2015-08-12
262
Где-то на южном побережье Мексиканского Ривьера
19 августа 2003, местное время 19:30
Гарри пропустил пальцы сквозь тёмные лохматые волосы, поднял голову и, выше надвинув очки, посмотрел на солнце, медленно скрывающееся за мерцающим горизонтом океана. Тёплый воздух пах солью и морем, мелкие брызги окропляли лицо, когда лазурные волны с рёвом разбивались о белоснежный плоский выступ. Сочетание цветов, звуков и ароматов навевали мысль о сказке. В существование подобного места трудно было поверить; особенно мальчишке, выросшему в крохотном чулане под лестницей. Он готов был днями напролёт просто сидеть и благоговейно смотреть. Всё казалось чудом: то, что он, правда, был здесь, мог путешествовать по миру и бывать в удивительных местах, встречаться с новыми людьми, обретать знания, опыт — просто получать удовольствие от жизни. Гарри только учился ценить то, чего большинство просто не замечало.
Без долга перед магическим миром он чувствовал себя свободным. Ему нравилась эта беззаботность. И не важно, что волшебники в большинстве своём считают его сумасшедшим. Гарри волновало лишь мнение друзей, а раз они приняли его выбор — когда убедились, что он не превращается в очередного тёмного лорда и не страдает от зверских побоев — он просто отмахнулся от недоверия и неприязни совершенно незнакомых людей. Ведь он был счастлив как никогда в жизни. Чудесное чувство, разливающееся в груди, было так сильно, что Гарри не удивился бы собственной кончине.
|
|
|
И всему виной был самый невероятный человек.
Гарри широко улыбнулся и опустил взгляд на бесконечные голубые пучины, словно надеялся высмотреть его.
Ему нравились, но в то же время немного пугали забота и любовь, которыми его окружили. Может, он на самом деле очень плохо знал Тома, а может, дорогой экс-Тёмный Лорд был не до конца искренен и немного подыгрывал, чтобы Гарри было с ним хорошо. И Гарри было хорошо, вот только бы не замечать некоторые странности, а ему так хотелось, чтобы в их отношениях не было недомолвок. Как же он хотел избавиться от подозрения, что Волдеморт притворяется хорошим человеком лишь из-за страха потерять его. Если Том так доказывает свою любовь — Гарри это не нужно. Ему не нужен человек-совершенство, «укрощённый дьявол»; ему нужен тот самый человек, в которого он влюбился, которого хотел сделать счастливым.
Но если подозрения Гарри верны, он даже боялся представить, как тяжело Тому всегда быть настороже, обдумывать каждое слово и поступок. Если так будет продолжаться, быстро ли Волдеморт устанет от всего этого… устанет от него?
— Вот чёрт, — пробормотал Гарри и прикусил губу.
|
|
|
Он как раз обдумывал свои действия, когда щекочущая магическая аура коснулась его собственной. Едва заметное ощущение, но теперь Гарри был опытным волшебником и знал, что это значит.
— Том, — выдохнул он и на секунду прикрыл глаза. От поцелуя в затылок тело мало-помалу начало расслабляться. Тонкие руки обхватили его поперёк груди, и из головы вылетели все мысли, остались лишь некрепкие бережные объятия.
— Что такое, Гарри? Ты так напряжён… — тихо прошептали на ухо.
— Я придумывал план спасения на тот случай, если ты утонул, — улыбнулся Гарри. — Почему так долго?
— А ты по мне соскучился?
Гарри тут же обернулся и требовательно поцеловал Тома, устраиваясь в холодных мокрых объятиях. Они были совсем одни — благодаря парочке действенных чар, конечно — на маленьком пляже в кругу красивых утёсов, и потому на душе было спокойно, даже когда холодные руки заскользили по пылающей коже и одна из них бесстыдно забралась в плавки и обхватила твердеющую плоть, заставляя Гарри приглушённо застонать.
— У меня есть для тебя подарок, — произнёс Волдеморт, и Гарри пришлось очень постараться, чтобы сосредоточиться на словах Тёмного Лорда, а не на движении его ладони.
— Подарок? — почти недовольно задохнулся Гарри, когда ласковая рука выскользнула из плавок и подняла что-то с земли.
— Можно сказать, маленький сувенир…
Это оказалась жемчужина; такая большая, что ею не зазорно было бы украсить королевскую корону. Она переливалась всеми цветами радуги, как небо над их головами. И Гарри зачарованно рассматривал её несколько секунд.
— Том, — произнёс он, наконец, — она чудесна, но… я люблю тебя без всяких…
— Тогда она твоя, — перебил его Волдеморт и поцеловал в висок.
Так бывало везде, в какое бы место они ни отправились. Гарри знал о потребности Тома коллекционировать ценности. Но теперь, вместо того, чтобы прятать свои сокровища, Волдеморт отдавал их ему. И Гарри это немного смущало: он хотел, чтобы всё было наоборот. Но он очень быстро усвоил, что попытки вернуть подарки ни к чему хорошему не приводят.
— Спасибо, — поблагодарил Гарри, забирая жемчужину. — Но мне нечего подарить тебе взамен.
