Глава первая ложная тревога

АЛЕКСЕЙ БИРГЕР

ТАЙНА КОСТЯНОГО ГРЕБНЯ

Аннотация:

Однажды летом Боря Болдин помогал археологам на раскопках. Да так хорошо помог, что откопал уникальный старинный гребень. И вот вокруг гребня завертелась таинственная история с похищениями и слежками. А Боря оказался самым умным и все раскрыл!

ЧАСТЬ I В КОНЦЕ ЛЕТНИХ КАНИКУЛ

ГЛАВА ПЕРВАЯ ЛОЖНАЯ ТРЕВОГА

История эта получилась с продолжением — причем с таким, которого никто предполагать не мог.

А началось все в августе, когда летние кани­кулы стремительно катились к концу, и про­сто нехорошо становилось при мысли, до чего быстро они пролетели. Впрочем, мы с Вань­кой — моим младшим братом — провели их очень здорово. И приключений у нас было нава­лом, и с интересными людьми мы познакоми­лись, и даже успели сходить на яхте одних на­ших новых знакомых — телевизионщиков — в Рыбинское море. Там они снимали фильм о судьбе городов, затопленных при создании это­го крупнейшего в мире искусственного водо­ема. Вместе с телевизионщиками мы поплава­ли в аквалангах по улицам и домам одной из волжских Атлантид. Там делали подводные съемки. Зрелище, скажу я вам!.. Впрочем, я об этом в других книгах рассказывал. Поэтому чего сейчас на этом задерживаться? Главное — каникулы подходили к концу, до первого сен­тября оставалось недели две, и наша подружка Фантик (Фаина — по-настоящему) Егорова, гостившая у нас вместе с родителями, уже уе­хала к себе.

Наш огромный старинный дом на острове Соленый Скит сразу стал казаться тихим и пу­стым. Правда, теперь можно было закончить кое-какие работы, которыми не с руки было заниматься, пока гости были в доме. Наш ост­ров одной стороной глядит на Город, другой — на южный край крупнейшего заповедника на северо-западе России, которым заведует наш отец, Болдин Леонид Семенович.

Отец и Гришка-вор решили заново отделать все лестницы на второй этаж, восстановить резные перила там, где они сильно пострадали от времени, заменить проседающие ступень­ки... Вы только не пугайтесь, когда я говорю Гришка-вор. Это раньше он был вором, самым знаменитым, самым ловким и хитрым на всю округу, а потом, отсидев несколько раз и завя­зав со своим прошлым, стал не менее знамени­тым столяром. Руки-то у него были золотые, только он не всегда их по делу прикладывал. А отцу он всегда рад был помочь, потому что именно отец в первую очередь помог ему вер­нуться в нормальную жизнь.

Фамилия Гришки — Торбышев, а кличут его иногда Селянин, потому что после всех от­сидок он не захотел жить в Городе, и оконча­тельно поселился в деревне, где у него был не­плохой старый дом.

Итак, мы завтракали и ждали Гришку, что­бы приступить к сегодняшней работе. Он обе­щал появиться в девять, в начале десятого ут­ра. Приплыть он должен был на своем катерке и причалить к заливному лугу, на который смотрело окно кухни.

Гришка может и запоздать сегодня, — сказал отец. — Ведь с вечера он собирался на рыбалку и, если улов выдался хороший, он долго провозится с рыбой.

Не опоздает! Он мужик точный! — зая­вил мой братец. — А вообще, — подумал он вслух, — надо попросить его, чтобы на следую­щую ночную рыбалку он взял нас с собой. Это так здорово! Особенно когда рыба разобрана, и кое-что коптишь на месте, а кое-что на углях запекаешь или уху варишь. Уха на реке, с рас­светом, часов в пять — в шесть — это вещь!

— А по-моему, он уже едет, — сказала ма­ма.

И точно, катерок Гришки подходил к валу­нам, возле которых был сделан небольшой причал — так, несколько досок на вбитых в дно столбиках.

— Верно, он! — сказал отец. — А еще толь­ко половина девятого. Ну-ка, пойдем. Помо­жем ему выгрузиться из лодки.

Мы — я, Ванька, отец и «кавказец» Топа, наш замечательный волкодав, — заспешили через луг к Тришкиной моторке. Гришка уже выгружал на берег резные столбики перил и прочие изделия, которые он выточил у себя в мастерской.

