. Но жаловаться было глупо — он сам виноват. Никто не заставлял его сражаться с противником во стократ сильнее его, а потом часами бежать на морозном утреннем воздухе в одних только брюках и рубашке.
Нормальные люди, в отличие от Гарри, были достаточно сообразительны, чтобы не делать таких глупостей.
И нормальные, к слову, люди обычно не спасали своих заклятых врагов.
Но Гарри, несмотря на все его усилия, никогда не был таким же как «нормальные люди». С ним слишком часто происходили ненормальные случаи — не каждый день, но всё равно частенько. За двадцать с половиной лет своей жизни он научился жить бок о бок с этим «проклятием» — как ещё это можно назвать? — но временами такая жизнь становилась слишком тяжёлой.
Вот как сейчас.
Гарри посмотрел на крылатых вепрей, которые восседали на вершине столбов по обе стороны от ворот. Эти безмолвные стражи веками охраняли обширные земли замка.
Хогвартс… единственное место, где он чувствовал себя как дома.
Гарри унял воспоминания былых лет, которые теперь представали перед глазами, и опустил взгляд на «позаимствованную» тисовую палочку в своей ладони.
Он поверить не мог в то, что собирался сделать, но и выбора у него не оставалось. Он мельком посмотрел на Лорда Волдеморта, его голова по-прежнему лежала у Гарри на плече; безжалостные кроваво-красные глаза были умиротворенно закрыты, а тёплое дыхание, всё такое же быстрое и поверхностное, касалось его шеи.
— Интересно, получится ли это заклинание с твоей палочкой? Впрочем, узнать можно лишь одним способом.
Тёмный Лорд промолчал, и Гарри справедливо решил, что сейчас тому глубоко наплевать на ход событий.
— Ладно… — прошептал он, не обращая внимания на безразличие Риддла. Гарри тоже закрыл глаза, глубоко вздохнул и представил, как «жабу» и «кровопийцу» вышвыривают из Министерства и они сбегают тем же галопом, что и Амбридж в конце его пятого курса. Когда чувство удовлетворения заполнило его до краёв, Гарри открыл глаза и громко выкрикнул:
— Expecto patronum!
Из кончика тисовой палочки вырвался огромный, ярко сияющий олень. Он одним мощным скачком перемахнул через высокую стену и понёсся к замку.
— Ничего себе, — прошептал Гарри. — Здорово. Заклинание сработало даже лучше, чем я ожидал.
Волдеморт его воодушевления не разделял. Он оставался всё таким же тихим, поэтому Гарри, который теперь растирал окоченевшие руки, решил воспользоваться его состоянием и запустил занемевшие конечности под длинную тяжёлую мантию своего врага, спасая их от обморожения. Потом он нахмурился и тихо сообщил своему бесчувственному спутнику:
— Сюда скоро кто-нибудь придёт и откроет ворота. Надо надеяться, что этим кем-то будет не директриса.
Гарри был совсем не против профессора МакГонагалл — она очень хорошо управляла школой в эти трудные времена — но он отлично понимал, что директриса, мягко говоря, не обрадуется, когда увидит Гарри Поттера рядом с главной причиной этих самых «трудных времён». Но если он хотел, чтобы Риддлу помогли — ему стоило придумать железные доводы, хотя отрицать своего слишком сильного волнения Гарри не мог.
Примерно через минуту он увидел раскачивающийся из стороны в сторону огонёк, который мерцал на кончике палочки того, кто подходил к воротам. Гарри прищурился и склонил голову набок, пытаясь узнать человека. Отчего-то вдруг вспомнился Снейп, который пришёл искать его в начале шестого курса. В глубине души он был рад, что сейчас его никак не мог встречать бывший профессор Зелий и ЗОТИ — после такой встречи Гарри просто бы не выжил. Впрочем, убила бы его вовсе не зелёная вспышка, а насмешливые, язвительные замечания.
Гарри помотал головой. Пусть уж лучше его бывший профессор покоится с миром.
А потом он понял, что потратил драгоценные минуты на воспоминания о Снейпе вместо того, чтобы придумать подходящее объяснение, которое оправдало бы присутствие Волдеморта в школе.
— Чудесно, — процедил Гарри. — Просто фантастика.
Сейчас времени ему хватало только на то, чтобы положить Риддла на холодную мостовую. Учителя и члены Ордена прикончат Тёмного Лорда раньше, чем спросят, какого дьявола он тут делает, а Гарри не хотел так рисковать.
Он услышал звон цепей и щелчок отворяющихся ворот как раз в ту секунду, когда опустил неподвижное тело на землю. И от этого простого звука сердце подпрыгнуло к самому горлу. Оно по-прежнему разгоняло по телу кровь, но теперь как-то странно: она отчего-то шумела в ушах.
Когда перед Гарри появилась высокая ведьма в изумрудно-зелёной мантии, он звучно сглотнул. Её лицо было как всегда строгим, а губы плотно поджатыми. Чёрные волосы с серебрящимися сединой прядями были стянуты в тугой узел, что только придавало этой женщине величественности и достоинства.
Она медленно опустила палочку, и теперь её светящийся кончик указывал Гарри прямо в лицо.
Профессор МакГонагалл.
На долю секунды Гарри захотелось хорошенько чертыхнуться, но, к счастью, он сдержался. Вместо этого он растёр ноющую грудь и закашлял.
— Добрый вечер… ээ… утро, профессор, — тихо сказал он.
— Поттер, — отчётливо произнесла она и приподняла бровь, когда заметила, как мало на нём одежды, а потом строго продолжила:
— Мистер Уизли предупредил меня о вашем прибытии. Я ведь говорила, Чары Фиделиус — не лучшая защита. Как я поняла: вы встретились с незваным гостем.
Знакомое имя тут же вернуло мысли Гарри к лучшему другу.
— Как Рон?! — не сдержавшись, выкрикнул он. Вежливость при разговоре с взрослыми вдруг стала неважна.
Бровь директрисы поднялась ещё выше. И Гарри понял, что его порывистость не оценили, но, тем не менее, простили.
— Юному мистеру Уизли было бы лучше, обратись он к целителю раньше. Но мадам Помфри очень опытный медик, вы можете не опасаться за его жизнь.
Когда Гарри облегчённо вздохнул, МакГонагалл отошла в сторону и продолжила:
— Входите, Поттер. Вы лучше всех знаете, как опасно в наше время разгуливать по улицам.
Спокойствие Гарри разом испарилось, словно его никогда и не было. Сердце вновь подскочило к горлу.
— Эмм… Профессор… — начал он, не зная, как всё объяснить, когда в голову не приходит не единой мысли.
— Я пришёл не один… но прошу вас… постарайтесь отнестись к нему спокойно… если сможете, — сбивчиво выговорил он и — к этому времени бровь профессора поднялась невероятно высоко — шагнул в сторону, чтобы она увидела того, кто лежал на земле.
Директриса отреагировала пылко, впрочем, он того и ожидал. Сначала издала какой-то булькающий звук, как будто тонула, потом приоткрыла рот и вскинула палочку, наверное, припоминая самое разрушительное проклятие из своего арсенала. Гарри тут же закрыл Волдеморта собой и развёл в стороны руки.
— С дороги, Поттер! — выкрикнула МакГонагалл. Она безусловно решила уничтожить Тёмного Лорда здесь и сейчас.
— НЕТ! ПРОФЕССОР! — взревел Гарри. — Посмотрите на мои руки! ПОСМОТРИТЕ на мою руку!
Но она не слушала его, взмахом палочки отталкивая в сторону.
— ДА ПОСМОТРИТЕ ЖЕ НА ТРЕКЛЯТУЮ ПАЛОЧКУ В МОЕЙ РУКЕ! — прокричал Гарри, и глаза профессора невольно метнулись в нужном направлении. Она оцепенело замерла на месте, рассматривая палочку в его ладони.
— Это его палочка, правильно? — выпалил он, скорее утверждая, чем спрашивая. — И если это его палочка — значит, он безоружен. Поэтому он… почти… безобиден.
Профессор, наконец, отвела взгляд от его руки и крайне недоверчиво посмотрела Гарри в лицо. Потом поднесла руку к груди, сжала в кулак мантию, словно у неё разболелось сердце, и, пошатываясь, шагнула назад.
— Поттер… — с трудом выдохнула она.
— Поттер, — повторила МакГонагалл. Её голос окреп. — Вы… вы на самом деле… победили … Того-Кого-Нельзя-Называть? Но… это… это же просто невозможно!
У Гарри не было времени обижаться на такую слабую веру в его способности, вместо этого он радовался тому, что смог немного усмирить её иступлённое желание убить Тёмного Лорда. Теперь она хотя бы его слушала.