— Глупости, — покачал головой Волдеморт. — Я многое у тебя беру и я рад твоей бескорыстной искренней отдаче.
— Я так понимаю, ты говоришь о моём обществе, чувствах к тебе и ммм… тепле моего тела? — Гарри сомневался всего секунду, а потом подался чуть ближе. — Ну почему ты никогда не говоришь, чего хочешь?
Волдеморт уклонился от прикосновения его губ и внимательно посмотрел на него.
— О чём ты?
— Ты мне скажи.
Секунду они рассматривали друг друга в полной тишине, а потом Тёмный Лорд отрезал:
— Не понимаю.
— Да ладно. Ты ведь не можешь постоянно думать лишь о том, как сделать мне приятно? Может, тёмными-тёмными ночами ты представляешь, что бы было, сокруши ты и вампиров и Орден. Разве ты не задумываешься над тем, как бы ты жил, если бы захватил мир и прежние мечты стали реальностью?
Волдеморт отшатнулся, словно получил пощёчину.
— Я больше не мечтаю об этом, — отчеканил он, обжигая Гарри взглядом. Тот неуверенно улыбнулся и нервно почесал нос.
— Я рад, правда. Но что чувствуешь ты? Скажи честно, твоя жизнь не кажется тебе… притворством? Что ты — это уже не ты? Ты счастлив по-настоящему?
На самом деле Гарри хотелось спросить «Ты счастлив со мной?», но ему не хватило смелости.
— Зачем ты снова завёл этот разговор? — задал встречный вопрос Волдеморт, вглядываясь вдаль. — Из твоих слов выходит: ты обрадуешься, если я вдруг решу устроить резню. Почему ты думаешь, что я не изменился, что глубоко внутри я всё тот же? Должен сказать, это огорчает. Я несколько лет никого не убивал и думал, ты этому рад! И я уже подумываю исправить эту досадную оплошность в ближайшей деревне.
|
|
|
Хотя эти слова, без сомнения, были угрозой, Гарри вдруг полегчало. Он подозревал, что в этом и крылась слабость, которую Тёмный Лорд отрицал, но она никуда не девалась. Гарри не знал наверняка, но надеялся, что сможет помочь.
— Всё не так. Я рад и очень тобой горжусь, — мягко произнёс он. — Ты сильный. Такой сильный, что это поражает меня, и я всё сильнее в тебя влюбляюсь.
Напряжённая спина Волдеморта медленно расслабилась. И он, отчасти успокоившись, посмотрел на Гарри.
— Но я хочу, чтобы тебе было проще, — продолжил тот. — Тебе ведь почему-то плохо … и я ненавижу свою беспомощность.
— Мой драгоценный… мне не плохо, совсем наоборот. Пока ты со мной, неважно, что было раньше. Это только вопрос времени: когда моё прошлое просто растворится и останется лишь желанное настоящее. Неизбежное настоящее, ведь я, правда, его хочу.
— И от этого тебе легче ждать «настоящее»? — спросил Гарри, хотя догадывался об ответе. Тишина подтвердила его подозрения. — Не особо, да? Вот видишь. Не запирай всё в себе. Я ведь могу помочь.
— Ты не знаешь, о чём говоришь, — отчётливо прошипел Волдеморт, вся мягкость исчезла из его голоса.
— Как раз наоборот. Так будет лучше, чем если однажды оно вырвется само.
— Гарри…
— Не держи это в себе. Поделись со мной… грязными секретами, например. Тем, что ты не хочешь мне рассказывать, потому что боишься, что я уйду от тебя. Обещаю, я не уйду. Ты сделал меня очень сильным, согласен?
Гарри наклонил голову и поцеловал длинный шрам на бледной шее, ощутив, как под губами сократились мышцы. За последние два года Волдеморт немного поправился, и Гарри куда приятнее было касаться чего-то мягкого, а не просто костей под кожей, хотя Том всегда был несколько худ.
— Доверься мне, — выдохнул Гарри в мягкую кожу, наслаждаясь пробежавшей по ней дрожью. — В этом нет ничего страшного.
Он поднял глаза и встретился с внимательным взглядом алых глаз.
— Дело не в доверии, — ответил Волдеморт. — Просто я не думаю, что ты готов принять Лорда Волдеморта. По крайней мере, не на этой ступени эмоциональной привязанности.
|
|
|
— Давай я как всегда тебя удивлю, — самоуверенно предложил Гарри.
— Нет, — покачал головой Волдеморт, но без прежней непоколебимой уверенности.
— Ну… как хочешь, — разочарованно вздохнул Гарри, втайне надеясь, что его огорчение придаст Тому решимости.
Он отвернулся к темнеющему небу и удобнее устроился на пледе.
— Ты можешь рассказать мне, когда захочешь. Только не забудь сначала предупредить.
— Чтобы ты смог подготовиться к моральному потрясению? — насмешливо фыркнул Волдеморт и не смог скрыть удивления, когда Гарри с сияющей улыбкой оглянулся через плечо.
— В точку.