Привет, Гришка! — окликнул отец. — Что, рыбалка была неудачной?

Да нет, рыбалка-то удачной была, — от­ветил Гришка. — Но я поспешил удочки свер­нуть, потому что...

Он почесал в затылке, примолкнув, как будто у него не было особенного желания гово­рить дальше.

Отец нахмурился.

Что такое? Что произошло?

Да археологи... — сообщил Гришка. — Я как с ними пересекся, то подумал, что луч­ше тебе, Семеныч, побыстрее о них узнать. Нет, они тихие, порядочные... Но как-то, по­казалось мне, слишком уж торопливо они высадились. Ну, мало ли что, решил я. Если они натворят там чего-нибудь, да станет известно, что я в это время там болтался, то как бы, по старой памяти, на меня не согрешили...

Ну, я на тебя никогда не согрешу, — рас­смеялся отец.

Не согрешишь, так недоволен будешь, что я не предупредил тебя вовремя о неждан­ных гостях, — сказал Гришка. — Вот я и ре­шил поинтересоваться, знаешь ты о них или нет.

Пока не слыхал... — отец слегка покачал головой. — И странно, что в этом году они только к концу лета пожаловали.

По-твоему, «черные» археологи? — жад­но спросил мой братец.

Да, вполне возможно, что они, голубчи­ки... — ответил отец на Ванькин вопрос.

Здесь я должен объяснить. Как бывают «черные маклеры», «черные дельцы» и про­чие «черные» профессии, так бывают и «чер­ные» археологи. Ведь «черный» означает в данном случае «подпольный», «незаконный». «Черные» археологи ищут всякие редкости и скрытые в земле диковинки тайно, подполь­но, чтобы потом втихую продать все это част­ным коллекционерам. Говорят, вред от «чер­ных» археологов бывает самый разный. На­пример, ради одной ценной находки они мо­гут уничтожить другие, менее, по их мнению, ценные, и просто разрушить культурный слой. После этого уже нельзя прочесть много­го из того, что археологи читают из отложе­ний в земле так же, как мы читаем книги, на­учившись различать буквы. Словом, ведут се­бя хищнически — иногда оттого, что у них нет специального образования, а иногда от того, что им попросту на все наплевать. И ущерб для науки бывает от них очень значительным. Но отца, конечно, волновал прежде всего не ущерб для науки, а ущерб для заповедника. Дело в том, что самые интересные для археоло­гов места расположены как раз на границе за­поведника и леса, который уже не является за­поведным — на дальнем озере, возле реки Удолица, впадающей в это озеро. А само озеро — как и то, на котором стоит наш дом — входит в систему Волго-Балта. На Удолице поселе­ния были уже очень давно, с десятого века, а то и раньше, и располагались они вдоль ее ста­рого русла, где теперь сухой овраг — он тянет­ся метров пятьдесят, а нынешнее русло про­ходит ниже. Трудно сказать, природа или лю­ди изменили русло устья Удолицы, направив его по другому пути за сто метров от озера. Нам кажется, что, скорее, люди, и что как-то это было связано с судоходством. Ведь через наши места с древнейших времен пролегал главный водный путь через страну. Это сейчас всюду каналы, а когда каналов не было, древние корабли — ладьи, струги и челны — через перешейки между озерами и реками перетас­кивали волоком. И всегда требовались места, где можно отремонтировать корабли, подко-нопатить их, перезагрузиться или загрузить припасами. Устье реки Удолицы было одним из таких удобных мест, и, возможно, устье передвинули, чтобы сделать стоянку еще удобней.

Как бы то ни было, именно возле старого русла делались самые интересные находки, и археологи копали у нас чуть ли не каждый год. Археологические экспедиции работали по два-три месяца, а пару раз случалось, что они сидели все теплое время, с конца апреля до начала октября. Разумеется, им приходи­лось несколько нарушать границы заповед­ника, и они всегда привозили отцу официаль­ное письмо, что им разрешено произвести раскопки так, чтобы они заповеднику не по­вредили, и отец это письмо визировал. И все­гда у него с экспедициями складывались са­мые хорошие отношения.