— Нет, я его не побеждал, — тихо ответил он. — Профессор, то, что я сейчас скажу, удивит вас, но, прошу вас, поверьте, я серьёзен и полностью уверен в каждом своём слове.
Она ничего не ответила, только непонимающе заморгала. Гарри никогда не видел её настолько растерянной.
— Профессор, — медленно и тихо начал он. — Волдеморт умирает, и я не могу этого допустить. Я должен спасти его. Но я не справлюсь без помощи профессоров Хогвартса.
МакГонагалл побледнела ещё сильнее и отшатнулась назад.
— Вы должны… что? Поттер… это… чистейшее… безумие! Я уже немолода… и если это жестокая, ужасная шутка — клянусь…
Гарри решительно шагнул ей навстречу.
— Профессор… разве стал бы я так шутить? — взмолился он и впился своими глазами в её, словно надеялся, что так она поймёт всю серьёзность его слов.
МакГонагалл покачала головой.
— Вы хоть понимаете, о чём просите, Поттер? — почти беззвучно выдохнула она, а потом куда твёрже продолжила:
— Потому что я — нет. Каковы бы ни были причины — а я надеюсь, что причины есть и очень-очень важные — я не позволю Сами-Знаете-Кому войти в Хогвартс. Мое решение не обсуждается!
Гарри так сильно прикусил язык, что из ранки засочилась кровь.
— Что, если я возьму всю ответственность на себя? — тихо спросил он. — Ведь сейчас в Хогвартсе нет детей? Клянусь, он уйдёт раньше, чем они вернутся. У него не будет палочки, и мы его свяжем. И всё же, если что-нибудь случится — я сам буду отвечать. Профессор… умоляю вас… не ради меня и уж конечно не ради него, но ради других. Потому что у него у единственного достаточно сил и знаний, чтобы остановить истинный ужас.
Она неподвижно стояла на месте и пристально смотрела на него, смотрела так долго, что Гарри начал стучать зубами от холода.
— Почему он … ох, ладно, — сказала, наконец, она. Её голос жалил. — Не знаю, о каких ужасах вы говорите, Поттер. Не знай я, что вы прекрасно сопротивляетесь проклятию подчинения, решила бы, что вас околдовали. Обычно на ваше сознание очень трудно повлиять, вероятно, дело не в этом, — её голос стал холоднее. — Хотя вы можете быть одержимым Сами-Знаете-Кем, — её палочка нацелилась на Гарри.
Ему и в голову не приходило, что она могла так подумать, хотя её решение было совершенно логичным. Это был рискованный, но простейший для Волдеморта путь попасть в Хогвартс. Но для начала Риддл должен был завладеть его телом, а с этим у него раньше были проблемы.
— Профессор, — прошептал Гарри и нервно растёр окоченевшие руки. — Вы, конечно же, помните битву между Дамблдором и Волдемортом в атриуме Министерства Магии пять лет назад. В тот раз Риддл не смог одержать верх над директором, поэтому решил захватить моё тело в надежде, что Дамблдор убьёт меня ради того, чтобы избавиться от него, — Гарри закрыл глаза, вспоминая о той ужасной боли, а когда открыл их, быстро закончил:
— Но мы с ним не смогли вынести той боли. Я думаю, профессор Дамблдор говорил вам… что Волдеморт не может управлять моим сознанием… никак.
МакГонагалл поджала губы. Палочка дрогнула в её руке и медленно опустилась в землю.
— Вы действительно не Сами-Знаете-Кто, Поттер, — сдержанно заметила она. — Он никогда не назвал бы себя своим… маггловским именем.
Директриса ещё несколько секунд рассматривала его, а потом едва заметно кивнула.
— Я прислушаюсь к вам, Поттер… на этот раз. Я знаю, что Дамблдор всегда вам доверял и вы оправдывали его доверие. Вы можете войти, если думаете, что спасти его необходимо. Но… — она замолкла. И хотя уже согласилась, по её лицу было видно, как сильно ей не нравится собственное решение. — Но я не могу избавиться от беспокойства…
У Гарри колени подогнулись от облегчения.
— Спасибо, профессор, — выдохнул он.
— Не благодарите меня, Поттер! — отрезала МакГонагалл. — Я не сделала ничего хорошего! Тем не менее, я жду, что вы во всех подробностях объясните мне, почему так важно спасти этому чудовищу жизнь! И если я решу, что ваших причин недостаточно — тотчас его убью. Вы меня поняли?
— Абсолютно, профессор, — пробормотал Гарри и левитировал Волдеморта с земли, заковывая его в кандалы связывающим заклинанием.
— И ещё, Поттер, — добавила директриса с явным отвращением, когда Гарри подхватил тело своего врага и внёс его за ворота. — Я не могу гарантировать, что мадам Помфри согласится заняться лечением этого… этого низменного преступника. И вам не стоит винить её, если она откажется помогать этому… отвратительному убийце.
— Я понимаю, — очень тихо ответил Гарри, не желая волновать её ещё сильнее.
Он смотрел, как кипящая от негодования МакГонагалл закрывает за ними ворота, и ему казалось, что он сейчас покорил Эверест. Это было трудно, и ему бы радоваться, что он зашёл так далеко, но для спасения Риддла нужно было преодолеть ещё очень много препятствий.
— Профессор, — тихо начал Гарри, когда она быстрым натянутым шагом повела его к замку. — Гермиона уже здесь?
Ему нужно было узнать, как она справилась с аврорами, и убедиться, что с ней всё хорошо.
— Нет, Поттер, о мисс Грейнджер мне ничего неизвестно, — отрезала директриса, даже не обернувшись, и Гарри не решился продолжить расспрос. Он и так испортил ей настроение, и ему не хотелось портить его ещё сильнее.
Пока они приближались к замку, Гарри бегло осматривал знакомые окрестности. Он не мог дождаться, когда отогреет своё заледеневшее тело у какого-нибудь полыхающего жаром камина.
Только они начали подниматься по лестнице, как вдруг ему показалось, что кто-то его позвал. Он остановился и осмотрелся по сторонам, внимательно прислушиваясь. Даже директриса замедлила свой раздражённый быстрый шаг.
— Гарри!
Теперь он узнал этот глубокий, рычащий и немного невнятный голос.
— Хагрид! — радостно закричал в ответ Гарри, осматриваясь по сторонам в поисках своего старого друга, но в следующую секунду тело прошил ужас. Что-то подсказывало ему: лучше Хагриду сейчас его не видеть. Он оглянулся на профессора МакГонагалл, надеясь, что она подскажет, что ему делать.
— ГАРРИ!
О нет, Хагрид уже совсем близко, а лицо директрисы было совершенно пустым и непроницаемым. Гарри не знал, что делать. Надо бы бежать, но он не мог сдвинуться с места.
А уже в следующую секунду полувеликан стоял прямо перед ним.
— Ээ… привет, Хагрид, — гортанно пробормотал он.
Друг, казалось, не заметил его волнения. Его не скрытое бородой лицо сияло от счастья, когда он заговорил с Гарри так быстро, что тот с трудом разбирал слова.
— Здоров, Гарри! Так рад тя видеть! Я тольк встал, чтоб Клыка накормить, глядь в окно, а там, значицца, олень твой скачет. И тут понял, что ты, эта, здесь. Ну и вышел, чтоб, значит, поздороваться…
— С… спасибо… Хагрид, — сбивчиво ответил Гарри, так и не сдвинувшись с места.
Полувеликан вдруг замялся, заморгал сонными глазами, словно заметил, что-то странное в его лице, что-то лишнее. Казалось, он просто не мог сразу понять, что не так. Гарри весь напрягся в ожидании неизбежного.
Профессор МакГонагалл тоже заметила переломный момент и решительно вмешалась.
— Что ж, Хагрид, мистер Поттер, несомненно, тронут твоим радушным приветствием. Уверена, он захочет поговорить с тобой позже. А сейчас, если ты нас извинишь, мы… — твёрдо говорила она, но её перебил неожиданный рёв лесничего.
- ГАРРИ!!!
Конечно, всё не могло кончиться так просто. Хагрид достаточно проснулся для того, чтобы понять, что «не так» было в Гарри.
— Послушай, Хагрид… — начал он и едва успел отпрыгнуть в сторону, чтобы защитить себя и Тёмного Лорда от удара. Сноровка ловца спасла их от болезненной встречи с огромной палкой, которая служила лесничему тростью.
— НЕ БОЙСЬ, ГАРРИ! Я ТЯ СПАСУ! Я ОТЦЕПЛЮ ЕГО ОТ ТЯ! — ревел Хагрид, размахивая палкой у Гарри над головой.
— ХАГРИД!.. ПРЕКРАТИ!.. Я НЕ… МЕНЯ НЕ НУЖНО СПАСАТЬ! — ревел в ответ Гарри, уворачиваясь от очередного удара. С такой ношей на спине двигаться было очень трудно. Но Хагрид его даже не слушал, бормоча что-то о том, что спасёт Гарри и размажет по стенке Сам-Знаешь-Кого.