Секунду погодя Том придвинулся чуть ближе, но Гарри, перекатывающий в ладони жемчужину, притворился, что ничего не заметил. Но потом холодные пальцы вдруг сжали глотку и с силой потянули назад, заставив упереться лопатками в твёрдую грудь. Пальцы сжимали его крепко, но не болезненно и не перекрывая воздух. Потому Гарри поборол желание отвести чужую руку и теперь терпеливо ждал, когда Волдеморт заговорит.
— Мне кажется, будто ты родился лишь для того, чтобы искушать меня, Гарри, — холодный голос был так тих, что он с трудом разбирал слова. — И у меня на самом деле есть желание… или два желания, связанных с тобой.
— Вот как? И какие? — с трудом выдавил Гарри, когда горло сжали сильнее.
— С моей стороны глупостью будет рассказать. Я не собираюсь ставить под удар чувства, которых у меня никогда раньше не было, ради ненужных причуд. Они этого не стоят. Они… ничего не стоят.
— Всё так плохо? — выдохнул Гарри.
— Полагаю, именно так.
— Мне не станет хуже, если ты просто расскажешь.
— Не согласен. Ты больше не сможешь расслабиться рядом со мной.
— Знаешь, в чём самая большая слабость авроров? — с готовностью ответил Гарри. — Они часто утрачивают бдительность и расслабляются рядом с другим человеком. По крайней мере, нам говорили это на тренировках. И, если честно, я буду рад время от времени вести себя настороженно.
— С тёмными лордами то же самое, — потрясённо признался Волдеморт и опустил руку на грудь Гарри.
— Я знал, что ты согласишься, — кивнул тот.
— Такой настойчивый… Почему ты так хочешь узнать?
— Потому что я привык решать проблемы, а не делать вид, что их нет.
— Понятно… — на секунду повисла напряжённая тишина. — Хорошо… раз таково твоё решение, я расскажу.
— Ладно, — выдохнул Гарри и повернулся к нему лицом.
Волдеморт поднёс костлявые пальцы к тонким губам, словно задумался.
— Хотя если об этом прознают твои друзья, они захотят снести мне голову…
Гарри распахнул на секунду глаза и шумно сглотнул, про себя проклиная инстинктивную реакцию. А что он хотел услышать? Не по цветочки ведь Том хотел его позвать. Но такое… Орден захочет его убить, если узнает… Гарри вдруг показалось, что его затея не так уж хороша, но идти на попятный не привык.
Он глубоко вздохнул, поправил очки и, медленно кивнув, осторожно сказал:
— Хорошо, рядом с ними я буду закрывать сознание.
Алые глаза внимательно на него посмотрели, и Гарри почувствовал, как аккуратно прикоснулись к его мыслям.
— Ты начал сомневаться, — мягко заметил Волдеморт.
Пожалуй, это тот случай, когда Гарри не рад был, что его мысли — по-прежнему открытая книга. Он отвёл взгляд, отстранённо перекатывая жемчужину.
— А кто не сомневается? — спросил он и покачал головой. — Всё в порядке. Если я сказал, что ты можешь мне доверять, значит, так оно и есть.
— Ну, разумеется. Как всегда храбр.
Волдеморт протянул руку и всего на миг — этого хватило, чтобы у задрожавшего Гарри волосы на затылке встали дыбом — коснулся двумя прохладными пальцами его лба, легонько обводя шрам. Рука медленно скользнула ниже, и большой палец замер на адамовом яблоке, а остальные вплелись в волосы.
— Я всегда желал победы, — заговорил, наконец, Волдеморт. — Мы столько раз раньше сталкивались, но тебе всегда удавалось перехитрить меня.
Гарри медленно посмотрел в кроваво-красные глаза.
— Не могу выбросить это из головы, — от резкого холодного голоса его зазнобило. — Всякий раз смотрю на тебя и думаю: «Я не смог одолеть мальчишку. Неважно, что сейчас он — самое дорогое в моей жизни, я не смог его одолеть». От этих мыслей я кажусь себе… слабаком. Хочется сделать что-нибудь глупое; что-нибудь непростительное…
Гарри облизнул резко пересохшие губы, с трудом заставляя себя дышать.
— Ты… ты хочешь сказать?.. — медленно начал он, не понимая, как можно спросить о том, чего спрашивать не хочется. — Что… желаешь со мной… сразиться?
Ему так и не удалось скрыть дрожь в голосе. Откровенно говоря, он не думал, что выживет, если ответ будет «да». Просто не сможет встать и сразиться. Гарри, правда, не думал, что Том попросит такое, ведь сам он никогда… он даже думать о подобном боялся…
Волдеморт ответил незамедлительно. Мгновение он казался ошеломлённым, но уже в следующую секунду бледное лицо перекосилось от ярости.
— Ты спятил?! — хлёстко прошипел он, крепко схватил Гарри за плечи и встряхнул с такой силой, будто собственноручно пытался вбить в него здравый смысл.
Гарри едва не лишился чувств от облегчения.