В отличие от официальных археологов, «чер­ные» лезли в заповеднике куда ни попадя, мог­ли и напакостить, и побраконьерствовать. В своем неуемном рвении они могли, например, начать копать там, где бобры ставят свои плоти­ны. А то могли взять и переночевать в одном из гостевых комплексов, сломав замки. Бывало, что они серьезно влипали. Как-то три «черных» археолога направились к Трем Сестрам — так называется поляна в самой чащобе, где сохра­нились могилы трех святых отшельниц и их скит. Отец периодически проводит там экскур­сии для священников и верующих, приезжаю­щих с разных концов страны. По всей видимо­сти, эти археологи решили вскрыть могилы, на­деясь обнаружить в них что-то ценное. А мо­жет, какой-нибудь безумный подпольный кол­лекционер дал им заказ на святые останки. Ма­ло того, что они заблудились, — ведь с огром­ным диким лесом шутки плохи, — так они еще и на медведя нарвались, драпали от него, и сов­сем заплутали. Отец заметил в лесу следы по­сторонних и, отыскав, с помощью Топы, этих горе-археологов, вывел их «в цивилизацию». «В самом плачевном виде», как он описывал, усмехаясь. А наш местный священник, отец Ва­силий, сказал, ероша свою бороду:

— Сие есть справедливое воздаяние за по­пытку богохульного дела, и еще возрадовать­ся должны, что Господь их само это дело не по­пустил совершить... Иначе бы совсем погано им пришлось, верно, Семеныч?

Так что от «черных» археологов только и жди неприятностей. И отец, естественно, на­прягся, услышав про археологическую экспе­дицию, которая даже не удосужилась завезти ему письмо с официальным разрешением.

Сколько их? — спросил отец у Гришки.

Двое постарше и человек пять-шесть мо­лодежи, — ответил Гришка. — Похожи на профессоров со своими студентами. Хотя, я говорю, кто их знает...

А я-то надеялся сегодня дома поработать, и только завтра отправиться в обход заповед­ника! — вздохнул отец. — Но ничего не поде­лаешь, на сегодня работы в.доме отменяются. Надо мне туда съездить.

И мы с тобой! — сразу сказал Ванька.

. — Ни в коем случае! — заявил отец. — Ма­ло ли, что там может произойти.

Так я могу поехать, в подмогу, — предло­жил Гришка.

И тебя там не надо! — сказал отец. — Я То­пу возьму. А на подмогу вызову милицию, все официально должно быть и основательно... Ладно, понесли эти штуковины. А я сразу Алексею Николаевичу позвоню.

Алексей Николаевич — это наш местный начальник милиции.

Едва мы затащили в дом всю «столярку», отец сразу прошел к телефону.

— Алексей Николаевич?.. Да, это я. Тут вот какое дело. Григорий Торбышев засек возле Удолицы каких-то людей, которые вполне мо­гут быть «черными» археологами. Я сейчас туда выезжаю, и не могли бы вы туда наряд
послать? Обычно эти «археологи» не очень буйные, но лучше будет, если они увидят, как одновременно со мной машина с милицией подъедет. Я рассчитываю там быть где-то ми­нут через сорок, катером по воде. Вот и отлич­но, спасибо.

Он положил трубку и сообщил нам:

Все. Мы с Топой поехали.

Ты только поосторожней, — попросила мама.

Да, это пустяки, — отец махнул рукой. Но ружье он при этом прихватил. — Если.что, я их и без всякой милиции укрощу. Но лучше все обставить, как следует.

Действительно, завидев мощную фигуру от­ца, да еще с ружьем и с грозным волкодавом, почти любая шатия-братия спасовала бы. Но отец всегда старался исключить лишний риск.

Так, может, — предложил я, — мы пока вместе с Гришкой займемся лестницами, что­бы времени не терять? Раз уж мы с тобой не едем?

Займитесь! — охотно согласился отец. — А я присоединюсь к вам, как вернусь.

И он достал подвесной мотор, взвалил на плечо (мотор отец всегда снимал и уносил до­мой: конечно, вряд ли кто рискнул бы умык­нуть мотор из его катерка, но народ у нас вся­кий попадается, поэтому лучше, конечно, дер­жать мотор от греха подальше), свистнул Топу и направился к берегу. Мы проводили его, по­смотрели, как он отплывает и как Топа важно сидит на носу, а затем вернулись в дом и взя­лись за дело.