Ему повезло – почти в ту же секунду вмешалась МакГонагалл. Повинуясь взмаху её палочки, неотёсанная трость исчезла из руки полувеликана. Тот растерянно посмотрел на свою опустевшую ладонь и перевёл удивлённый взгляд на профессора.
— Хагрид, — твёрдо начала она. — Сначала успокойся, а потом пойди и разбуди остальных преподавателей. Нам нужно усилить охрану замка и его окрестностей. И, кстати, тебе не стоит волноваться за благополучие мистера Поттера. Тот-Кого-Нельзя-Называть – сейчас его… пленник, — МакГонагалл многозначительно выделила последнее слово и внимательно посмотрела на Гарри.
— Шоб мне провалиться… Гарри… — огорошенно пробормотал Хагрид. Его губы беззвучно шевелились еще несколько секунд, а потом он расправил плечи и кивнул, давая понять, что готов безукоризненно выполнить поручение.
— Вы, это, правы, профессор МакГонагалл, мадам, — обратился он к директрисе, потом вновь посмотрел на Гарри.
— Ты ж потом мне всё расскажешь, ага, Гарри? — спросил лесничий и сердечно подмигнул, а потом его большое тело, переваливаясь с ноги на ногу, исчезло в полумраке утреннего рассвета.
— Увидимся, Хагрид! — немного неуверенно крикнул ему вслед Гарри. В глубине души он был рад такому повороту событий и помощи директрисы. Потому что он сам не смог бы силой остановить Хагрида — или любого из своих друзей — ради Волдеморта. Это было бы просто немыслимо. Поэтому Гарри был рад такому исходу. Успокоенный и восставший духом, он следом за профессором МакГонагалл поднялся по лестнице и подошёл к огромной деревянной двери — входу в замок.
Профессор постучала палочкой по массивной двери, и та плавно распахнулась. На Гарри дохнул тепловатый воздух, переполненный знакомым запахом чадящих факелов и плесени старого здания. Как только они вошли, МакГонагалл закрыла за ними дверь и без единого слова повела его по пустующему коридору к больничному крылу.
Почему-то опустевший замок вгонял Гарри в тоску. Он помнил, как оставался здесь на каждое Рождество, но тогда ему не было неуютно от пустых коридоров, ведь друзья никогда не оставляли его одного. Но сейчас, когда он почти бежал за МакГонагалл, таща на спине Тёмного Лорда, острый подбородок которого чувствительно давил на плечо, Гарри чувствовал, что на этот раз он слишком много на себя взвалил. Никто не поймёт его решения. Никто не захочет помочь. Гарри боялся, что мадам Помфри просто убежит с воплями, когда увидит своего нового пациента. И даже если он уговорит её помочь, кто сказал, что она знает, как это сделать? Им, наверное, придётся позвать профессора Слагхорна, и Гарри был совсем не уверен, что сможет вынести ещё один осуждающий взгляд.
Но, возможно, он справится. Раньше Гарри днями напролёт жил у Дурслей, которые всегда смотрели на него с осуждением, и он привык к таким взглядам. Но последние три года его окружали лишь друзья. Они терпеливо сносили его стенания и перепады настроения, с которыми он не мог справиться после смерти Джинни.
Теперь же ему предстояло взять себя в руки. Сейчас же.
Они вошли в больничное крыло, и Гарри стиснул зубы, морально подготавливая себя к встрече с изумлением и отвращением колдомедика. И как Волдеморт живёт с таким к себе отношением? Может, за отсутствием сострадания и умения понимать человеческие чувства он просто не видит их отвращения?
— Оставайтесь здесь, Поттер, — строго велела профессор, и Гарри кивнул, наблюдая, как она скрывается за белой ширмой, где, скорее всего, лежали мистер Уизли и Рон.
Сейчас Гарри предстояло пройти через худшее.
Он сосредоточился на размеренном дыхании и начал вышагивать по комнате, чтобы отвлечься и заодно немного согреться. Мысли заметались и вернулись к событиям сегодняшней ночи; интересно, сколько времени осталось у Риддла? Гарри быстро отмёл эту мысль в сторону — она приводила его в ненужное и лишнее сейчас отчаяние.
Он минуту другую расхаживал по комнате, на никто так и не появился.
Тело, наконец, отогрелось, и сейчас Гарри клонило в сон. И только напряжение и адреналин, текущий по венам, не давали заснуть.
Спину начало ломить, а лёгкие до сих пор горели от боли, и Гарри решил уложить Волдеморта на ближайшую кровать, чтобы присесть и облегчить боль.
Прошло ещё несколько минут, и он занервничал. Что, если мадам Помфри отказалась помогать Риддлу? Что ж, она должна была хотя бы сказать ему, Гарри, об этом в лицо. Но, может, она так сильно боится Волдеморта, что даже не осмеливается войти?
Грудь сдавило разочарование. Неужели он напрасно так далеко зашёл? Видно, в последнее время таков был его злой рок.
Мягкий шорох и тихие шаги подсказали ему: кто-то приближается. Он подскочил с больничной кровати, на которой терпеливо дожидался целительницу, и попытался, правда, безуспешно, выровнять дыхание.
К нему вышла не только директриса, но и медсестра. Гарри поджал пересохшие губы, не зная, что сказать.
— Мадам Помфри… — начал он, но она подняла дрожащую руку и тихо заговорила.
— Минерва сказала мне, что вам нужно спасти… пленника. Она сказала, что это очень важно и назвала имя вашего пленника. Я согласилась… провести осмотр. Но сначала мы дождёмся охрану. Я не подойду к нему, пока они не будут здесь.
Гарри посмотрел на профессора МакГонагалл с очередным приливом благодарности, но она старательно избегала его взгляда. Директриса только мельком глянула на Риддла и сильнее сжала палочку, словно боролась с искушением взглянуть на его кишки.
— Кто будет в охране? — выпалил Гарри, чтобы сменить направление своих мыслей.
— Профессор Слагхорн, профессор Флитвик и я, — ответила МакГонагалл, не отводя взгляда от Волдеморта.
— Так они знают…
— Весь персонал школы уже в курсе дел, мистер Поттер, — её строгий голос прозвучал почти грубо.
— Но сначала они должны закончить с защитными чарами. Наша безопасность превыше всего. Надеюсь, вы не возражаете?
— Нет, конечно, нет, — пробормотал Гарри, и между ними повисла тяжёлая тишина. Её нарушили быстрые, торопливые шаги, которые становились всё ближе и ближе… а потом в дверях появилась полная фигура Горация Слагхорна и очень маленькая – профессора Флитвика.
— Мы на месте, — тяжело выдохнул Гораций. — Где мой герой… о, Гарри. Мальчик мой! Иди сюда, покажись старику! Ты такой… такой отважный молодой человек! И невероятно талантливый! Ты не только великолепный зельевар, но еще и великий, бесстрашный боец! Твои родители гордились бы тобой, держу пари, ты станешь первоклассным аврором… Ты уже!..
— Профессор!
Директриса оборвала тираду Горация до того, как Гарри успел выйти из себя.
— Мы пока не знаем, что произошло. Не нужно делать преждевременных выводов. Мистер Поттер согласился рассказать нам всё позже. А до тех пор мы должны попытаться… справиться вот с этим.
Гораций кивнул и быстро достал свою палочку, профессор Флитвик последовал его примеру, и они оба с явным опасением посмотрели на Волдеморта. МакГонагалл повернулась к мадам Помфри.
— Поппи, все в порядке?.. — тихо спросила она. Медсестра медленно кивнула, достала палочку и ближе подошла к Тёмному Лорду. Гарри был благодарен ей за храбрость и за то, как она поборола отвращение, когда начала осмотр.
Через минуту или около того мадам Помфри отступила и громко заговорила.
— Я нашла только одно серьёзное увечье, но оно не могло так отразиться на его состоянии. Кроме того, он в полном порядке, если не считать того… — она прервалась и посмотрела на Гарри, — что в его теле нет ни капли магии, а это очень опасно для волшебника. Я никогда раньше такого не видела, но… Но я читала, что этим заканчивается действие…
— Фортисерум, — закончил за неё Гарри, стараясь не смотреть ей в глаза.
Стоящий возле него Гораций с шумом втянул в себя воздух и недоверчиво уставился на Гарри.
— Он… он выпил Фортисерум… чтобы победить тебя?
В какую-то секунду всего этого вдруг стало слишком много. Гарри очень хотелось спать. Глаза закрывались сами собой. Но ещё он хотел узнать, стало ли лучше Рону и где Гермиона, ему хотелось, чтобы Волдеморт тоже поправился, и ему надоело, что все считали, будто он сражался с Риддлом.