— Если верить «Пророку», да, — наконец, через силу улыбнулся он и, подтянув к груди колено, опёрся на него подбородком. — Хорошо. Итак, раз ты не надумал убить меня, что у тебя на уме? — почти игриво спросил Гарри.
— Не расслабляйся заранее, — огрызнулся по-прежнему злой Волдеморт. Когда улыбка Гарри пропала, он продолжил:
— Уверен, мои настоящие фантазии тебе не понравятся.
— Дай-ка подумать, — вслух начал размышлять Гарри. — Ты хочешь моего поражения, чтобы я полностью оказался в твоей власти, правильно? Но чего ты хочешь потом? — спросил он, чувствуя, как быстрее забилось сердце.
— Много чего… — уклончиво ответил Волдеморт.
— Из-за этого мои друзья готовы будут объявить тебе новую войну?
Том промолчал, но Гарри упрямо продолжил:
— Не хочешь рассказать?
Волдеморт прекратил отводить взгляд, и их глаза встретились.
— Не пойми меня неправильно, мальчик. Я не хочу сделать тебе больно… по-настоящему больно. Просто… мне так хочется…
Он резко замолк и покачал головой, словно признавал поражение.
— Нет, это бессмысленно. Я не собираюсь настаивать и претворять свои желания в жизнь, так что бессмысленно даже говорить о них.
Гарри начинал понимать, что к чему. И если его догадка верна — она объясняла всё: нерешительность Тома, ведь чаще он бывал жестоко откровенен, выбор слов, тревогу и очевидную неловкость…
— Значит, ты хочешь меня…
Гарри понял, что тоже не может этого произнести. Слово перекатывалось на кончике языка, но отказывалось облекаться звуком. Пожалуй, загвоздка была в том, что это слово не очень-то подходило нормальным отношениям. Гарри стиснул зубы. Разве не он решил, что «нормальность» — не его стезя?
— И… избить… — выдавил Гарри и тяжело сглотнул.
С лица Волдеморта схлынули все эмоции, лишь взгляд светился желанием… и стыдом…
— Разве это не бессмысленно с согласной на всё жертвой, — ровно прошептал Гарри, не сводя глаз с бледного лица. Том стиснул зубы и едва заметно кивнул.
— В самом деле, — отрубил он.
Гарри не знал, что сказать, и между ними повисла тишина. Теперь, когда он узнал правду, ему не хватало храбрости.
— Надеюсь, теперь ты доволен. Моя ненормальная развращённость сделала тебя счастливее? — угрюмо спросил Волдеморт, эти слова гулом прозвучали в ушах.
Гарри отвёл взгляд, краем глаза замечая, как контрастирует бледный силуэт Тома с быстро наступающими сумерками. А ведь он выглядел так всегда. Но Гарри отчего-то отказывался проводить параллели между ним нынешним и ним прошлым, словно эти понятия разделяла непроницаемая стена, и это было странно, ведь Гарри вёл себя так, словно его не волновало прошлое. Может, всё это время он сам себя обманывал? Странно, но осознав это, Гарри не чувствовал себя ни потерянным, ни беззащитным. Ведь когда он влюбился, Волдеморт не был хорошим человеком. Но Гарри не сдался и не отказался от него.
Он и сейчас не собирался сдаваться.
Ведь любить — значит не менять, а принимать, понимать, уважать. Именно к этому они должны стремиться.
Гарри опустил взгляд на переплетённые пальцы. Он не испугался, вовсе нет. Просто не знал, что думать. Всё могло оказаться ещё хуже, но стоило подумать о насилии в постели, как внутри что-то сжималось. Гарри посмотрел на океан, борясь с целой ордой переживаний: ведь если он хочет достойно сыграть роль, ему придётся вернуться к амплуа «смертельного врага». А что, если это как-то повлияет на его чувства? Что, если на следующее утро ему покажется, что больше так продолжаться не может, что его чувства недостаточно сильны? Он не мог так рисковать, пусть даже это трусость. Но ведь Волдеморт так старается, чтобы Гарри мог им гордиться. Да, он не идеален, но ведь он на самом деле сильно изменился. Разве это не достойно поощрения? И Гарри понимал, почему именно такой способ выбрал этот властный человек. Если Волдеморт хотя бы на время подчинит Избранного, ему не придётся бороться с искушением как-нибудь по-другому отыграться за своё… «поражение».
— Я разозлил тебя? — вмешался в его размышления взволнованный голос, и Гарри неосознанно покачал головой. — Не думай об этом. Как я говорил, это всего лишь ненужная причуда.
И Гарри, наконец, решился.
— Но об этом думаешь ты. Ты сам сказал: это постоянно тебя тревожит, — Гарри присел на корточки, чувствуя неожиданный прилив уверенности. — Я согласен, но сначала обсудим мои условия.
Волдеморт поражённо выдохнул. Гарри никогда не видел его таким растерянным.
— Ты на самом деле согласен? — осторожно и в то же время недоверчиво спросил он.
— Да. Думаю, да. Я люблю тебя и… знаешь, разве я могу сказать, что мне что-то не нравится, если я даже не попробовал.