Работа у нас, под Гришкиным руководст­вом, шла здорово. Мы заменили целый кусок перил, перестелили несколько ступенек, и да­же не заметили, как время пролетело. Было, наверное, часа два, когда мы услышали где-то на озере- — сперва далеко, потом все ближе и ближе — тарахтение знакомого мотора.

— Отец возвращается! — завопил Ванька и, бросив молоток, помчался на берег. Мы поспе­шили за ним следом.

Топа первым выскочил из лодки и встрях­нулся.

— Привет, папа! — закричал мой братец. — Ну что, разобрался ты с этими типами?

Отец, сняв мотор, тоже вылез из катера.

— Слава Богу, это не типы, — ответил он. — Оказались, в итоге, нормальными археолога­ ми, только вот растяпы большие. Решили, что ничего не будет страшного, если они завезут официальное разрешение на раскопки через денек-другой. Ну, и получили пару минут ис­пуга, когда с одной стороны их я взял на при­цел, а с другой — милиция. Это даже не сов­сем археологи, а... Впрочем, я за обедом все расскажу, есть хочется после такой прогулки.

Гриш, ты ведь останешься к обеду?

Гришка малость замялся, Он редко оставал­ся у нас к обеду, потому что он вообще не лю­бил никого стеснять.

Но отец добавил:

— От свекольника и рыбных биточков не стоит отказываться. И потом, после обеда мы все-таки займемся лестницей, чтобы сегодня закончить.

И Гришка согласился. Кроме того, что не было никакого смысла отказываться от обеда, его еще и любопытство разбирало: а чем там кончилось дело с этими археологами?

За обедом отец стал рассказывать.

Как я сказал, это не совсем археологи, — сообщил он, кроша в свекольник сваренное вкрутую яйцо, заправляя сметаной и присы­пая зеленью. — Они, так сказать, еще только учатся. Твоя наблюдательность тебя не подве­ла, Григорий. Это группа студентов под руко­водством двух профессоров, у них сейчас не­что вроде летней практики. И практику они придумали довольно своеобразную. Они соби­раются проделать весь вероятный путь Васьки Буслаева, от Новгорода до Каспийского моря. До Иерусалима они, естественно, не поплы­вут...

Какого такого Васьки Буслаева? — спро­сил мой братец. Спросил несколько невнятно, шамкнув при этом: он набил полный рот, ра­зом выловив из своего свекольника и кусок мяса, и картошку, и крупные ломтики зелено­го огурца и яйца.

Не знаешь, кто такой Васька Буслаев? — удивился отец. — Ну и ну!.. А ты хоть знаешь, Борис?

Ну... герой былин, — осторожно отве­тил я.

Каких былин? — вопросил отец.

Новгородских, естественно, — я смутно помнил, что Васька Буслаев, как и Садко, был новгородцем. Да и догадаться об этом было не­трудно: зачем же тогда археологи-практикан­ты начали свой путь не откуда-нибудь, а от Новгорода?

И что он делал? — спросил отец. Я опять напряг свою память.

Дрался со всеми, — ответил я.

Тут мама не выдержала и рассмеялась.

— Одно из двух, Леня, — сказала она. — Либо усадить их за чтение былин, либо ты сам напомнишь им, в чем было дело.

— Пожалуй, придется напомнить, — вздохнул отец. — Итак, Васька Буслаев был единственным сыном у вдовой матери, пред­ставителем и наследником одной из самых богатых и знатных новгородских семей. Бы­ла у него своя дружина, которую он набрал на доставшиеся в наследство денежки, спло­тив вокруг себя самых отчаянных буянов и сорвиголов новгородской земли. С этой дружиной он много веселых дел переделал, а кончил тем, что вызвал на драку весь Вели­кий Новгород. Придрался к тому, что его ма­тери, мол, обида нанесена, а новгородцы, мол, не желают справедливого разбирательства — суда, как мы сказали бы сейчас — и покрыва­ют обидчицу. Мол, вы нас побьете — и дру­жину распущу, и пеню уплачу, вину свою признаю, а мы вас побьем — будете содер­жать меня и мою дружину, платя большую подать с каждого двора...

Словом, по понятиям решил разобрать­ся, как сказали бы сейчас, — ввернул, ух­мыльнувшись, Гришка.