— Нет, профессор, — устало ответил Гарри. — Он выпил его не для этого. Объяснения отнимут слишком много времени. Вопрос в другом… есть ли у вас противоядие?
Он снова ощутил на себе взгляды всех присутствующих, но все его внимание было сосредоточенно на лице Горация.
— Ээ… понимаешь… мальчик мой… — начал старик. — Я не могу приготовить запрещённое зелье. Ты ведь знаешь правила, — взволнованно пробормотал он.
— Но, профессор, я ведь не прошу у вас сам Фортисерум! Мне нужно противоядие, оно ведь не запрещено? — повысил голос Гарри.
Слагхорн мельком посмотрел на МакГонагалл. Директриса выглядела куда суровее, чем обычно.
— Мой дорогой мальчик, — пробормотал он. — Такой выдающийся зельевар как ты, конечно, знает, что противоядия к запрещённым зельям готовятся одновременно с самими зельями. Кроме того, такие противоядия не хранятся больше трёх дней… именно поэтому чаще всего их хранят в виде заготовки запрещенного зелья… Бывают, конечно, исключения, но боюсь, не с Фортисерум.
Гарри, конечно же, этого не знал. Именно поэтому он затаил дыхание, словно только что свалился с метлы во время матча по квиддичу.
— Кроме того, это дело относится к юрисдикции Отдела Исполнения Магических Законов. Почему бы нам не сообщить аврорам, кого мы пленили, и пусть они уже с этим разбираются? А если вы хотите допросить его — уверен, его можно привести в себя даже в таком состоянии. Мне совершенно незачем спешить в подземелья, чтобы приготовить противоядие, — куда более расчётливо продолжил Гораций.
— Но, профессор, — тихо отозвался Гарри и снова к нему повернулся. — Разве вы только что не сказали, что в вашем хранилище нет Фортисерум?
Слагхорн тут же осознал свою ошибку, побледнел и покосился на директрису, которая скрестив на груди руки, выжидающе на него смотрела.
— Ах… да… хм… понимаете… один малюсенький флакончик… в научных целях, разумеется!
— Так почему бы вам не поэкспериментировать с ним прямо сейчас, — очень тихо, но убедительно произнёс Гарри, вглядываясь в его лицо. — Прошу вас, профессор. Мне, правда, сейчас очень нужно это противоядие. Вы можете приготовить его для меня?
— Но… — Слагхорн только открыл рот, но Гарри не дал ему договорить.
— Я не хочу допрашивать Волдеморта — я хочу, чтобы он жил. И Министерство лучше не впутывать в это.
— Поттер… но почему? — этот вопрос задал профессор Флитвик, но Гарри видел, что им задаются и все присутствующие. Видел по их глазам.
Он глубоко вздохнул — отчего опять загудели лёгкие — и твёрдо ответил:
— Обещаю, я всё вам объясню. Позже. Но сейчас… пожалуйста, просто доверьтесь мне.
В палате повисла мёртвая тишина, которую нарушил грубый голос профессора Слагхорна.
— Что ж, Поттер… позвольте, я кое-что вам скажу. Даже если я приготовлю противоядие — оно ему уже не поможет. Слишком поздно.
Гарри так быстро повернул к нему голову, что в позвоночнике что-то хрустнуло.
— Что вы имеете в виду? — его голос надломился.
Гораций нервно посмотрел на Минерву, разгладил складочки на тёмно-бордовой мантии и прочистил горло.
— Хм… Противоядие запирает в теле магию и помогает волшебнику выжить до тех пор, пока не пройдёт действие Фортисерум. Но он уже пересёк, скажем так, точку невозврата. Как сказала Поппи, в его теле нет магии, которую можно было бы запереть. Противоядие просто бесполезно.
У Гарри перехватило дыхание, и он отшатнулся под их непонимающими взглядами.
— Но… значит… — бормотал он, качая головой, потом медленно повернулся к Волдеморту и пошёл к нему тяжёлым, одеревеневшим шагом.
Противоядие бесполезно.
— Нет, — пробормотал он, снова и снова терзая ноющую губу. — Нам конец… я… я… не смогу… — его пальцы отчаянно сжались на шёлковой чёрной мантии.
Горло болезненно стянуло, и он не смог больше произнести ни слова.
— Поттер?
Обычно директриса скрывала своё волнение, но не в этот раз.
— Что произошло? О чём вы говорите?
Но Гарри не мог вымолвить ни слова сквозь вставший в горле ком.
Всё кончено.
Он не мог смотреть ни на кого, кроме Риддла. И тут он вспомнил его слова: «Уже слишком поздно…»
Тогда он не обратил на эти слова внимания… но сейчас…
Рон, Гермиона, Артур… все они погибли бы, если бы не появился Волдеморт, который обратил вампиров в золу.
У Тёмного Лорда не получилось убить Негуру, но он спас их жизни, и ненависть Гарри вдруг стала неважна… почти. То, что произошло сегодня ночью, лишь распалило те странные, ненормальные чувства, с которыми он почти смирился… а сейчас всё должно было закончиться?
Сначала Анжелина, потом Шина, а теперь… Волде… Том?
Почему?
Под гнётом отчаяния Гарри не замечал, что творится вокруг. Он вдруг услышал новые голоса, которые спрашивали об Артуре и Роне, и очень неохотно сосредоточился.
— Почему ты сказал, что нам конец, Гарри?
Он поднял голову на знакомый глубокий, неторопливый голос. Рядом с МакГонагалл стоял бывший Министр Магии Кингсли Шэклболт, который крепко сжимал палочку и переводил взгляд то на него, то на Волдеморта.
— Гермиона ничего не успела объяснить, — добавил он, так и не дождавшись ответа.
Но Гарри не мог ему ответить. Всё, на что его хватило — задушенный стон.
— К счастью, я успею сейчас, — ответил вместо него чуть запыхавшийся женский голос.
Гарри втянул в себя воздух и обернулся. Он всё услышал правильно. Рядом с Невиллом, Фредом, Луной и остальными стояла Гермиона. Все они были целы, и это была первая и последняя хорошая новость за сегодня.
Остальные последовали примеру Гарри и тоже обернулись. С каждой секундой напряжение в комнате становилось всё отчётливее. Гарри не знал, даже не догадывался, что собиралась сказать его подруга. В конце концов, она видела слишком многое. Что она подумала после того… случая с Риддлом? Честно говоря, сейчас ему было всё равно. Раз Волдеморт умрёт — ему незачем об этом волноваться. Хуже уже не будет.
— Гарри говорил о Драгомире Негуре, Лидере, и советнике Амбридж, мастере лжи, — сказала она. — На самом деле он - невероятно могущественный вампир, которому подвластна палочка, в магии он не уступает волшебникам. И Гарри имел в виду, что если у этого вампира — который убил сотни, а может быть, даже тысячи людей — не останется единственного противника, способного остановить его — мы все обречены. Именно Негура проник в штаб-квартиру Ордена и напал на нас, ведомый жаждой крови.
Напряжение возросло в геометрической прогрессии. Те члены Ордена, которых не было при нападении, смотрели на Гермиону изумлённо и недоверчиво.
— Именно поэтому Сами-Знаете-Кто должен выжить, — ровно продолжила она. — Если он умрёт, мы все окажемся на милости вампира, которого не смог победить даже Тот-Кого-Нельзя-Называть.
Невозможно было описать, какое облегчение испытал Гарри после её слов. Но только отчасти, потому что другая его часть погрязла в отчаянии.
— Но мы опоздали, — прошептал он. — Волдеморту уже нельзя помочь.
— Не совсем... — начала мадам Помфри, но профессор МакГонагалл повысила голос, приглушая бормотание тех, что поглядывали в сторону лежащего на постели Волдеморта и обсуждали слова Гермионы.
— Погодите! Если я правильно поняла — вы пытаетесь сказать, что мы должны помочь Сами-Знаете-Кому сражаться против Министерства? И даже если вы, мистер Поттер и мисс Грейнджер, правы, — мрачно продолжила директриса, — и если этот Негура — или как там его зовут — на самом деле тот, за кого вы его принимаете, почему мы должны помогать Сами-Знаете-Кому одержать над ним верх? Не лучше ли будет, если Сами-Знаете-Кто умрёт, а потом мы сразимся с этим ужасным магом — или вампиром? Представьте, что будет, если эти двое объединят свои силы против нас!..
— Профессор, — тут же обрёл голос Гарри, — со всем к вам уважением, насколько я помню, пророчеством мне предначертано одолеть Волдеморта, не Негуру. И если этот вампир смог сотворить такое с Волдемортом, — куда громче продолжил он, указывая на бессознательное тело Риддла, — тогда он сильнее Дамблдора. Велики ли наши шансы против такого противника? И вам не нужно волноваться о том, что Риддл примкнёт к этому вампиру. Я уверен, что такое может произойти только через его, Волдеморта, труп, — закончил Гарри и посмотрел на мадам Помфри, отчаянно надеясь, что она договорит то, что собиралась сказать.