Не веря в свою удачу, Том протянул руку и сжал ногу Гарри чуть выше колена.
— Назови условия, — выпалил он.
Гарри улыбнулся его рвению.
— Хорошо. В обмен я смогу брать тебя всякий раз как захочу, скажем… до конца месяца.
Это вмиг остудило пышущего воодушевлением Волдеморта.
— Сегодня только восемнадцатое, Поттер, — холодно заметил он.
— Знаю. Разве ты не справишься?
Колеблющийся взгляд алых глаз сменился злым.
— Не переусердствуй, мальчик.
— А ты не жалуйся. В отличие от тебя, я не собираюсь разнообразить наши прелюдии побоями, связыванием, лобызанием ног и последующим проникновением на сухую, или что там у тебя на уме. Если ты, конечно, этого не захочешь.
Волдеморт рассвирепел, но потом сказал:
— Хорошо. Чего ещё ты хочешь?
— Чего не хочу, — поправил Гарри. — Это касается некоторых проклятий… точнее, одного конкретного.
— Ты действительно думаешь, что я использую на тебе Непростительные? — возмущённо задохнулся Том, но в глубине души Гарри подозревал, что это лишь — хотя бы отчасти — притворство. И потому рассмеялся и приподнял бровь, словно безмолвно говоря: «Я знаю, что тебе нравится».
— Хорошо! Без пыточных, — вымучил из себя Волдеморт. — Что-нибудь ещё?
— Именно. Не упоминай моих родителей, иначе я могу стать несколько… ммм… серьёзным и… я хочу, чтобы моя палочка была рядом.
— Хм. Не уверен, что могу обещать последнее. Но ты сможешь попытаться оставить её при себе, — ответил Волдеморт, водя указательным пальцем по тонким губам. Его ярость быстро улетучивалась.
— Справедливо, — неохотно согласился Гарри и снова посмотрел на море. Огромная оранжевая луна медленно всходила на ночное небо.
— Если это всё, давай решим, когда ты этого хочешь: сегодня или позже?
— Сегодня, — ответил Гарри и улыбнулся. — Ведь у меня есть время лишь до конца месяца.
— Щенок, — прошипел Том.
— Ублюдок, — нежно парировал Гарри. — Но я всё равно люблю тебя. Не забывай.
Волдеморт кивнул и поцеловал его в щёку. Тихое «спасибо» коснулось уха, и Том ушёл, оставляя его в одиночестве любоваться вечерним пейзажем. И Гарри любовался им хороших полчаса. Луна была высоко в небе, когда он решил искупаться в приятно тёплой воде.
Именно тогда его начали одолевать сомнения. На самом деле, он совсем этого не хотел. Лишь такая редкая благодарность Тома не давала передумать. Гарри вышел из воды и подхватил жемчужину, которую оставил в сандалии. Она удивительным образом успокаивала. Словно подтверждение того, что Волдеморт любит его, что не причинит вреда. Но Гарри всё же вздохнул и осторожно осмотрелся по сторонам. Нет ничего хуже ожидания; от него лишь сильнее нервничаешь. Почему Том ушёл? Если он хотел, чтобы Гарри за это время успокоился — то напрасно. Но если вспомнить, что его ждёт этой ночью, можно решить, что Волдеморт хотел обратного.
Гарри достал палочку из маленькой кобуры, закреплённой на руке, крепко сжал её и, очистив кожу от морской соли, надел сандалии. Он отчего-то не верил в собственную решимость сопротивляться по-настоящему, а если он не справится, Том совершенно справедливо сочтёт себя обманутым. На секунду ему так захотелось влезть в свою прежнюю шкуру — лишь на эту ночь — а утром проснуться, словно ничего и не было.
— Похоже, я совсем не думал, когда согласился. И что мне теперь делать? — пробормотал себе под нос Гарри, тревожно вышагивая вдоль берега. Через пару минут он начал уставать.
— Он собирается держать меня здесь всю ночь? — недовольно проворчал начавший замерзать Гарри. Это и крепнувшая усталость предопредели его следующий шаг, и он сам направился к змеиному логову — их палатке, если точнее.
Гарри неторопливо подошёл к их «резиденции», отодвинул полог и заглянул в тихую комнату.
— Волдеморт? — позвал он, медленно проходя вглубь. — Ты здесь?
Отсутствие ответа — тоже ответ.
— Ну и хорошо, — вздохнул Гарри. — Хорошо. Мне плевать. Поступай, как знаешь.
Он вошёл в спальню, стянул плавки и, быстро обсушившись полотенцем, натянул пижаму. Потом положил жемчужину в тумбочку у своей половины кровати и упал на неё, крепко сжимая в ладони палочку и выжидая.
Гарри не понимал, как можно нервничать, но в тоже время очень хотеть спать. Сегодня, правда, был трудный день: он проснулся ни свет ни заря, но это вовсе не значит, что он закроет глаза… не закроет ни на минуту.
И каково же было его удивление, когда он проснулся с кляпом во рту и заведёнными за спину, крепко связанными руками.