Точно! — согласился отец. — Самый на­стоящий новый новгородец со своей братвой, вот каким этот Василий Буслаевич получает­ся. В общем, новгородцы — народ заводной и задиристый, и сошлись они с молодцами Вась­ки Буслаева, и бились несколько дней, и нема­ло народу там полегло...

Насмерть? — недоверчиво спросил Ванька.

Насмерть, — подтвердил отец. — В те времена иначе не дрались.

И впрямь, классическая разборка на стрелке! — опять не выдержал Гришка.

Отец улыбнулся.

— Как можете догадаться, кончилась эта «разборка» тем, что Васька Буслаев и его дру­жина весь город побили, потому что Васька Буслаев был могучий богатырь, и вся дружи­на была подобрана ему под стать. Какое-то время Васька Буслаев с дружиной жил припе­ваючи и пировал, получая дань со своих согра­ждан. А потом скучно ему стало, да и покаян­ные настроения стали его одолевать. И вот ре­шил он отправиться во святой город Иеруса­лим, грехи свои замолить. В былине сам он так об этом говорит: «Много смолоду бито-граблено, «настала пора грехи замолити». И стал он узнавать дорогу в святой город Иеруса­лим. И узнал, что кружным путем, через мо­ря, ехать три года, зато дорога спокойнее, а прямым путем — год, но дорога трудная. И од­на из главных опасностей: что на Каспийском море, там, где Волга в него впадает, сидят ли­хие атаманы-разбойнички, и всех проплываю­щих грабят и убивают, никому спуску не да­ют. Ну, разумеется, Василий Буслаевич пря­мой путь избрал и отправился, со всей своей дружиной...

И перебил он этих атаманов-разбойничков? — спросил Ванька.

Нет, — ответил отец. — Этого ему не по­надобилось. Атаманы-разбойнички его как родного приняли, едва узнали, кто он такой: как же, мол, наслышаны, на Василия Буслаевича с его дружиной мы нападать не будем. С почетом его пропустили и даже упрашивали к ним присоединиться. Но он им ответил: нет, ребята, с прежним завязал, вот грехи в Иеру­салиме замолю, и после этого правильную жизнь начну. Проводили они его в Иерусалим и просили за них тоже там помолиться. А Василий как в Иерусалим приплыл, так тут же ко всем священникам, епископам и патри­архам, принялся их золотом осыпать, молеб­ны заказывать да святым местам поклонять­ся. Сколько он золота оставил в Иерусалиме — не сосчитать. Но молился истово, все свои гре­хи отмолил. И в обратный путь пустился. Еха­ли они, ехали, и въехали на гору, а на горе че­реп лежит. Ну, Васька Буслаев не удержался и что-то насмешливое про тот череп сказал. А череп вдруг возьми и заговори: «Не смейся на­до мной, Василий Буслаевич, я молодцом не хуже тебя был, а теперь вот здесь лежу, неза­хороненный, и тебе здесь лежать, потому что ты насмехаться надо мной вздумал вместо то­го, чтобы меня схоронить». Василий Буслае­вич разозлился и направил коня, чтобы прыг­нуть через череп. Вот только конь его спо­ткнулся, когда прыгал, Васька Буслаев упал с коня и шею себе сломил. На том его жизнь и кончилась. А дружина схоронила его да и по­ехала дальше в Новгород. Приехала к его ма­тери: «Мол, так и так, отмолил ваш сын свои грехи в Иерусалиме, но после этого шею сло­мил». А она дала им ключи от своих необъят­ных подвалов: берите, мол, столько золота,драгоценностей, мехов и прочего, сколько унести сможете, в память о моем Василии. Так и завершилась эта история.

— М-да, — подытожил Гришка. — Ну, сов­сем, как у нас сейчас. У нас тоже, кто наверх выбился, так после всех своих смертоубийств и разборок бегает в церковь, мешками деньги священникам таскает, чтобы их грехи зама­ливали. А потом все равно бандитская их на­тура где-нибудь свое возьмет, напакостят еще разок — да шею и сломят. Выходит, во все времена люди были одинаковы.

Завязав со своим прошлым, Гришка сделал­ся немножко философом.