— И я не понимаю, зачем мы об этом говорим, если у нас нет шансов, — тише добавил он, стараясь вернуть беседу в нужное русло.
— Шанс есть. Ничтожно малый, но есть, — возразила колдомедик. — Думаю, в одном мистер Поттер прав. Сначала нам нужно попытаться спасти этого… этого… его, а потом искать решение наших проблем. Сейчас я попрошу всех, кто не будет участвовать в операции, немедленно уйти — это Больничное крыло, а не Большой Зал!
Потом она повернулась к МакГонагалл и куда мягче продолжила:
— Мы, скорее всего, сможем… спасти его, но только если вы согласитесь, Минерва.
Сердце Гарри вытворяло очень странные вещи те три секунды, пока директриса не кивнула.
Но она всё-таки согласилась, и он, наконец, смог вздохнуть свободно.
Очень неохотно остальные члены Ордена вышли из Больничного крыла, теперь в палате осталось всё те же пять человек, за исключением…
— Мисс Грейнджер! — окликнула девушку мадам Помфри. — Вы тоже можете остаться. Во время той ужасной битвы три года назад я видела, что вы неплохо справляетесь с целительством. Лишние руки мне не помешают.
Гарри посмотрел на них и следом за остальными членами Ордена пошёл к двери. В груди вспыхнул огонёк надежды, и он позволил ему наполнить всё тело. После ужасных минут, полных отчаяния, этот свет был наслаждением. Сейчас он был здесь лишним, но главное: у Тёмного Лорда, человека, которого Гарри должен был ненавидеть, появился шанс выжить.
— Гораций, пожалуйста, приготовь противоядие, как можно быстрее. Филиус, Минерва, я хочу, чтобы вы присматривали за ним … на всякий случай. Мистер Поттер… куда это вы собрались?
Гарри остановился, оглянулся на окликнувшую его медсестру и растерянно вернулся назад.
Он был нужен мадам Помфри? Но зачем?
Гарри нерешительно подошёл к постели Волдеморта.
— Да, мадам?
— Раз уж именно вы настояли на его спасении, то должны участвовать.
— Я… что? — выпятил глаза Гарри. — Я… но я ничего не смыслю в целительстве. Я не знаю, что делать с такими сложными пациентами, и…
Мадам Помфри оборвала его тираду, подняв руку.
— Я отлично это понимаю. Но вам предстоит просто дать ему немного своей магии, которую мы запечатаем в его теле противоядием, чтобы он смог прожить до тех пор, пока не пройдёт действие Фортисерум. Если он переживёт переливание магии и период выздоровления, его тело начнёт вырабатывать собственную магию. Вопрос только в том, согласны ли вы, мистер Поттер?
Она смотрела на него так, будто ждала отказа.
Но Гарри кивнул, хотя на самом деле сильно нервничал.
— Я думаю, что смогу… Это очень опасно? — спросил он, но на самом деле ему только хотелось узнать, как это сделать.
Мадам Помфри довольно холодно на него посмотрела.
— Переливание магии – обычная практика в целительстве. И всё будет хорошо, если вы будете следовать моим указаниям. Если вы боитесь таким образом передать ему какие-то свои способности, то… — она сделала многозначительную паузу, — вам не о чем волноваться. Ваша магия останется в его теле лишь на время.
— Хорошо, — секунду погодя медленно кивнул Гарри. — Что я должен сделать?
— Коснуться его кожи.
— Хорошо… ээ… что?
— Коснуться его кожи, мистер Поттер, — повторила мадам Помфри, немного довольная его нерешительностью.
— Ээ… где? — спросил Гарри и посмотрел на бледное, неподвижное лицо, а потом вновь на медсестру. Он заметил, как усмехнулась Гермиона, но тут же попыталась это скрыть. И Гарри так и не понял, что её рассмешило. Всё-таки девушки временами очень странные создания.
Подруга заметила его смятение, склонилась ближе и тихо прошептала:
— Где захочешь, Гарри.
Он окинул её немного сердитым взглядом.
— Отлично, — отрезал он, подошёл к изголовью кровати и прижал ладони к холодным, немного впалым вискам Волдеморта.
— Так нормально?
— Да, — отрывисто кивнула мадам Помфри и занесла над грудью Риддла палочку. — Когда я скажу — вы уберете руки с этого… его лица, понятно, мистер Поттер?
— Абсолютно.
— Хорошо, теперь вы, мисс Грейнджер. Когда профессор Слагхорн принесёт противоядие, вы должны будете заставить Сами-Знаете-Кого выпить его. Не забудьте — он должен его проглотить, даже если очнётся и начнёт вырываться. Справитесь?
— Да, — спокойно ответила Гермиона, хотя и побледнела немного.
— Хорошо, тогда начинаем.
И тут Гарри одолели сомнения. Он по-прежнему хотел помочь Волдеморту и даже перестал задаваться вопросом «почему?», но переливание магии казалось каким-то… слишком уж интимным, на его взгляд. Он очень надеялся, что не отдаст ненароком Риддлу чего-нибудь личного, всё-таки Гарри не хотел, чтобы Волдеморт узнал то, что знать ему было не положено. Хотя другого выхода всё равно не было.
Чтобы немного отвлечься, Гарри посмотрел на бормочущую какие-то заклинания мадам Помфри и весь напрягся, ожидая, когда же он что-нибудь почувствует.
Но он ничего не почувствовал.
Так и должно быть?
Если судить по мрачному лицу медсестры — нет.
— Мистер Поттер, прекратите сопротивляться, — твёрдо велела она. — Иначе у нас ничего не выйдет.
— Я же ничего не делаю! — тут же возразил Гарри.
— Ты запечатываешь свою магию в себе, — объяснила мадам Помфри. — Ты не хочешь делиться ею с ним, это, конечно, понятно, но…
— Я ничего не делаю! — зло выкрикнул Гарри. — Как я должен её не «запечатывать»?!
Он посмотрел на спокойное бледное лицо и вдруг ужаснулся мысли, что Волдеморт может умереть из-за него. И он возненавидел себя, хотя понимал — он сам виноват. После смерти Джинни Гарри не развивал в себе никаких навыков, только напивался, трезвел, жаловался на несчастную жизнь и снова напивался. Он бы даже на тренировки авроров не ходил, если бы его не заставлял Кингсли. Но сейчас в его жизни всё изменилось, и Гарри отчаянно хотелось изучить всё то, что он упустил.
И ему нужно спасти Риддла, иначе этот невидимый кулак, стиснувший сердце, сожмется сильнее и раздавит его…
— Вы должны захотеть поделиться своей магией, — твёрдо произнесла мадам Помфри, пока Гарри с застрявшим в горле очередным вздохом рассматривал гладкое, бледное лицо.
— Я должен захотеть … — повторил он и тяжело сглотнул. — Я хочу …
Сознание медленно заслал мягкий туман.
«… спасти его».
Пальцы начало жечь, а потом и руки. Каждая клеточка кожи, которая соприкасалась с лицом Тёмного Лорда, горела.
Слишком сильно, слишком больно. Гарри судорожно сжал зубы, чтобы перетерпеть эту боль. Он чувствовал, как напряглись лицевые мускулы Волдеморта под его опаляюще-горячими ладонями. Напряжение спустилось ниже, по тонкой шее Риддла, по рукам, торсу и, наконец, по невольно дёрнувшимся ногам.
— Так-то лучше. Уже почти всё, — сказала мадам Помфри, но поглощённый собственными ощущениями Гарри её едва слышал.
В том, что он чувствовал, не было ничего личного или интимного. Просто он ощущал, как что-то вытекает из него и вливается в неподвижное тело на кровати. Но от одной этой мысли Гарри покраснел как подросток, который только что проснулся от первого в своей жизни мокрого сна. Он изо всех боролся с этим румянцем, всё своё внимание сосредоточивая на боли в руках. Когда жжение в ладонях стало почти невыносимым, Гарри заметил, как затрепетали тонкие ноздри Волдеморта, словно у него сбилось дыхание.
И это уж конечно не помогло ему отвлечься: скорее наоборот. Гарри казалось, что он вот-вот воспламенится. Он не мог отвести взгляда от этого лица, от этой кожи и тонких, белых, едва различимых губ, от этих глаз, он хотел… хотел, чтобы они открылись… ему нужно было, чтобы они открылись…
— ПОТТЕР!