— Тц… Поттер… — раздался насмешливый холодный голос. — Не думал, что ты всё для меня упростишь… Твоё жилище не защищено даже элементарными чарами. Я заставлю тебя пожалеть о своей беспечности.
Гарри, наконец, перекатился на спину и посмотрел на возвышающегося над ним человека.
Волдеморт в длинной чёрной мантии разглядывал его надменно и высокомерно, Гарри уже несколько лет не видел такого взгляда. Его замутило. Похоже, Том с лёгкостью вошёл в роль Тёмного Лорда. Это задевало.
Гарри дико заизвивался, чувствуя, как верёвки сильнее врезаются в кожу. Он пытался выпихнуть кляп, елозя лицом по матрасу, но неведомая сила подхватила его и стащила с кровати, волоча за Волдемортом на кухню.
Гарри почувствовал, как задралась рубашка и земля царапает кожу. Он в последний раз попробовал вывернуть коченеющие руки, чтобы дотянуться до палочки, оставшейся на постели.
Безнадёжно.
Гарри повернул голову к Волдеморту, который совсем не обращал на него внимания. Впрочем, в следующую секунду всё изменилось. Его швырнули на кухонный стол лицом вниз и жёстко схватили за волосы. Краем глаза он заметил, как длинные пальцы обхватывают деревянную ложку.
— Магглолюбец Поттер на маггловской кухне. Мне уже нравится эта мысль.
Гарри зло зарычал сквозь кляп, прожигая Волдемортом взглядом через плечо, тот наклонился ниже и прошептал на ухо:
— Я вытащу кляп позже, чтобы послушать, как ты просишь пощады.
— Никогда! — отрезал Гарри, хотя из-за кляпа его ответ больше походил на лай. Но Волдеморт с лёгкостью уловил смысл и зло улыбнулся.
— Посмотрим.
Палатка на пляже, Мексика
19 августа 2003, позднее утро
— ААААА!
Гарри проснулся с жутко больной головой; казалось, там от души покуролесили гномы из сада Уизли… и не только там. Он высунул голову из вороха одеял и как совёнок заозирался по сторонам, пытаясь найти источник жуткого звука, который его разбудил.
— СДОХНИ, НЕНОРМАЛЬНАЯ ПТИЦА!
Гарри потянулся к тумбочке за очками и быстро нацепил их на нос. Зрение стало чётче, и ему пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться.
По их спальне металась маленькая шустрая сова; ухая, она непрестанно пикировала на одеяла, словно ей нравилось уворачиваться от смертоносных ногтей взбешённого Тёмного Лорда.
— Прикончи её, Поттер! ПРИКОНЧИ, или ЭТО СДЕЛАЮ Я!
И хотя совой точно был не Свин — ведь Гарри совсем недавно отправил друзьям письмо — она ничем не уступала своему собрату. Ещё несколько секунд насладившись зрелищем, он наконец примирительно произнёс:
— Ты бы тоже не обрадовался, если бы тебе пришлось доставить через океан письмо к получателю, который от тебя отмахивается. Готов поспорить, птица голодна и хочет пить.
Из-под края одеяла на него уставились разгневанные алые глаза.
— ТЫ получатель, мальчик! Уверен, эта птица нападает на МЕНЯ веселья ради.
— Чудесное создание, — рассмеялся Гарри. — У меня ни разу не получилось так тебя разозлить.
Он отвёл глаза от убийственного взгляда, по-прежнему улыбаясь, взял палочку и создал маленькую чашу. Очередной взмах — и она до краёв полна водой. Птица тут же прекратила метаться и подлетела к чаше, начиная жадно пить. А Гарри быстро отвязал от крошечной лапки официальный конверт.
— Письмо от МакГонагалл, — озадачился он, рассматривая собственное имя, выведенное изумрудно-зелёными чернилами, и восковую печать с изображением льва, орла, барсука и змеи вокруг буквы «Х» на другой стороне конверта.
— Ух ты… будто мне снова одиннадцать.
Волдеморт приподнял голову и усмехнулся.
— А кто сказал, что ты с тех пор повзрослел?
— Наверное, — в отместку произнёс Гарри, ломая печать, — напишу МакГонагалл, что оставлю сову себе, — «для пыток», добавил он про себя.
Алые глаза сощурились до тонких щелей.
— Если тебе захотелось зверушку — змея подойдёт больше.
— Я не хочу ещё одну змею, — прошипел Гарри и развернул письмо.
— Ты… — Волдеморт замолк, словно пробовал следующие слова на вкус, — сердишься на меня, — закончил он после заминки.
— Как обычно, — пробурчал Гарри, пытаясь разобрать текст.
— Нет.
Он выронил пергамент и переспросил:
— Нет?
— Сильнее, чем обычно.
Гарри повернул к нему бесстрастное лицо.
— Это из-за вчерашнего? — спросил, наконец, Волдеморт. — Я знал. Знал! Не стоило этого делать!
Его голос дрогнул, и он быстро отвернулся, беря себя в руки.