— Это да, — согласился отец. — А главное, былины о Ваське Буслаеве — они самые, так сказать, бытовые и реалистичные из всех былин. В них рассказывается о том, что было на самом деле. Как жили граждане вольного
Новгорода, чем занимались, как разрешали свои споры, что у них было в цене, как одева­лись, как отдыхали и работали. То есть для историков эти былины — настоящий кладезь. И маршрут Васьки Буслаева описан в.них до­
вольно точно и достоверно. Вот студенты ар­хеологического отделения истфака и решили, с подачи своих профессоров, повторить этот маршрут, в пределах наших границ. Насколь­ко, естественно, у них времени хватит, потому
что до Каспийского моря они, может, к окончанию практики и не доберутся, при их-то темпах. У них есть карта крупных поселений, существовавших в древности — тех поселков и городков, где вполне мог останавливаться Василий Буслаевич. Да, скорей всего, и оста­навливался. И в каждом таком месте они про­водят собственные небольшие раскопки. Они считают, что, повторив этот маршрут и поко­павшись на «местах боевой славы» Васьки Буслаева, можно узнать немало неожиданно­го и интересного. Может быть, и настоящее открытие сделать. Поэтому я и сказал, что они не совсем археологи.

— Так, по их мнению, Васька Буслаев суще­ствовал? — спросил я.

Отец пожал плечами.

— Во-первых, им интересно, конечно, по­вторить маршрут былинного героя. Практика сразу получается захватывающей, с яркой це­лью. А что до прочего... Какой-то Васька Бус­лаев — здоровенный балбес с дружиной, наде­лавший много шуму в Новгороде, — похоже, существовал. Слишком много в былинах исто­рических реалий о нем. Черты сказочной, бо­гатырской силы и удали — это, конечно, бы­ линные сказители ему добавили. А вообще,
это, наверно, то, что называется собиратель­ным образом удалых молодцов того времени. Кто-то из новгородцев плыл торговать за мо­ря-океаны, как Садко, а кто-то, используя родительский капитал, пользуясь современным языком, сколачивал буйные дружины и при­нимался разбойничать и бражничать. Не за­бывая при этом капитал пополнять. Недаром сам Васька Буслаев говорит о себе, что «много смолоду бито-граблено». Ну, а уж задираться с другими на честных пирах — это им, как го­ворится, сам Бог велел.

А где была гора с этим черепом, на кото­рой Васька Буслаев сковырнулся? — спросил Ванька, наморщивший лоб.

Надо полагать, не так далеко от Новгоро­да. Судя по былине, Васька Буслаев с дружи­ной проделали довольно значительную часть пути. Хотя до дома оставалось еще порядком. Несколько недель как минимум. Иначе бы не стали они хоронить его там, где Васька раз­бился. Сумели бы тело довезти.

То есть, это могло быть и в наших мес­тах? — настаивал мой братец. — Ведь от нас до Новгорода, если на лошадях ехать, боль­шим отрядом... Это сколько времени полу­чится?

Я думаю, это все-таки было значительно южнее, — сказал отец. — Хотя, кто знает...

Вот что! — заявил Ванька. — Я должен увидеться с этими недоделанными археоло­гами и расспросить их. Говорящий череп — это класс! А если он тогда заговорил — зна­чит, может говорить и до сих пор! А у нас места такие волшебные, такие сказочные, что я почти уверен — эта гора с черепом где-то ря­дом! Может, мы тысячу раз ее видели, только не догадались там череп поискать! Да и захо­роненного Ваську Буслаева вместе с его ко­нем!

Мы все рассмеялись.

Да пойми ты, что в былинах о Ваське Буслаеве многое может быть правдой, но гово­рящий череп — это уж точно сказочная вы­думка! — сказала мама.

А вот и нет! — уперся Ванька. — Я вам докажу!

Что ж, если вы прогуляетесь к археоло­гам, то вреда не будет, только польза, — ска­зал отец. — Но я предлагаю не срываться с ме­ста и сделать это завтра, а не сегодня. Во-пер­вых, на сегодня у нас еще много работы. Во-вторых, надо и археологам дать передохнуть. Они сегодня свою встряску получили.

Да уж, представляю! — хмыкнул Гришка.

Мы с Ванькой переглянулись. Васька Бус­лаев там или не Васька Буслаев, а побывать на археологических раскопках — это очень здо­рово и интересно!