Кто-то закричал ему на ухо и оттащил от Риддла, но Гарри едва ли это заметил, потому что увидел их… он увидел их кроваво-красный цвет…
Мимолётный взгляд, полный удивления и непонимания в самой глубине глаз…
Гарри покачнулся назад, колени подогнулись от слабости, и он едва смог вздохнуть, лёгкие и руки сильно припекало.
— Я… я… — пробормотал он и оглянулся на МакГонагалл, которая держала его, но смотрела в сторону, а потом краем глаза заметил мадам Помфри.
— Что это было, Поттер?! Почему вы меня не послушались?!..
— Со мной всё в порядке… всё хорошо… мне просто нужно немного посидеть, — ответил Гарри на удивление уверенно и спокойно.
Он высвободился из рук директрисы, выпрямился, приготовился сказать что-то ещё и… потерял сознание.
| Глава 2. Снова в школу. Часть II
26 декабря 2000, раннее утро Министерство Магии
Нет ничего ужаснее страха перед неотвратимой, быстро надвигающейся смертью. Драко Малфой усвоил этот урок четыре года назад, когда Волдеморт приказал ему убить Дамблдора и пригрозил этим страхом в случае провала. Сейчас же Драко встретился с ним вновь. И к его ужасу, на этот раз спасти его было некому. Он знал, что его убьют. Он знал, что смерть неизбежна. Но до этой секунды Малфой не знал, как он умрёт. Драко уповал на фальшивую надежду, что Пожиратели Смерти прикончат его, как только он вместе с Негурой появится под дверью убежища. Убивающее проклятие представлялось ему безболезненным и почти приятным способом покинуть этот мир. Но кто бы ни охранял укрытие Тёмного Лорда, делали они это из рук вон плохо. На страже Драко никого не увидел. Негуре хватило пары минут, чтобы оглушить охранников, затянуть их в дом и поджечь его до самого основания. Этот взбешенный до невозможности сукин сын вернулся слишком быстро и аппарировал их в Министерство. Драко не понимал, что вывело Лидера из себя, только надеялся, что Поттер вмешался в его планы. Это было единственной светлой мыслью перед смертью, и Малфой лелеял её как сокровище. Когда его втащили в большой холл, забитый приближёнными слугами Негуры, он думал лишь о том, что слишком молод, чтобы умирать. Но Лидер был голоден. Его красивое лицо нечеловечески исказилось от жажды крови. Именно по этому выражению Драко понял, что его дни сочтены. Он станет одним из них; чудовищем, одержимым кровью. Сейчас ему хотелось разревется словно ребенку, и плевать на гордость. — Прошу вас, не надо, — просипел он, когда Негура втолкнул его в тёмную пустую комнату в конце коридора. Вампир закрыл за ними дверь и замер, так и не убрав ладони с ручки. Он смотрел не на Драко, а куда-то в сторону. Вот его лицевые мускулы напряглись и снова расслабились. — Пожалуйста, отпустите меня, — умолял Малфой. Колени дрожали от страха. Негура ослабил пальцы на ручке, медленно провёл ими по прохладной поверхности и, наконец, отпустил. — Я не собираюсь питаться тобой, Драко, — тихо ответил он. Малфой облегчённо вздохнул, но тут же напрягся от следующего предложения. — Хотя искушение велико. Он жестоко улыбнулся, обнажая острые клыки, и Драко задрожал. — Но я не хочу делать тебе больно — этой ночью только ты оправдал мои ожидания, — Драгомир подошёл к нему ближе, и Малфой с трудом заставил себя стоять на месте. — Сегодня почти всё пошло вопреки моим желаниям. Волдеморт и Поттер оба выжили, и это всё усложняет. Влияние Поттера на авроров до сих пор огромно — некоторые из них в него верят. Я хотел, чтобы он умер до того, как успел бы воспользоваться своим влиянием. Но сейчас всё усложнилось, мне нужно опорочить его. Но это отнимет время. А до тех пор я должен убедить авроров в своей надёжности. У меня нет выбора, кроме как сдать им преступника. Тебя, дорогой мой крестник, — мягко прошептал Негура, хотя его голос немного исказился от жажды. — Не бойся, просто отдай мне свою палочку, мальчик. Этого Драко делать очень не хотелось. Без своей палочки он был совершенно беззащитен. Он превращался в ходячий обед для кишащих вокруг оголодавших вампиров. — Не волнуйся, Драко. Скоро придёт Нестор, он будет тебя защищать, — прошептал Лидер. Малфою стало ещё хуже. Нестор Десалмадо тоже был вампиром. — Палочку, Драко, — мягко повторил Негура, но в его фальшивый ласковый тон прокралась угроза. Малфой посмотрел на протянутую руку. Сопротивляться было бесполезно. Разве может он драться, когда сам Тёмный Лорд потерпел поражение? Драко был одинаково бессилен с палочкой и без неё. Поэтому он отдал её, и его рука тут же безвольно повисла вдоль тела. Малфой сжал пальцы, привыкая к пустоте. От мягкого стука в дверь он оцепенел. В следующую секунду в комнату вошли двое мужчин и поклонились Лидеру. Десалмадо Драко узнал сразу. Его безупречный костюм, элегантную походку и красивое лицо трудно было с чем-то спутать. Малфой перевёл взгляд на другого мужчину и быстро его рассмотрел. Если Нестора можно было назвать привлекательным, то его спутник был омерзительным. Угрожающим. Опасным. — Нестор, Брутус, рад, что вы пришли. Я спешу, и мне нужно, чтобы вы кое-что уладили. — Нестор, ты несколько часов присмотришь за Драко. Юный вампир слегка поклонился, хотя было понятно, что от должности няньки он не в восторге. — Да, мой Лидер… прошу простить мне мою дерзость, но смею надеяться, что я вас не оскорбил и не разочаровал. Иначе я не понимаю, почему вы поручили мне такое задание, ведь я… — Ты не справился, Нестор, — зашипел Лидер, и Десалмадо подался назад. — Ты не проследил за Люциусом, а теперь он мёртв, и в этом виноват ты! Ты предпочёл уделить больше внимания своей внешности, чем заданию! — Приношу свои глубочайшие извинения, Лидер, — прошептал Нестор и склонил голову. — Я не подозревал, что Люциус собирался сбежать, — он замолчал на секунду, что-то обдумывая. — Раз уж мы об этом заговорили… я давно не видел Леонтину. Возможно, она снова решилась на какое-нибудь сумасшествие, чтобы привлечь ваше внимание. Может, сначала мне стоит разыскать её? Лицо Негуры изменилось за долю секунды. Оно стало холодным, пустым. — Она, в самом деле, привлекла моё внимание, — холодная ярость в его голосе дала Драко понять, как сильно ударила по нему её смерть. — Она тоже погибла, Нестор. Волдеморт убил их обоих, — злобно процедил он сквозь зубы, словно прямо сейчас продумывал ужасную месть. Драко заметил, как шокировала Нестора эта новость. Он приоткрыл рот и неосознанно шагнул вперёд. И только его странный опасный спутник Брутус остался равнодушен. — Драгомир, — прошептал Нестор. — Я… мне так жаль… если бы знал, я бы никогда… — Больше ни слова, Нестор! На этот раз тебе стоит лучше выполнять свои обязанности, — отрезал Лидер и посмотрел на другого вампира. — Брутус. Мне нужна новая армия. Составь список подходящих кандидатов. На каждую ночь не больше двадцати новообращенных. Когда закончишь, принеси его мне, я буду в кабинете Министра, — отрывисто приказал он. В его голосе не проскользнуло ни единой эмоции. Ни капли сожаления по тем, кто лишится жизней ради его мести. Ему было плевать на них. Для него люди были лишь пищей или удобным инструментом в руках. И хотя Драко должен был радоваться, что остался жив, от этой мысли радоваться совсем не хотелось.