Гарри стало совестно. Пусть ему и не понравилось, но ведь он сам согласился. Да и Волдеморт не сделал ничего по-настоящему плохого. Он придерживался правил; кроме того — Гарри был уверен — он бы остановился, если бы его попросили. А взыгравшая гордость — только его, Гарри, проблема. Он не имел права злиться.
Но он сердился и ничего не мог с этим поделать, и от этого злился ещё сильнее — на самого себя.
— Я знал, ты возненавидишь меня, — неприкрытую боль в холодном голосе сменила горечь. Гарри сморгнул, гоня прочь размышления, ведь Том принял молчание за подтверждение своих мрачных догадок.
— Слушай, прошлым вечером мне много чего не понравилось, в этом ты прав, — со всей честностью бросился объяснять Гарри. — Но не впадай в крайности, я не ненавижу тебя!
Волдеморт, казалось, не слушал. Он сел к Гарри спиной и, свесив ноги с кровати, оглянулся через плечо.
— Я тебя не понимаю, — резко произнёс он. — Я ведь говорил: тебе не обязательно это делать! Почему ты согласился?
— Я просто хотел сделать тебя счастливым. Разве это плохо? — Гарри подполз ближе и сел рядом с Тёмным Лордом.
— Что-то сейчас я не особо счастлив, — кисло прошептал тот.
— Я всё испортил, — согласился Гарри, Волдеморт недоверчиво на него посмотрел.
— Отчего же? Насколько помню, ты был… крайне убедителен… — отрешённо заметил он. — Мне очень понравилось. Хотя сейчас я этому не рад.
— Правда? — прошептал польщённый Гарри. — Тебе понравилось?
— Да, но не должно было! — прорычал Волдеморт. Сквозь неприкрытую злость было видно, как он смущён и как сильно сожалеет. Длинные пальцы подрагивали от волнения, а сам Тёмный Лорд старательно отводил взгляд. Гарри растерялся.
— Том… — начал он так спокойно, как только мог: Волдеморту редко нравились выставленные напоказ чувства. — Прости, что сорвался на тебе. Это было глупо. Иногда я веду себя как идиот по идиотским причинам, но это не значит, что от этого я начинаю любить тебя меньше. Наоборот, с каждой секундой мои чувства становятся сильней. Прошу, поверь, — попросил Гарри, обхватывая бледную руку ладонью. — Ты… веришь мне?..
Казалось, он вечность вглядывался в алые глаза. Вчерашние тревоги показались пустяком. Теперь он с нерушимой уверенностью знал: его чувства куда сильнее прошлого.
— Я… верю, — ответил, наконец, Том странным гортанным голосом. — И я… тоже люблю тебя.
На секунду Гарри почувствовал себя победителем лотереи.
— Раз ты готов простить такое глупое создание, как я, тогда…
И Гарри горячо, жадно поцеловал его, словно никакого вчера и не было. И когда им обоим перестало хватать воздуха, а мысли спутались, он медленно отстранился и произнёс:
— Вчера ночью мне понравилось лишь одно: когда великий беспощадный Лорд Волдеморт не смог сдержать нежности рядом с Мальчиком-Который-Выжил. Ты поцеловал меня. Дважды, — объяснил Гарри растерянному Тёмному Лорду.
— Не помню, чтобы выходил из роли, — нахмурился тот.
— Думаю, ты просто не смог до конца в неё войти, — улыбнулся Гарри.
— Хм… — Волдеморт помолчал, а потом хитро усмехнулся. — Интересная формулировка. Мне казалось, я вошёл до самого конца.
— Ха, ха, — проговорил Гарри и поймал бледную руку, которая успела подняться вверх по бедру и прокрасться под одеяло. — Сегодня моя очередь, дорогой. Не говори, что запамятовал о нашем уговоре.
— Не скажу… но может, сначала прочтёшь письмо?
— Ах да, — Гарри посмотрел на пергамент, что лежал на его подушке. — Чуть не забыл.
Преодолевая сопротивление ноющих мышц, он заполз на свою половину, рухнул на подушку и, оперевшись на локти, распечатал конверт. Глаза метнулись к полупустой чаше — птица улетела. Наверное, устала от романтической сцены и решила поохотиться за какой-нибудь упитанной мышкой.
Гарри фыркнул и быстро пробежался глазами по строчкам, выведенным убористым почерком.
Улыбка застыла на губах, и он перечитал письмо ещё раз.
— Что-то не так?
Том лёг рядом, пристально всматриваясь в его лицо.
Гарри поскрёб нос и протянул ему письмо.
— Прочти, — предложил он и уронил голову на подушку.
Когда по палатке пронёсся яростный рёв, Гарри успел сосчитать лишь до восьми.
— НЕТ! Никогда! Не смей соглашаться, Поттер! Ты понял?!
Гарри вздохнул.
— Директриса, наверное, в отчаянии, раз обратилась ко мне, ты так не считаешь?
— Я называю это не отчаянием, а глупой смелостью, — резко возразил Тёмный Лорд. — Я напишу ей и предупрежу больше не делать тебе подобных предложений, если она не хочет мучительно скончаться в конце следующего учебного года.