Хогвартс, чуть позже этим же днём
Гарри окружала тьма и спокойствие. Тишина… безмятежность. Чистое блаженство, приправленное облегчением после стольких мук и существования в гнетущей бесконечной пустоте. А потом… — Как я и думал! МАЛЬЧИШКА! Вставай, паршивец, и иди, помоги своей тёте! — пара сильных рук потянула Гарри за волосы, да так, что он закричал от боли, пока эти руки поворачивали его к взбешённому, багровому лицу дяди. — Я не собираюсь кормить тебя даром, маленький нахлебник! Бесполезный болван! И почему ты не сдох вместе со своими никчёмными родителями?! — руки ударили его головой о непонятно откуда взявшуюся позади стену и крепко прижали к ней. Дядя всё продолжал поливать его оскорблениями. Гарри закричал от злости и боли. Он не хотел больше сносить эти побои! Кто позволил дяде так с ним обращаться? Он вывернулся из стальной хватки, приготовился ударить в ответ и… замер. — Поэтому я немедленно исключаю Гарри Джеймса Поттера из Школы Чародейства и Волшебства, — раздался хитрый, приторно-сладкий женский голос. Амбридж, которая самым загадочным образом появилась на месте дяди, потирала мясистые ладони. Её жабье лицо исказилось от злобной ухмылки. — Нет… нет… пожалуйста, вы не можете! — панически зашептал Гарри. — Конечно, могу. Я могу делать всё, что пожелаю. И никто не сможет меня остановить… — прошептал ему на ухо мелодичный голос с едва заметным акцентом. Гарри оцепенел, когда в поле его зрения попали страшные тёмно-синие глаза. — Ты так приятно пахнешь, Гарри… дай мне попробовать, — жадно прошептал Негура и прижался холодными губами к его беззащитной шее. — НЕЕЕТ! — закричал Гарри и забился в руках вампира, пытаясь оттолкнуть его от себя. Удивительно, но у него получилось, теперь он упирался в грудь Негуры вытянутыми руками и крепко зажмуривал глаза, прячась от порабощающего волю взгляда. — Ты чего-то боишься, Поттер? — с насмешкой спросил другой, высокий и холодный голос. — Посмотри на меня. Гарри нерешительно открыл глаза и посмотрел на мантию, которую до сих пор сжимал, а потом на опаляющие глаза Тёмного Лорда. Тёмно-красная радужка обжигала его изнутри, прогоняла предыдущий ужас, заменяя его совсем другими страхами и чувствами. — Ты знаешь — ты мой… только мой, — Волдеморт говорил с ним так мягко, словно с ребёнком. И сердце Гарри отозвалось. Непредсказуемая сила снесла его самообладание, обнажила желания, заставила признать то, что он по глупости отрицал. Ему не стыдно было сдаться и утонуть в чужих объятиях. Без возражений, сомнений и сопротивления. — Гарри… наконец… Лица коснулось тёплое дыхание, и он поднял голову, вглядываясь в нечеловеческие, светящиеся в темноте глаза. Ухмылка медленно исчезала с белых, почти не различимых губ. Холодная гладкая рука с длинными ногтями коснулась щеки, огладила её и спустилась ниже, к шее, а потом скользнула вниз по спине. И там, где касалась его эта рука, тело Гарри начинала бить дрожь; он сходил с ума от этих ласк, но не отводил взгляда от губ, которые замерли в нескольких дюймах от его собственных. Проворный язык увлажнил бледные губы, а холодная ладонь с его талии опустилась ещё ниже. И это простое касание чуть не стало для Гарри точкой надлома. Они так близко придвинулись друг к другу, что он с лёгкостью мог рассмотреть, как движутся сухожилия под тонкой кожей, как разносится кровь по крошечным, голубоватым капиллярам. Но это было неважно. Единственное, что имело сейчас значение — огонь, разливающийся по венам, и то, что он мог сделать, чтобы затушить его. Гарри порывисто обхватил Тёмного Лорда за шею, притянул к себе ближе и собственнически впился в холодный рот, пытливо приоткрывая губы, чтобы облизать и коснуться всего доступного в приятном тепле чужого рта. Он нашёл злой язык и заскользил по нему своим, поглаживая в безумной ласке. Гарри прошил жар, и он всем телом вжался в Волдеморта, безудержно подаваясь ему навстречу бедрами. И только всё начало принимать серьёзный оборот… — Гарри! Громкий, отчаянный крик эхом раздался в голове, разбивая видение на осколки и оставляя его в мире смазанных цветов. Гарри перекатился по жёсткой, неудобной поверхности и инстинктивно постарался нащупать очки. Они лежали на чём-то, что можно было назвать прикроватной тумбочкой, Гарри нацепил их на переносицу и проморгался. Размывчатые цвета превратились в чёткие очертания тёмного, ребристого потолка над головой. Кровь по-прежнему бешено бежала по венам, вызывая неприятный зуд. Гарри тихонько застонал, скосил глаза в сторону и заметил у высокого узкого окна ещё одну кровать. «Я в Больничном крыле», — понял он и осмотрелся по сторонам в поисках того, кто его разбудил. Странно, но палата была пуста. И это было хорошо. Его напряженное тело требовало разрядки. Гарри глухо застонал и тут же прикрыл губы ладонью. Он крепко зажмурился, но живое воображение никак не хотело отказываться от видений ненормального сна. Чем сильнее он пытался прогнать их, тем настойчивее они возвращались, поддразнивая его пробудившееся либидо. Мускулы напряглись, и Гарри подсознательно приподнял бёдра, чтобы потереться о тяжелое одеяло. — Ооо… твою мать, — сквозь руку сдавленно простонал он, так и не открыв плотно зажмуренных глаз. С лохматых волос на кожу стекал пот, и это сильно его раздражало, поэтому он резко обтёр шею и лоб. Желание прикоснуться к себе было невыносимым. Свободная рука вцепилась в простынь и потянула её в сторону в отчаянной попытке не коснуться паха. Одно лишь мягкое прикосновение отделяло его от… — Нет… — выдавил он и силой впился зубами в ладонь. — Нет, я… не!.. Только одно осторожное прикосновение… - Нет… я не… гей! Гарри так яростно замотал головой, что содрал зубами кожу на руке. А потом он снова увидел это: мягкие бледные губы, скользящие по его собственным, прохладные пальцы, ласкающие его… там. И тут его рука, повинуясь собственной воле, грубо сжала пылающее естество прямо через ткань пижамных штанов, и он кончил в ту же секунду, с силой прикусывая ладонь, чтобы заглушить стон. Ему было так хорошо! Экстаз, нахлынувший на тело, принёс с собой просто потрясающие ощущения, возносящие на высоты и опьяняющие на две-три самых невероятных секунды. А потом сведённые мускулы расслабились, и тело получило долгожданное облегчение. Когда сердце немного поумерило свой ритм, а мозг снова смог соображать, на Гарри обрушилось понимание произошедшего. Ему бы стоило выйти из себя, потому что этот сон ставил жирный крест на его стремлении к нормальности. Но он почему-то не чувствовал к себе ни капли отвращения. Неприятия — да, но лишь отчасти, потому что вместе с ним Гарри испытывал странное удовлетворение. Он даже не мог точно сказать, в ужасе ли он от этого сна или в восторге. Гарри открыл глаза и убрал руку от губ, безвольно опуская её на подушку. — Поверить не могу, — выдохнул он, разглядывая старинный потолок. — Неужели я на самом деле такой… извращенец? И почему из всех людей именно он? Если мне повезёт, это окажется лишь последствием какого-нибудь проклятия, — с надеждой прошептал Гарри. Он неторопливо сел и посмотрел на свои ладони — они покраснели, и кожу на них припекало, должно быть, не только из-за недавних укусов. — Что я делаю в Хогвартсе? Почему лежу в Больничном крыле? Гарри минутку посидел в тишине, осматривая тёмную палату, потом перевёл взгляд на пейзаж за окном. — Где все? — прошептал он сам себе. Словно в ответ дверь смежной комнаты со скрипом открылась, и Гарри повернул голову, внимательно прислушиваясь к приближающемуся бормотанию. Поддавшись любопытству, он привстал и чуть не свалился с кровати: всё тело занемело, будто он не вставал несколько дней. Быстро восстановив утраченное равновесие, Гарри бесшумно подошёл к длинной белой ширме и прислушался. Это были его друзья, понял он, когда осторожно выглянул наружу. Рон и Гермиона очень близко стояли друг к другу и о чём-то спорили. И только он собрался выйти к ним, как дверь снова открылась и вошла очень недовольная чем-то мадам Помфри. — Что вы двое здесь делаете? Я, кажется, ясно сказала: никаких посетителей ночью. Рон подпрыгнул от неожиданности; наверное, не заметил её появления. — Мы просто… — начал он, но на этом его вдохновение иссякло. — …пришли пожелать Гарри спокойной ночи, — подхватила Гермиона и с заметным усилием выдавила улыбку. Мадам Помфри её слова не убедили. — Он, правда, проснётся через несколько часов? Потому что нам очень нужно с ним поговорить… — продолжил Рон, прежде чем Гермиона успела его остановить. — Правда, но ему нужен будет отдых, а значит — никаких