— Нет… что-то тут не так. Я недостаточно опытен, чтобы стать хорошим преподавателем по Защите от Тёмных Искусств, — размышлял Гарри, вглядываясь в чашу так, словно в ней были заключены все ответы этого мира.
— Даже не смей обдумывать её предложение, Гарри Поттер! — ледяным голосом прошипел Волдеморт.
— Ты бы больше подошёл для этой работы, — спокойно продолжал тот.
— Если ты не заметил, получатель — не я!
— Она не могла написать тебе.
— Что?
— Разве ты не понимаешь, Том? Директриса не могла написать тебе. Такая ответственность ей не по плечам. Это решит её проблему, ведь проклятие падёт, как только ты примешь должность, правильно? Но она не могла пригласить тебя напрямую: правительство тут же потребует её отставки.
— Но почему она написала тебе? Я не позволю тебе рисковать собой ради должности в Хогвартсе!
— Я аврор, Том. Правда, неофициальный: экзамены я так и не сдал. Но я и не собираюсь понапрасну рисковать жизнью. И к слову, — Гарри поднял руку, не давая Тёмному Лорду возразить, — я могу предложить себе замену. Тогда ответственность будет на мне.
Волдеморт, казалось, затаил дыхание. Ни единый мускул не дрогнул на бледном лице.
— А ты — прекрасный кандидат, ты знаешь о Тёмных Искусствах всё. Кроме того, твоя книга пользуется ошеломительным успехом, — продолжал Гарри, ожидая, когда Том придёт в себя. Долго ждать не пришлось, уже через секунду послышалось тихое шипение.
— Да, особенно когда толпа на Диагон Аллее сожгла две сотни её копий на следующий день после публикации, — холодно ответил тот.
— Они просто тебя провоцировали. Уверен, у каждого волшебника из той толпы под кроватью лежит твоя книга и они тайно практикуются по ней перед сном, — стоял на своём Гарри. — Как ещё можно объяснить чудотворное улучшение в работе всех отделов Министерства, которое, к слову, удивительным образом совпадает с количеством проданных копий твоей книги? Гермиона много мне об этом писала. Уверен, не только она считает твою книгу потрясающей.
— И МакГонагалл знает об этом, — продолжил Гарри, когда Волдеморт так ничего и не сказал. — Думаю, она хочет, чтобы я разрешил её проблему. Директриса понимает: я не соглашусь на эту должность, ведь когда мы вернёмся домой, у меня будут другие обязанности. И… знаешь… ты ведь хотел эту работу, так что…
— Они не позволят мне преподавать, — оборвал его Волдеморт, зло вглядываясь куда-то вперёд. — Они не захотят рисковать, и неважно, сколько рекомендаций ты отправишь.
— Ну, поначалу они могут выставить тебе условия, например… десяток авроров на каждом уроке… Непреложный Обет, что ты не будешь пытать и убивать студентов за невыполненное домашнее задание и тому подобное. Но я думаю… уверен, это небезнадёжно.
— Десяток авроров? — подозрительно переспросил Волдеморт.
— Хм… ну… может, хватит и одного, — пожал плечами Гарри.
— Ты ведь уже говорил об этом с МакГонагалл?
— Ммм… — нервно промычал Гарри. — Мы однажды обсуждали эту тему, чисто теоретически, да. Просто я не думал, что она решится. Тем более так скоро.
— Она, должно быть, на самом деле… отчаялась, — заметил Волдеморт, а потом пугающе улыбнулся. — Пятьдесят лет ожидания… надеюсь, это того стоило. Ха, представляю, сколько детишек выпрыгнет с поезда, когда узнает, что я еду вместе с ними.
Гарри вздёрнул брови.
— Знаешь, Том, не хочу показаться ханжой, но на поезде ты вряд ли поедешь. Воспользоваться летучим порохом будет удобнее и элегантнее, разве нет?
— Естественно. Я пошутил про поезд, — с каменным выражением на лице ответил Том.
— Ага… конечно. За последние годы ты понял, что такое чувство юмора, — закивал Гарри. — Как бы то ни было, — продолжил он, стараясь казаться серьёзным, хотя кончики губ предательски подрагивали, — ты уже решился? Готов попробовать?
— Конечно. Дождаться не могу, когда ты станешь моим личным аврором-надзирателем. Так и вижу тебя на своих занятиях.
— Хм, не уверен, что мне доверят такое задание. Я же вроде как… предубеждённое лицо.
— Не согласен. Многие захотят воочию увидеть твои невероятные способности по «укрощению дьявола».
— Эй! — вскинулся Гарри, чувствуя, как краснеет.
— Хотя не уверен, что их можно показывать детям…
Гарри накрыл тонкий рот ладонью и навалился сверху.
— Знаешь что? Пожалуй, использую одну из них прямо сейчас.
Он не мог её не использовать, ведь глаза «пленника» буквально просили об этом. Гарри наклонился, твёрдо решив во что бы то ни стало помочь Тому заполучить работу его мечты и стать личным надзирателем Волдеморта. И тогда он не только полюбит свою работу, но и хорошенько развлечётся!
Конец.