посетителей. Никакого планирования безумных авантюр и, конечно же, исполнения безумных авантюр! — строго отрезала мадам Помфри. — Эм… конечно, — кивнул Рон, Гермиона всё так же натужно улыбалась. И Гарри решил, что ему самое время появиться. — Не волнуйтесь, сейчас мне просто-напросто не хватит сил на безумные авантюры, — вышел он из тени. Глаза Гермионы тотчас расширились, в следующую секунду она уже крепко его обнимала. — Гарри! Ты очнулся! Как ты себя чувствуешь?! — на одном дыхании выпалила она, удивив Гарри своей несдержанностью. Он не понимал, почему она так сильно переживала. — Эм… отлично? — ответил Гарри, правда, его ответ больше походил на вопрос. — Вы меня извините, мисс Грейнджер, — мадам Помфри настойчиво оттеснила девушку в сторону, схватила Гарри за предплечье и подвела к ближайшему креслу. — Вам нужно сидеть, мистер Поттер, — сообщила она ему и надавила на плечи, заставив сесть. — Со мной всё хорошо, — возразил Гарри, когда медсестра достала палочку и начала осмотр. — Нет, мистер Поттер, — хлёстко ответила она. — Вам только кажется, что с вами всё хорошо. Вы могли умереть пятнадцать часов назад, потому что кто-то наложил на вас заклинание, разрывающее лёгкие, а вы даже не удосужились рассказать об этом! Вам повезло, что повреждения оказались не очень обширными, я смогла залечить их за несколько часов. И если бы знала о вашем состоянии, я ни за что не позволила бы вам разделить свою магию с... этим подонком. — Запомните... — твёрдо продолжила она и опустила палочку, — никогда больше не смейте рассчитывать на мою помощь, если ещё раз решите спасти жизнь какому-нибудь отвратительному убийце! — Я... я не понимаю, о чём вы говорите, — растерянно признался Гарри. — Ты ничего не помнишь? — выпалил Рон и сел к нему под бок. — Ты не помнишь о нападении? — присоединилась к своему парню Гермиона и опустилась на колени с другой стороны. Гарри, нахмурившись, смотрел на них. — Не уверен… — пробормотал он. Чёрт, если бы только всё не было так запутанно. Единственное, что он помнил — свет, ветер и ужасные звуки, но они не несли в себе никакого смысла. Лица… имена. Всё смешалось воедино. — Гарри, попытайся вспомнить. Это очень важно, — взмолилась Гермиона, и он честно попытался. — Сначала мистеру Поттеру нужно поесть и отдохнуть, а потом, как только организм выздоровеет, он вспомнит всё, что нужно, — вмешалась медсестра. — Вампиры… — выдохнул Гарри, когда туман в голове немного рассеялся. Чем сильнее он сосредоточивался на воспоминаниях, тем явственнее они проступали. — И их лидер… Негура… он вломился на Гриммуальд Плэйс… он хотел убить нас, — Гарри замялся. — Мы пытались его остановить, но не смогли, и тогда… Волдеморт… он сразился с вампиром… а потом я принёс его сюда. Он решительно поднял голову. — Мадам Помфри, вы говорили о Волдеморте? — спокойно спросил Гарри. Медсестра вздрагивала всякий раз, как он произносил это имя. Потом он посмотрел на Рона и улыбнулся. — Рад видеть, что с тобой всё в порядке, дружище, — в груди разливалось тепло, ведь друг снова был на его стороне и снова с ним разговаривал. — Ага, — кивнул Рон, — у меня совсем немного побаливает правая нога, а так всё в порядке. Благодаря тебе. Он вдруг оробел и вперился взглядом в пол. — Я должен извиниться за то, что наговорил тебе недавно. Ты не предатель, Гарри, и глупо было в даже усомниться в этом. Не знаю, что на меня нашло. Ты спас нас… спас Гермиону. Я видел, как ты пронзил того вампира — просто потрясающе, правда… — Поэтому я всегда говорила тебе: дважды подумай и только потом открывай рот, Рон, — проворчала Гермиона, но тут же счастливо улыбнулась. Гарри тоже был рад их примирению, но лицо его осталось серьёзным. — Может, я и проткнул Негуре сердце, но только разозлил его, — сухо заметил он. — Если бы не Волдеморт, были бы мы сейчас зомби, одержимыми жаждой крови каждого дышащего человека. — Гарри… я не думаю, что Сам-Знаешь-Кто… — нерешительно начал Рон, но Гарри уже наперёд знал, что он хочет сказать. — Риддл выжил? Думаю, я должен его навестить… — перед глазами вновь встали картины из сна. Гарри вспыхнул, и желания сходить в Волдеморту резко поубавилось. — Или… лучше не стоит… В эту секунду между друзьями вклинилась мадам Помфри и вручила Гарри какие-то зелья. — Выпейте, мистер Поттер. Что-то подсказывает мне, вы не собираетесь оставаться в Больничном крыле на ночь, — со смирением заметила она. — Вы уже совершеннолетний, и я не могу заставить вас здесь остаться. Но потом не жалуйтесь на боли. — Мы убедимся, что он не будет перенапрягаться, — пообещала Гермиона, но мадам Помфри только тяжело вздохнула и оставила их одних. — Она злится на меня, — пробормотал Гарри и глотнул зелья, горького и ничем не пахнущего. — Не удивляйся, — тихо ответила Гермиона. — Она рассвирепела, когда поняла, как серьёзно ты ранен. — Значит, она злится не без причин, — вздохнул Гарри и посмотрел на Рона. Друг распаковывал рюкзак, который Гари не заметил раньше. — Мы принесли тебе одежду, так что тебе не придётся разгуливать по Большому Залу в пижаме, — усмехнулся Рон и достал любимые джинсы и рубашку Гарри. — Замечательно! — обрадовался он. У него была, по меньшей мере, одна стоящая причина, чтобы переодеться. Он потянулся за одеждой и вдруг заметил проблеск сверкающей серебристой ткани. Дыхание перехватило. — Это мантия-невидимка моего отца? Вы смогли найти её в тех руинах? — Рон её нашел, — улыбнулась Гермиона. — Твой чемодан лежал на крыше соседнего дома. Нам повезло, что с ним ничего не случилось. — Я хотел найти её, чтоб хоть как-то извиниться за свой идиотизм, поэтому очень старался, — нервно выпалил Рон. — Твоя мантия-невидимка истинная, поэтому Призывающие Чары не сработали. У нас много времени ушло на то, чтобы собрать уцелевшие вещи. Хотя, боюсь, большинство из них уничтожено. Как бы то ни было, мы хотели воспользоваться мантией-невидимкой, чтобы проникнуть сюда — мадам Помфри запретила нам навещать тебя. — Понятно. Здорово, что ты её нашёл, — улыбнулся ему Гарри. — Это очень хороший способ извиниться. Лицо друга просияло, и он расправил плечи, словно до этого на них давило что-то тяжёлое. — Хорошо, а сейчас мы можем пойти поужинать, — предложил Рон. — Мы не ели — Гермиона решила, что в Больничное крыло будет легче пробраться, пока мадам Помфри в Большом Зале. И я сейчас голоден как тролль после зимней спячки, — заворчавший желудок подтвердил каждое его слово. — Я тоже, — согласился Гарри. — Дайте мне несколько минут. Чуть позже, закончив с душем, Гарри вместе с Роном и Гермионой шёл в Большой Зал. За это время он узнал, что с Артуром Уизли всё в порядке, что с ним хочет поговорить Кингсли и что члены Ордена остановились в Хогвартсе, пока не решат, где будет их новый штаб. Ещё Рон рассказал ему, что, несмотря на риск, большинство членов пытаются выследить вампиров и подтвердить подозрения Гарри и Гермионы, а заодно пополняют запасы — вместе со штабом Орден потерял почти всё. Гарри, казалось, услышал обо всём, что происходило в замке, пока он без сознания лежал в Больничном крыле, о каждой мелочи, за исключением самой насущной и главной для него темы. Странно, но ему казалось, что Рон намеренно не замолкал, словно боялся вопроса Гарри. А он и не влазил в монолог друга — знал, что скоро все темы себя исчерпают и тогда он задаст свой неприятный вопрос. Гарри даже не задумывался о том, что они идут в Большой Зал. Он полностью осознал это лишь тогда, когда увидел большие двери. Мысли спутались. Гарри просто не мог войти в эту страшную комнату — источник его ночных кошмаров. Туда, где погибли дюжины дорогих ему людей и его возлюбленная, Джинни. Он запнулся. Рон и Гермиона довольно быстро заметили, что дальше идут одни и повернулись к нему. На их лицах отразилось беспокойство. — Не думаю, что просто смогу войти… туда, — тихо ответил Гарри. Его подташнивало. Гермиона тут же поняла, в чём дело. — Тебе и не придётся, Гарри, — быстро проговорила она. — Мы можем пойти куда-нибудь ещё, на кухню, например; уверена, Кричер нам что-нибудь приготовит. Гарри покачал головой. Он больше не собирался сдаваться и прятаться от наступающего на пятки прошлого, боясь встретиться лицом к лицу со своими страхами. Он больше не собирался превращаться в того труса, каким был последние три года. Гарри больше не хотел так жить. Не хотел мучиться всю жизнь. — Нет, — низко ответил он и принял решение. — Я справлюсь. — Хорошо, тогда идём, — тихо ответил Рон и вошёл в
Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:
 Сейчас читают про:
  6247 5971 |
